Уже в квартире я наблюдаю за Синди, спящей на диване, рядом с Янной. Я долго смотрю на ни вместе, наверное, от шока пребывая в заторможенности. Как только чувствую всхлипывания, поднимающиеся к горлу, прикрываю рот рукой, чтобы не разбудить их. Я так люблю их обеих.

Что значит оставить все позади, а Синди?

Как я могу оставить Синди позади?

Она гораздо больше для меня, чем друг и соседка. Она для меня сестра. Я не знаю, что бы я делала без нее после смерти Октавии. Она заставляла меня сохранить свой разум. Она давала мне перерыв и занималась Янной, когда мне требовалось хотя бы несколько минут, чтобы прийти в себя. Я люблю ее. А Константин, нет то есть Драган, вбил мне в голову, что я должна уехать навсегда. Это означает, что единственный раз, когда я смогу увидеться и то тайно в другой стране, первоначально договорившись о встрече в известных для нас интернет-магазинах, используя зашифрованные сообщения.

Я нежно сжимаю ей плечо. Ее глаза медленно открываются, и она пару раз моргает, глядя на меня. Через несколько секунд она окончательно просыпается.

— Рейвен? — Она вскакивает, потирая глаза и осторожно освобождается от маленьких рук Янны. — Что случилось?

Я опускаюсь на пол, просто опускаюсь своей заднице там же, где и стою. Она хмурится, потом садится рядом со мной на пол. Я все рассказываю ей шепотом и слезы текут у меня по щекам. Рассказываю кем, на самом деле, является Константин. О боссе русской мафии, который желает моей смерти. О плане по поводу меня и Янны. Синди смотрит на меня круглыми глаза, наполненными ужасом, перемешанным с изумлением. Мне кажется, она до сих пор думает, что спит и ей снится какой-то кошмар. Наконец, она обхватывает меня руками за плечи и прислоняется своей головой к моей.

— Мы должны завтра уехать, — говорю я ей. — Наш поезд отойдет от станции в десять тридцать.

Она поднимает голову, и испуганно спрашивает:

— Уже завтра?

Я киваю.

— Он дал мне все. Паспорта с фальшивыми именами, деньги, билеты на поезд и водительские права.

— Так ты уезжаешь завтра? — опять повторяет она.

— Я не хочу уезжать, Син.

Она хмурится.

— Все это настолько невероятно, что похоже на фильм.

— Я сама в это не могу поверить, — признаюсь я.

— Должен же быть другой выход.

Я отрицательно качаю головой.

— Он говорит, если Дон заподозрит, что его обманули, он начнет охоту на меня и Драгана.

— Господи. Какой ужас!

— Хуже всего то, что я даже не в состоянии все объяснить своим родителям, потому что эти люди могут заявиться к ним. Они смогут быть в безопасности, если будут думать, что мы обе исчезли, но я не могу таким образом поступить с мамой, так ее уничтожить. Я не смогу жить с собой в ладу, если сделаю нечто подобное. Она сойдет с ума от беспокойства. После того, как мы уедем, я хочу, чтобы ты все рассказала маме. Она что-нибудь придумает и передаст отцу. С его старческой забывчивостью, он едва может вспомнить, что вчера ел, так что это не столь важно. А мама умеет хранить секреты, поэтому я не волнуюсь, что она проболтается соседям или кому-нибудь еще.

Синди вдруг начинает плакать, от ее слез мне становится только хуже. Уверенная в себе Синди. Последний раз я видела ее плачущей, когда умерла ее собака и это было пятнадцать лет назад.

— Как такое могло случиться с тобой? — шепотом спрашивает она, цепляясь за меня, а я за нее.

Мы обе резко поворачиваемся, чтобы взглянуть на маленькую Янну, спящую на диване. Она совершенно не обращает внимания на тотальную катастрофу, разворачивающуюся перед ней на полу нашей квартиры. Если я сделаю все, как сказал Драган, мы будем в безопасности, только мы двое против целого мира. Но если я останусь и со мной что-нибудь случится, она станет сиротой. Я не могу позволить ей остаться совсем одной. Я обещала Октавии заботиться о ней, пока она не повзрослеет.

— Он сказал мне собрать самое необходимое на одну ночь, — говорю я почти спокойным голосом. Теперь, когда я выплакала слезы, шоковое ощущение опять возвращается. — По одной небольшой сумке для каждой. Ничего, чтобы привлекло внимание наших соседей, или заставило бы их подумать, что мы уезжаем. Мы должны выйти до восхода солнца и где-нибудь спрятаться до тех пор, пока не настанет время ехать на вокзал. — Я смотрю на часы. Я должна придерживаться его плана.

Синди обнимает меня еще сильнее, прерывисто дыша и всхлипывая.

— Моя тетя на неделю уехала из города. Ты можешь остаться у нее до отхода поезда. Ты никогда не была в ее новой квартире, так что тебя там никто не узнает. Она разрешила мне пользоваться ее машиной. Она стоит у подъезда, так что нам не придется рисковать и ехать на такси. — Теперь, когда она выплакалась, она полна решимости помочь.

— Нет, такого не было в плане. Любое изменение в плане приведет к его разгадке.

Она встает и поднимает меня на ноги.

— Прекрасно. Я все понимаю. Давай. Пошли соберем сумки для тебя с Янной.

Я следую за ней и делаю то, что она мне говорит, мои внутренности онемели, голова захламлена обрывками мыслей, совершенно бессмысленными мыслями. Мне ужасно хочется увидеть Драгана. И мне хочется вернуться в его холодную квартиру и попросить проводить меня. Я бы хотела найти хоть какой-то выход из этой ситуации, но я чувствую сердцем, если бы был выход, он бы его предложил. Он знает, что его нет. Если он говорит, что нам с Янной угрожает этот псих, то я ему верю.

Мы заполняем рюкзак Янны и сумку для с моей одеждой и еще парой вещей — семейным фотоальбомом, хорошо потертым, любимым плюшевым мишкой Янны. Константин несколько раз повторил, что я должна оставить туалетные принадлежности, кошелек с деньгами и кредитными картами, а также паспорт и водительские права. Если мы возьмем личные вещи, то полиция подумает, что мы скрылись куда-то в ночи, но если оставим их, то решит, что мы не предполагали никуда убегать. И кроты Дона, работающие в полиции, доложат ему об этом.

— Хорошо, давай повторим историю, которую ты расскажешь всем, включая полицию, — говорю я Синди.

Она быстро рассказывает историю, придуманную Драганом по поводу нас. Она спала в своей комнате. Когда она проснулась, нас уже не было. К сожалению, она ничего не слышала, потому что очень крепко спит. Я уезжала на выходные, но не упоминала о желании куда-то еще уехать. Да, я ездила на выходные с мужчиной, но она понятия не имеет, кто он и где живет.

Затем я последний раз обхожу квартиру, в которой мы втроем прожили несколько лет, наши личные фотографии на каждой стене — наши воспоминания, и каждый предмет об этом говорит мне об этом. Мы создадим новые воспоминания, вдвоем. Нам придется это сделать.

Я возвращаюсь в гостиную, мы не включили свет.

— Хорошо, я готова.

Мы одновременно тянемся друг к другу и обнимаемся так сильно, что аж больно. Мы обе вздыхаем, пытаясь не заплакать. Я не знаю, что сказать. Я даже не могу вспомнить время за всю свою жизнь, когда не знала Синди. Она прошла со мной через все. После сегодняшнего вечера я не знаю, когда увижу ее снова и увижу ли.

— Береги себя, Рейвен, и позаботься о нашей маленькой девочке.

Я киваю вместо того, чтобы ответить, не доверяя себе, иначе заплачу.

— Я завтра утром сразу же пойду в интернет-кафе и заведу этот адрес электронной почты, так что тебе лучше найти момент и сообщить мне, что с вами все хорошо.

— Я сообщу, — обещаю я, стараясь держаться.

Мы обнимаемся и покачиваемся в объятиях друг друга, так мы делали в течение многих лет.

— Я бы хотела, чтобы ты поехала с нами, — говорю я, как бы шутя, но, на самом деле. это чистая правда.

Синди отстраняется от меня.

— Я найду тебя, — обещает она, прижимая лоб к моему. — Мы не прощаемся. Увидимся очень скоро.

Я киваю.

— Хорошо. До скорой встречи. Я люблю тебя.

— Тоже тебя люблю. — Я выпускаю ее из объятий, но сама не двигаюсь с места. И она тоже.

— Что, если я не смогу этого сделать?

Она обхватывает ладонями меня за щеки и глубоко заглядывает мне в глаза.

— Ты сможешь все сделать. Роза всегда говорила, что ты не такая, как выглядишь, из всех нас ты самая сильная.

Мы смотрим в глаза друг другу долго, пытаясь запомнить лицо напротив.

Я подхватываю Янну с дивана. Она так глубоко спит, что причмокивает губами и кладет мне голову на плечо. Подхожу к входной двери, Синди идет следом. Я останавливаюсь, повернув голову.

— Я люблю тебя, Син. Всегда помни об этом.

Она молчит, просто кивает, у нее дрожит подбородок. Затем она целует в щеку Янну.

— Пока, — шепчу я.

Она снова кивает и открывает дверь, остается в квартире на случай, чтобы ее никто не заметил, если кто-то вдруг выйдет в коридор. Никто не должен узнать, что она проснулась этой ночью. Я выхожу из нашей квартиры, она закрывает дверь. Я иду быстро и тихо по коридору, сейчас три часа утра, поэтому здесь пустынно.

Мы выходим из здания, ни с кем не повстречавшись. Я заворачиваю за строение и вижу белую Honda с номерными знаками, которые Драган заставил меня запомнить, поджидающую нас. Я залезаю с Янной в машину, и водитель сразу же отъезжает. Я поворачиваюсь и оглядываюсь назад.

Улица пустынна.

Мне кажется настолько невероятным, что я никогда не вернусь сюда.