Марлоу

Леди, грёбаная Оливия, была, первоклассной проституткой!

Это, не имеет никакого смысла. Почему? С чего бы, наследнице огромного состояния Свонсонов, продавать себя за немалые деньги. Я откинулся в кресле, потрясенный и раненый в самое сердце этими откровениями. И всё же, это имело смысл. Игра в ассоциации, обнажила её фарфоровую хрупкость и наполненный тайнами внутренний мир.

Следующие несколько секунд я раздумывал, что делать дальше. Ответ был очевиден. Сеанс гипноза прошел успешно. Хоть и не без неприятных моментов, но всё же, её воспоминания нашлись. Мой долг — не судить или разгадывать тайны. Всё, что мне следовало сделать — это свести Оливию с её воспоминаниями и направить по её же пути. Я проложил дорогу и любой другой гипнотизер сейчас со всем справится.

Я посмотрел на неё сверху вниз. Её волосы в свете метронома отливали серебристо-голубым. В моей голове промелькнула мысль, что, если я, никогда её больше не увижу — меня вдруг стало распирать от любопытства. Возможно, это было и неправильно, поддаваться импульсу, но я не мог себя остановить. Это было так, если бы я тоже был беспомощен, и в трансе, обнаружил её тайное альтер-эго Вельвет.

Что с ней случилось? Что она сделала дальше?

— Что было дальше, Вельвет?

— Я ползу к мужчине, — её голос ровный, словно механический, лишен эмоций, удовольствия или радости. — Когда я оказываюсь перед ним, ложусь на спину, опираясь на локти, и раздвигаю ноги. Он вставляет в меня палец и я…

— Стоп, — сказал я, и она остановилась на полуслове.

Я вырвал себя из собственного транса, резко поднявшись. Это было неправильно, неправильно, неправильно. Я чересчур перегнул палку, но мой член в штанах был твердым, эрекция была настолько мощной, что пульсировала, до боли сдавленная тканью брюк. Я немного сдвинулся, чтобы ослабить натяжение.

В первый раз за всю мою карьеру я сделал что-то, что было невыгодно моему клиенту. Это было в первый раз. Я только что злоупотребил оказанным мне доверием. Мои низменные инстинкты оказались на первом месте — ни при каких обстоятельствах, я не должен был к ней так относиться. С ней происходили перемены. Ей было тяжело. Особенно после такого. Я не могу быть объективным. И никогда не смогу.

Решив провести её ещё через одно воспоминание, приятное, я выведу её из гипноза и прекращу наши отношения. Я больше не хотел. Не мог позволить себе ввязаться в это.

— Теперь, оставьте это место, Оливия, — сказал я тихо, но мой голос дрогнул от волнения. — Вернись назад, обратно в детство. Давайте отправимся туда, где вам было пять лет. Это ваш день рождения. Что вы делаете?

Её лицо изменилось — то же жуткое, детское выражение лица снова возникло перед моими глазами.

— Мой день рождения. Здесь есть надувной замок-батут и клоун. Вокруг много детей, но большинство из них мне незнакомы. Ухожу из сада, открываю кухонную дверь. Там Бланка. Она радостно мне улыбается.

— Кто это, Бланка? — спросил я.

— Она домработница.

— Что дальше?

— Она протягивает мне красиво завёрнутую коробку. «У меня для тебя подарок», — говорит она. «Что это?» — спросила я. «Я не могу позволить себе что-то дорогое, но принесла тебе это», — отвечает она с широкой улыбкой и дарит мне свой подарок. Я должна его открыть. Это кукла со светлыми волосами. Я ничего не чувствую внутри себя, но улыбаюсь ей и раскрываю объятия, чтобы обнять ее. — «Спасибо, Бланка. Я уже люблю ее». Она обнимает меня крепко и счастливо улыбается. «Ну, можешь идти и наслаждаться праздником», — говорит она. Я поднимаюсь вверх по лестнице для слуг и прохожу вдоль по коридору. На улице темно и холодно.

— Куда вы, Оливия? — спросил я.

— Я иду к себе в комнату в башне.

— Ваша комната находится в башне? — спросил я недоверчиво.

— Да. Мне так захотелось, чтобы комната была в башне, а я была принцессой.

Её лицо вдруг изменилось. — О, нет, — выдохнула она. — Кто-то вошел в коридор. Это снова произойдет, — простонала она. Её веки задрожали и она испуганно захныкала. Уголки её рта дернулись в гримасе ужаса.

— Вы в безопасности, Оливия. Здесь абсолютно безопасно. Ничто не может причинить вам боль. Вы не там. Можно наблюдать за всем с безопасного расстояния. Нет никакой опасности сейчас. Сохраняйте спокойствие. Оставайтесь в расслабленном состоянии.

Она выдыхает через рот.

— Вы одна?

— Нет, — она вздохнула.

Я уставился на неё. — Кто там, с вами?

Она вздрогнула. — Я могу вернуться?

— Просто скажите, кто там?

— Я не хочу смотреть, — слабо воскликнула она.

— Нечего бояться. Я хочу, чтобы вы расслабились и углубились в темноту. Ничто не может причинить вам боль. И когда будете готовы, просто взгляните один раз.

Её нижняя губа дрожала, а ноги стали дергаться, как будто она пыталась выплыть из ситуации. Я понял, что она могла выйти из гипнотического транса и это было опасно. Это могло ввести её в глубокую депрессию, но я не мог это оставить просто так.

— Ничто не может причинить вам боль, — гнул я, мой голос дрожал. — Скажите мне, что вы видите.

— Я не хочу. Я не хочу этого, — затем она замерла. Её лицо стало похоже на маску.

— Белая сова — она здесь, — закричала она, её голос был настолько тонким и жутким, что я почувствовал, как по моей спине побежал холодный пот.

— Что, делает белая сова?

Её веки дернулись и она начала задыхаться. — Наблюдает за мной. Всегда, наблюдает за мной, — её пальцы дрожали.

Что, черт возьми, происходит? Я знал, что воспоминания были слишком травмирующими и пугающими, они были спрятаны и засыпаны, менее пугающими образами. Даже в состоянии гипноза, разум до конца защищал человека от травм и подавленных воспоминаний. Тайна, которая должна быть сохранена, любой ценой. Для того, чтобы избежать встречи со злоумышленником, пациент вызывает в воображении образы вещей или животных.

— Всё в порядке. Вы не должны идти вперед. Вы можете вернуться в темноту, где сова не может видеть вас.

Я подождал, пока она не перестала дрожать.

— Может ли сова видеть вас сейчас? — Она покачала головой. — Хорошо. Опишите мне, как она выглядит.

— Она большая и белая, с выпученными глазами. Она всё видит… Всё, — обнажив зубы, её рот растянулся в странной гримасе. — Она ненавидит меня.

— Почему она ненавидит вас?

— Потому что я существую.

Я застыл, ошеломленный. Это не совсем то, что я ожидал. Здесь было, что-то ужасно неправильное. Все мои предположения, оказались ложными. Мир тайн, скрытый за фасадом богатства, гламура и респектабельности — она жила в нем.

Это было больше, гораздо больше, чем мое роковое влечение к пациенту. Я бросил взгляд на часы. Наше время почти истекло. Я стоял на распутье. Взяться за неё, или бросить на произвол судьбы? Она была проституткой — в этом сомнений не возникало, и она всё ещё взывала к моей помощи. Если я совершу ошибку, с наследницей Свонсон, меня снова будет ждать ошеломляющий позор. Но я выжил однажды, и смогу это сделать снова. Во всяком случае, моя жизнь уже была разрушена и это был мой шанс, чтобы всё исправить. Это был злой рок, окутавший и её, и меня. Это горе коснулось меня, и если я не сделаю хоть что-то, то буду ответственен за полную деформацию её личности. Не случайно, что она пришла ко мне. Прежде, я не замечал перед собой ничего, но на этот раз я не облажаюсь.

Разум хоронит воспоминания, которые оказались для неё слишком болезненными, чтобы справиться с ними. Это был механизм самосохранения. Позволить ей узнать, что она видела под гипнозом, означало нанести ей вред сразу с двух сторон. Во-первых, она столкнется с тем, о чём и понятия не имела. Её проституция. Второе, и возможно более важное, меня бы сразу обвинили в создании ложных воспоминаний. Мне было нужно время, чтобы сделать всё правильно. И я знал, что делать.

— Уходите из коридора, Оливия. Вернитесь на вечеринку. Идите туда, где есть сладости и надувной замок.

Улыбка появилась на её лице. В голубом свете лампы она вновь превратилась в ребенка. — На счёт пять вы проснетесь расслабленной и будете прекрасно себя чувствовать, гораздо лучше, чем до этого. И вы не будете помнить ничего из своего путешествия в прошлое. Запомните, когда я досчитаю до пяти, вы проснетесь не помня, что происходило во время сеанса гипноза.

Я сделал паузу, чтобы она поняла и снова заговорил:

— Один… Вы возвращаетесь в свое тело… Два… Ощущения возвращаются… Три… Чувствуете, что полностью возвращаетесь… Четыре… Вы чувствуете себя пробужденной, счастливой и бодрой… Пять.

Она открыла огромные глаза и посмотрела прямо на меня, и я почувствовал электрический ток, пробежавший сквозь меня. Несколько бесконечных секунд мы молча смотрели друг на друга. Я не мог оторвать от нее глаз. В моих ушах загудело. И вдруг я опомнился и отвел свой взгляд в сторону.

— Как вам наш первый сеанс? — спросил я, вставая и касаясь выключателя света. Резкий жёлтый свет заполнил маленькую комнату. В пространстве больше не было ни интимности, ни острого сексуального напряжения.

Она моргнула от резкого света и облизнула нижнюю губу.

— Думаю, что это не сработало. Мне кажется, что я задремала, — сказала она медленно. Когда её глаза привыкли к свету, она посмотрела на меня испытующим, озадаченным взглядом. Я мгновенно понял, что беспокоило её. Клиентки всегда западали на меня. Это было естественно для пациента, перепутавшего чувство благодарности с любовью. То, что удерживало их, было полным отчуждением с моей стороны. Но глядя ей в глаза, я позволил увидеть, что она повлияла на меня. Что-то проскочило между нами. Я должен соблюдать дистанцию. Если я хочу помочь ей, мне придётся установить рамки, либо я совершенно всё испорчу.

— Важно то, какие ваши ощущения после первого сеанса. Как вы себя чувствуете? — мой голос звучал профессионально, с заботой о клиенте.

— Я чувствую себя прекрасно. Гораздо лучше, чем раньше, на самом деле, — согласилась она, след замешательства и возбуждения промелькнул в её глазах.

— Хорошо, — сказал я решительно и двинулся к двери. — Когда почувствуете, что вам это необходимо, приходите ко мне снова.

Я сел за стол и притворился, что делаю пометки в своём блокноте. На самом деле я записывал бессмыслицу. Когда клиент был рядом, я никогда ничего не писал. Особенно, когда у меня имелась запись всего сеанса.

Она вышла и села напротив меня. — Скажите мне правду. Это был провал, не так ли? — спросила она.

Я посмотрел на неё. — Вовсе нет. Это было то, чего я ожидал. Я закладывал основу. Мы ещё не заглядывали в прошлое. Мы будем это делать в следующий раз. Важно то, как на вас это действует.

— Действует, великолепно, — сказала она медленно.

— Значит, сеанс прошел успешно, — сказал я и вежливо улыбнулся. Неловкость тонкой нитью протянулась между нами. — Это будет окончанием нашего первого сеанса, — сказал я и, встав, пошел к двери. Это должно быть выглядело странным, но просто, я хотел, чтобы все поскорее закончилось.

Она последовала за мной на выход.

— Разрешите подать ваше пальто, — сказала Берилл, вскочив со своего места. Она вернулась, держа в руках длинное чёрное пальто из шелка и кашемира — о чем гласила надпись на бирке.

— Благодарю вас, — руки леди Оливии проскользнули в рукава пальто.

— Ну, желаю вам доброй ночи, — сказал я.

— Доброй ночи и вам, доктор Кейн, — ответила она мягко.

Я кивнул и, развернувшись, пошел обратно в свой кабинет.

Я закрыл за собой дверь и на секунду замер, прислонившись к ней. Блять! Какого черта со мной происходит? Почему я так подвержен её влиянию? Подойдя к ящику стола и взяв из него бутылку, я налил себе большую порцию алкоголя. Поднес стакан к губам. Жидкость полилась в желудок, как бензин, под напором из пистолета.

Блять! Я нуждался в этом.