Марлоу

Берилл постучала и открыла дверь. Её глаза ярко блестели. Очевидно, она надеялась, что я расскажу ей маленькие грязные сплетни.

— Даже и не думай! — сказал ей, прежде, чем она собралась войти.

— Она красивая, правда, правда? — сказала она, входя и усаживаясь в углу моего стола.

Я вздохнул. — Да.

— У вас все получилось? — попробовала она снова.

— Берилл! — сказал я Пуаро.

Она сложила руки на груди. — Это же я, Берилл. Я не собираюсь бежать и продавать эту историю таблоидам.

— Нет, — сказал я твердо.

— Тебе и не нужно ничего говорить. Просто кивай или качай головой.

Я тупо уставился на неё.

— Ну и ладно. Как хотите, — нахмурившись она выплыла из кабинета. Затем снова сунула голову в дверь с извиняющимся видом. — Упс, оказывается, от волнения я забыла упомянуть, что звонила ваша уборщица. Она не смогла прийти сегодня, у неё что-то экстренное. Ей нужно поехать в Брайтон, чтобы увидеться с сестрой. Вернётся завтра.

— Хорошо. Спасибо.

— Ну, тогда я пошла. До завтра.

— Да, до завтра.

Я услышал, как хлопнула входная дверь, и это место поглотила тишина, свойственная заброшенным зданиям. Налил себе на три пальца виски и сделал большой глоток. Скорее бы полегчало. Я откинулся на спинку стула, развернув его к окну. Люди, сгорбившись в своих пальто, спешили по домам. Сколько раз, сидя здесь в одиночестве, я наблюдал эту картину. Прежде чем опустели улицы, мне бы собраться и пойти поесть в одиночестве. Обычно это «итальянец» за углом. Ил американо-американо, звали они меня. Я всегда заказывал одно и то же. «Пенне Арбьятто» для начала, а затем Франко приносил блюдо дня, обычно ими были рыба, кролик, свиные ножки или сладкое мясо.

После нескольких ужинов Франко сказал. — Вы всегда едите в одиночестве. Такой большой, красивый мужчина как вы. Почему?

— Никто не хочет меня, — пошутил я.

Он отдернул голову с преувеличенной силой, как будто отпрыгнул от атакующей змеи.

— Неееееет! — закричал он. Это был самый долгий и ужасный крик, который мне приходилось слышать. — Такой большой, красивый мужчина как вы. Это невозможно. Он поставил стул и сел возле меня, сказав с заговорщическим видом. — У меня для вас есть красивая девушка.

— Только это будет «Пенне Арбьятта» сегодня ночью, я думаю.

Он ушел в сторону кухни с оскорбленным видом. Это было за несколько недель до того, как он простил меня и я стал снова ил американо (тот американец — прим. переводчика). Но мне нравятся итальянцы. Всё так драматично — ведут себя, словно оперные гастролеры. Всё решается пылким признанием в любви.

Бывали дни, когда я не ходил к Франко, а предпочитал пойти в спортзал и позаниматься там, в течение пары часов, чем быть в местах по гламурнее. Но одна вещь никогда не менялась. Я всегда обедал в одиночестве. Я всегда ходил домой один.

Сегодня вечером, мой член был твердым и набухшим. Настроения есть не было. Я позвонил Дженни. Это, кстати, было её не настоящее имя. Её имя от рождения было труднопроизносимым.

— Марлоу, — ответила она сразу, её голос был хриплым и полным надежд. Но меня это никогда не впечатляло, каждый раз, когда я слышал её по телефону, это было обманчиво. На самом деле она была простой и незамысловатой девушкой, с которой так чудовищно жестоко обошлась жизнь.

— Можно я зайду? — спросил я.

— Конечно, — ответила она. — Сможешь подъехать, скажем… в час?

— Увидимся через час.

Положив телефон на стол, я наблюдал за проходящими мимо пешеходами, при этом опустошая бутылку виски. Это расслабило меня после ужасного дня в офисе. Всё это время я держал свой разум абсолютно чистым, больше не позволяя себе думать о ней.

Когда зазвонил телефон, я уже ополовинил бутылку и чувствовал себя довольно пьяным, поэтому я проигнорировал его. Щелкнул автоответчик. Женщина оставила сообщение. Она хотела записаться на прием к штатному гипнотизеру.

— Им буду я, дорогая, — невнятно пробормотал я в пустоту кабинета. Она оставила свой номер и имя.

За двадцать минут до моей встречи с Дженни, я надел пальто, и, пройдя сквозь сумрак кабинета, спустился по лестнице. Вышел в коридор, который делил с другими практикующими специалистами. Было тихо, как в морге. Все, стоматолог на первом этаже, мастер-массажист в джиу-джицу и мануальный терапевт, наряду с их персоналом — все уехали по домам. Я запер свой кабинет и прошёл короткое расстояние до насыщенно-черной двери. Вышел на улицу, и мне в лицо ударил порыв холодного ветра. Я улыбнулся — как раз то, что мне нужно.

Я оставил машину на подземной парковке и в Паддингтон поехал на метро.

Дженни открыла дверь, одетая в тесную с v-образным вырезом розовую блузку и белые трусики с потёртыми швами.

— Привет, незнакомец, — протянула она, соблазнительно облокотившись на косяк двери. Я приветливо улыбнулся.

— Входи, — пригласила она, распахивая дверь шире. Я вошёл в дом и снял ботинки в коридоре. В этом было что-то азиатское. Всем приходилось разуваться, прежде чем войти.

— Ты не был у меня довольно-таки долго. Был в отъезде?

— Нет. Ты знаешь, просто был занят.

— Я скучала по тебе, — сказала она.

Ах, Дженни, бедненькая. Я ходил в носках по её идеально чистому дому, по комнате, где она вела свой бизнес. Здесь была кровать, комод, удобное кресло с ванночкой и блок бумажных салфеток, закрепленный на стене.

— Цена все та же? — спросил я.

— Ты не должен платить, — улыбнулась она.

— Дженни, — сказал я устало.

— Она всё та же, — быстро ответила она. Я вынул бумажник, отсчитал пятьдесят фунтов и положил в ящик её комода. Потом снял пальто, пиджак, брюки, носки и трусы, после уселся в кресло. Я положил голову на спинку и закрыл глаза. Почувствовал, как напряженно моё тело и стянуты мозги. Мне нужно было выпустить пар.

— Как ты, Марлоу?

— Хорошо, — ответил я кратко. — А ты?

— У меня все хорошо.

Возникла пауза. Её квартира была тёплой, а в кресле комфортно. Я хотел отдохнуть.

— Ты сегодня какой-то другой, — заметила она.

Мои глаза, моргая, открылись. — Да?

— Да, — сказала она с грустью и вышла из комнаты. Она вернулась с ванночкой воды и ароматическими каплями. Лепестки цветов плавали на поверхности. Она поставила её на пол и окунула мои ноги в теплую воду. Ощущение было райским. После того, как вымыла ноги, она стала массировать их теплым маслом. И не пыталась снова завести разговор.

Затем, она оттолкнула ванночку подальше и её теплый рот обхватил головку моего члена. Она мастерски провела губами вверх вниз по стволу. Я не хотел этого.

Я действительно не хотел думать об Оливии, но она промелькнула в моей голове, запретная, чрезвычайно реальная и обнажённая в блестящих черных сапогах на шпильках. Это она находится между моими ногами, её пухлые, красные губы широко раскрыты, чтобы обхватить толщину моего члена. Она посмотрела на меня своими как ртуть глазами, не невинно и беспокойно, как тогда в моем кабинете, а полными грязных сексуальных знаний.

В своей фантазии я позвал её так настойчиво, как если бы потянул за зажимы для сосков. Её рот скользил вверх и вниз по моему члену. Я кончил так быстро, что Дженни издала небольшой звук удивления.