https://www.youtube.com/watch?v=TvnYmWpD_T8&index=2&list=RDi3LHatq2u4k

— Дать мне все?

Затем она хмурится и опускает глаза.

— Я не та, за кого ты меня принимаешь, Торн. Я не от мира сего. Я испорчена. Может даже немного сумасшедшая, как моя мать. Когда мне было девять лет, я представляла, как убью своего дедушку.

— Это не делает тебя сумасшедшей. Черт, Челси, я хотел убить его голыми руками прямо сегодня.

Она наклоняется вперед, ее лоб упирается мне в живот, я обнимаю ее за плечи.

— Однажды он пришел ко мне в комнату. Я делала домашнюю работу и держала в руке карандаш, и мне так захотелось его воткнуть ему в глаз. Я даже представляла чуть ли не реально, как вскакиваю, бросаюсь к нему и со всей силы всаживаю карандаш ему в глаз, что даже повреждаю ему мозг. Я представляла, как жидкое тело глаза лопается, забрызгивая мне лицо и одежду. Я представляла это очень реально. — Ее голос звучит низко, но я чувствую, как вибрирует ее голос от воспоминаний.

— Разница между нами в том, что я бы вбил этот карандаш ему прямо в голову. — Холодно и совершенно без эмоций говорю я.

— Я столько раз представляла, как убиваю его, Торн. Я представляла настолько жестокие вещи, даже экстремальные. Я боялась саму себя.

И Челси начинает рассказывать мне, что она хотела сделать со своим дедам, если ей представится такая возможность. Я внимательно слушаю, пока она изливает свою боль, испытывая настоящую ярость. Пребывая в полном шоке, что взрослый человек может подвергать беспомощных детей такому отвратительному насилию, я с трудом сдерживаюсь.

Ее желание отомстить для меня более чем оправдано. Черт, я сам хочу отомстить за нее.

— Прежде чем я сбежала, — продолжает она, вытирая нос тыльной стороной ладони. — Я даже хотела сжечь дом с бабушкой и дедушкой, которые были внутри. У меня почти получилось. Я стояла снаружи с канистрой бензина, но почему-то в самый нужный момент остановилась. Знаешь, мне тогда показалось, что вокруг этого дома есть силовое поле, которое заставляет меня так бояться. Поэтому, единственное, что я могла сделать тогда — это убежать.

Она напряженно сжимает губы.

— О-о, сколько раз мне хотелось сделать хоть что-нибудь, что угодно, чтобы он не посмел приблизиться ко мне! Я так злилась на себя, понимая, что могу что-нибудь придумать, но боялась. Я всегда боялась, что меня отдадут в какую-нибудь другую семью, и я больше никогда не увижу маму. — Она издает резкий смешок, похожий на лай. — А все это время она ненавидела меня до глубины души. Боже, каким бардаком была моя жизнь.

— Эй, это не ребенок должен что-то предпринимать. Твой дед взрослый человек, и он не имел права так с тобой поступать. Это твоя бабушка должна была что-то предпринять, чтобы защитить тебя. Ты ни в чем не виновата.

Она отстраняется от меня и смотрит мне в глаза.

— Я боюсь, что он может также поступать и с другими детьми. Этот страх меня преследует постоянно. Как ты думаешь, он может? В настоящее время столько говорят о педофилах, которые шарят по сети в поисках своей добычи и тому подобное. В конце концов, это компульсивная болезнь.

— Тебе больше не придется беспокоиться на счет своего деда, Челси. У него больше не появится возможности причинить вред ни тебе, ни кому-то еще. — У меня достаточно денег и влияния, чтобы я смог выполнить свое обещание.

Она опускает голову.

— Ты не должен защищать меня, Торн. Ты мне ничего не должен. Наше соглашение скоро закончится. Я уеду, тебя не должно беспокоить прошлое моей жизни, — всхлипывает она.

— Челси. — Я приподнимаю указательным пальцем ее подбородок, ее голову вверх, пока мы не упираемся друг в друга взглядом. — Ты меня не беспокоишь. Наше соглашение ни хрена для меня не значит. На самом деле, ничего такого не было. Я врал даже сам себе, что злился на тебя из-за украденных денег. Мне было больно, потому что ты не доверяла мне, ты могла бы просто попросить. Я хочу, чтобы тебе ничего не угрожало в этой жизни. Я не могу даже думать, что с тобой может что-то случится, потому что... ну... я чертовски тебя люблю. — Теперь видно наступает моя очередь быть уязвимым и беззащитным. Я раскрыл ей свою тайну, и я не знаю, как она отреагирует на эту информацию.

Она замирает. Затем моргает.

— Ты что?

— Ты слышала меня. Я люблю тебя, Челси Эпплби.

— Ты любишь меня? — недоверчиво переспрашивает Челси шепотом.

Я киваю.

— Правда заключается в том, что я уже влюбился в тебя два года назад, когда ты смылась из Лондона. Где-то глубоко внутри себя я всегда это знал, но не признавался … наверное, боялся. Ты познакомилась с моими родителями, поэтому поняла, что меня воспитывали не выражать и не проявлять свои эмоции, относится ко всему отчуждено, но чем больше времени я провожу с тобой, тем больше ты выворачиваешь меня наизнанку.

— А что насчет долга?

— Нет никакого долга. Нет. Как ты сама заметила, что такое для меня триста тысяч? Я зарабатываю за пять минут больше на фондовом рынке. Меня не интересуют деньги. Я всегда хотел заполучить только тебя. Я могу извиниться за то, что шантажировал тебя, чтобы ты переехала ко мне, потому что это было самое лучшее, что я придумал за всю свою жизнь.

Она слабо улыбается.

— Я думала, что для тебя я всего лишь сексуальный объект.

— Ты действительно думаешь, что я бы стал заниматься сексом с женщиной не предохраняясь, если бы она ничего для меня не значила? Открою тебе правду — я тайно надеялся, что ты забеременеешь.

— Я принимаю таблетки, — тихо замечает она. — Но я могу их не принимать.

Я медленно улыбаюсь.

— Хорошо. Потому что я хотел бы, чтобы ты родила мне ребенка.

Она тяжело сглатывает.

— Торн... я... тоже люблю тебя, — заикается она, глядя мне прямо в глаза.

Это как на американских горках. Сегодня я уже испытал такую гамму эмоций. От ненависти до ярости, от любви до чистого восторга. Мне хочется заорать от радости.

— И когда ты это поняла? — Спрашиваю я широко улыбаясь.

— Я была без ума от тебя с того самого дня, как ты пригласил меня на собеседование. Я даже не могла толком сосредоточиться на своих ответах, потому что ты чертовски меня привлекал.

Я ухмыляюсь.

— Правда?

— Разве ты не понял? Я думала, ты мне откажешь, потому что я как полная идиотка все время пялилась на твои губы.

Я наклоняюсь и целую ее.

— Ты хотела попробовать мои губы… и мой язык?

— Мммм... да, эти губы.

— Давай, еще что-нибудь мне скажи, — улыбаюсь, как полный дурак, прошу я.

— Ты казался мне сгустком энергии, как электростанция. Такой уверенный. Такой успешный. Такой красивый. Большинство женщин в офисе мастурбировали, представляя тебя.

— Ерунда.

— Это правда.

— А ты?

Она краснеет.

— Возможно, один или два раза.

Я думал, что сегодня со всеми этими потрясениями у меня не будет стояка, но я ошибся. У меня твердокаменный член.