— Где ты была вчера и сегодня утром? — раздраженно воскликнула Элейн. — Я звонила не переставая, но никто не отвечал.

Я усмехнулась.

— У Кита.

— Что ты имеешь в виду у Кита?

— Мы сделали это, Элейн, — прошептала я.

— Что? — завопила она.

— Шшшш..., — с раздражением сказал пожилой мистер Салливан, недовольно поджав свои пухлые губы.

— О! Шикайте на себя, — грубо воскликнула Элейн, потом ту же шепотом спросила у меня: — Ты не сделала этого?

— Уверена, что сделала, — твердо ответила я.

— Нет, — шокировано выдохнула она.

Я утвердительно кивнула.

— Ты не могла. Я не верю.

Я более энергично кивнула.

— Все точно, как ты и сказала, Элейн. Паришь в небесах. Мне казалось, что я падаю в пустоту. Это было просто потрясающе.

Элейн наклонилась вперед.

— О! Мой! Бог! Ты на полном серьезе, не так ли? Ты разыграла свою карту девственницы!

Я радостно заулыбалась.

— Мне кажется, я влюбилась.

— Не поддавайся эмоциям. Ты не влюбилась. Это всего лишь секс. Ты справишься с этим.

— Это не просто секс. Я чувствую что-то вот здесь. — Я коснулась груди в области сердца.

— Тоже, что ты чувствовала к Сойеру? — с сарказмом спросила она.

Я нахмурилась и отрицательно покачала головой.

— Нет, не так. Тогда была детская влюбленность. Я была девочкой. То, что я чувствую сейчас к Киту — это совершенно другое.

— Правда? А что ты чувствуешь? — в ее голосе слышалось не прикрытое любопытство.

— Когда он прикасается ко мне, я словно вся горю в жару.

Элейн рассмеялась.

— Это называется похоть, дорогая.

— Шшшш..., — снова зашипел мистер Салливан.

— Ох, с ума сойти. Вы еще не ушли домой? — не скрывая своего раздражения, спросила Элейн.

— Я пытаюсь прочесть документы, — заворчал он.

— Ну, тогда выключите свой слуховой аппарат и спокойной читайте, — отрезала она.

— Это не похоть, — стала настаивать я. — Я чувствую себя... с ним связанной. Как будто я принадлежу ему, и он мне. Такое чувство, словно я искала его всю жизнь.

Элейн вдруг напряглась.

— Что? — настороженно поинтересовалась я.

— Ты не поверишь, кто только что вошел сюда.

— Кто? — прошептала я, выпрямляясь.

Ей не нужно было отвечать. Я уже чувствовала, кто появился у меня за спиной. Запах цитрусового с розмарином одеколона появился в помещении. Я обернулась.

— Привет, Сойер.

— Привет, Лара. Элейн.

— Привет, Сойер. Как дела? — спросила Элейн фальшивым приторным голосом.

— Отлично, спасибо.

— Как Кейли?

— В порядке, – послышались жесткие нотки в его голосе, видно он напрягся. Ой, не правильный ход с его стороны, ошибочка вышла. Элейн обладала нюхом на хорошие сплетни, чувствуя их за мили.

— Скоро свадьба, не так ли? — спросила она, теперь ее голос звучал совсем по-другому, типа мне-вы-может-рассказать-все-я-твой-самый-хороший-друг.

— В июле, — резко произнес он.

— Уверена, что Кейли должно быть занята приготовлениями, — произнесла она невинно, в своей манере, готовой поклясться, что масло не тает во рту.

— Да.

— Где она сейчас?

— В Нью-Йорке.

— В «Кляйнфельд»? — догадалась она, ее голос поднялся на несколько октав выше.

— Да.

— Ой, как интересно! Она уже выбрала платье?

— Эээ... нет... мне так кажется. Не уверен, что она уже выбрала. — Он откашлялся. — Я могу поговорить с Ларой?

Я улыбнулась, хотя и была зла на него. Как он смеет заявиться сюда, в библиотеку? Он знал, что это место сплетен, я вынуждена оставаться вежливой и поговорить с ним, иначе рискую получить ярлык роковой женщины, пытающейся разрушить самую ожидаемую свадьбу века.

— Конечно. Ты хочешь, чтобы я помогла тебе со свадьбой? — вежливо спросила я.

— Выйди, пожалуйста.

Я нахмурилась. Он даже не пытался притворяться.

— Хорошо. Если ты покажешь путь. — Я повернулась к Элейн и достаточно громко произнесла, чтобы мистер Салливан мог услышать, потому что заметила, что он перестал на нас шикать. — Всего на пару минут, Элейн. Я помогаю Сойеру с подарком для невесты.

Мы вышли на улицу, он вел меня под локоть, все мое тело чувствовалось напряженным. Я услышала, как за нами захлопнулась дверь. Порыв холодного ветра дунул мне в лицо.

— Чего ты хочешь? — сдержанно поинтересовалась я.

— Я знаю, что ты оставалась во время пурги у него дома, — обвиняя произнес он, как будто имел на это право.

— Сойер, — скрипнула я зубами, с трудом сдерживаясь, — я не должна спрашивать у тебя разрешения по поводу своих передвижений.

— Просто ответь мне, он же не воспользовался тобой?

Вихрь ярости закипал у меня в груди.

— Я не обязана тебе ничего отвечать. Это не твое дело.

Он издал какой-то страдальческий звук.

— Боже мой! Он использовал тебя, не так ли? Я убью его.

— Как ты смеешь? — начала я, у меня задрожали руки, но его уже невозможно было остановить.

— Ты отдала ему то, что принадлежала мне, — со злостью выплюнул он на меня слова. — Как ты могла? Ты же знаешь, что я люблю тебя. Скорее я увижу его труп, нежели позволю ему отнять тебя. Ты моя, Лара. Я покажу ему, мать твою. Я устрою настоящую жизнь этому уродливому ублюдку. — Он развернулся и пошел прочь.

А я так и стояла на верхней ступеньке, не двигаясь, с открытым ртом, пораженная его яростью и злобой, которую услышала в его голосе. Раньше я никогда не замечала за ним таких сильных эмоций. По сути, думаю, никто не подозревал, что он способен на такие чувства. Он всегда был настолько мягким и нежным, Элейн однажды назвала его «чудо без яйц». Конечно же он относился к тем милым мужчинам, которые мне разрешили изучить его великолепное лицо своими пальцами. Я до сих пор прятала его бюст у себя в шкафу. Мне нужно его разбить и выбросить, больше я не хотела, чтобы он там находился. Меня била не переставая дрожь.

Пока я стояла, замороженная от шока, услышала шаги по тротуару. Они остановились у подножия лестницы и стали подниматься по ступенькам. Аромат ванили, перемешанный с пудрой. Мое сердце сжалось. Из всех людей, которых я меньше всего хотела встретить в этот сумасшедший сюрреалистический момент, это была закоренелая фаталистка Мэрибет Лютер.

Я приняла спокойное выражение лица, и мысленно взмолилась, чтобы она не слышала угроз, сказанных Сойером. Сделав глубокий вдох, я повернулась к ней с приветливой улыбкой.

— Здравствуйте, миссис Лютер. — К моему ужасу у меня дрожал даже голос.

— Нечего со мной здороваться, мисси. Твое постыдное поведение достигло моих ушей. — Она хмыкнул.

— Какое постыдное поведение? — спросила я.

Она фыркнула.

— Можешь притворяться с кем-нибудь другим. Я знаю, что происходит. Ты спуталась с этим нехристью зверем в лесу.

— Он не нехристь зверь. Он хороший человек, — автоматически произнесла я.

— Хороший человек? Он никогда не был в нашей церкви. Для таких людей как он приготовлено место в аду, — фыркнула она.

В другой раз я бы не отреагировала на ее ханжеские проповеди и ругань, но после разговора с Сойером, я была еще на взводе, поэтому просто не могла смолчать.

— Ну, тогда я тоже буду гореть в аду, потому что была обнаженной с ним, — с горячностью выпалила я.

Раздался шокированный возглас, а я даже развеселилась от своих слов.

— Лара Джейн Янг, — с трудом выдохнула она, мягко ударив меня рукой в грудь. — Что в тебя вселилось? Это позор, ты не должна так говорить.

— Почему?

— Это не по-христиански, — бесновалась она.

Ее слова вызвали во мне еще большую злость. Кто она такая, чтобы судить меня, какой я была христианкой?

— А как же фраза, которую поют с первых рядов церкви каждое воскресенье — «Да, мы христиани и нас узнают по нашей любви»?

— Я обещала твоей бедной матери, упокой Господь ее душу, перед тем, как она встретилась с нашим небесным отцом, что я буду приглядывать за тобой. Она перевернется в гробу от того, что ты делаешь, юная леди.

— Моя мать была бы рада познакомиться с таким джентльменом, как Кит Карсон. Теперь, если вы извините меня, я спешу, — царственно сказала я, насколько могла, начиная спускаться по ступенькам. Под снегом был лед, поэтому я очень осторожно делал шаги. Падение плашмя было совсем не тем, когда я хотела уйти с гордо поднятой головой.

— Попомни мои слова, дитя. Сейчас же останови это безумие, или ты пожалеешь.

Я медленно развернулась к ней. Снег под ногами захрустел. Я никому не позволю себя запугивать. Я знала чего хотела, и не перед кем не собиралась сгибаться в этом вопросе.

— Не собираюсь, — отчетливо произнесла я. — И я уже не ребенок. Он прекрасный человек. Вы не можете этого разглядеть, потому что кроме себя ничего не видите.

Она заткнулась.

Я направилась в бакалейную лавку, чтобы купить яблок, фермерский соус, поп-рокс и консервированную тыкву. Я планировала сделать пирог и взять его с собой к Киту.

Дейзи кассирша, продолжая жевать жвачку, подшучивала надо мной, пока выбивала чек. Думаю, весь город уже был в курсе, что я провела ночь в лесу с нехристью зверем.