— Офицер, переодетый в гражданскую одежду? — повторила я. На самом деле я чувствовала головокружение от растерянности, словно вся моя жизнь перевернулась. — Ради бога, Кит, перестань говорить чертовыми загадками. Какого черта ты, переодетый офицер? — набросилась я на него.

— Это тот, кто создает у всех впечатление, что он обычный гражданин или такая же овца, как и все, но на самом деле, работает под прикрытием. Мы осуществляем операции, которые поручает нам правительство, но не афишируем их.

— Ты не можешь, — ахнула я. Я запустила обе руки себе в волосы. Вся моя жизнь напоминала странный, невероятный кошмар. Во-первых, Сойер сказал мне, что он был тайно в меня влюблен, шериф Брэдли сказал, что Сойер даже не способен убить муху, которая сидит у него на носу, но он пришел и убил невинного волка, теперь Кит говорил мне, что он, на самом деле, чертовый офицер, работающий под прикрытием.

Как такое могло со мной случиться? Я никогда в своей жизни не хотела связываться с военными, в итоге я получаю своего мужчину из отряда «Дельта» или морских котиков, или как там его отряд называется.

— Вот кто я, Лара. И вот, чем я занимаюсь. Я являюсь частью команды спецназа. Я был завербован семь лет назад. Я и мои сослуживцы были выбраны из-за наших навыков, отсутствие семей, нашей лояльности. Когда дело доходит до того, что наше правительство не может открыто разобраться с какой-либо ситуацией, парни приходят и забирают меня.

— На эту работу? — прошептала я.

— Правительство дает работу. Туда и обратно, коротко и ясно, раз и готово. Потом я возвращаюсь сюда и становлюсь обычным парнем, уволившимся из армии и страдающем легкой формой ПТС...

Я почувствовала себя больной.

— Это должно быть шутка.

Его голос был полон сожаления.

— Я бы хотел, но…

— Ты сказал, что был в армии. А не то, что ты по уши в ней! — обвинила я его.

— Я не говорил. Я не говорил, что демобилизовался. Я бы никогда не сделал этого, потому что это было бы ложью... тебе, мой ангел.

— А недосказанность не является ложью, да? — крикнула я.

Мой голос настолько был громким, что эхом разнесся по комнате. Я не могла нормально дышать. Я хотела лечь на кровать, свернуться калачиком и зарыдать, пока не отступила бы боль и ужасные мысли не выветрились из головы. Но я была сильной. Не так ли?

— Хорошо, тогда расскажи мне все сейчас же. Я хочу знать, — потребовала я с силой, даже не узнавая свой голос.

— Я не имею права ничего рассказывать. Тебе не следует знать даже того, что ты уже знаешь. Мы не имеем права никому раскрывать свое истинное лицо, даже членам семьи. Большинство семей тайных агентов считают, что их близкие демобилизованы из армии в результате полученных травм или проблем с психикой.

— Я должна знать, куда вы направляетесь сегодня вечером.

— Я пока не знаю. Меня проинформируют, как только я доберусь до базы.

— А что вы будете делать?

— Даже если бы я знал, я не могу тебе сказать.

— Но задания, на которые тебя посылают, опасные?

— Одним более опасные, другие менее.

— Боже мой! Ты так просто об этом говоришь, ты можешь умереть сегодня вечером, не так ли? — ахнула я.

— Да. — Он очень тихо произнес это слово, но оно ударило мне в самое сердце, словно пуля.

— Я не могу поверить. Нет. Почему это опять происходит именно со мной? Ты так спокойно мне говоришь, что можешь уйти и не вернуться?! Как мой брат и отец? — Мой голос звучал визгливо и истерично, одна мысль меня выводила из себя — он может умереть.

— Что подразумевают эти скрытые операции? Ты делаешь какие-то незаконные вещи?

— Часто, поэтому нам не привыкать.

— Почему?

— Потому что результат оправдывает средства.

— Если ты делаешь что-то противозаконное, значит, ты совершаешь что-то неправильное.

— Существует большая разница между тем, что является законным, а что правильно с моральной точки зрения. Понятие законности меняется со временем. Когда-то считалось законным охотиться на волков. Сейчас это не разрешено. Когда-то было узаконено рабство, покупали и продавали негров. Сейчас это вне закона. Я все делаю правильно. Кто-то должен остановить ужасные вещи, которые происходят в этом мире. Кто-то должен отправится туда и все исправить.

Я плакала, пока он говорил, но все же нашла силы и спросила ровным голосом:

— Почему этим кем-то должен быть ты?

— Если бы все думали о своих близких, то никого бы не осталось, чтобы заняться этой работой.

— Я отдала своей стране своего отца, брата и маму. Ты просишь меня отдать этой стране тебя, мужчину, которого я люблю?

— Мы можем поговорить об этом, когда я вернусь?

— О чем тут говорить? — с горечью спросила я. — Ты не только солдат, ты — часть группы, на долю которой выпадают самые опасные задания. — Я на пару минут замолчала. — Ты убиваешь в этих тайных миссиях?

— Иногда.

Я прикрыла рот руками.

— Кто ты есть на самом деле?

— Я мужчина, который не мог предположить, что он найдет свою женщину. Я тот, кто потерял любую надежду. Я мужчина, который любит тебя.

Если бы эти слова он произнес несколько часов назад, я была бы самой счастливой женщиной на всем свете, но сейчас они звучали фальшиво. Любовь? Это — не любовь. Он обманул меня. Он знал, что я не хочу иметь ничего общего с военным, а он позволил мне влюбиться в него.

— Если что-то с тобой случится в этот раз, и ты не вернешься, я даже не узнаю об этом?

Его молчание было словно нож, всаженный мне в грудь.

— Мне даже никто не сообщит, да? — в недоумении прошептала я.

— Скорее всего, нет. Ты просто прочитаешь в газете, что в автомобильной катастрофе неподалеку отсюда погиб ветеран войны или что-то подобное.