Наши самые лучшие песни, рассказывают о печали .

Перси Биши Шелли

Как только я заканчивая разговаривать по телефону, тут же бегу в комнату Далии. Медсестра делает ей зарядку для ног, я готов прийти позже, обычно так и делаю, но сегодня не могу ждать.

— Вы не могли бы закончить позднее? — спрашиваю я.

— Конечно, — говорит она, медленно опуская ногу Далии на кровать и прикрывая ее одеялом, выходя из комнаты.

У Далии на два дюйма уже отрасли волосы, и Стелла заколола их розовыми заколками. Честно говоря, мне не нравятся заколки. Я никогда не видел, чтобы Далия использовала их, она никогда не носила ничего, настолько девчачьего. Она всегда была насквозь женщиной, а теперь благодаря Ольге, Стелле и медсестрам, она всегда одета и выглядит как ребенок.

Я прохожусь пальцем по ее щеке.

— Ах, Далия, Далия, — тихо вздыхаю я. — Когда ты проснешься и вернешься ко мне?

Стараясь не касаться трубочек, подающих ей кислород, я опускаю свой лоб на ее. Мои губы едва касаются ее ресниц. Я закрываю глаза от такого привычного и родного ощущения. Настолько счастливый момент, но он омрачен грустью.

— Тебе удалось. Ты действительно сделала то, что хотела. Понимаешь, что ты сотворила, мой маленький ангел воровства? — шепотом спрашиваю я ее. — Я только что разговаривал по телефону с великим Андре Рейю. Сначала решил, что это розыгрыш, пока он мне не сообщил, что ему дал телефон скрипач Элиот Скарборо. Я знаю, что ты вместе со Стеллой ходила к клиенту, которого звали Элиот, поэтому я навострил уши и стал внимательно слушать.

Острый край пластика врезается мне в щеку. Я поднимаю голову, вытаскиваю заколку и разглаживаю ее волосы.

— Он сказал, что Элиот переслал ему несколько копий симфонии, которую я напил. По-видимому, их ему отдала моя девушка. Все это стало для меня большим сюрпризом. И поверь мне, это именно так. Скорее всего, невероятный сюрприз, — говорю я.

— Андре сказал, что хочет лично поблагодарить мою девушку. В течение многих лет, пока он является знаменитым композитором и дирижер своего оркестра, он не успевает отвечать на вал звонков, сообщений и писем с ариями, увертюрами и вальсами, все умоляют его сыграть их произведение. Он пришел к выводу, что в ближайшее время не появится новый Иоганн Штраус или Моцарт, которые стали историей, поэтому решил исполнять исключительно классику.

Я улыбаюсь ей. «Пожалуйста, послушай, Далия. Пожалуйста, ответь мне».

— Он сказал, что чуть не упал в обморок, когда услышал кусочек моего произведения. Он думает, что это грандиозно, захватывающе, романтично, волшебно и увлекательно... и, очень ожидает получить все произведение, он хочет сыграть мою симфонию!

Я замолкаю, а потом продолжаю с радостью, на какую вообще способен.

— Ты совсем маленькая, моя рыбка, но ты сделала это, — говорю я, голос слегка дрожит от волнения, а сердце рыдает от грусти.

Она так и не просыпается, пока я дотрагивался до нее, благодарю и рассказываю.

Январь