Вечером мы закусили бутербродами, норвежским шоколадом, выпили по чашке горячего кофе из термоса; кресла перестали пустовать — попеременно, часа по два, в них спали члены экспедиции, укутавшись с ног до головы в толстое белое одеяло.

Это была дьявольски холодная ночь! Мы неслись в морозном воздухе на огромной высоте. Встречный ветер врывался в дирижабль сквозь отверстия, проникая сквозь тонкий холст, и никакие шубы, никакие одеяла не могли спасти нас от пронизывающего холода. Двигаться было негде, и мы дрожали всю ночь, приютившись в полусидячем, полустоячем положении.

Изобретательность наша в поисках мест для отдыха не знала пределов. Мы ложились прямо на дороге, не смущаясь тем, что через нас бегали механики со всякими приборами и сосудами. Томазелли улегся, положив одеяло на три тонкие металлические перекладины на пол-аршина одна от другой. Перекладины эти врезывались в плечи и в ноги, под ними ничего не было, кроме холста, а под холстом — верста пустого пространства, но мы нашли, что это самое удобное место для спанья, и назвали это шутя слипинг-кар (спальный вагон).

Однако не думаю, чтобы кому-нибудь удалось заснуть на корабле в эту холодную до жути ночь. Даже спавшие в креслах все время ворочались под одеялами, и этот двухчасовой «отдых» был просто обманом или одним из видов времяпрепровождения.