В автобусе было жарко и душно, стоящий в проходе народ нависал над сидящими, дорога была не слишком ровной, и всех качало из стороны в сторону. Однако для Славы и Андрея, как и для большинства советских, а впоследствии русских людей это было привычно. Несколько раздражали только монотонная безостановочность движения да мелькание деревьев за окном.

Между друзьями происходил важный разговор о высоких материях — дело в том, что Слава был начинающим писателем, а Андрей — его читателем и критиком.

— Слушай, я не понимаю, что с тобой происходит, — говорил Андрей. — Раньше у тебя все было ясно: космонавты, ракеты, инопланетяне… А теперь пошла какая-то сказка сплошная. Замки, волшебники, рыцари… Ты в детство впал, что ли?

— Сам ты впал. Это же «фэнтези», самый сейчас модный жанр. Ты вон по прилавкам посмотри.

— Ну, не знаю. Но ты бы хоть писал про людей. А то у тебя еще куча каких-то непонятных.

— Кто, например?

— Скажем, эльфы. Я так помню, это из «Дюймовочки» — вроде маленьких человечков с крылышками. А у тебя получается что-то другое.

— Вспомнил, тоже — «Дюймовочку»! Тут не в размерах дело. Эльфы — это прекрасные и светлые существа.

— Ты уверен? Ну ладно, а тролли кто такие?

— Это такие злые и страшные, вроде чертей.

— А гоблины?

— Гоблины тоже страшные, но не обязательно злые. И еще они любят эль.

— Что за эль?

— Ну, это такое старинное английское пиво.

— Так бы и сказал.

— Они его сами варят. Это хорошо у Саймака описано.

— В общем, команда самогонщиков.

— С кем я связался! — всплеснул руками Слава. — С каким отсталым человеком!

— Может, я и отстал — тогда мне лучше видно, куда тебя заносит.

— Тебе Толкина читать надо.

— Ну видал я твоего Толкина за пятьсот рэ. Подумал и купил детективчик за полтинник.

— Куда мы идем!

— Ладно, ладно. Ты вот мне скажи: Толкин твой — англичанин?

— Ну.

— Ну и остальные тоже иностранцы. Они по своим народным сказкам и пишут. А ты с какой стати это делаешь? У нас и своей нечисти достаточно. И сказок своих полно.

— Что ж мне, про Бабу Ягу писать? Похоже, это ты в детство впал. Не смеши. Наши сказки слишком глупые.

— Эх ты, Слава КПСС!

— Молчи уж, Андрей Первозванный!

После этого обмена обзывательствами беседа могла бы принять неконструктивный характер с непредсказуемыми последствиями, но в этот момент автобус неуклюже вырулил и остановился.

Пансионат «Зеленый дол» производил дикое впечатление. В первую минуту могло показаться, что некая волшебная сила выдернула современный многоэтажный дом из района московских новостроек, перенесла его по воздуху и поставила здесь, прямо в чистом поле. Метрах в двухстах темнел лес.

В вестибюле было довольно красиво. Помимо прочего, там стояли четыре игральных автомата, один из которых даже работал. Выстояв очередь, друзья получили ключи и поднялись на лифте в свою комнату. Комната представляла собой вполне комфортабельный гостиничный номер. За стеной раздавался шум: похоже, туда въехала семья с маленьким ребенком.

— Едешь на природу, а попадаешь опять в муравейник, недовольно проворчал Слава.

— Зато кормят на убой, — сказал Андрей.

— Только и разницы, — кивнул Слава и завалился с ногами на кровать. За окном ярко светило солнце, и ничего не хотелось делать.

В лес они вышли только во второй половине дня. Но и здесь было довольно людно.

— Тоже мне лес! Тут, наверное, и нет ничего — все вытоптали.

— Надо просто пройти глубже.

— А назад-то вернемся? Заведешь, как Сусанин.

— Да разве здесь заблудишься?

Самоуверенность Андрея в какой-то степени оправдала себя: где-то в чащобе они наткнулись на потрясающий малинник и там затормозили надолго. Слава сказал, что это он наколдовал и стал излагать Андрею теорию заклинаний по новейшим западным источникам. Андрей не слушал. Малину он собирал преимущественно в рот. В лесу пели птицы.

Слава первым заметил, что стало темнеть. Это его несколько удивило. Он посмотрел на часы: секундная стрелка была неподвижна.

— Эй, сколько на твоих? — крикнул он Андрею.

Тот чертыхнулся:

— Батарейки сели.

— А мои встали.

— Значит, мы без времени. Может, будем обратно выбираться?

— Ну, пошли.

Андрей уверенно зашагал вперед, Слава шел сзади. Его вдруг охватило неприятное чувство: не могли они столько времени провести у малинника, что-то не так. «Нет, слишком богатое у меня воображение», — одернул он себя. Андрей остановился.

— Так. Где-то здесь мы свернули с тропинки. Справа было корявое дерево — вот оно, а слева было видно ЛЭП… Что-то не видно.

— Да стемнело уже. И елки загораживают.

— Не помню я этих елок.

— Так, может, не здесь?

— Да здесь, вот же дерево. Черт! Ладно, на тропинку вышли, ну и потопали.

Топали они не меньше часа. Под конец уже и Андрею стало не по себе. Порой ему казалось, что кто-то недобрый наблюдает за ними из-за деревьев. Раз или два он слышал, как хрустели ветки где-то в стороне, что-то пыхтело. Было уже совсем темно — может быть, виноваты в этом были тучи, наползающие на небо — когда друзья опять оказались у корявого дерева.

Слава охнул. Андрей выругался. В ответ ему вдруг раздался низкий утробный хохот, переходящий в глухое ворчание. В кустах захрустело, на мгновение показалась большая туша неясных очертаний, и снова все замерло и затихло.

— Медведь, — сказал Андрей.

— Сам ты медведь, — пробурчал Слава. — Разве медведи смеются?

— Может, это так сова кричала.

— Ладно, — кивнул Слава. — Я тебе раскрою один маленький профессиональный секрет: писатель-фантаст не должен верить в то, что пишет. Иначе это плохо кончится.

— К чему это ты?

— Да так.

— Кончай трепаться. Что делать-то будем?

— А чего? Ночевать придется, — Слава истерически захихикал.

— Ну что ж, утро вечера мудренее, — согласился Андрей. Думаю, звери нас не съедят. Они людей боятся.

— Нет, я не смогу, — простонал Слава. — Проклятое воображение! Я с ума сойду. Неужели здесь нигде поблизости жилья нет?

— С какой стати?

— Ну, может, деревня какая. Колхоз. Что-нибудь.

— Может, и есть. Кто-то ж эту чертову тропинку протоптал.

— Да перестань ты черта поминать!

Андрей замолчал, и в зловещей тишине было слышно, как Слава бормочет свои заклинания.

«Не поможет, — подумал Андрей. — Здесь тебе не Англия.»

— Ну заявимся мы, — сказал он вслух, — в твой колхоз. Ты уверен, что нас пустят переночевать? Народ сейчас недоверчивый. В связи с ростом преступности.

— Думаешь? Слушай, я бы сейчас все отдал…

— Да чего б ты отдал? Малину?

— Я б им свой роман новый рассказал, — сказал Слава, — еще не написанный. С замками, волшебниками и рыцарями. И с эльфами и гоблинами. Длинный. Только чтоб пустили.

Андрей засмеялся. И вдруг заметил огонек — далеко, за деревьями. Не говоря ни слова, он схватил Славу за руку, и через мгновение они оба почти бежали, спотыкаясь о кочки, задевая за ветки и шумя на весь лес. Огонек оказался даже не костром, а окном одинокой избушки. Друзья обошли ее кругом и постучали в дверь.

Дверь открылась почти сразу, как будто их ждали. На пороге показалась старушка в платочке.

— Здравствуйте, бабушка, — вежливо сказал Слава.

— Здорово, коли не шутишь, — не по возрасту бодро ответила старушка скрипучим голосом.

— Мы в лесу заблудились, — продолжил разговор Андрей. Пустите переночевать.

— Ну, заходите, добры молодцы. Я вас накормлю, напою и спать уложу, — старушка повернулась и ушла в избу.

— Чокнутая, — сказал Слава.

— Юморная, — возразил Андрей. — Не бери в голову.

Внутри было хорошо и уютно. В настоящей русской печке как раз поспели пирожки — вкусные и горячие. Запивали парным молочком. Было еще много вкусных вещей. Гости были очень довольны. Одно было странно: бабка как будто все время ждала от них чего-то, но, видимо, не дождавшись, проводила на ночлег.

Слава заснул моментально, а Андрей, не успев сделать этого раньше, вынужден был терпеть Славин храп и вздохи. Сквозь сон ему послышались голоса. Говорили, вроде бы, под окном.

— Наобещал с три короба, — ворчал низкий голос. — Хорош врать. Дайте, я с ним потолкую.

— Не кипятись, — возражал скрипучий голос. — Хлопцы-то городские, непривычные. Устали, вишь, сморило их.

— Сам же их водил! — возмущался тонкий девичий голосок. Шутки твои дурацкие, шкура ты толстокожая.

Послышался глухой рев, журчание воды, потом кошачье мяуканье — и все стихло в порыве ветра. «Бред», — подумал Андрей, переворачиваясь на другой бок и погружаясь в сладкие сны.

Проснулись друзья поздно. В окно било солнце. Андрей встал первым.

— Надо спросить дорогу в пансионат, — сказал он.

Но изба оказалась пуста: старушки не было. Хотя было накрыто на стол — маслянистые блины еще не успели остыть. Большая черная кошка посмотрела на Андрея зелеными глазами и выпрыгнула в окно.

— Бабки нет, — сообщил Андрей, возвращаясь в комнату. Наверное, пошла за продуктами.

— Куда?

— Черт ее знает. Может, в деревню. У нее ж хозяйства совсем нет — дом на поляне.

— А нас в пансионате не хватятся?

— Разве что в столовой. А вообще, может, мы в Москву уехали по срочному делу. Или ушли в поход с ночевкой.

— Так оно и есть.

Друзья перекусили, умылись, потом Андрей пошел купаться на речку (она как раз протекала метрах в пятидесяти, на другом конце поляны), а Слава только обошел вокруг дома, потянулся и сказал, что будет творить.

Речка была достаточно широкая и глубокая, чтобы в ней интересно было плавать. Она неторопливо несла свои воды из неизвестности в неизвестность, а по другую сторону был лес. По эту был довольно приличный естественный пляж.

Андрей плавал и загорал в свое удовольствие. Ему пришло в голову, что здесь не хуже, чем в пансионате, а народу совсем нет.

Он загорал, лежа на спине и закрыв лицо рубашкой от солнца, когда почувствовал чей-то взгляд. Или ему только показалось? Андрей сел и огляделся по сторонам. Слева от него, там, где берег был круче и нависал над водой сухими корнями деревьев, сидела девушка. Тело ее было совсем белым — видимо, она тоже прибыла сюда недавно и не успела загореть. У девушки были длинные густые волосы темно-зеленого, как тина, цвета. Она смотрела на Андрея и улыбалась.

— Эй, ты чего, панкуешь? — окликнул ее Андрей.

— Чиво? — раздался тонкий голосок.

— Я говорю, покрасилась классно. Вода твою химию не смоет? — тема казалась удачной для завязывания знакомства, но, видимо, только ему. Девушка рассмеялась и гибким движением нырнула в воду, совсем не подняв брызг. Андрей стал смотреть, когда она вынырнет — и прождал несколько минут, пока до него не дошло, что человек не может так долго находиться под водой. С другой стороны, трудно было поверить, что вот так, прямо на глазах, можно утонуть. Андрей сам нырнул несколько раз в том месте, но ничего не нашел, хотя вода была довольно прозрачной. Не зная, что и думать, он оделся и вернулся в дом.

— Померещилось тебе, — сказал Слава. — По Фрейду.

— Думаешь, я спятил?

— Ладно, ладно. Да просто она проплыла под водой мимо тебя, вылезла ниже по течению — и привет.

Андрей поджал губы: такая простая мысль не пришла ему в голову. Чтение детективов не пошло на пользу.

Скрипнула дверь, и в дом вошла хозяйка. Было слышно, как она возится на кухне. Потом она прошла мимо двери в их комнату.

— Бабушка! — позвал Слава.

— Что, милок?

— Вы не знаете, тут поблизости девушка крашеная живет? Андрей ее видел на реке.

— Так это ж русалка, — удивилась вопросу бабка и вышла из дому.

— Точно чокнутая, — прокомментировал Слава. Андрей промолчал. Через некоторое время Слава сказал, что пойдет проверит, и ушел. Вернулся в задумчивости.

— Там она, — нехотя сообщил он. — Плескается. Никакая не русалка — вполне нормальные ноги.

— Это у западных русалок хвост, — сказал Андрей. — А у наших необязательно. Как бы они тогда хороводы водили?

— Так ты лучше меня все знаешь.

День пролетел незаметно. Время здесь шло как-то слишком быстро. Андрей снова никак не мог заснуть. Он вдруг подумал, как неестественно происходящее с ними: они второй день живут у незнакомой полусумасшедшей старухи, которая их кормит и поит, как будто так и надо; за весь день они так и не спросили дорогу обратно, в пансионат. И вновь за окном послышались голоса.

— Опять не рассказал, — жаловался тонкий голосок. — А так хочется послушать. Про эльфов и рыцарей… Ведь от тебя, старый черт, кроме похабщины, ничего и не дождешься.

— Да наврал он все, — отозвался хриплый бас. — Говорил я вам. Знаешь, старуха, кончай с ними возиться. В печку их — и все дела.

— Такие симпатичные мальчики, — возражал девичий голос. Жалко. Надо просто напомнить. Раз обещали…

— Ага, обещали, — в скрипучем голосе послышалась ирония. Проста ты, девка. Простота хуже воровства. Кому они обещали? Где? Когда? Да ежели до них дойдет…

Наступило молчание, потом послышались шаги. Андрей заснул. Утро следующего дня было таким же, как и предыдущее. Только Андрей словно встал с левой ноги — его одолевали нехорошие предчувствия. Конечно, разговоры под окном ему приснились. Но все же было что-то странное в происходящем. Однако он боялся словом или делом выдать это свое понимание, хотя не очень понимал, чего конкретно он боится.

Ближе к вечеру он стал просить Славу все-таки рассказать свой роман хозяйке в качестве компенсации, хотя самой ее не было дома и только черная кошка гуляла по комнатам. Но Слава был не в духе, оттого что вчерашняя девушка больше не появилась, и сказал, что все это ерунда, а когда Андрей завел разговор об обещаниях, поднял его на смех. Некоторое время после этого они сердито молчали, пока не почувствовали, какой зловещей стала тишина. Казалось, вокруг них сжимается невидимое кольцо. Андрей нервно кашлянул:

— Слушай, пойдем отсюда.

— Куда?

— Куда-нибудь. Дорогу поищем.

— Ты с ума сошел? Опять заблудимся.

— Уходите, ребятки, — раздался громкий шепот. Друзья обернулись и увидели нечто, что окончательно вывело их из плена реальности. На печке сидело существо размером с собаку, оно было покрыто прилизанным каштановым мехом, имело большой пушистый хвост и почти человеческое лицо.

— Инопланетянин, — сказал Слава упавшим голосом.

— Домовой я, — объяснило невозможное существо. — Уходить вам надо. Съедят и косточек не оставят.

— Кто?

— Баба Яга и леший. Может, и кикимор позовут. Русалка против, да что она может…

— А ты?

— А я сам по себе. Да и мяса-то не ем — мне бы плошку молока да кусочек хлебца. Уходите, ребята, уходите.

Упрашивать долго не пришлось. Друзья рванулись к двери, но та оказалась закрыта. Это было тем более странно, что замка на ней не было. Слава пробормотал заклинание, открывающее двери, но ничего не произошло.

— Произношение у тебя ни к черту, — сказал Андрей. — Еще со школы. Давай в окно.

Они успели разбить начавшее уплотняться стекло и кувырком выкатились из дома. Позади раздалось злобное мяуканье. Вокруг стремительно темнело. Слава заорал и кинулся бежать, не разбирая дороги. Андрей обернулся и тоже увидел огромную мохнатую тушу, надвигающуюся на них. Раздался жуткий нечеловеческий хохот. Ноги понесли сами.

Сучья цеплялись за одежду, ветки хлестали по лицу. Под ногами захлюпало болото, забулькали пузыри.

— Стой! — закричал Андрей. — Увязнем.

Слава остановился. Он озирался, как затравленный зверь. Рядом зачавкало. Что-то поднималось из глубины. Видимо, страх сделал свое дело — в глазах Славы блеснул безумный блеск, он воздел руки к небу и, обратившись лицом на запад, в сторону заходящего солнца, громко и отчетливо произнес заклинание.

На этот раз произношение не подвело, ибо друзей сразу же сшибло ударом грома. Между землей и небом прошла трещина, из которой брызнули потоки ослепительного света. В радужном сиянии возникла женщина необычайной красоты. На лице ее было написано удивление.

— Хэлп! — заорал Слава. Женщина кивнула и протянула ему руку, тот судорожно схватился за нее, а Андрей вцепился в Славу. Через мгновение обоих закрутил вихрь магических энергий.

Когда Слава очнулся и открыл глаза, то увидел, как что-то красное качается на голубом фоне. Потом он понял: это малина. Рядом стоял Андрей и смотрел на часы. Вид у него был помятый.

— Время, — сказал он. — Потопали.