58

И призвав весь народ, (Господь) говорил им: слушайте Меня все и разумейте: ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека… ничто, извне входящее в человека, не может осквернить его, потому что не в сердце его входит… Исходящее из человека оскверняет человека. Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, — всё это зло извнутрь исходит и оскверняет человека (Мк. 7, 14, 15, 18–23).

Сердце — центр физической жизни человека и по связи душевной деятельности с физической оно же, как объединение душевных способностей, есть центр и душевной деятельности. И как сердце разносит кровь по организму и дает ему или здоровье, или дурные токи, так и в душевной жизни от сердца идут проводники сил добра или зла. А само сердце, таким образом, является резервуаром добра или зла, и из него или же как из чистого резервуара течет добро, или же как из зараженного — зло.

И так в сложившейся душевной жизни добро и зло идут от сердца, как объединения душевных способностей. Там, в тайниках сердца человека, складывается порок человека или добро человека. Внешние влияния здесь играют второстепенную роль. Если они содержат в себе элементы добра или зла, то они будут лишь возбудителями добрых или злых стремлений, какие всё же пойдут от человеческого сердца. А чаще внешнее впечатление само по себе не есть добро или зло, оно нейтрально. Его окрашивает встречная волна восприятия, которая идет от сердца. Если во встречной волне будет элемент зла, то и внешнее впечатление получит преобладающую окраску зла. Не будет элемента зла, впечатление воспринимается, как нейтральное.

Вот пример. Всякому мужчине естественно встретить женщину и естественно смотреть на нее. А при взгляде на женщину образуется внешнее впечатление, которое и посылается уму и сердцу. Такое впечатление может быть совсем нейтральным, и в нем не будет греха. А грех будет тогда, когда порочное сердце мужчины воспримет впечатление с порочной окраской и такую окраску сообщит воспринятому. Так сказал и Господь, что согрешает не всякий посмотревший на женщину, а лишь тот кто посмотрит «с вожделением» (Мф. 5, 28).

Итак, человеческое сердце есть сокровищница добра и зла. И «добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое» (Лк. 6, 45). Сердце делается таким в процессе формирования личности человека, а когда душевная жизнь человека сложилась, тогда сердце, как центр сознательной душевной жизни, само делается регулятором добра и зла и по отношению к нему внешнее добро или зло не имеет самостоятельной ведущей роли.

И тогда, в частности, никакое внешнее зло не может войти в человека и осквернить человека, если оно не будет попущено накопившейся внутренней скверной, и, следовательно, тогда сквернит человека его собственная сквернота, которая загнездилась внутри его.

Здесь указана основа душевной жизни человека. Здесь большая истина. Вот почему и сказал Господь: «Слушайте Меня все и разумейте» (ст. 14).

Отметь же истину о душе в твоей памяти. Отметь, что твое сердце есть ключ добра и зла в тебе и что, следовательно, ты полный ответчик за всё твое внутреннее нечистое. А если ты полный ответчик за свое сердце, то надо тебе быть полным хозяином его, т. е. надо, чтобы сердце в твоих интересах было проводником только одного добра, но не зла и греха; надо, чтобы и внешние влияния, когда в них есть элемент греха, сердце пропускало через себя, как желудок пищу, не оскверняясь ими, а чтобы добро текло из сердца постоянной широкой и свободной струей.

Ты думаешь и ты говоришь о сторонних дурных влияниях на тебя и ими оправдываешь свою худость. Не много ли лицемерия з этих самооправданиях?

Когда человек не стоит на страже своей внутренней чистоты и в нем развязывается стихия низшего порядка, тогда человек охотно принимает всё противное Божественному закону (срав. Мк. 7, 9) и легко идет на сделки и компромиссы, а в успокоении хоть изредка будоражащей совести ссылается на неотвратимость внешнего дурного влияния, вынуждающего на зло и грех.

Здесь лукавство!

Правда такова, что стороннее влияние пусть останется влиянием и пусть даже в нем будет элемент греха… А что это стороннее влияние ты не пропустил через себя без вреда для себя, что ты приложил его зло к своему злу и маскируешь свою нечисть внешним злом, это уже твоя вина, за которую ты и несешь ответ.

Ничто входящее в человека само по себе не осквернит человека, а осквернит его собственная скверна, исходящая от испорченного сердца. «От сердца бо исходят помышления злая»… Господь дает перечень злых мыслей, идущих от сердца и ставит их в порядке нарастания зла, в смысле охвата им (злом) души и углубления в душу до полного истребления там всего здорового и нормального.

Сначала Господь указывает зло, имеющее основанием греховное тело и направленное на тело и имущество человека: прелюбодеяние, любодеяние, убийство, кражи, лихоимство (ст. 21). Потом называет зло, покоящееся на душевных движениях: злоба, коварство, непотребство, завистливое око (ст. 22). И заканчивает обозначением зла, пронизавшего душу до ее основ и перевернувшего ее нормальную природу: богохульство, гордость, безумство (ст. 22).

Богохульство, или вероотступничество, есть первый этап истребления души, когда у нее порываются корни питания, связь с Богом, как Источником жизни. Тогда человек пытается подменить Божескую основу жизни самостью. Человек себя самого, свой ум, волю делает регулятором жизни и свой эгоизм ставит в центре жизни. Это — второй этап истребления.

Но так как извращенная человеческая самость — иллюзорная опора жизни, то, конечно, банкротство жизни на этом этапе неминуемо, и человек скатывается к третьему и последнему этапу — безумству.

«Безумством» кончает человек зла. Это — полюс истребления души, когда в ней не остается ничего здорового, когда «омрачается несмысленное сердце» человека (Рим. 1, 21) и на всю его деятельность, на всю жизнь ложится печать физического и морального помрачения, когда человек предается «в неискусен ум творити непотребная» (Рим, 1, 28).

59

Пришел (Господь) в пределы Тирские и Сидонские; и, войдя в дом, не хотел, чтобы кто узнал, но не мог утаиться (Мк. 7, 24).

Господь не прибегает к внешнему давлению на человека, чтобы расположить его к Себе. Господь не прибегает к чуду как внешнему механическому доказательству Своей силы, чтобы подавить им человеческую ограниченность. И могущество Господа всегда на земле, но оно не изливается механически. Оно как бы скрыто.

Эту мысль Господь передает образно, когда, войдя в дом, не хочет, чтобы кто узнал о Нем. Для верующей же души, ищущей Его, Господь открыт и явен каждый миг: «не мог утаиться» для такой.

60

Услышала о Нем (Христе) женщина, у которой дочь одержима была нечистым духом… а женщина та была язычница… и просила Его, чтобы изгнал беса из ее дочери. Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям, ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она же сказала Ему в ответ: так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей. И сказал ей: за это слово, пойди; бес вышел из твоей дочери (Мк. 7, 25–29).

Дети — это признающие Отца и тянущиеся к Отцу Небесному. Конечно, они насыщаются первыми уже потому, что они ищут пищи Отца и способны принять ее (срав. Мк. 4, 25). Однако не отвергай и «не детей»: «дай прежде насытиться детям»… Пищу от Небесного Отца получат все.

«Не дети» обозначаются как будто жестоким словом… Так потому, что отвергающие Божественное слово попирают его, уподобляясь неразумным животным.

Оттого в другой раз и заповедует: «Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими» (Мф. 7, 6). А когда «не дети» захотят взять хотя бы «крохи» Божественной Правды, крохи от пищи детей, тогда Отец открывает им всю любовь и за один миг, за одно обращение веры дарит им Свою благость: «За это слово — пойди… дочь твоя здорова» (ст. 29).

Здесь укор неразумной душе!

О тебе первая забота Отца… Тебе приготовлен первый стол… И такой стол, что даже крошки с него дают жизнь! А ты всё черства и всё небрежешь!

61

Привели к Нему (Христу) глухого косноязычного и просили Его возложить на него руку. Иисус, отведя его в сторону от народа, вложил персты Свои в уши его и, плюнув, коснулся языка его; и, воззрев на небо, вздохнул и сказал ему: «еффафа», то есть «отверзись». И тотчас отверзся у него слух и разрешились узы его языка, и стал говорить чисто (Мк. 7, 32–35).

Это речь о душе. Она глухая и она косноязычная. Она глухая, потому что она бесчувственна и черства, как будто замкнуты у нее уши сердца и она не слышит Божьих зовов. И она косноязычная, потому что нет у нее языка говорить со своим Отцом, от Которого Свет, Премудрость и Жизнь… И говорить со своею Матерью и со своими братьями — нет у нее молитвы…

Надо привести душу ко Христу и молить Его возложить на нее Свою руку. Надо молить Христа, чтобы Его рука невидимо оеенила нашу душу и повлекла ее к Отцу Небесному, сняв е нее глухоту и развязав язык сердца.

А привести душу ко Христу — значит, прежде всего вывести ее из мира, в сторону от греха людей. Как Господь совершает исцеление глухого, отведя его «в сторону от народа», так и отверзение нашей души может совершиться только вне мира греха, когда душа будет свободна от связывающего и разлагающего влияния земли — греха и будет наедине с Богом.

Тогда она, свободная, легче устремится к небу, и Господь, как при чуде исцеления, коснется ее, «вздохнув» Своим Божественным Дыханием, и вольет в нее от Своей Божественной Силы. Он невидимо вложит персты в уши сердца, коснется его языка, скажет: «Отверзись», и откроется слух души, спадет ее черствость, бесчувствие, станет чуткой совесть. Божьи зовы повлекут за собой… Открытое сердце наполнится живым, трепетным чувством к Отцу, и тогда молитва к Нему потечет легко, свободно, проникновенно.

Так разрешит Господь «узы» языка души, и она станет «говорить чисто» (ст. 35).