Возникновение города на Неве обычно трактуется одномерно — необходимостью выхода России к морю, возвращением исконных земель и т. д. Море, вода поэтому и рассматривается как специфические пути-дороги. Но при таком подходе сразу возникает масса вопросов. По сути Балтика — закрытое море, оно в этом плане не принципиально отличается от Черного, датские проливы закупоривают его не хуже Босфора и Дарданел. Но Россия, в отличие от юга, никогда в своей истории не стремилась поставить под свой контроль датские «морские ворота».
Город задуман сразу не как только порт, а как именно столица огромного государства. И это делается вопреки всей российской традиции — на окраине, в месте, которое может быть атаковано врагом, как с моря, так и с суши. Как известно, столица создается на болотах, в полосе нездорового климата (только при Екатерине II отменен петровский указ о ввозе камня любым подданным, посетившим город).
Водные пути с Европой с XVI века сходились в Архангельске и функционировали бесперебойно (и до Великого Посольства Петр считал именно Архангельск «окном в мир»).
Балтика же в конце XVII века фактически являлась «шведским озером». Отношения между Московией и Швецией с начала XVII века были юридически-братскими. По договору каждый русский царь (Михаил, Алексей, Федор) при вступлении на престол клятвенно подтверждал положение о том, что если он умрет бездетным, то король Швеции назначит его преемника. А если такое случится в Швеции — это сделает русский царь (перед Северной войной Швеция подарила России 300 пушек).
Петр дважды (1682 и 1696 гг.) так же давал «царское слово» (в начале вместе с братом Иваном, а потом как самодержец). Именно позиция Швеции заставила группу Софьи действовать осторожно и фактически обеспечила приход Петра к реальной власти (Когда Польша начала первой Северную войну, Карл XII воскликнул — «что мне бояться, у меня есть брат Петр!»).
И до великого посольства Петр логично отвергал призывы Польши к быстрому дележу шведских земель (именно Польша претендовала на Прибалтику).
Почему Петр, нарушив царское слово, вступил в борьбу за небольшой участок болотистой земли от Невы до Нарвы, надолго сделав врагом бывшего «брата»? Максимализм поступка Петра подчеркивает хотя бы реакция Карла XII, он указом объявляет царя «клятвопреступником», лишает трона и объявляет себя главой России.
И на все Петр идет ради постройки нового Города — с 10 дворов со всей России выделялся 1 человек на его возведение. Остальные 9 платили по алтыну с человека.
Перелом в мировоззрении наступает при Великом Посольстве в Лондоне, когда И. Ньютон, глава «приората Сиона» принимает «Петра Алексеева» в систему розенкрейцеров.
В основе эзотерического знания лежали реальные принципы, которые проявились во многих культурах.
Хорошо известен план Леблона — схема города в форме овала, «яйца».
Это не только модель «идеального города», известная еще с Возрождения.
На универсальном уровне схема города Леблона повторяет «космическое яйцо» мироздания. Но в отличие от круга (сферы) в эллипсе нет центра, а существует два фокуса.
В создании нового Города идея дуальности тесно связана с ритмикой обновления мира. По Традиции один мир, исчерпав свои силы, старел — его средоточие не могло больше поддерживать порядок, от чего время и пространство приходит в некое хаотическое состояние. Образуется новый центр или в старом появляется обладатель достаточного запаса мироустроительной силы (с ее помощью этот человек приступает к созданию нового упорядоченного порядка — пространства). Весь остальной мир, его устройство, становится в прямую зависимость от этого излучающего центра.
М. Элиаде подметил, что предмет и действие становится реальным в той мере, в какой они повторяют архетип.
Всякая территория превращается из хаоса в космос, посредством ритуала исходя из архетипа.
Часто Петр называл город «священной землей» и «парадизом». В первооснове — книге Бытия — «рай — парадиз» обозначен как PRSD, что Фабр Д'Оливье, основатель современной гебраистики, переводил это как «точка, двигающаяся вокруг себя» — то есть полюс, центр, к которому все сходится. То есть Город задуман как гармонизирующий хаос центр мира. Причем это ритуально задано в самом акте закладки. В рукописи «О зачатии и здание царствующего града» (в XIX веке ее нашел в собрании Эрмитажа известный историк В. Есипов) сообщается: «царь велел выкопать в земле две ямы и, вырубив тонкие, но длинные березки, свил их вершины, а низы воткнул в ямы — наподобие ворот. Потом царь прошел под ними…»
Как уже говорилось, «территория» превращается из хаоса в «космос» через ритуал. Петр воспроизводит архетип, который известен с Древнего Египта. Символ «М» в Египте означал «маат» (с соответственной богиней) — «порядок, равновесие». Майя даже строили сакральные здания в форме «М». Но гармонизирующий центр не мог функционировать вне энергетических основ мира.
Леблон разбивает Васильевский остров (а до 1717 г. он являлся основой города) на квадраты каналами (они закопаны только при Екатерине и стали «линиями-улицами»).
Каналы для судов как в Амстердаме? Но оказывается, они узкие и суда туда входить не могли. Объясняли это и ошибками Леблона и корыстью Меньшикова. На деле структура каналов и являлась конкретикой механизма «излучающего центра». И здесь Петр ничего нового не придумал — в китайской культуре, в Древнем Египте, в сакральных центрах доколумбовой Америки существовала практика создания особых пространств как бы разделенными каналами на клетки: они фактически осуществляли функции энергоантенны, «водных фазерных решеток» для принятия, аккумуляции энергий. Но каналы иногда прокладывались и для структурирования города с высшим архетипом. Город стоит на 42 островах — и, безусловно, большинство их при Петре были не обжиты. Но есть данные, что каналы прокладывались иногда без явного практического смысла. «Парадиз» как бы строился из 42 составляющих. Может быть, это случайное совпадение? Но Невская перспектива — сразу системообразующая — при Петре имела ширину 42 м. (а первичную египетскую культуру это число пронизывает — 42 бога — судьи в загробном мире, 42 книги Тота и т. д.).
Почему же Петр такое значение для нового центра уделил месту, где острова периодически заливались наводнениями? Редкие местные жители до Петра на том же нынешнем Васильевском острове постоянно не жили, а держали там разборные дома. А шведы создали крепость там, где наводнения менее чувствительны. Здесь универсальный архетип переходит на уровень ритуального воспроизводства «первоземли» в сакральных водах. «Первосуша» (континент, остров, группа островов) — по сути, является одним из исходных моментов большинства мировых культур («белый остров» в «молочном океане» «Махабхарата» и «Рамаяны», «острова блаженных» греческой Традиции и т. д.)
В принципе выделяются два уровня исторического «первоцентра» — гиперборейский (северный) и североатлантический. Европейская Традиция в основном исходила из последнего. «Золотой век» в сакральных водах по Традиции заканчивается под знаком Льва — неудивительно, что Город переполнен этими символами. Например, Пушкин прекрасно знал семантику соотношения сакральных вод и стоящих рядом с ними львов. В «Медном Всаднике» Евгений сидит именно на льве, спасаясь от наводнения. Но его парадигмальный жест сразу относит действо от конкретной невской воды 1824 года к архетипу. Евгений не просто сидит на возвышении, а в заданной автором ритуальной позе — скрестив руки на груди (в Традиции — символ падения человека в материю, конец «Золотого века»).
Сам же Петр — «Медный всадник», указывая вдаль рукой, делает не жест-сигнал — «отсель мы будем грозить шведу» — а парадигмальный. Если жест-сигнал — это конкретная информация в плоскости «я-ты», то парадигмальный, мыслится как реальное участие в соотношении «высших-низших». В парадигмической кинесике поднятие правой руки означает «творение». Петр этим жестом постулируется не как создатель, основатель еще одного, пусть и стольного града, а восстановитель «первоцентра в сакральных водах». И рука «Медного Всадника» указывает не на Швецию (при установке его Екатериной II — человека посвященного — там правил ее племянник Густав), а в район «северо-атлантического» архитипического перицентра. В начале город вообще назывался Питербург, только при Анне Иоанновне он стал Петербургом. В принципе и в написании Санкт-Петербург парадоксально лингвистически равноценны два значения — «Город святого Петра (апостола)» и «священный город Петра». То есть, «сакральный город отцов (Питер — патер), построенный Петром» (Неудивительно, что герб города явно оппонент гербу Рима-Ватикана).
Острова в «сакральных водах» как архетип первоцентра ритуально воспроизводились в самых разных формах. Например, исторически упоминается и такая практика в жизни в петровском городе.
На поверхности все выглядело как очередное чудачество Петра. В определенные дни все домовладельцы должны были под руководством особого должного лица «Адмирала Невского» на своих лодках с домочадцами совершать определенные маневры на Неве.
Обычно это подается как своеобразный способ приучения российских сухопутных обывателей к водной стихии.
Но это действо совершалось даже не в заливе, а по рекам россияне плавали изначально. Есть свидетельства иностранцев (Юст Юль), что в основе маневров и построений на воде воспроизводились определенные фигуры, прикладные формулы. Ритуал как бы оформлял «хаос сакральных вод» в пространстве «маат».
Две березки — «ворота», являлись не только символом этого пространства.
Числовое значение «М» (буква Мэм в ветхом завете) — 13. Традиция гласила, что за круглым столом (прообраз «космоса»), где расположились 12 (рыцари короля Артура, апостолы на тайной вечере и т. д.) должен появиться 13 — «совершенный человек», мироустроитель, который будет «императором». Но он должен доказать свои права на этот духовный титул (в этом и смысл движения Петра от звания к званию действительно со смертельным риском. Зачем царю первому бросаться на шведский корабль в 1703 году, если он погибнет, его миссия ведь закончится. Но все дело, как раз, в том, чтобы судьба подтвердила его права). В петровское время политическая ипостась титула Император являлась лишь отражением духовного.
После Полтавы (Петр пишет Меньшикову: «камень в основание города положен окончательно») возникает идея логического завершения центра. Чем? После первой реальной водной победы, Гангута, начинается строительство Петергофа. Петр желает превзойти Версаль? (Но там он побывал только в 1717 году).
Обычно обходится вопрос о семантике главной композиции фонтанной системы Петергофа, «Самсона». Почему Геракл, побеждающий нимейского льва, назван именем героя совсем другой истории? В письмах Петра о Петергофе есть выражение «моя гора». В той же греческой традиции, откуда Геракл и Самсон, Гея-Кибела на Горе богов вращает ось мира, то есть гора находится на полюсе, в центре мира. Священная гора, с которой стекают «сакральные воды» (Меру, Олимп) — архетип «золотого века». Верхний дворец и нижний сад, куда самотеком идет вода на фонтаны совершенно четко повторяют этот архетип. Имя Самсона этимологически выводится из аккадского «Шемеш» и вавилонского «Шамшу», что означает «Солнце». Закат «Золотого века» начался под знаком льва. У Самсона сила заключалась в волосах, потому что это была грива льва. Обрезав их, жрица принесла льва в жертву. Статуя Геракла со львом, а точнее комплекс, поднимающийся вверх струи воды, идущей с Горы Центра и полубога Геракла («совершенного человека») и льва, имеет смысл: «закат золотого века преодолен» — Маат восстановлен.
Но порядок, равновесие подразумевает как бы две половины.
Почему Петр основывает город именно здесь, а не в другом месте? Надо сказать, что выбор в данном случае за него уже сделала природа. Земля, как геоид, имеет условную линию, делящую ее пополам — и эта линия и проходит примерно там, где стоит Санкт-Петербург. Причем это было известно и до Петра, недалеко от Санкт-Петербурга еще с XIII века воздвигли шведскую крепость, которая называлась — «Венец Земли» (Ландскрона). Именно на этой разделительной границе построил свою столицу объединитель римской империи Диоклетиан (г. Никомедия — территория современной Турции, III век н. э.), на ней расположены 3 великих пирамиды Гизы.
Как сказал Андрей Белый о Санкт-Петербурге — «острове в сакральных водах» — «это воспоминание о будущем».