Билет на сегодняшний поезд в Ростов пропал. Поезд ушел без Папахина. Утром, когда он, как обычно, наслаждался в одиночестве горячим чаем, ему позвонили из горкома и попросили срочно приехать. Это было нечто из ряда вон выходящее. Его, генерала, командующего округом, беспокоило местное начальство. В первый момент Папахин вновь подумал о взрыве атомной бомбы, но потом отмел от себя эту мысль. Не могли же, в самом деле, в обход его сообщить о секрете такой важности в сраный горком. Однако то, с чем его встретил перепуганный второй секретарь Авдюшенко, поразило генерала не меньше, чем атомная бомба.

— Я с вами как с военным человеком, — с нервной улыбкой сообщил секретарь, приглашая Папа-хина присесть. — В городе беспорядки.

— Не понял.

— Я говорю, в городе неспокойно. — Он завел разговор о каких-то расценках, о повышениях цен. Папахин, как всегда, слушал невнимательно. Из всего этого бормотания он вынес только одно: Авдюшенко просит боевой готовности вверенной армии.

— Ну знаете, — зарокотал Папахин, — зачем вы ко мне обратились? Армия вам не поломойка, чтобы ваше говно собирать. У нее свои задачи. У вас милиция есть, наконец.

— Милиция уже поднята по тревоге. Мы боимся, не справится. Нужно локализовать очаг сопротивления. Если нам это удастся, армия не понадобится. Однако вы обязаны нам помочь.

Папахин взбесился:

— Кто обязан? Я вам ничем не обязан! — И уже, развернувшись к двери, про себя произнес: — Идиот!

Перед самым отъездом из Новочеркасска Папахина задержал телефонный звонок из Москвы. Ему настоятельно было рекомендовано остаться.

Так вот, значит, цена этих проверок боевой готовности частей. Вот зачем они были нужны. И ведь планируют, гады, на пять шагов вперед.

Папахин устало опустился на стул.

Еще по венгерским событиям он помнил, чем кончались такие приказы…