Но вот пришел 1914 год. Началась так лелеянная Британией война. С первых же дней в русской армии стали нарастать сложности в снабжении снарядами, винтовками, другим военным снаряжением. Все это получило в истории название «снарядного голода». При расследовании главным виновником был признан тогдашний военный министр генерал В. А. Сухомлинов.

12 июня 1915 года министр был уволен с должности по подозрению в измене и отдан под суд. За решение возникшей проблемы с вооружением взялся назначенный начальником Артиллерийского Управления Российского Генштаба генерал Алексей Алексеевич Маниковский, который привлек к выяснению обстоятельств возникшей ситуации курирующих военную контрразведку генералов Нечволодова и Бонч-Бруевича.

Результатами действий генерала Маниковского, его решительными организационными и финансовыми мерами восхитилось не только русское общество, но и Уинстон Черчилль, написавший:

«…Мало эпизодов Великой войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновленное гигантское усилие России в 1916 году. К лету 1916 года Россия, которая 18 месяцев перед тем была почти безоружной, которая в течение 1915 года пережила непрерывный ряд страшных поражений, действительно сумела собственными усилиями и путем использования средств союзников выставить в поле — организовать, вооружить, снабдить — 60 армейских корпусов вместо 35, с которыми она начала войну…».

Выяснилось, что снаряды отсутствовали только непосредственно на линии огня, в то время как в тылу склады были ими забиты (знакомая нам по 1991 году картина: в магазинах ничего нет, а склады ломятся от товаров). Генерал Маниковский прямо говорил, что предприниматели «организовали крестовый поход на казенный сундук под видом спасительных для армии предложений». Оказалось, что саботаж поставок был организован придворной камарильей, включая Великих князей и ближайших родственников царя, а также думской оппозицией во главе с Гучковым. Все они находились в доле с оружейными промышленниками.

Если с предпринимателями было все ясно, то Львов, Гучков, Милюков, Керенский жаждали, чтобы Россия потерпела жестокое поражение. Тем самым была бы окончательно дискредитирована российская монархия, и установился бы «республиканский строй», во главе которого встали бы они, члены масонской ложи «Великий Восток Русского Народа», действующие под эгидой масонской ложи «Великий Восток Франции». О чем они всегда помалкивали, это то, что масоны всегда и везде действовали под негласным покровительством триумвирата: Букингемский дворец — банк Англии — Лондонская биржа. Другими словами, «снарядный голод» стал начальной фазой первого ПЛАНА ПОРАЖЕНИЯ РОССИИ, который необходимо отличать от второго ПЛАНА ПОРАЖЕНИЯ, разработанного впоследствии Троцким и Тухачевским.

В результате проведенного контрразведкой Генштаба расследования на свет божий полезла из всех щелей такая грязь… взятки, контрабанда, мародерство вперемешку с прямым предательством и шпионажем. Ибо дело бывшего министра тут же обросло делом внештатного агента Московской полиции Н. Соловьева, нечистым на руку дельцом и фальшивомонетчиком, который втерся в доверие к жене Сухомлинова и через нее добился протекции министра и даже работы в контрразведке.

В общем-то, Сухомлинов обвинялся в двух деяниях: 1) в преступном бездействии; 2) в измене, шпионаже в пользу противников России в Первой мировой войне — Германии и Австро-Венгрии. Первый пункт обвинительного акта указывал на следующие факты:

а) несмотря на предуказания военного совета, выраженные там-то и там-то, допустил непринятие главным артиллерийским управлением необходимых мер… б) оставил без пересмотра для проверки степени достаточности запасов сообразно позднейшим данным и сведениям и по более современным обстоятельствам и ожиданиям потребностей войны, произведенные в прежние годы при участии генерального штаба и артиллерийского управления. в) допустил непринятие главным артиллерийским управлением необходимых мер, для того чтобы обеспечить казенным пороховым заводам и заводам взрывчатых веществ переход на случай войны…

И так далее. Всего 10 подпунктов.

Сейчас везде и всюду находятся люди, утверждающие о невиновности Сухомлинова. Однако куда денешься от простой логики. Факт нехватки оружия и боеприпасов в 1914–1915 годах был зафиксирован колоссальными потерями наших солдат на фронте. И этот факт, судя по тексту, ассоциируется в обвинении прежде всего с деятельностью Главного Артиллерийского Управления. Таким же фактом является и то, что приход в это учреждение генерала Маниковского решительно изменил ситуацию. Поэтому однозначно для истории: Сухомлинов или подлец, или дурак. Ответ на этот вопрос дает некий документ, находящийся в деле, в котором сообщается следующее:

«…Попав под влияние распутной циничной женщины (Сухомлинова Е. В., жена министра), он исключительно жил для нее и для ее капризов и прихотей. Интересы Родины у него стояли на сотом плане. Дом Сухомлинова в буквальном смысле слова сделался лавочкой бога Меркурия, где продавалось все, — вплоть до хозяйки дома, и где торговали всем: подрядами, заказами, честью, совестью и кровью наших героев, офицеров и солдат. Заказы он давал только тем заводам, которые предлагали большие взятки или в которых он состоял пайщиком, как, например, Максим Виккерс; взятки передавал инженер Балинский, дальше Русско-Балтийский завод и завод Промета. Свои нечистоплотные дела с этими заводами он начал за два года до войны: в 1913 году в июне по его настоянию завод Максим Виккерс получил огромный заказ, и Сухомлинов положил в карман пятьдесят тысяч рублей, после чего супружество Сухомлиновых отправилось немедленно в курорт Киссинген, куда была привезена нитка жемчуга за двадцать тысяч рублей ювелиром Маршаком из Киева. На Русско-Балтийском заводе брал взятки. Больше всего ожидалось прибыли за “Илью Муромца”…».

Но этого мало. Как сказано выше, вторым пунктом обвинительного акта был пункт о шпионаже. Суть обвинений состояла в том, что Сухомлинов с 1912 по 1915 гг. сотрудничал с Германией и Австро-Венгрией и снабжал их многочисленными секретными данными о военных приготовлениях и военном потенциале России, передавая все эти сведения через агентов и шпионов вышеперечисленных государств, в частности через Мясоедова, Альтшиллера и Гошкевича (двоюродный брат жены Сухомлинова). Вместе с мужем к суду привлекалась и супруга генерала Сухомлинова, по первому мужу Бутович. Обвинительный акт в ее адрес содержал также два пункта. 1) В том, что она, Сухомлинова, с 1909 года до 21 июля 1912 года передавала агентам Германии и Австро-Венгрии через австро-венгерского подданного Александра Альтшиллера и полковника Сергея Мясоедова такого рода сведения, которые заведомо для нее долженствовали храниться в тайне от сих государств; 2) с 21 июля 1912 года способствовала правительствам Австро-Венгрии и Германии в собирании сведений, касающихся внешней безопасности России, предоставляя путем использования своих личных отношений с агентами — австро-венгерского подданного Александра Альтшиллера, инженера-технолога Николая Гошкевича и других лиц.

Вообще-то картина вокруг супругов Сухомлиновых примитивна. Началось все еще в Киеве. Прежде всего, центральной фигурой был Александр Альтшиллер, который, что было доказано в суде, являлся многолетним австрийским шпионом. Он обратил внимание на Екатерину Бутович, молодую 36 лет женщину легкого поведения, готовую все отдать ради роскошных нарядов и разгульной жизни. Альтшиллер устроил ее замужество с мужчиной из высших правящих кругов, но вдвое старше ее самой. Естественно, в соответствии с имеющимися в контрразведке материалами, оба супруга быстро очутились в сетях австрийской разведки. Уже в то время Командующий Киевским военным округом генерал Иванов стал сообщать, что контрразведке в округе удается иногда перехватывать корреспонденции австрийских агентов, посылаемые из Петербурга в Вену. Из корреспонденции, писал он, выясняется ужасающий факт: агенты эти очень хорошо осведомлены обо всем, что делается в ближайшем окружении военного министра, в его доме, вплоть до его разговоров с царем о военных делах.

Незаметно в ближайшем окружении Сухомлинова появляются и другие австрийские агенты, работавшие в Киевском военном округе. Одним из таких агентов был начальник Киевского охранного отделения Кулябко. Через Кулябко Сухомлинов знакомится с провокатором Богровым. В образовавшийся кружок по интересам инкогнито наведывались Романовы: Великая княгиня Мария Павловна и Великий князь Борис.

Стоп. Нити потянулись слишком высоко и слишком глубоко. Уж не по указанию Марии Павловны и Бориса Романовых при активном участии Сухомлинова и Кулябко в доме Богрова шла подготовка убийства Столыпина? Не поэтому ли такое море защитников и самого Сухомлинова, и его супруги, а заодно пьяницы, взяточника, контрабандиста, мародера, немецкого шпиона полковника Мясоедова?

Ладно. Не будем углубляться в это грязное дело. Для нас важно понять тот психологический шок, которое испытало российское общество, включая офицеров и генералов Генштаба, когда это пикантное блюдо было поставлено перед ним.

Генерал Верховский, военный министр Временного правительства, впоследствии вспоминал о своих ощущениях, которые он испытал, впервые войдя в бывший кабинет Сухомлинова:

«Я вошел в кабинет военного министра, и невольное чувство брезгливости и отвращения охватило меня. Это была резиденция Сухомлинова, так тяжело виноватого перед родиной. Я осмотрелся. Громадная комната. Дешевый стиль модерн. Неподалеку от рабочего стола была устроена ниша, закрытая занавеской, за которой стоял уютный диванчик и была дверь, ведущая прямо в комнаты Сухомлиновой.

Невольно вспомнились слухи, ходившие по городу, что Сухомлинова и ее друзья за этой занавеской присутствовали при самых секретных докладах военному министру».