Возвратимся к VI веку. В 550-е годы в Византии неизвестный сирийский автор впервые упомянул в своем сочинении народ по имени «рос». В 555 году было создано географическое дополнение к труду грека Захарии Ритора, описавшее народы к северу от Кавказа, и среди этих народов вновь назван народ «рос» (или «рус») - «люди, наделенные огромными членами тела... и кони не могут их носить из-за их размеров». По данным современных исследователей, местонахождением этого народа богатырей (по Псевдо-Захарии) следует признать юго-восточную окраину антских земель, т. е. земли по среднему течению Днепра, у Роси, и Левобережье Днепра - до Курска [II, 12, с. 74 - 75].

В позднейших греческих и арабских источниках народ «рос» («рус») отождествляют то со скифами, то с гуннами или готами, позднее - с норманнами, часто и со славянами. Иногда о росах пишут как о кочевниках, иногда - как о земледельцах. Подобный плюрализм характерен и для сведений о славянах вообще. Все это объясняется, с одной стороны, частыми для древности смешениями общих географических представлений и названий с этническими, а с другой стороны, установленными ныне с большой точностью фактами участия славян, в частности русов, в скифских, готских, гуннских, норманнских походах. Славянское племя «рос», вероятно, было известно даже раньше VI века. Готский историк Иордан в рассказе о событиях IV столетия пишет, что в союзе с королем Германарихом находилось вероломное племя «росомонов».Один из них изменил Германариху, за что король казнил жену изменника – Сунильду (в переводе означает Лебедь). Братья Сунильды отомстили за сестру, убив Германариха, после чего началась война готов с антамиславянами [II, 12, с. 74 - 75]. Рассказ перекликается с сообщениями нашего летописца о братьях Кие, Щеке, Хориве и сестре их Лебеди (Лыбеди). Это может быть только совпадением, но интересно, что женское имя Лебедь - русское.

Так что же это за народ, или племя, - «рос»?

Мы видели, что у славянских племен и племенных союзов были самые разные названия и самоназвания, происходившие иногда от названия места обитания (поляне, древляне), иногда - от общего предка (радимичи, вятичи). Естественно предположить, что рос (или рус) - наименование одного из многих славянских племен. Но такому очевидному предположению противоречит, на первый взгляд, то место в нашей начальной летописи, где говорится о призвании в 862 году ильменскими словенами, кривичами и подвластными им чудью и весью (финские племена) варягов. «И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как ныне называются шведы, а иные норманны и англы... Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами и взяли с собою всю русь, и пришли, и сел старший Рюрик в Новгороде, а другой, Синеус, - на Белоозере, а третий, Трувор, - в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля» [I, 1, с. 37].

Однако такому объяснению происхождения Руси противоречит очень многое в самой же «Повести временных лет». Например, под 852 годом, т. е. задолго до «призвания» варягов, летописец отмечает: «Когда начал царствовать Михаил (в Византии, 842 - 867. - Авт.), стала называться Русская земля. Узнали мы об этом потому, что при этом царе ходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом» [I, 1, с. 36]. Но применительно и к более ранним временам летопись употребляет понятие Русь как свойственное искони нашим землям и свидетельствует, что «словенский язык и русский един есть». Противоречит легенде о норманнском происхождении племени русь и исторический факт существования еще при князе Аскольде и до него значительной области в устье Дуная, известной под названием «острова русов». «Роди же, называемии Руси... живяху в Евксипонте и начаша пленовати землю римлянскую» [II, 12, с. 347], - повествует одно из летописных сказаний. Известный по многим источникам «остров русов», или «росов», образовался выходцами из Руси - земли полян и северян, как теперь доказано.

В Скандинавии неизвестно норманнское племя русь. Запись о призвании варягов странно смешивает действительное историческое лицо - Рюрика с вымышленными Синеусом и Трувором, которых на самом деле не было, ибо «sine hus» - по-шведски «свой род», a «thru varing» - «верная дружина». Запись в нашей летописи о призвании варягов поразительно перекликается с придворными легендами Ирландии и Англии. В первом случае «вече» ирландцев оставляет у себя для княжения трех братьев-норманнов со «своими родами» и «верными дружинами», во втором - бритты просят трех братьев-саксов прийти к ним на княжение (тоже со «своими родами» и «верными дружинами») и «предлагают владеть их обширной и богатой страной, изобилующей всякими благами» (ср.: «земля наша велика и обильна») [II, 12, с. 298]. Летописная запись хорошо объясняется доказанным фактом двукратной позднейшей переделки летописи преподобного Нестора, когда второй переписчик в угоду князю Мстиславу Владимировичу (сыну Владимира Мономаха) постарался доказать превосходство княжеского происхождения Мстислава над другими Ярославичами. А дело в том, что Мстислав Владимирович родился от брака Владимира Мономаха и англичанки Гиты Гаральдовны, дочери английского короля. Первым браком он сочетался со шведской (варяжской) принцессой Христиной. Отсюда его близость к королевским дворам Северной Европы и знакомство с их придворными легендами [II, 12, с. 298 - 301]. Отсюда и желание подчеркнуть «европейское» происхождение Руси1.

То, о чем мы сейчас говорим, - лишь небольшая часть материала, составляющего содержание двухсотлетнего научного спора между сторонниками норманнского происхождения Русского государства («норманнистами») и их противниками. Спор этот возник еще при М. В. Ломоносове. Немецкие ученые в Русской Академии наук Г. Ф. Миллер и Г. З. Байер на основании поспешного и поверхностного прочтения приведенного из начальной летописи отрывка выдвинули теорию норманнского происхождения Руси. Им горячо возразил Ломоносов, и началась дискуссия, которой в конце прошлого - первой половине нынешнего века порой придавался острый политический характер. В борьбе с «норманнизмом» был поднят огромный исторический материал, включавший свидетельства арабских, византийских, германских и других письменных источников; изощренные методы анализа летописных текстов (в том числе языковедческие) помогли обнаружить и объяснить позднейшие вставки в начальную летопись, показать, где проходят смысловые и текстовые «швы» этих вставок; был собран и обработан, особенно интенсивно - в последние десятилетия, необозримый археологический и этнографический материал; сделан ряд чрезвычайно важных открытий.

В результате в 1960 году на Международном историческом конгрессе в Стокгольме (на родине древних варягов) лидер «норманнистов» - ученый Стендер-Петерсен признал, что все доводы «норманнистов» о происхождении Руси и русской государственности от варягов опровергнуты [II, 12, с. 296].

Данное опровержение в то же время означало, что выяснено подлинное происхождение Руси и русской государственности. Над этим трудились поколения русских ученых2.

Доведя до конца определенные направления поисков некоторых из них, акад. Б. А. Рыбаков сумел сделать ряд чрезвычайно важных выводов. О них мы сейчас коротко скажем.

«Повесть временных лет» освещает отчасти события очень глубокой древности - VI века, отчасти более близкого к летописцу времени - IX - X веков и особенно подробно - современный ему период истории, конец XI - начало ХП века. При описании событий IX - X веков, т. е. периода государственного единства, автор чаще всего употребляет слова «Русь», «Русская земля» для обозначения всех племен, признававших главенство киевского князя, хотя отмечает, что у каждого племени были и свои князья и обычаи. Но после Нестора, в XII веке, киевские, новгородские, суздальские и другие летописания употребляют понятия «Русь», «Русская земля» в двояком значении - в качестве общего названия всех княжеств (как у Нестора) и в некоем узком смысле, когда именем «Русь», «Русская земля» обозначается сравнительно небольшая территория в Среднем Поднепровье. Наконец, в тех же летописях можно обнаружить понятие «Русь» и в самом узком смысле, соотносимое с совсем небольшой территорией с центром в Киеве. Очевидно, что перед нами очень древняя традиция, по которой в глубокой старине «Русью» называли только область определенного племени, хотя и славянского, но отличного от вятичей, кривичей, радимичей, словен ильменских и т. д.

Проведя исчерпывающий анализ всех летописных сводов с точки зрения употребления понятия «Русь», акад. Б. А. Рыбаков получил довольно четкую картину. За очень редкими исключениями, все дошедшие до нас летописные своды единодушно изымают из состава Руси одни и те же города и земли, с одной стороны, и с другой - включают в состав Руси в узком смысле иные, но всегда одни и те же области и города. Выяснилось, что Галич, Суздаль, Смоленск и Новгород со всеми их пределами не включаются в собственно «Русскую землю». Причисляются к ней следующие города (с окрестными землями): Киев, Чернигов, Переславль Русский, Вышгород, Белгород, Васильев, Треполь; города Поросья: Корсунь, Богуславль, Канев, Дверен, Торцький; города «Черниговской стороны»: Стародуб, Трубеж, Глухов, Курск, Новгород-Северский, Остерский Городок и некоторые другие. Академик Б. А. Рыбаков нанес их на карту и получил область из нескольких княжеств, между которыми не было никакого согласия и единства в XI - ХII веках. В самом узком смысле «Русская земля» - территория в виде треугольника, вершиной которого был Киев, одной из сторон - Днепр от Киева до Канева, а основанием - бассейн реки Роси. Черниговщина сюда уже не входила.

Постепенное распространение названия «Русская земля»

Археологические материалы X - XI веков из этих мест свидетельствуют, что и в те времена здесь не было культурно-политического единства. Значит, традиция, сохранившаяся до ХП века и позднее, по которой Русская земля в узком и самом узком смысле считалась чем-то единым, восходит к еще более древним временам.

И такое единство действительно обнаружилось! Его дали археологические раскопки погребений VI - VII веков. В материалах этих раскопок обнаружены, помимо прочих, некоторые постоянно здесь (и более нигде, кроме Дуная) встречающиеся предметы - двуспиральные и односпиральные височные женские кольца и пальчатые фибулы.

Поля погребений, в которых найдены эти предметы, имеют пределы, границы их нанесены на карту. И вот, когда карту погребений VI - VII веков наложили на карту земель Руси в узком смысле, созданную при помощи ретроспективного анализа летописей XII века, карты совпали [II, 12, с. 55 - 107]! Более того, выяснилось, что двуспиральные височные кольца найдены только в области Руси в самом узком смысле (Киев - Канев - р. Рось), тогда как односпиральные известны были и северянам, в том числе и курянам. При этом исключения из общего «правила» распространения древностей VI - VII веков совпадают и с исключениями в летописях! Присутствие пальчатых фибул, двуспиральных и односпиральных височных колец на Дунае вполне объясняется наличием там в глубокой древности русских городов и поселений, основанных выходцами из полян и северян, что подтверждается данными нашей летописи и других источников.

Двуспиральные височные кольца (VI в.), характерные только для Среднего Правобережья Днепра (Русь в самом узком смысле)

Односпиральные височные кольца, распространявшиеся и на Среднее Левобережье Днепра до Курска (Русь в узком смысле)

Полученные сведения поразительно соответствуют топонимике (названиям мест), которая, как известно, восходит к глубочайшей древности. На карты XIX века в районе Руси в узком смысле (и полей погребений VI - VII веков) нанесены такие названия: р. Рось, Русская Поляна (южнее Роси), Русский Орчик (у Полтавы), Русское Лазовое (у Харькова), Русская Буйловка, р. Рось (так иногда называлась р. Оскол), р. Русь (на севере этой территории) - приток Сейма, р. Нарусса (у Трубчевска), Русский Брод (у Ливен) и другие.

Все это, основательно подкрепленное и другими, самыми разнообразными историческими, этнографическими, археологическими данными, позволило сделать важнейший вывод: в VI - VII веках на указанной территории сформировался племенной союз под главенством племени «рос», включавший в себя часть полян (двуспиральные височные кольца - Русь в самом узком смысле) и северян (односпиральные кольца). «Русский племенной союз был, по всей вероятности, длительным и прочным, так как внутри его создалась своеобразная и устойчивая материальная культура, частично сохраненная и в XI - XII вв. (северянские височные кольца)». Этот союз являлся «одной из обособившихся областей юго-восточной части венедского массива... сохранившей до XII века наименование Русской земли... Ядром Русской земли явилось Среднее Поднепровье от бассейна Роси до Тясмина и часть Левобережья с Переславлем Русским и нижним течением Суды, Пела и Ворсклы... Именно здесь во времена Геродота и несколько позднее существовали земледельческие «царства» сколотов («скифов-пахарей»), являвшихся славянами или точнее праславянами», - заключает Б. А. Рыбаков [II, 12, с. 73, 85].

Фибулы - застежки плаща (VI в., Среднее Поднепровье)

Во главе, пусть еще слабой, но все же государственности (!) росов в VI веке встал князь Кий (с братьями Щеком, Хоривом и сестрой Лыбедью). По мере подчинения князьям из династии Киевичей в состав Русской земли входили все новые области и племена. В названии русских земель форма «Рос» менялась на «Рус» под влиянием северных славян, для говора которых характерна замена (замещение) «о» на «у». Но очень долго бытовала и начальная форма «Рос». Так, первый свод законов у нас назван «Правда Росьская». Постепенно Русь становилась известной в разных, часто весьма отдаленных уголках тогдашнего мира. Русские купцы в середине IX века, по арабским источникам, появлялись в Багдаде, «выдавая себя за христиан». Крепла довольно сложная структура русской государственности. «По смерти братьев этих (Кия, Щека и Хорива. - Авт.) потомство их стало держать княжение у полян», - говорится в одном из дошедших до нас списков начальной летописи [II, 12, с. 92]. А по свидетельству польского историка Яна Длугоша (XV век), хорошо знакомого и с древними, не дошедшими до нас, русскими летописями, «после смерти Кия, Щека и Хорива, наследуя по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русских, пока наследование не перешло к двум братьям Аскольду и Диру» [II, 12, с. 307]. Аскольда (по Никоновской летописи - Осколда) знал византийский император Василий I (867 - 886) и называл его «прегордым каганом» («каган» - титул, равный царскому) [II, 12, с. 307]. Осколд вел успешные войны с печенегами, греками, болгарами.

Границы «Русской земли» в узком смысле (сплошная линия) по данным ретроспективного анализа летописей. Граница полей погребений VI - VII вв. (пунктирная линия), где обнаруживаются фибулы и односпиральные и двуспиральные височные кольца

Во второй половине IX века на севере русских земель появляется варяг Рюрик с родичами и дружиной. Легенда о призвании Рюрика заключает в себе зерно правды. Оно состоит в том, что удаленные от Киева и страдавшие от внутренних усобиц и «варягов- находников» (выражение летописи) новгородцы, кривичи и подвластные им чудь и весь решились пригласить к себе в качестве беспристрастного судьи и защитника князя, который мог бы их защищать и судить «по правде». При этом они решали, из какой земли лучше призвать князя: «или от нас, или от козар, или от полян, или от дунайчев (русских, живших на Дунае), или от варяг», - говорит об этом одна из летописей [II, 12, с. 306].

Наиболее оправданным показалось призвание Рюрика Ютландского. Рюрик правил в северных русских землях. На Киев он не пошел. Напал на «матерь городов русских» другой варяг - Олег. Это произошло около 882 года. Убив Осколда и Дира и захватив киевское княжение, он сделался князем русским, правителем Руси, и на некоторое время подчинил себе почти все земли до Новгорода включительно. Не тогда ли в сознании новгородцев произошло отождествление Руси с варягами? Олег совершил успешные походы на хазар, на Византию, дойдя в 907 году до Царьграда и заключив с империей в 911 году выгодный для Руси договор. В 912 году он погиб, причем для некоторых русских летописцев неизвестно, где в точности (или в Киеве, или в Ладоге, или у себя на родине - в стране варягов). После него стал княжить Игорь. Он не был в родстве с Олегом, а являлся, по летописи, сыном Рюрика. Правда, некоторые ученые сомневаются в этом, считая Игоря славянином.

В это время на историческом горизонте восходит утренней звездой святая равноапостольная княгиня Ольга - жена князя Игоря, но рассказ о ней и последовавших событиях уместно повести там, где речь пойдет о проникновении на Русь Христовой веры.

Данную же часть повествования необходимо заключить одним уточнением. Современность, свободная от политических страстей недавнего прошлого, дает возможность спокойней и объективней взглянуть на участие варягов в русской истории. Не следует приуменьшать заслуг перед Русью князя Олега и многих других его соотечественников-норманнов, хотя не следует их и преувеличивать. Варяги еще при Осколде приглашались в качестве наемных дружинников на службу русскому князю. Затем они почти постоянно служили в русском войске, в качестве послов в Византию «от всего рода русского», как сказано в договоре с греками, будучи в составе посольства вместе с русскими. Многие из варягов в то время были уже христианами, и это облегчало им переговоры с греками от имени Русской земли. Среди варягов были умные, достойные, верные Руси люди, но были, естественно, как в среде любых наемников, и сущие грабители, обидчики, причинявшие немало скорбей русским людям, о чем в летописях говорится достаточно определенно. Варяги-норманны на Руси, за исключением Рюрика и Олега, - это прежде всего воины на службе у русских. Они не могли повлиять сколь-нибудь существенно ни на русскую культуру, ни на русскую государственность, которые, как мы видели, сложились задолго до их появления. Более того, как свидетельствуют некоторые немецкие историки новейшего времени (которых уж никак нельзя заподозрить в русофильстве и антинорманнизме), варяжские «дружины, ничтожные по числу, быстро ассимилировались с окружающей славянской средой и почти бесследно исчезли в третьем, четвертом поколениях» [II, 5, с. 215 - 216]. К чести варягов следует сказать, что они никогда и не пытались навязать Руси свою культуру и порядки; напротив, они охотно перенимали русские обычаи, служили Руси, как могли; лучшие из них становились в высоком смысле слова гражданами Руси, а двое - Феодор и Иоанн - даже украсили своими именами христианский месяцеслов святых земли Русской.

Таково, в самых общих чертах, рождение Руси «по плоти», из «колена Иафетова», из недр славянства, во «Адаме ветхом».