Сказка для детей изрядного возраста

о горной щебнистой тропе к пяти утра на пределе сил я вытаскиваю себя и свой рюкзак к озеру Эгиз Тинах. Вздыбленная грядами застывших в вечном шторме известняковых волн, Караби Яйла многолика и однообразна, жестока и нежна, притягательна и опасна.

Сегодня я здесь, чтобы «покувыркаться» в пещерах. Пещеры Караби в Крыму самые глубокие, и королева всей этой роскоши — система Солдатская. Мой приятель Юра Касьян затеял большую чистку пещеры, а это значит вынести весь мусор, который десятилетиями скапливался на уступах и в гротах. Идея мне показалась привлекательной, и я «подписался» вытащить пару мешков с пустыми консервными банками, тем более что сроки экспедиции совпадали со сроками моей командировки на крымское побережье. Вчера я отпустил своих буровиков на выходные дни «халтурить», а сам подался в горы. А вот и вход в пещеру. На поляне перед входом с десяток палаток и тент над импровизированным столом.

К моему появлению навеска верёвок в колодцах уже была проведена, и из пещеры выползали очень мокрые и грязные орлы Зубкова. А вот и сам Костик. Увидев меня, он страшно обрадовался и потряс горы воплем, что никто и никогда не заманит его в эту дыру еще раз, а моя очередь купаться в грязи только подошла, чему он сказочно рад.

На этот выход я иду в двойке с Князевым, парень он молодой, но ранний. Думаю, что мы с ним пройдем Солдатскую до дна без приключений. Одеваемся, отмечаемся в журнале выходов и заползаем в пещеру. Она начинается четырехсотметровым наклонным ходом с пережимами на сто тридцатом и сто восьмидесятом метрах. По дну течет ручей, и в некоторых местах приходится погружаться в воду. Но это только начало наших странных для обычного человека удовольствий.

А вот и оно. То, что мне не нравится. Здесь низкий ход затоплен до половины жидкой, зловонной грязью, и отдушина под потолком сантиметров пятнадцать. К двадцатиметровому колодцу мы с Князем выползаем глиняными чудовищами, подобными легендарному Голему, и торопимся вниз, поскольку на дне этого колодца есть небольшая лужа, в которой можно отмыться, если не очень брезглив. Спускаемся в еще один десятиметровый отвес и попадаем в грот Столовый. Дно грота шириной метра три и длиной метров десять завалено полиэтиленовыми мешками с нечистотами. Запах в зале тошнотворный, вода в ванночках черная, мерзкая.

— Господи! И всё это свершили любители природы!

В описываемых обстоятельствах есть весьма пикантная изюминка. Когда очередная группа мужественных спелеологов, «покувыркавшись» в пещере спускается на Южный берег Крыма, то обычно ночует около источника Суук Су. Спелеологи долго и с наслаждением плещутся в водах источника, не зная, что именно здесь вытекает ручей Солдатской, вынося их же экскременты.

А ведь есть ещё брошенные батарейки, «обогащающие» воду цинком и прочей химией. Кроме всего прочего редкий букет бактерий может возникнуть и на остатках недоеденной пищи, орошаемых водами радиоактивных и кислотных дождей. Когда-нибудь эти подземные свалки подарят нам такое микробиологическое чудо, какое никаким умникам и присниться не могло.

Я убеждён, что для большинства вертикальных пропастей подземные лагеря рентабельны только с глубины 500–600 метров. До этих глубин пещеры следует проходить мобильными двойками хорошо подготовленных спелеологов и максимально быстро, без длительных остановок, в один выход. А иначе пещера гибнет, особенно такая уязвимая и часто посещаемая, как Солдатская.

Через шесть часов ползанья по щелям и спусков в колодцы огромной пещерной системы мы на дне. Здесь на глубине 500 метров в небольшом зале озерцо с мутной водой. Над озером мемориальная табличка, установленная москвичами в честь погибшего друга. Москвичи относятся к гибели своих товарищей довольно спокойно, и таких табличек в пещерах хватает.

В консервной банке на спиртовке варим крепкий кофе, выпиваем его, закусывая курагой, и поворачиваем на выход. Уходим вверх по пещере, собирая и пакуя в мешки пустые банки, куски полиэтилена, использованные батарейки, обрывки телефонного провода, какие-то тряпки. За сто метров подъёма набрали по два полных мешка. Ну и ладушки! Цепляем мешки на себя и жмем экспрессом к солнцу.

Выходим на поверхность рано утром и встречаем очередную двойку, которая спешит за своей порцией мусора. Таких двоек в этой экспедиции будет работать десять, а то и больше. Прослышав о мероприятии, подходят всё новые группы спелеологов.

Настроение хорошее. Пещера отличная и, если привести её в порядок, не стыдно будет людям показать. Кроме того, мы ещё раз доказали, что в нашем варианте спелеологической техники мы можем ходить быстро, аккуратно, делать серьёзную работу малыми группами и не оставлять за собой кучи нечистот. Только надо стать немного другими.

В лагере шумно. Хрипит примус, суетятся дежурные. Наше появление вызывает восторженный писк женщин. Оказывается, что нас ждали только часа через четыре. Дежурные вручают нам вместо цветов букет колючек, по сто грамм разведённого спирта и бутерброды с салом. Заботливые барышни снимают с нас пещерные доспехи, умывают подогретой водой и ведут к импровизированному столу, где уже дымится крутая гречневая каша с тушёнкой и крепкий чай. Хорошо!

Доедаю кашу и вдруг замечаю, что вокруг собралось слишком много народа. Неспроста это.

— Иваныч, — начинает Паша, — мы тут поспорили, что порадовать нас своими байками ты никак не сможешь, поскольку в Линзе тебе язык камнем придавило, а в Надежде остатки фантазии потом смыло.

— Есть у меня мысль, ребята, послать вас всех вместе, сами знаете куда, и пойти спать. Кто загадывал этот ход событий — выиграл.

— Валерочка, я ставила на тебя, — мурлычет симпатичная Ирочка, — неужели ты меня подведёшь? Тем более что у меня найдётся, чем поддержать твои угасающие силы. И на столе появилась алюминиевая фляга.

Отказать в чем-либо ласковой Ирочке я не мог, и содержимое фляги не вызывало сомнения. Кроме того я чувствовал, что пришло время сдаться, и я сдался. Всё равно в покое не оставят.

Слегка затягиваю время, чтобы вспомнить какую-либо заготовку, огромную кружку чая, подкрепляю Ирочкиным бальзамом из ста трав и начинаю на старый испытанный сюжет накручивать виток за витком досужие размышления стареющего ветерана:

Когда-то вся наша планета (да не дадут мне соврать корифеи от геологии) была покрыта одним огромным океаном, в котором на базальтовом основании плавал праматерик Пандея. Старые, внушающие доверие аксакалы вроде меня, свидетельствуют, что и в эти далекие времена жили люди.

Жизнь в том геологическом периоде была экологически чистой, но нелегкой.

Конечно, и климат был тогда получше, и с харчами было значительно легче, и СПИД ещё не обнаружили. Зато Вурдалаки, Ведьмы, Змеи Горынычи и прочие уроды так донимали своими дурацкими шутками, что если бы не одно чудесное обстоятельство, то жизнь людей напоминала бы нашу.

Очень облегчала бытие людей прекрасная Фея, которая на своих радужных крыльях без устали летала, по белу свету и творила добрые чудеса, правдивые легенды о которых доходят к нам из глубины веков. По её приказу появлялись на земле самые первые цветы, загорались чудесные рассветы, давали гастроли талантливые соловьи. И получалось так, что как ни тужилась нечисть, все ее с лихвой компенсировались благостной деятельностью Феи.

Так бы оно и вершилось многие тысячелетия до наших времен, если бы нечисть, поднатужившись, не родила такую Пакость, что ни в сказке сказать, ни на заборе написать. И вот эта Пакость, не успев толком обсохнуть после родов, влезла на трибуну, оглядела мутным взглядом, притихшую от этакой наглости нечисть и ударила кулаком по фанере с такой силой, что графин подпрыгнул и опрокинулся.

— Плохо работаете, мерзавцы! Без плана! Без системы! Без перспективы! Надо смотреть в корень! Бить в лоб! Применять научные методы организации труда! Кроме того нужна свежая талантливая идея, и она у меня есть! Будем красть фею!

Нечисть вначале ничего не поняла, но приняв по стакану «Нефтяной», дошла до консенсуса, взревела от восторга и принялась за дело.

Около стола появился начальник экспедиции Юра Касьян, осмотрел собравшуюся компанию орлиным взглядом и заявил:

— Воды на кухне всего два ведра. Снега в снеготопке с гулькин нос. Желающие пройтись на снежник за снегом есть? Нет? Будем назначать добровольцев.

Народ недовольно зашевелился, но спорить с Юрой не имело смысла, и добровольцы были определены из тех, кому в пещеру еще не скоро. Парни, прихватив мешки и лопату, направились на снежник, а я продолжил свой сказ:

Действуя организованно, с применением самых современных и рентабельных методов шантажа, угроз, обмана и предательства, нечисть загнала Фею в тёмный уголок между Индией и Австралией, связала по рукам и ногам смоляными веревками и доложила Пакости, что дело в шляпе.

Пакость, ошалев от радости, объявила всех участвовавших в операции генералами, себя возвеличила до короля гранитных пещер и, возглавив ликующую процессию, поволокла драгоценную добычу в центр Земли.

Там, на чудовищной глубине, в огромном зале Фею заперли в железоникелевой клетке и устроили такой праздник с плясками, что праматерик не выдержал. Потрясся, болезный, потрясся и лопнул по швам глубинных разломов. И поплыли обломки в разные стороны, оправдывая таким образом очень правдоподобную гипотезу образования материков.

Сидят люди на своих обломках суши и очень им нехорошо. Тусклым и страшным стал мир без добрых чудес. Нет больше редкой, но большой удачи. Нет счастливого доброго смеха. И любви тоже нет. Ведь настоящая любовь — это тоже очень большое чудо. И даже надежда, совсем уж маленькое чудо, пропала в этом грустном мире.

В общей тоске и печали не участвовала только одна компания. Не было у них этого в обычае. Мужики в команде подобрались, что надо: ростом велики, здоровьем удались, подраться не дураки. И хоть старшему стукнуло за пятьдесят, а младшему не больше шестнадцати, были они не просто друзьями. Объединяло их великое братство искателей приключении и дальних странствий.

Числом их было десять, собрались они по серьёзному поводу, поэтому жаренный телёнок и два бочонка доброго вина кончились быстро. Старший из братьев допил вино, перевернул корчагу, тяжело вздохнул и поторопил:

— Кончай закусывать, мужики. Пора выходить. Сегодня у нас трудный день, — одел шлем и опустил забрало.

Собирались как будто не торопясь, а получилось, что, не мешкая. И ушли в скалу. Огромными мечами из стали дедовской закалки врубались братья в камень, прикрываясь от осколков круглыми красными щитами. Могучими булавами разбивали богатыри гранитные глыбы и вминали их в стены. Пламя жадно рвалось к телу сквозь сказочные доспехи, чудовищное давление пыталось раздавить сердца в своих могучих объятиях, но отряд шёл упорно, круто, без остановок на перекуры.

Очень быстро шли богатыри, но путь центру Земли далёк и труден. Поэтому только глубокой ночью добрались братья в огромную гранитную пещеру в центре планеты, где после победных торжеств вповалку отдыхал нечисть. Очень уморилась. Даже самая главная Пакость не выдержала и уснула тяжёлым нечистым сном, уткнувшись небритой физиономией в блюдо с салатом.

Осторожно переступая через рыбьи хвосты русалок, щупальца гарпий, длинные ноги Кощеев Бессмертных, братья добрались к клетке, взломали ее и, передавая из рук в руки сомлевшую от жары и нечистых запахов Фею, двинулись вверх по прорубленному тоннелю…

От входа в Солдатскую раздался торжествующий свист, на поверхность выползли Петька и Толик Коврижные — братья из Полтавы. Им было поручено проверить телефонную связь от входа до трёхсотого метра. Место, где кабель коротил на землю, они нашли, изолировали и, прихватив на обратной дороге по мешку пустых консервных банок, явились миру довольные собой, как… Ну, в общем, довольные. Девицы тут же бросились к ним, обеспечили заботой и закуской, потом вернулись к столу и принялись тормошить меня опять. Продолжай, мол.

Как ни торопились мужики, но дорога и усталость берут своё.

Где-то между верхней и нижней мантией присели мужики передохнуть. Выпили крепко заваренного чая, закусили вяленой дыней и салом, перемотали портянки. В этих местах уже было немного прохладней — до поверхности рукой подать. Можно было слегка расслабиться, но вдруг из глубины планеты донёсся нарастающий грохот. Это самая главная Пакость, проснувшись из-за изжоги, обнаружила пропажу Феи. Рассвирепев, Пакость разжаловала всех своих генералов в рядовые и послала в погоню за богатырями.

Прислушался к шуму старший брат и сплюнул от огорчения под ноги:

— Не успеваем на поверхность, мужики. Устраивайтесь поудобней. Похоже, что мы здесь надолго.

Парни переглянулись, подтянули ремни на доспехах, поправили каски и вытащили мечи из ножен.

— Фею наверх понесёшь ты, — обратился старший брат к младшему, — ей наши приключения будут утомительны. И не очень торопись, я думаю, что мы сможем продержаться достаточно долго.

Когда младший из братьев вынес Фею из-под земли, ранняя заря только окрасила вершины гор в нежный розовый свет. По колено в утреннем тумане прошёл юноша шелковистой травой к лесному источнику, опустил свою драгоценную ношу на плащ и плеснул в лицо Феи холодной ключевой водой. Фея очнулась, привстала, оглянулась вокруг и спросила:

— А где остальные братья?

— Отдыхают, скоро догонят, — так убедительно соврал парень, что Фея поверила ему и улетела по своим волшебным делам, которых много накопилось за время её отсутствия.

А юноша набрал во флягу ключевой воды, последний раз взглянул на небо и ушёл в скалу. К братьям.

С тех пор прошло много времени. Очень много. То там, то здесь страшно гудит земля, рушатся горы и сотрясаются континенты. Это в глубине планеты бьются насмерть братья. Они устали. Очень устали. Но они знают, что растёт смена, которая готовится к штурму глубин земли, и уже пройдены первых два километра. Парни уверены, что настанет время, когда на секретном полигоне команды богатырей займут свои места в титановых подземоходах, старший из братьев, проверив системы безопасности, поправит ларингофоны, даст отсчёт времени, нажмёт кнопку «Старт» и шепнёт в микрофон:

— Сегодня у нас трудный день, мужики.

Оваций не было. Обошлись коротким «Спасибо, Иваныч», и устроили разбор по поводу того, чем и как расплачиваться проигравшим спор. Я чувствовал себя опустошённым и прикидывал, где бы залечь в спячку минут на триста, но тут меня задержал одессит Витя Мацевич. Вид у него был слегка смущённым:

— Если я вас правильно понял, то вы, Иваныч, всерьёз полагаете, что спелеология — путь к центру Земли.

— Я этого не говорил, но почему бы и нет? Прикинь, сколько из наших пришли в геологию? И не потому, что конкурсы на геологические факультеты меньше, а зарплата больше, чем у продавца мороженого. В наши времена конкурса в геологических вузах нет вообще, и безработных среди геологов хватает. Я полагаю, что парень, покувыркавшись лет пять в спелеологических путешествиях, твердо знает, что он хочет от геологии. Он уже прошёл первые километры вглубь Земли, и остались сущие пустяки.

— А стоит ли так калечиться? Что там, на огромной глубине, может пригодиться человеку?

— Не знаю. Может много всякого. А может и ничего. Но пока мы будем уходить за грань известного и доступного, не задавая себе вопрос «зачем», у нас есть шанс оставаться людьми.