Убедившись, что великого русского биолога и патриота ждать за океан не приходится, Америка снова сама поехала к Ивану Владимировичу Мичурину.
Профессор Ганзен в известной энциклопедии имен «Who's who in USA» значился как селекционер, создавший несколько сортов сливы и вишни и приучивший к американским прериям сибирскую степную люцерну.
Этих достижений было достаточно для того, чтобы американцы провозгласили Нильса Ганзена преемником Бербанка, как бы хранителем пустующего трона.
Американского оригинатора, знакомого, по информации Франк Норрис-Мейора, с селекционными достижениями Мичурина, давно уже влекло и интересовало детальное ознакомление с методами работы русского преобразователя природы.
Нильс Ганзен прибыл в Мичуринск в середине жаркого лета 1934 года. Увидевшись с Иваном Владимировичем, он сразу почувствовал, что ему тут многому можно поучиться. Несколько фотографий, а также кинопленка запечатлели его глубокие, почтительные поклоны перед Иваном Владимировичем Мичуриным.
Разумеется, приезжий направился осматривать сад.
Многое не нуждалось в объяснениях: мощные завязи на пышных ветвях говорили сами за себя. Но Павел Никанорович Яковлев, аккуратно приезжавший из Ленинграда, из академии, в докторантуре которой он теперь состоял, каждое лето на родной полуостров, свои обязанности выполнял точно. Ему было поручено водить по саду профессора Ганзена и читать ему лекцию обо всем, что было кругом.
Они шли вдоль могучего ряда китаек, породненных с пепинами, ренетами, кальвилями и кандилями, мимо зимостойких бере, мимо многих вариаций гибрида вишни и черемухи, мимо почти пятидесятилетней бабушки вишен Плодородной, завоевавшей еще в прошлом веке Канаду, к незябнущим абрикосам и актинидиям. Переходили от холодостойкого винограда, от пушистых гибридов миндаля и персика к диковинной заместительнице лимона Шизандре, к пышным гигантским розам…
— Великолепно! — только и успевал восклицать американец.
Еще больше возросло удивление и почтение Нильса Ганзена, когда он ознакомился с простым перечнем научных трудов своего козловского коллеги.
Больше двухсот научных тем было разработано Мичуриным и освещено в печати, причем каждая из них была необходимым, прочно впаянным звеном непрерывной, издалека тянущейся цепи его планомерного творческого подвига.
«Опыт акклиматизации груш в Козлове» (1888); «Что такое акклиматизация плодовых деревьев» (1905); «Выведение новых культурных сортов из семян» (1911); «Влияние китайской яблони при скрещиваниях» (1913); «Материалы для выработки правил воспитания гибридных сеянцев» (1917); «Видовые гибриды», «Принципы и методы работы» (1925), с главами — об отдаленном скрещивании, вегетативном сближении, о методе «ментора» и стимуляторах, об окоренении отводков, о значении корнесобственных деревьев; «Генотипические изменения при межродовых скрещиваниях» (1932); «О некоторых методических вопросах» (1934), с главами — «О подборе комбинаций родительских пар», «Фотопериодизм», «Влияние экологических факторов на структуру прироста гибрида», «О появлении гинандроморфизма», «Об опасности для нашего садоводства переноса американских растений», «О селекции гибридных сеянцев» — таковы были только главнейшие литературные вехи огромного творческого пути великого русского ученого.
Прожив в непрерывном общении с Мичуриным около недели, профессор Нильс Ганзен со своим ассистентом отправился на Дальний Восток поискать в дебрях Уссурийской тайги, в сокровищнице восточно-азиатской флоры, что-нибудь для своих собственных опытов. Так подействовало на него обилие материала, полученного Мичуриным именно из этого далекого края.
Уезжая, он выразил горячее желание и твердое намерение вернуться к дням 60-летнего юбилея научной деятельности Мичурина, чтоб лично воздать должное замечательному русскому ученому.
Большая, широкая подготовка к этому юбилею на сей раз не могла оставаться незамеченной для Ивана Владимировича, как это случилось, по причине его предельной скромности, десять лет тому назад.
Газеты, и местные и центральные, пестрели сообщениями о предстоящем славном юбилее, десятки корреспондентов осаждали Мичурина просьбами о беседе, об интервью, хотя бы коротенькой статейке-автографе.
Законен, правилен был этот огромный общественный интерес к личности великого ученого, к его трудам и достижениям. Во всем этом проявлялась признательность, благодарность народа.
Но патриотическое сознание Мичурина, всегда ясное и глубокое, подсказывало ему, что есть за что благодарить и ему свой народ, советскую власть, партию.
20 сентября 1934 года в газете «Известия» в Москве было опубликовано письмо Мичурина великому вождю советского народа товарищу Сталину.
« Дорогой Иосиф Виссарионович!И. Мичурин».
Советская власть превратила маленькое, начатое мной 60 лет тому назад на жалком приусадебном участке земли дело выведения новых сортов плодово-ягодных растений и создания новых растительных организмов в огромный Всесоюзный центр промышленного плодоводства и научного растениеводства с тысячами гектаров садов, великолепными лабораториями, кабинетами, с десятками высококвалифицированных научных работников.
Советская власть и руководимая Вами партия превратили также меня из одиночки-опытника, не признанного и осмеянного официальной наукой и чиновниками царского департамента земледелия, в руководителя и организатора опытов с сотнями тысяч растений.
Коммунистическая партия и рабочий класс дали мне все необходимое, — все, чего может желать экспериментатор для своей работы. Сбывается мечта всей моей жизни: выведенные мною новые ценные сорта плодовых растений двинулись с опытных участков не к отдельным кулакам-богатеям, а на массивы колхозных и совхозных садов, заменяя низкоурожайные, плохие старые сорта. Советское правительство наградило меня высшей для гражданина нашей Родины наградой, переименовав город Козлов в город Мичуринск, дало мне Орден Ленина, богато издало мои труды.
За все это Вам, руководителю, дорогому вождю трудящихся масс, строящих новый мир — мир радостного труда, приношу всеми 60-тью годами моей работы благодарность, преданность и любовь.
Дорогой Иосиф Виссарионович! Мне уже 80 лет, но та творческая энергия, которой полны миллионы рабочих и крестьян Советского Союза, и в меня, старика, вселяет жажду жить и работать под Вашим руководством на пользу дела социалистического строительства нашего пролетарского государства.
Ответ на письмо был следующий:
«Товарищу Мичурину, Ивану Владимировичу.
От души приветствую Вас, Иван Владимирович, в связи с шестидесятилетием Вашей плодотворной работы на пользу нашей великой Родины. Желаю Вам здоровья и новых успехов в деле преобразования плодоводства.
Крепко жму руку И. Сталин».
Возвращаясь с Дальнего Востока, профессор Нильс Ганзен подоспел как раз к открытию Всероссийской конференции плодоводов-опытников, организованной в честь 60-летнего юбилея Мичурина.
Это зрелище тоже явилось весьма поучительным для почтенного американского гостя. Никогда не приходилось ему до этого видеть, чтоб на научную трибуну уверенно поднимались люди с характерными, простыми лицами крестьян и рабочих, с мозолистыми руками, но с такими свободно текущими речами, каких он никогда не слыхал от подобных людей в Америке.
Они съехались сюда со всех концов советской страны не для простого прославления их давнего и испытанного учителя в деле создания новых растений. Нет, они по-деловому сообщали друг другу, а через печать и всему народу и об успехах своих, и о всех тех трудностях, какие им приходилось преодолевать, о неизбежных ошибках и промахах, но вместе с тем, постоянно, и о той великой, всех их воодушевляющей цели, которая была так ясна для них всех.
Как и Мичурин, их учитель, не для коммерции или рекламы, даже не для собственного удовольствия создавали, выводили они вслед за ним и по его указаниям, советам новые сорта самых различных растений. Все, что они делали, предназначалось ими, так же как и Мичуриным, для народа, для процветания и обогащения родной страны.
С тяжелым ящиком своих плодов поднялся на трибуну В. В. Спирин, сам уже седой старик, из-под Архангельска.
Показывая конференции яблоко за яблоком, кисти ягод, ветви, цветы, он как бы воскрешал своим рассказом жизнь и судьбу самого Ивана Владимировича.
— Я стремился завоевать для плодов далекий север. Архангельск, Котлас, Сыктывкар знают и ценят мои труды, не пропавшие даром. За полярным кругом хорошо знают вот это яблоко… За полярным кругом знают и крыжовник… Тридцать сортов крыжовника выведено мною по системе Мичурина. К суровому климату севера я приучаю пенсильванскую вишню, бальзамическую пихту, боярышник… Венцом своих трудов я считаю северную розу, могущую расти в открытом грунте. Роза эта будет называться Роза Мичурина… Ибо ведь это его указания, его советы, его методика помогали мне в труде и исканиях.
Казанцев из Свердловска, Лисавенко с Алтая, Михайлов из Иваново-Вознесенска демонстрировали яблоки и груши, выведенные ими. Смоленчанин Голенкин показал свой плодоносящий в Смоленске виноград.
А за ними подымались все новые и новые участники конференции — у каждого было, что показать, у каждого было, что рассказать.
На другой день с утра до поздней ночи гремели оркестры на холме. Десятки тысяч людей двигались по улицам города Мичуринска. Красные флаги пламенели в ярком солнечном свете. Блестели золоченые буквы надписей:
«Да здравствует великий преобразователь природы!»
«Многие годы жить еще мастеру земли!»
«Пламенный привет от молодежи славному Ивану Владимировичу Мичурину!»
Шли паровозники Мичуринского паровозоремонтного завода. Шли станционные и заводские рабочие. Шли служащие и школьники. Шли в полном составе делегаты конгресса опытников.
Народ бесконечной рекой медленно тек по главной улице мимо открытой, специально воздвигнутой трибуны. А с нее профессора, академики, государственные деятели говорили о человеке, который в течение многих десятков лет ни на день не изменил своему делу.
Когда в медленно двигавшемся автомобиле народ увидел знакомого морщинистого старичка в фетровой шляпе и с неизменной железной палочкой, вся улица забушевала, загудела от приветствий.
Переполненный театр встретил великого ученого бурей рукоплесканий. Все встали, приветствуя его.
Торжество открылось чтением поздравительного обращения от правительства:
«Привет смелому обновителю природы, создавшему огромное количество новых, превосходных сортов плодовых деревьев…» — говорилось в этом приветствии.
Было оглашено приветствие «Правды»:
«Великое дело обновления земли начинается с пролетарской революции, с социалистического строительства, открывающего неограниченные возможности перед всеми отраслями науки и техники.
Большевистская партия, возглавляемая творческим гением Сталина, руководит великим делом обновления земли. Неутомимой борьбой очищая страну от капиталистического свинства, мы строим новую жизнь, полную довольства и творческой радости. Вот почему Мичурин вновь обрел свое дело после Октября 1917 года. Вовсе не случайно в первые же годы революции, сквозь дым и порох гражданской войны, большевики сумели разглядеть заброшенный в провинциальной глуши Мичуринский питомник и, несмотря на голод и холод, вызванные интервенцией, отпустить ему нужные средства.
Так же не случайно сегодня тот, чье имя звучит, как лозунг борьбы за лучшие чаяния всего трудового человечества, тот, к кому обращены взоры и сердца сотен миллионов людей, приветствует садовода И. В. Мичурина и крепко жмет ему руку».
Были оглашены приветственные письма от Академии наук, от Народного комиссариата земледелия СССР, от ряда других государственных и общественных организаций страны.
Было прочитано постановление ЦИК СССР о присвоений Ивану Владимировичу Мичурину звания заслуженного деятеля науки и техники.
Сообщены были торжественному собранию приветствия прогрессивных иностранных ученых. Ученый садовод Ян Бём из Чехословакии, между прочим, сообщал, что лучшей, новейшей из выведенных им роз — пламенно-красной — он присваивает имя Мичурина.
Это был настоящий триумф советского ученого, советской науки.
Бесчисленны были приветствия и выступления от представителей благодарного народа.
Каждый из выступавших приводил факты действенного, плодотворного влияния мичуринских принципов, идей и методов на развитие плодоводства и всего сельского хозяйства вообще.
Все шире и отчетливее обозначались перед собравшимися и перед самим Мичуриным грандиозные очертания того, что ему удалось сделать для родной страны за шестьдесят лет его научной и практической деятельности, его благородного новаторского горения.
Когда окончились все бесчисленные выступления, попросил слова и сам Иван Владимирович.
«Товарищи, — сказал он. — На мою долю выпала довольно-таки редкая радость — увидеть плоды своих трудов. Шестьдесят лет тому назад начал я на жалком участке свою работу, как опытник-одиночка. А теперь вы, и в вашем лице весь трудовой народ, чествует то для многих когда-то мелкое и смешное дело, которому я отдал десятки лет жизни.
Я знаю, кому обязан всем развитием моего любимого дела. Я обязан этим великой трудовой советской власти. Ленин и Сталин — вот те люди, которые, при всей огромной занятости государственными делами, находили время позаботиться и обо мне и о моем деле. Они стремились обратить внимание всех трудящихся на плодоводство, ведущее к зажиточной, хорошей жизни.
Очень хотелось бы мне, чтоб в каждом колхозе каждый колхозник имел хоть одно дерево, выращенное своим трудом. Уже есть немало примеров этого, но надо еще больше развивать это дело.
Мне уже недолго осталось жить. Но я еще хочу и надеюсь поработать. Земля меня, конечно, не пугает. Всю жизнь я ничего не боялся — только за сад и были у меня страхи. Но я теперь вполне спокоен: ваши руки не дадут после меня заглохнуть моему саду…
Ну, а за чествование еще раз спасибо и вам, и всему народу, и его любимому вождю. Надеюсь, питомцы мои в долгу не останутся… Сейте только и сами побольше. Как можно больше сейте…»