По возвращении домой Анитра обнаружила в своей комнате забившегося в угол Старки. Он выглядел совершенно сломленным, с губ исчезла нагловатая ухмылка, а в глазах застыл ужас.

Ведьмочка взяла несчастного ктурха на руки, прижала к себе, как ребенка и бережно пригладила рыжие всклокоченные волосы, выглядевшие так, будто Старки пытался выдрать их вместе с корнями.

— Что случилось? — спросила Анитра осторожно, когда ее маленький приятель перестал вздрагивать всем телом, а его взгляд вновь обрел осмысленность.

— Они здесь, — прошептал он чуть слышно, — они пришли, чтобы поглотить все живое.

Маленькое тельце снова начал бить крупный озноб.

— О ком ты говоришь? — спросила не на шутку встревоженная Анитра.

— О духах пустоты, — одними губами произнес Старки и тут же зажал рот ладошками. Его взгляд заметался по комнате, словно одно упоминание вечно голодных тварей могло спровоцировать их немедленное появление прямо тут, в этой комнате.

Анитра кое-что знала об этих существах, но лишь догадывалась, насколько они могут быть опасны. В ее представлении духи пустоты являлись энергетическими вампирами довольно высокого уровня. Подселяясь в тело жертвы, они не только питались ее жизненными силами, но и подчиняли своей воле разум донора, а когда жертва ослабевала, просто находили себе другую.

Обнаружить в человеке присутствие подселенца могла любая ведьма, но для избавления от него требовалось проведение сложного ритуала, и без помощников тут было не обойтись. К сожалению, люди неохотно соглашались пособничать ведьмам. Скорее всего из боязни стать новой жертвой духа пустоты. Не помогали даже уверения, что защитные амулеты прекрасно оберегают от смертельной угрозы.

Старки подобно ведьмам обладал способностью видеть ауру живых существ, которую в этом мире называли светом жизни, и не мог не заметить, происходящие в ней изменения. Спрашивать, не ошибся ли он в своих выводах, не имело смысла. По нему было видно, что малыш напуган едва ли не до потери сознания.

Немного подумав, Анитра сказала:

— Прекрати дрожать. Я дам тебе защиту от духов. Лучше расскажи, где ты их видел? Неужели кто-то из одержимых приходил в наш дом?

В глазах Старки появилась надежда.

— Ты подаришь мне защитный амулет? — спросил он слегка дрогнувшим голосом.

— Ну уж нет, дорогой мой, — ведьмочка на корню пресекла очередную попытку вымогательства. — Я зачарую твой амулет. Так что давай, покопайся в своих сокровищах, там наверняка найдется что-нибудь подходящее для этой цели.

Старки подумал было обидеться, но страх за свою жизнь оказался сильнее жадности. Ктурх пропадал не больше минуты, а когда вернулся, в его руках поблескивала круглая золотая подвеска. Превратить кусок драгоценного метала в защитный амулет было делом нескольких минут. Старки был счастлив, как никогда раньше. Впервые он осознал, что золото — не самая большая ценность в мире. Есть кое-что, с чем он не готов расстаться ни за какие сокровища.

— А теперь рассказывай, — потребовала Анитра, когда душевное равновесие Старки пришло в норму.

Из его немного путаного рассказа выяснилось, что пронырливый ктурх не смирился с тем, что его не берут во дворец, и решил отправиться туда самостоятельно. В облике кота это оказалось не сложно сделать. Люди редко обращают внимание на этих полезных животных. Им благоволят, их терпят, к ним давно привыкли. А все потому, что не будь котов, некому станет сдерживать полчища грызунов, несущих с собой болезни и смерть.

Прошмыгнув во дворец через гостеприимно распахнутые двери, Старки притаился под одним из столов, чтобы немного осмотреться и оценить обстановку. Вот тут он и заметил неладное. Недалеко от того места, где находилась его любимая девочка, на небольшом возвышении сидел человек, впустивший в себя духа пустоты. Он ничем не выделялся в кругу сотрапезников. Ел, пил, разговаривал, но свет его жизни был словно заляпан грязью.

Анитра поняла, что речь идет о членах королевской семьи, только они сидели отдельно ото всех. Но помимо Харальда за тем столом находилось шестнадцать его сыновей. И вряд ли Старки знает имя человека, которого уже и человеком назвать нельзя.

— А потом к нему подвели красивую черноволосую девушку, — продолжал свой рассказ Старки. — Так вот, она тоже несла в себе духа пустоты. Больше я не мог там находиться. Страх помутил мой рассудок, и я со всех ног помчался куда глаза глядят. Уж и не помню, как оказался в твоей комнате. Боялся, что ты не вернешься.

Ктурх всхлипнул и потер кулачками глаза. Анитра же никак не могла прийти в себя от услышанного. Эйрик и Алов оказались во власти духов? Невероятно. Эту новость нужно немедленно сообщить Свенельду. Да и Вальгарду придется многое рассказать. Опасно оставлять парня в неведении, это может привести к очень большой беде.

А еще нужно придумать, как самой посмотреть на ауру Эйрика и Алов, но при этом не выдать себя. Духи ведь могут почуять силу ведьмы. И тогда на нее начнется охота. Анитра помнила о защитной руне на своем теле, но рисковать все равно не хотелось. Теоретические знания — это конечно же хорошо, но лучше, если к ним прилагается хоть какой-то опыт. К сожалению, практического опыта по борьбе со зловредными сущностями у ведьмочки не было совсем. Впору испугаться и, следуя примеру Старки, сбежать подальше от хищных тварей, но так поступить она не могла, просто потому, что проблему надо было решать незамедлительно. Дальше будет только хуже.

Перед глазами ведьмочки предстал образ Эйрика: высокий, светловолосый мужчина, в полном расцвете сил. На вид ему было лет тридцать — тридцать пять. Правда, красавцем его не назовешь. Глубоко посаженные глаза, крупный нос и тяжелая челюсть придавали лицу наследника излишнюю мрачность. Немногие из присутствующих выдерживали его буравящий взгляд. Мужчины спешно склоняли головы, а женщины старались укрыться за широкими спинами своих спутников.

Черноволосая Алов рядом с избранником смотрелась тонкой тростинкой. Трудно было представить более странную пару. И тем не менее, они были чем-то неуловимо похожи друг на друга.

Подумав, Анитра наконец поняла, что их объединяло — это взгляды — ищущие, алчущие, голодные. И Эйрик, и Алов смотрели на людей с одинаковым выражением брезгливой заинтересованности.

Сейчас, слушая рассказ Старки, ведьмочка вспомнила, как после ее рискованного поступка жених и невеста одновременно вскинулись и начали пристально оглядывать толпу. Наверняка, духи почуяли творимое в пределах их досягаемости колдовство. К счастью, воздействие Анитры на Вальгарда оказалось мимолетным, а сама она ничем не примечательна, чтобы ее можно было сразу выделить среди прочих гостей, но впредь стоило вести себя еще осторожнее.

На лбу ведьмочки выступила испарина, когда она поняла, что лишь чудом избежала действительно больших неприятностей. Что и говорить, к встрече с духами в тот момент она не была готова. Наверняка растерялась бы от неожиданности и не смогла бы отразить внезапное нападение. Для присутствующих в зале гостей это выглядело бы так, словно она внезапно потеряла сознание. Люди зачастую бывают глухи и слепы. Они и не представляют, какие дела могут твориться у них под носом. До последнего не догадываются, что беда уже постучалась в их дом. Определенно, следовало незамедлительно поговорить со Свенельдом.

Анитра решительно направилась к двери, бросив Старки через плечо:

— Оставайся здесь, я скоро вернусь.

Ктурх, к слову, и не думал никуда отлучаться в эту ночь. Он еще не успел отойти от потрясения, которое испытал несколько часов назад. Пальцы рук у него до сих пор мелко подрагивали, да и левый глаз периодически дергался. Сегодня Старки было не до охоты за золотом. Больше всего на свете он хотел остаться самим собой, не позволив злобным духам завладеть светом его жизни.

* * *

Из комнаты Свенельда раздавался богатырский храп. Анитра поморщилась, вспомнив, как не сдержаны были хевдинг с сыном на пиру в честь помолвки Эйрика и Алов. Кувшины с крепким элем пустели практически мгновенно, слуги с трудом успевали их наполнять. Вальгард заливал свое горе, а отец его в этом поддерживал. Чудо, что они не уснули в пиршественном зале, сидя за столом и положив головы на скрещенные руки, как это сделали многие воины, не рассчитавшие свои силы. Доехали домой и на том спасибо. И даже ни разу не вывалились по дороге из седла, хотя действовали скорее на автомате, чем осознанно. Вспомнив все это, Анитра поняла, что поговорить сегодня со Свенельдом вряд ли удастся, и повернула обратно, подумав, что утро вечера мудренее.

А утром она ругала себя за промедление, хоть и понимала, что не виновата в том, как сложились обстоятельства. Свенельд, хоть и протрезвел, но теперь жестоко страдал от похмелья. Достучаться до его сознания удалось не сразу. Пришлось посылать слугу на рынок за травками, варить из них антипохмельное зелье и приводить бедолагу в чувство. За всей этой суетой, не сразу вспомнили о Вальгарде, а когда хватились, выяснилось, что парень исчез. Его поиски продолжались до позднего вечера, но результата не дали. Наследник Свенельда пропал бесследно, как в воду канул. Хевдинг попеременно впадал то в ярость, то в отчаяние. Причиной тому являлся рассказ Анитры о духах пустоты. Свенельд почти уверился в том, что его старший сын — гордость и надежда, стал их следующей жертвой.

— Да пойми же ты, девочка, — с болью в голосе говорил Свенельд, — он же в столице с пятнадцати лет. Поди и думать забыл об опасности, что таится за обережным кругом. Все жители приграничья с рождения носят защитные амулеты. Я и Вальгарду такой сразу надел, едва он появился на свет. Но кто знает, носит ли он его теперь? Мог ведь снять, потерять, да пропить-прогулять, в конце концов. Надо было амулет тот делать из металла попроще, а я для первенца золота не пожалел. Если б знал, что так выйдет.

Видеть этого сильного мужчину страдающим было очень тяжело. Если бы у Анитры имелась кровь Вальгарда или его волосы, можно было попытаться отыскать его с помощью магии рун, а так остается лишь ждать, да надеяться, что блудный сын вскоре объявится сам. Мог же он, к примеру, завалиться к какой-нибудь вдовушке, залечивать душевные раны, да там и остаться. Можно понять желание Вальгарда не видеть свидетелей своего поражения, не становиться объектом для жалости. Бывает, с чужими людьми проще разделить переживания, чем с самыми близкими. Они не станут лезть в душу с сочувствием. Выслушают и на том спасибо.

И все же тревога за парня незаметно прокралась в сердце ведьмочки. Она попросила у Свенельда позволения осмотреть комнату Вальгарда. Слуги упоминали, что он редко появляется в доме, пропадая на службе или проводя время с друзьями. У него было спальное место в казармах, да и найти ласку и приют у скучающей вдовушки молодому сильному парню не составляло труда. Но попытаться все же стоило.

Глаза Свенельда вспыхнули надеждой. Он сам бросился перетряхивать постель и сундук Вальгарда. Больше мешал, чем помогал, но выгнать его из комнаты никак не удавалось. Пришлось отойти и подождать в сторонке, пока мужчина не успокоится. Потом самой пересмотреть все заново.

Искомое нашлось далеко не сразу. Вот когда можно было порадоваться нерасторопности слуг. Гита была не в том возрасте, чтобы успевать везде, и потому комната Вальгарда убиралась не часто, а его одежда могла дожидаться стирки несколько дней. На одной из нательных рубах обнаружились капли крови. Не много, как будто Вальгард промокнул рукавом разбитую губу, но и этого должно хватить для проведения ритуала.

* * *

Анитра решительно закрыла дверь своей комнаты перед Свенельдом. Он несколько раз стукнул кулаком по деревянной поверхности, потом, кажется, угомонился, но не ушел, о чем свидетельствовало повисшее в воздухе напряжение. Вскоре Свенельд успокоился и перестал метаться по коридору. Он уселся на пол и приготовился ждать, а ведьмочка сосредоточилась на ритуале поиска.

Надо сказать, что ритуал был довольно простым и не требовал больших энергетических затрат. Анитра налила в таз для умывания воду из кувшина. Достала из сундука две новых свечи и острием кинжала прочертила на каждой руну Дагаз. Отыскала среди дощечек с рунами ту, на которой была изображена руна Манназ, и установила ее вертикально перед емкостью с водой. Потом зажгла по бокам от нее свечи и окунула в воду кусок ткани, впитавший в себя кровь Вальгарда. Указательным пальцем правой руки прочертила на поверхности воды руны Манназ, Лагуз и Дагаз. Затем начала закручивать воду в маленький водоворот, не забывая при этом четко проговаривать следующие слова:

— Руна Манназ, руна Лагуз, руна Дагаз, приведите меня к Вальгарду, сыну Свенельда. Как горит свеча, как течет вода, как звучат слова, так проляжет мой путь к нему.

Повторив наговор три раза, Анитра распахнула настежь окно и выплеснула воду с высоты второго этажа. Потом открыла дверь и сказала ожидавшему ее хевдингу:

— Времени мало, Свенельд, мы должны поспешить. На убывающей луне наговор действует недолго, надо успеть, пока сила его не развеялась.

Свенельд понял все правильно и тотчас направился к выходу, держась на два шага позади Анитры.

* * *

Вальгарда мучил кошмар. Во сне он кричал и метался, стараясь разорвать стягивающие его путы. Все было бесполезно, с каждым новым рывком натяжение лишь усиливалось. На коже появились кровавые отметины от веревок. Боль становилась довольно ощутимой, но не до такой степени, чтобы сознание парня вырвалось наконец из липкой паутины небытия. Зато жажда справилась с этой задачей куда лучше. Похмелье давало о себе знать не самым приятным образом. Жутко болела голова, хотелось пить, а лучше сразу умереть, чтобы так не мучиться.

С трудом разлепив потрескавшиеся губы, Вальгард провел по ним кончиком языка. Затем попытался произнести хоть слово, но звуки застревали в пересохшем горле. Так и не выдав ничего членораздельного, парень слегка приоткрыл глаза и осмотрелся. Вместе со зрением к нему вернулся и слух, но мозг отказывался воспринимать действительность, слишком невероятным было то, что открылось его взору.

В неверном свете свечей все выглядело нереальным. На широкой кровати, застеленной мягкими шкурами полярных лисиц, в пароксизме страсти сливались два тела — мужское и женское. Обнаженная девушка выгибалась в сильных руках мужчины, оседлав его бедра подобно наезднице и страстно отзываясь на ласки любовника. По белоснежной коже ее спины струились длинные пряди иссиня-черных волос. Стоны удовольствия вырывались из груди красавицы всякий раз, как мужчина проникал в ее лоно своим естеством.

Любовники не замечали, что за ними наблюдают, слишком были поглощены друг другом. А Вальгард не мог отвести взгляд. Зрелище было и впрямь завораживающим. Но вот девушка откинулась назад и закричала, находясь на пике наслаждения. Волосы больше не скрывали ее лица. И тогда он ее узнал и едва не задохнулся от боли и гнева. Дернулся, испытывая сильное желание убить обоих, ведь это Алов у него на глазах так бесстыдно отдавалась другому мужчине. И вдруг осознал, что не может сдвинуться с места, потому что связан по рукам и ногам.

— Ты только посмотри, дорогой, наш поздний ужин очнулся, — промурлыкала Алов, вставая с кровати и потягиваясь, как кошка. Весь ее облик источал довольство.

Мужчина хмыкнул в ответ:

— Проголодалась, милая?

— Предпочитаю запасаться впрок, дорогой. Еда быстро кончается, а люди становятся излишне подозрительными, когда их знакомые ни с того, ни с сего начинают болеть и умирать.

— В таком случае, оставляю его тебе, а сам подкреплюсь энергией братцев. У Харальда слишком много наследников для одного королевства, а я не намерен делиться властью.

Вальгард слушал и не понимал, о чем они говорят. В его душу закрались сомнения, да Алов ли это на самом деле? Куда делась та милая девушка, что с первого взгляда покорила его сердце? И Эйрик не был похож на себя самого. Тот прежний, которого он знал, был груб и жесток с женщинами, а этот действовал иначе. Для начала обласкал любовницу взглядом, потом проявил о ней заботу и наконец, коснулся розовых губ красавицы нежным поцелуем перед тем, как уйти.

— Проклятье, — прошипел Вальгард, стряхивая с себя наваждение.

— Нет, малыш, — Алов оказалась рядом с ним в одно мгновенье и почти коснулась губами его губ. — Тебя никто не проклял, поверь мне, уж я то знаю. Твой свет сияет так ярко, что мне не терпится попробовать, каков он на вкус.

Девушка приблизилась к нему вплотную, и Вальгард отшатнулся. Ему была отвратительна сама мысль, что придется касаться ее после Эйрика. Алов словно вымазалась в грязи, стала вдруг мерзкой до отвращения. А потом он заглянул ей в глаза и застыл от ужаса. Из глаз юной девушки на него смотрела сама смерть.

— Мне конец, — прошептал он чуть слышно, чем вызвал приступ веселья у своей будущей убийцы.

— Все мы не вечны, — филосовски заметила Алов, когда отсмеялась и возобновила разговор. — Только моя смерть придет не так скоро, как твоя.

Дверь в комнату внезапно отворилась. Алов обернулась и удивленно вскинула смоляные брови. На пороге стоял рыжеволосый незнакомец, подозрительно похожий на того парня, что должен был стать сегодня ее ужином. Рядом с ним переминалась с ноги на ногу малолетняя спутница. Алов не сразу обратила на нее внимание, а зря.

Вошедший мужчина замер в дверях, смущенный ее наготой, зато девчонка, времени зря не теряла. Она бросилась вперед и вонзила кинжал в горло черноволосой красавицы. Кровь хлынула потоком, унося с собой жизнь. Дух пустоты, обосновавшийся в теле Алов, заметался в поисках нового убежища, но был притянут энергией солнечного камня, висевшего на груди у ведьмы.

— Что ты творишь? — громыхнуло откуда то сверху, когда Анитра опустилась на колени перед телом Алов. Это Свенельд так невовремя решил вмешаться в ее планы. Ведьмочка строго посмотрела на него и приказала свернуть одно полотенце в жгут, а второе разорвать пополам. Сама же вновь занялась оказанием первой помощи пострадавшей. Она надавила пальцем чуть ниже ранения, чтобы замедлить кровотечение и исключить попадание воздуха в кровь, а потом приложила к ране скатку из полотенца, подняла противоположную от раны руку пострадавшей вверх и наложила через нее жгут. Таким образом кровотечение было остановлено и предотвращена угроза воздушной эмболии.

Однако расслабляться было рано. К сожалению, о стерильной операционной оставалось только мечтать, зато у Анитры имелся дар целителя. Кровью пострадавшей ведьмочка старательно вывела у нее на шее руну Тейваз, способствующую скорому исцелению ран, полученных от удара холодным оружием. Нужно было нанести еще руну Соулу, чтобы восстановить ауру девушки, но это можно сделать чуть позже, ведь оставался еще один не пойманный дух пустоты, который мог появиться в любой момент. Да и Вальгарда не мешало бы освободить от пут и привести в чувство. Вид у парня был такой, словно он вот-вот лишится рассудка.

Вальгард издал булькающий звук, мало напоминающий человеческую речь, но этого оказалось достаточно, чтобы привлечь к себе внимание остальных. Свенельд поспешил снять путы с сына и, как только Вальгард приподнялся с импровизированного алтаря, от всей души врезал ему в челюсть.

— Щенок, — кипятился Свенельд, — дай только выбраться отсюда живыми, и я самолично спущу с тебя шкуру. Может быть, хоть это заставит тебя поумнеть. Ты куда полез, дурень? Неужто жить надоело?

— Прости, отец, — Вальгард покаянно склонил голову, — я и сам не помню, как здесь очутился. Как будто только что ложился в свою кровать, а очнулся уже в комнате Эйрика. Колдовство какое-то, не иначе.

Взгляд парня подозрительно скосился в сторону Анитры, которая продолжала хлопотать над раненой девушкой. Свенельд же заметив, куда он смотрит, отвесил сыну еще и подзатыльник.

— Ты свою вину на других не перекладывай, — прикрикнул он строго, — если бы не Анитра, быть бы тебе кормом для духов пустоты. В ножки ей кланяйся, да прощения проси за мысли свои недостойные.

— Да я ничего такого не имел в виду, так просто к слову пришлось, — поспешил оправдаться Вальгард, потирая попеременно то щеку, то затылок.

Тут в разговор отца с сыном вмешалась Анитра. Она поднялась с колен, невольно поморщилась, заметив кровавые отметины на платье, и сказала:

— Разбираться будете дома. Сейчас главное выйти отсюда живыми. Только дождемся возвращения Эйрика. Как вы понимаете, начатое нужно довести до конца. Нельзя оставлять врага у себя за спиной. Надеюсь, вдвоем вы с ним справитесь.

Мужчины будто только и ждали, когда им скажут, что нужно делать. Разом забыли обо всех своих разногласиях и осмотрели комнату в поисках оружия. Кинжал Анитры показался им детской игрушкой. Да ведьмочка и не собиралась его отдавать. Как выяснилось, в опасной ситуации его наличие может сыграть решающую роль, а в комнате Эйрика и без того найдется, чем поживиться.

Тело Алов обтерли влажной тряпицей и осторожно перенесли на кровать. Сверху укрыли меховым покрывалом так, чтобы спрятать от посторонних глаз стягивающую повязку. Потом, как могли, вытерли с пола кровь, а грязные тряпки бросили в камин. Все приготовления заняли не больше нескольких минут. Действовать старались быстро и бесшумно, чтобы не привлекать ненужного внимания и не быть застигнутыми врасплох.

Только после этого все трое заняли заранее обговоренные позиции. Вальгарда уложили на прежнее место, приказав ему лежать тихо и не двигаться. Свенельд встал сбоку от входа и приготовился ждать. Анитра примостилась на сундуке напротив двери и принялась с интересом разглядывать амулет, подаренный ей Сигвердой около года назад. Его главной особенностью было то, что он мог притягивать бестелесные сущности. Сейчас невозможно было не заметить произошедшие с ним изменения. Внутри прозрачного камня, прежде будто бы напоенного солнечным светом, клубилась тьма. Она то сворачивалась в тугие кольца, то, резко распрямляясь, билась о стенки сосуда, ощупывая их в поисках выхода, но вырваться не могла, как ни старалась.

Наблюдая за метаниями духа пустоты, Анитра думала о том, что вот такое туманное нечто, на первый взгляд слабое и беспомощное, способно полностью уничтожить человеческую личность. Кто знает, удастся ли вернуть к жизни прежнюю Алов? И не милосерднее ли позволить ей умереть? Кому-то этот вопрос покажется сложным, не имеющим ответа. Однако Анитра точно знала, что будет бороться за жизнь девушки до конца, точно так же, как и за жизнь Эйрика. И то, что он, мягко говоря, не очень хороший человек, ничего не меняет. У нее просто нет права решать, кому жить, а кому умереть.

Ведьмочка посмотрела на Вальгарда. Парень, не отрываясь, смотрел на Алов. В его взгляде не было ненависти, только горечь. Это хорошо, значит, он понимает, что вины девушки тут нет. Самое время проверить свои чувства на прочность. Насколько сильно его увлечение черноволосой красавицей покажет время. Настоящая любовь прощает многое, даже измену, которую и изменой не назовешь. Хотелось надеяться, что Алов, действительно невиновна. Другое дело Эйрик. По словам Свенельда, старший сын Харальда не отличался ни добрым нравом, ни душевным благородством. И лучше будет находиться подальше от этого места, когда он очнется.

За дверью послышались быстрые уверенные шаги, и в комнату вальяжной походкой вошел Эйрик. Бросил короткий взгляд на кровать, потом на пленника и только после этого заметил прямо перед собой незваную гостью. Камень в ее руках он узнал сразу. Мужчина оскалился, как хищник перед броском, но не успел сделать ни шагу. Стоявший позади него Свенельд молниеносно вонзил кинжал Эйрику в шею и, не обращая внимания на брызнувшую фонтаном кровь, аккуратно подхватил тяжелое тело. Дальше действовали по старому плану, только теперь стягивающую повязку накладывали мужчины. Для Анитры эта задача оказалась непосильной.

* * *

— Кажется, у нас получилось, — не веря самой себе, произнесла Анитра. Она сжимала в руках потемневший камень и боялась разжать кулак. Надо было срочно избавиться от духов. Что-то ей подсказывало, что камень не сможет удерживать их достаточно долго. Рисковать лишний раз не хотелось.

— Что будем делать теперь? — обратился Свенельд к Анитре. Сам он ничего не смыслил в колдовских ритуалах, но подозревал, что на этом дело не кончится. И был прав.

— Мне нужна свободная комната, — сказала Анитра и посмотрела на Вальгарда. Кому, как не ему было знать, где таковая имеется, ведь он провел во дворце без малого пять лет. Парень сразу понял, чего от него хотят, и поманил ведьмочку за собой. Свенельд хотел пойти следом за ними, но Анитра попросила его присмотреть за ранеными, и хевдинг нехотя согласился с тем, что так будет лучше.

Искомое нашлось не сразу. Во дворце было много гостей и свободных комнат почти не осталось. Проверять каждое помещение на наличие жильцов было бы слишком рискованно, поэтому Вальгард решительно повел Анитру на чердак. Туда редко кто наведывался, особенно ночью.

Ведьмочка без объяснений выставила Вальгарда за дверь, как только убедилась в том, что на чердаке никого нет, да еще приказала ему держаться как можно дальше, чтобы избежать участи, постигшей Алов и Эйрика. Предупреждение подействовало, и парень не пытался даже подглядывать, решив, что удовлетворенное любопытство не стоит того, чтобы расплачиваться за него собственной жизнью.

Анитра медлить не стала. Расставила по углам четыре свечи с вырезанными на них рунами Хагалаз, по девять символов на каждой. Пятую свечу установила в центре. Четко проговаривая слова, произнесла наговор, одновременно наполняя руны силой:

— Руна Хагалаз, защита и опора, прошу тебя, развей духов злобных, во мраке рожденных.

Повторив наговор три раза, Анитра положила солнечный камень рядом с центральной свечой и перевернула его так, чтобы запирающая руна оказалась перевернутой, открывая духам путь на свободу, а сама отошла на три шага от места предстоящей казни.

Метущиеся духи, шипя и извиваясь, выпорхнули наружу и тут же проявились контуры защитного купола, сквозь который им никак не удавалось пробиться. Внутри него все искрило и переливалось, напоминая праздничный фейерверк. Это могло бы показаться красивым, если бы Анитра не помнила, что на самом деле там сейчас происходит. Обычно духов просто изгоняли, но ведьмочка решила поступить радикальным образом — развеять их окончательно. На это у нее была веская причина. Она боялась не успеть довезти камень с духами до границы обережного круга. И не была столь самонадеянна, чтобы поверить в то, что сможет поймать эти злобные сущности снова, если им удастся сбежать.