На следующий день во дворце поднялся настоящий переполох. Эйрик пропустил утреннюю трапезу и совет ярлов, чего прежде себе не позволял. Все, что касалось управления государством, воспринималось им со всей ответственностью. Харальд гордился старшим сыном и видел в нем достойного преемника в будущем. Поэтому отсутствие наследника король заметил сразу, а то, что помимо Эйрика на совет не явились также Фроди и Сигред, прошло мимо его внимания.

Посланный за Эйриком слуга вернулся с тревожным известием, что господин пребывает в беспамятстве и никак не реагирует на любые попытки его разбудить.

Королевский лекарь не смог найти причину странной болезни, погрузившей наследника Харальда в беспробудный сон. Дыхание Эйрика было размеренным, признаки лихорадки отсутствовали. Создавалось впечатление, что его просто опоили сонным зельем, но кто это сделал и зачем, пока оставалось не ясным.

А ближе к обеду стало известно, что Фроди и Сигред находятся даже в худшем состоянии, чем старший брат. Их дыхание почти не улавливалось, как и биение сердец. Вечером того же дня оба скончались, не приходя в сознание. И вот тогда Харальд забил тревогу, требуя доставить во дворец лучших столичных лекарей. Он отчаянно хотел спасти старшего сына, но не знал, как это сделать.

— Надо бы ведьму позвать, — раздался из толпы чей то голос. Харальд резко обернулся, но говоривший благоразумно скрылся из виду.

В последнее время о ведьмах старались помалкивать. Сам Харальд никак не препятствовал начавшимся гонениям на ведьм, вот люди и решили, что король поддерживает деяния Альдейбьерга Пресветлого, с год назад обосновавшегося в столице и утвердившего орден имени самого себя. Откуда взялся этот с виду неприметный человек, никто не знал, но от него веяло такой силой и уверенностью, что немногие решались ему перечить. Даже Харальд безо всяких возражений выделил место под строительство храма Альдейбьерга Пресветлого в самом центре столицы. На его возведение было потрачено немало средств, и опять таки неизвестно, откуда Пресветлый их взял. Поговаривали, что через городские ворота он вошел босым, облаченным лишь в видавшую виды хламиду из грубого полотна. В руках старец сжимал небольшой узелок, в котором находилась половина пресной лепешки и два сморщенных яблока. Стражи тогда приняли его за нищего бродягу и не хотели пускать в город, но Пресветлый глянул на них так, что сильные воины испытали беспричинный страх перед этим тщедушным человеком и отступили, покорно склонив перед ним головы.

— Позвать сюда Альдейбьерга Пресветлого, — распорядился король, вовремя вспомнив о том, кто тут истинный господин, и решив, что за оказанную поддержку, что выражалась в отсутствии противодействия, Пресветлый должен ему услугу. Не он ли утверждал, что способен исцелить любую хворь? Вот пусть и докажет правдивость своих речей, не то поплатится головой за обман.

Пресветлый явился незамедлительно, чем сильно удивил не только Харальда, но и его окружение. Обычно его было не так то просто дозваться. Бывшего бродягу теперь было не узнать. Его одежда выглядела пусть и не вычурно, но стоила баснословно дорого. Поверх длинного черного одеяния из Малагасийского шелка, которое в южных землях позволялось носить лишь императору, был накинут плащ, сотканный из паутины золотых пауков-кругопрядов. Об истинной стоимости этого плаща можно было только догадываться. Седые волосы почтенного старца свободно спадали вдоль спины, открывая высокий лоб без единой морщинки. На лице застыло выражение скорбного сочувствия, не нашедшего отражения в цепком взгляде водянистых глаз.

Альдейбьерг осмотрел Эйрика, поводил над ним руками, наклонился вперед и прижался губами к его губам, после всех проведенных манипуляций горестно вздохнул и признался:

— Увы, я бессилен, что-либо изменить. Тут побывала ведьма, мой король. Достаточно сильная, чтобы похитить свет его жизни. Утраченного не вернешь. Если только…

Старец надолго замолчал, будто задумавшись, и Харальд, не выдержав напряжения, спросил:

— Что надо сделать? Говори.

Альдейбьерг встрепенулся, подслеповато сощурился, еще раз коснулся лба и груди Эйрика и ответил:

— Если поймать эту ведьму, я смогу провести ритуал по изъятию ее силы. Это не гарантирует спасение наследника, но даст нам шанс, которого сейчас нет.

— Что тебе для этого нужно? — спросил Харальд прямо. Альдейбьерг не стал бы медлить, если бы мог обойтись без посторонней помощи. Его ненависть к ведьмам было общеизвестна. По всему королевству рыскали наемники в поисках обладательниц ведьминской силы. Многих ли удалось поймать, Харальд не знал, да его это и не волновало. Сам он ни разу в жизни не обращался к ведьмам за помощью и не понимал людей, готовых взвалить на себя тяжкую ношу в виде откупа лишь бы поскорее добиться желаемого. Если верить словам Альдейбьерга, от ведьм было больше зла, чем пользы. Погибший урожай, падеж скота, моровые поветрия, все это Пресветлый приписывал их деяниям. И никто не спешил опровергать его слова. Напротив, люди охотно с ним соглашались, определив наконец причину всех своих бед.

— Мне нужно осмотреть эту комнату без свидетелей. А потом провести ритуал поиска.

Харальду достаточно было молча указать всем присутствующим на дверь, чтобы комната вмиг опустела. Бросив последний взгляд на бессознательное тело сына, король тоже вышел и прикрыл за собой дверь, позволяя Альдейбьергу действовать по его усмотрению.

Избавившись от свидетелей, Пресветлый мигом утратил внешнее спокойствие. Он скинул дорогое одеяние, сковывающее движение и остался в легкой тунике и широких штанах. Затем тщательно обыскал комнату, собирая с пола и с кровати найденные волоски. Их оказалось не много, зато разнообразие поражало: рыжие, черные, золотистые. Не все они поведут по верному пути, но Альдейбьерг искал хоть какую то зацепку. Ему бы только ухватиться за кончик ниточки и тогда он легко размотает весь клубок. В одном Пресветлый не сомневался — виновница гибели призванных им духов пустоты будет найдена очень скоро и поплатиться жизнью за непрошенное вмешательство в его планы.

* * *

Ярлы во главе с Харальдом не спешили расходиться. Всем было интересно проследить за действиями самого Альдейбьерга Пресветлого. По столице о нем ходило немало слухов, один диковиннее другого. Верилось в услышанное с трудом. Люди в большинстве своем редко сталкивались с проявлениями магии и колдовства, а потому довольно скептически относились к разного рода россказням о чудесном исцелении, снятии родового проклятия и заговорах на удачу. Однако новый храм посещали исправно. Пресветлый не требовал платы за свои деяния, а потому поток страждущих не иссекал с раннего утра и до позднего вечера. Совесть не позволяла просителям приходить с пустыми руками в гости к человеку, от которого возможно зависело их здоровье и процветание в будущем, а потому каждый считал своим долгом бросить в сосуд для пожертвований хотя бы мелкую монету. Те же, кто рассчитывал получить больше остальных, соответственно и жертвовали более значительные суммы. В общем, храм не бедствовал. И никто не догадывался о его истинном назначении. На самом деле, высокое каменное строение служило накопителем энергии для своего хозяина, по капле отбирая жизненные силы у каждого, кто оказывался внутри здания. Люди по недомыслию списывали временное недомогание на физическую усталость. Они радовались, когда их финансовые дела начинали улучшаться, не замечая, что в семье нет прежнего мира и спокойствия, а в душе поселилась пустота.

Ярлы тихо переговаривались, стараясь не шуметь в присутствии безутешного отца. Свенельд присутствовал на заседании совета в числе прочих. Его крепость хоть и считалась отдельным независимым государством, но родственная связь с Харальдом позволяла хевдингу Йомсборга принимать участие в обсуждении наиболее важных вопросов.

Стоя перед закрытой дверью спальни Эйрика, Свенельд старался держаться за спинами остальных и думал, как бы так незаметно уйти, чтобы не вызвать ничьих подозрений в своей причастности к совершенному преступлению. В голову, как назло, ничего не приходило. Он уже начал отчаиваться, догадываясь, как будут дальше развиваться события, и не тешил себя надеждой, что прошлой ночью им удалось замести все следы своего пребывания в комнате Эйрика. Вальгард провел там несколько часов, наверняка обнаружится хоть один принадлежавший ему волос. Если Анитре не составило труда найти пропавшего парня прошлой ночью, глупо надеяться, что у Пресветлого могут возникнуть с этим сложности. Судя по разговорам, Альдейбьерг подобно ведьмам, обладал колдовскими способностями.

— Отец, вот ты где, — в голосе Вальгарда слышалось напряжение. Он обращался к отцу, но смотрел на закрытую дверь, прекрасно понимая, что ничего хорошего от визита Пресветлого ждать не приходится.

А вот Свенельд вздохнул с облегчением. У него появилась надежда на благоприятный исход. В способностях Анитры хевдинг не сомневался, главное было предупредить ведьму о грозящей опасности. И не обязательно это делать самому. Можно ведь и Вальгарда послать.

— Да сын, мы все тут собрались, в надежде на то, что убийца вскоре будет найден. Но прошу тебя, отправляйся домой. Меня беспокоит состояние Алфхильд. В последнее время ей нездоровится. И теперь мне кажется, что это не случайно, ведь она дочь Харальда. Возможно, ей тоже угрожает опасность.

Слова Свенельда привлекли внимание остальных. Даже Харальд развернулся к хевдингу лицом и с тревогой спросил:

— Алфхильд нездорова?

— К сожалению это так, ваше величество, — скорбным голосом ответил ему Свенельд.

— Так ступай же к ней сам и пришли ко мне посыльного с известием, если моей дочери станет хуже, — Харальд не просил, он приказывал, хоть и не имел на это права. Хевдинг Йомсборга не являлся его вассалом. Однако Свенельд благоразумно решил не обращать внимания на приказной тон короля, списав его на тревогу Харальда за жизнь дочери. Он поспешил удалиться вместе с Вальгардом, втайне радуясь, что все вышло так удачно.

Стоило Свенельду и Вальгарду вернуться в свой дом, как обоим стало ясно, что во время их отсутствия тут что-то случилось. Стоило ли этому удивляться, живя под одной крышей с ведьмой? Свенельд подумал, что после пережитой ночи, он готов к любым неожиданностям. А потому просто подхватил под руку одну из младших дочерей, весьма кстати пробегающую мимо, и спросил:

— Что тут происходит?

Девочка испуганно пискнула и тут же затараторила в ответ:

— Алфхильд заболела, отец. Ингеборг послала за лекарем, а его все нет, а ей все хуже, вот Анитра и взялась ее лечить, а мы ей помогаем, приносим нужные снадобья, если чего нет, покупаем на рынке, а сейчас Анитра прогнала всех из комнаты, и даже старая грымза осталась за дверью, вот и бесится… — девочка испуганно зажала рот ладошками и со страхом уставилась на отца. Но тому было не до нее.

Хевдинг поспешил подняться на второй этаж и едва удержался на последней ступеньке, когда в ноги ему бросилась рыдающая в голос Ингеборг. Преданная служанка обхватила колени Свенельда руками и стала его молить о спасении любимой госпожи, угодившей в плен к злобной ведьме. Вырваться из цепкой хватки слабой на вид женщины оказалось делом непростым. Она никак не желала выпускать из рук свою последнюю надежду.

Дверь в комнату Алфхильд распахнулась в тот момент, когда силы Ингеборг были уже на исходе. Она валялась у ног Свенельда, всем телом сотрясаясь от беззвучных рыданий. Никто и подумать не мог, что эта женщина способна на такие сильные эмоции. Анитра лишь мельком взглянула на служанку и попросила Бринхилд напоить бедную женщину успокаивающим зельем. С этой простой задачей мог справиться кто угодно. А ведьмочку волновало другое — странная потеря силы у молодой, здоровой женщины. Алфхильд была истощена настолько, что могла умереть, не вмешайся Анитра вовремя. Можно было бы списать это на происки духов пустоты, но им для подпитки необходим телесный контакт. Однако Алфхильд ни на мгновенье не оставалась наедине с братом и его невестой, и вообще весь вечер находилась рядом с мужем. А значит, нападение произошло гораздо позже и что хуже всего — в стенах этого дома. Выводы были неутешительными еще и потому, что ни Эйрик, ни Алов не могли быть теми, кто под покровом ночи проник в комнату Алфхильд.

Анитра пожалела, что в тот момент ее не оказалось рядом, уж она бы почувствовала творящуюся в доме волжбу. Недобрый взгляд ведьмочки устремился в сторону Ингеборг. Именно она денно и нощно находилась при госпоже, готовая на все, чтобы выполнить любое ее повеление. В том числе могла, к примеру, не убоявшись гнева Свенельда, пустить в дом незваного гостя. Обычно бледное лицо женщины теперь покраснело и распухло от слез. Она судорожно глотала успокаивающее зелье и выглядела совершенно невменяемой. Наверное жестоко допрашивать ее в таком состоянии, но медлить было нельзя.

Ведьмочка склонилась над Ингеборг, заглянула в ее бесцветные глаза и строго спросила:

— Кто приходил ночью к твоей госпоже?

Служанка воззрилась на нее с немым ужасом, будто увидела перед собой чудовище из кошмаров. Анитра не стала ее разочаровывать и улыбнулась так зловеще, что не выдержали и отшатнулись все остальные. Даже Свенельд невольно попятился, в очередной раз едва не сверзившись вниз со ступеней. Благо Вальгард стоял позади него и смог предотвратить падение отца с лестницы.

— Отвечай, — приказала Анитра, стараясь говорить как можно тише. Не было нужды запугивать Ингеборг еще больше, она и так тряслась от страха и готова была поведать обо всем, что знала, лишь бы остаться в живых.

— Это был Рунольф, моя госпожа, сын ярла Гуннара, — слабым голосом отвечала Ингеборг. — Это он во всем виноват. Поманил мою девочку сладкими речами, заморочил бедняжке голову, а ведь я ей говорила, я ее предупреждала, чтобы не связывалась с этим мерзавцем. Она его вчера как увидела, так и сделалась сама не своя. Ступай, говорит, к нему, скажи, что буду ждать его этой ночью. Я и пошла. А что делать? Разве могла я ослушаться?

Лицо Ингеборг сморщилось, как печеное яблоко, в голосе зазвучали плаксивые нотки:

— Я же умоляла ее одуматься, принять свою судьбу, но разве ж она станет слушать простую служанку? Слишком гордая для этого. Как же, дочь самого Харальда. А то, что она плоть от плоти моей о том и не вспоминает. А ведь я ее кровиночку выносила, вырастила, ночей не спала…

Женщина обхватила себя руками за плечи и начала медленно раскачиваться в такт тихому бормотанию, слетавшему с ее губ, но никто больше не прислушивался к тому, что она говорит. Всем хватило ранее услышанного, чтобы впасть в легкий ступор. Малышки Линн и Мэрит испуганно жались друг к другу. Старшие девочки тоже помалкивали. Молчал и Свенельд, сраженный известием о предательстве жены. Он вспоминал пожар в Йомсбурге, и в его душе закипал праведный гнев на изменницу за все то зло, что она сотворила.

И только Вальгард не растерялся, когда Свенельд, сжав огромные кулачищи, устремился к двери, ведущей в комнату Алфхильд.

— Убью тварь, задушу собственными руками, — взревел Свенельд раненым зверем.

Сын обхватил отца сзади, не давая ему сдвинуться с места, просипел натужно:

— Остынь, отец. Харальд не простит убийства дочери. Пусть он сам ее судит и выносит приговор, как король, как отец, как воин, в конце концов.

Свенельд не сразу смирил свой гнев. Несколько минут он старался вырваться из железных объятий сына, но не смог — Вальгард оказался сильнее.

— Да понял я, понял, хватит уже, отпусти, — приказал Свенельд сыну. Дернулся раз, другой, но Вальгард держал крепко. — Да отпусти ты, кому сказал, не собираюсь я ее убивать.

Тогда Вальгард осторожно разжал руки и отступил на два шага назад, а потом сразу присел и вовремя. Мощный кулак рассек воздух в том месте, где должна была находиться голова парня.

Свенельд с трудом устоял на ногах, не ожидая, что сын так ловко увернется от удара, но потом довольно улыбнулся:

— А ты молодец, не сплоховал, — похвалил Свенельд сына, — вижу, ты многому здесь научился.

Вальгард был доволен. Не только отец, но и сестры смотрели на него с восхищением. А вот несостоявшаяся невеста почему-то хмурилась. Ее взгляд был направлен вникуда и то, что она там видела, ей точно не нравилось.

Наконец мужчины вспомнили, зачем так спешно вернулись домой. Они должны были предупредить ведьму об опасности. Свенельд перегнувшись через перила повелел своим воинам охранять Алфхильд и Ингеборг. Потом повернулся к дочерям и приказал им сидеть в своих комнатах и не высовываться. И только отдав все необходимые распоряжения, схватил Анитру за руку и потащил ее к себе, Вальгард последовал за ними.

Времени на долгие разговоры у них не осталось, а потому хевдинг был краток. В двух словах он поведал Анитре об участии Альдейбьерга Пресветлого в поисках убийцы.

— Разве Эйрик и Алов мертвы? — ужаснулась Анитра. Она была уверена, что все сделала правильно. Наследник и его невеста не должны были умереть.

— Да нет же, — отмахнулся Свенельд. — И Алов, и Эйрик до сих пор живы, хоть и не приходят в себя. Этой ночью умерли два других сына Харальда. Догадываешься, кто виновник их смерти?

Анитра закрыла лицо руками. Нужно было подумать, но требовательные взгляды мужчин мешали ей сосредоточиться. Хуже всего было то, что она понятия не имела, как быстро Пресветлый сможет выйти на их след. Скорее всего, у них осталось не так много времени.

— Мы уезжаем, немедленно, — решение пришло неожиданно. Если ей нужно время, чтобы подумать, она его себе даст. — Свенельд, вели запрягать лошадей. Поедем втроем, так будет быстрее. И поторопись, объяснения получишь потом.

* * *

Выехать за пределы города оказалось не просто. Узкие улочки петляли самым немыслимым образом, часто на пути встречались преграды в виде тележки зеленщика или подводы с бочками. Да еще за ними увязалась местная ребятня. Мальчишки увидели здоровенного рыжего кота, гордо восседаюшего впереди Анитры, и пришли в полный восторг от необычного зрелища. Так и провожали их всю дорогу с криками и улюлюканьем.

К счастью Вальгард прекрасно ориентировался в хитросплетении столичных улиц. Он то и вывел их к воротам. Только оказавшись на достаточном удалении от городских стен, спутники смогли вздохнуть спокойно. Анитра надеялась, что поисковое заклинание Пресветлого тоже имеет ограничение по дальности. И все-таки она решила перестраховаться. Свернув с проезжей дороги в лес, ведьмочка принялась строить портал. Расчистила от прелой листвы небольшой участок земли и кинжалом начертила на нем руну Эваз. Подумала, куда лучше отправиться — в свою деревню, или в крепость? Выбор был невелик. Она могла открыть портал только в то место, где бывала раньше. Вдруг в памяти всплыл случай с кражей золота из городской казны Лорсброка, и еще вспомнилось, что она имеет право потребовать откуп за оказанную услугу. Как там звали того должника? Впрочем, не важно. Главное, чтобы он не страдал потерей памяти.

Анитра прекрасно помнила место последней стоянки зареченского обоза перед въездом в Лорсброк. Эту поляну она и представила перед тем, как начать произносить слова заклинания и наполнять руну силой. А когда появилось марево портала, едва различимое при дневном свете, сделала приглашающий жест рукой, подкрепив его словами:

— Прошу вас поторопиться, я не смогу держать проход вечно.

Мужчины переглянулись, но показывать свой страх перед девчонкой не стали. Смело направили коней сквозь туманную дымку. До сих пор ни одному из них не приходилось хаживать ведьминскими тропами.

Не такой представляли Свенельд и Вальгард тропу ведьм. Поговаривали, что простых людей на дороге ведьм ожидает погибель. Может на части разорвать, или разум помутится, а хуже всего, если на выходе окажешься за границей обережного круга, нечисти на потеху. Но вышло все иначе, совсем не так, как ожидалось. Они то думали, что будут плутать по тропе долгое время. Никак не могли взять в толк, отчего ведьма не пошла первой, а потом стало не до раздумий, потому что на весь путь пришлось не более пяти ударов сердца, и они снова оказались на лесной поляне.

Кони ржали и недовольно потряхивали мордами, норовя сбросить седоков. Пришлось их усмирять. И только лошадка Анитры меланхолично щипала молодую травку, пока ее хозяйка оглядывалась, замечая вокруг неладное. Лес наполняли звуки, но они были неправильными. Сейчас, в пору гнездования отовсюду должны доноситься птичьи трели, а вместо этого слышалось лишь завывание ветра, да треск веток. Лес казался пустым, безжизненным.

— Странное место, — Свенельд в задумчивости потер подбородок. — Неужто мы оказались за обережным кругом? — спросил он, обращаясь к Анитре. Кому, как ни ей знать, куда вывела их тропа?

— Да нет, Свенельд, до обережного круга отсюда чуть меньше дневного перехода.

Анитра и сама не могла понять, в чем дело, пока не заметила в кронах деревьев мелкую лесную нечисть — соргов. Эти создания внешне напоминали крылатых крыс и также, как крысы, сорги быстро размножались, сея повсюду опустошение. Они были страшно прожорливы, разоряли птичьи гнезда, нападали на мелкую живность, а если объединялись в стаи, то и взрослому животному не было от них спасения. Единственной хорошей новостью было то, что сорги никогда не покидали пределы леса, а значит, человеческие поселения не могли пострадать от этих тварей.

Сейчас сорги спали, свесившись вниз головой с веток. Надо было поскорее выбираться из леса, пока не обнаружилась еще какая-нибудь пакость, покрупнее и пострашнее этой. Анитра уже не сомневалась, что обережный круг прорван. На ее участке этого не должно было случиться. Обновлять печать ей предстояло в середине лета. До этого времени она могла не волноваться о сохранности границы. Делать это нужно было дважды в год. В середине зимы, как раз перед своим уходом, Сигверда в последний раз напоила силой охранные руны. Вдруг сердце Анитры ухнуло куда-то вниз. Она с ужасом осознала, какую оплошность допустила, не приняв во внимание участок, находившийся ранее под надзором Мстиславы. Сигверда восстанавливала там защиту как раз в начале осени, сейчас середина весны, а, значит…

Что же она натворила, дура самонадеянная. Возомнила себя могущественной ведьмой, ринулась бороться со злобными духами, а о долге своем позабыла. Анитра постаралась успокоиться. Что сделано, то сделано, самобичеванием она займется чуть позже, а сейчас надо думать, как исправить то, что уже случилось. Если бы она только знала, сколько проблем разом свалится на ее несчастную голову.

Собравшись с духом, Анитра развернулась лицом к спутникам и сказала спокойно, стараясь ничем не выдать снедающей душу тревоги:

— Впереди проезжий тракт. Двигайтесь по нему направо и окажетесь в Лорсброке еще до полудня. Остановитесь там на постоялом дворе. Я присоединюсь к вам позже, а сейчас мы ненадолго расстанемся.

— Куда ты собралась? — нахмурился Свенельд. Он чувствовал ответственность за молоденькую ведьму. Как бы она не хорохорилась, но опыта ей явно не доставало. Вот как бы она справилась с Эйриком без его помощи? Там бы и погибла от руки наследника. Нет, отпускать ее одну нельзя. Если что случится, он себе этого не простит, да и Сигверда ему припомнит так, что будет икаться всем потомкам вплоть до десятого колена.

— Я еду с тобой, — сказал он, решительно поворачивая коня влево. Вальгарду не оставалось ничего другого, как последовать за отцом. Он тоже понимал, что Анитра слишком слаба и уязвима, чтобы позволить ей действовать в одиночку.

Ведьмочка тяжело вздохнула и пришпорила свою лошадку. В конце концов, она может не признаваться спутникам в собственной забывчивости. Проку от этого никакого.

После обеда впереди показались крепостные стены замка, принадлежащего владетелю этих земель хертугу Рангвальду. Крепостные ворота были закрыты, а сверху на приближающихся путников недружелюбно поглядывали вооруженные воины.

— Кто такие? — донесся до них окрик, когда до ворот оставалось около пятидесяти метров.

Свенельд представился сам и назвал Вальгарда, об Анитре не было сказано ни слова. В этом не было необходимости. Девчонка ни у кого не вызвала опасений.

— Чего надо? — реакция стражников была более, чем странная. Обычно путников без разговоров впускали в замок, предоставляли еду и ночлег, а за отдельную плату могли снабдить припасами в дорогу. Собственно говоря, с этой целью Анитра со спутниками и свернули в сторону замка. Деньги у них имелись, а вот продуктами не мешало бы разжиться. Кто знает, когда представится такая возможность? Ведьмочку не оставляло дурное предчувствие. А еще она переживала за судьбу зареченцев. Они, можно сказать, находились на первой линии обороны.

— Открывайте ворота, да поскорее, — неожиданно послышался сверху знакомый голос. — Это ж внучка моя.

— Дед, — Анитра так резво соскочила на землю, что Старки пришлось когтями вцепиться в лошадиную шкуру, чтобы не свалиться следом. Лошадке это не понравилось, она взбрыкнула, скидывая наглое животное в дорожную пыль. Кот обиженно мявкнул и рванул вслед за Анитрой. Свенельд с Вальгардом тоже направили лошадей в открывшийся проем.

Во дворе замка оказалось многолюдно. Повсюду стояли повозки со скарбом, суетились люди. Взрослые занимались делом: готовили на кострах еду, стирали одежду, чинили упряж, таскали воду. Старшие дети приглядывали за младшими и помогали взрослым, чем могли.

Анитра с разбегу обхватила деда за шею и расплакалась. Она так боялась, что не увидит его живым. Тут и Бирута подоспела, вытерла руки о фартук и тоже обняла дочь. Старки сразу забился под ближайшую повозку, едва увидел, как при виде него у скучающей ребятни загорелись глаза. Он вовсе не собирался попадать в цепкие детские ручонки, справедливо полагая, что дети если и не задушат, то уж точно затискают до полусмерти.

— Что случилось? Почему вы все здесь? — спросила Анитра у деда.

Ведьмочка оглядывалась вокруг, узнавая лица бывших соседей. Кто-то смотрел на нее с неприязнью, кто-то с надеждой. И без слов было ясно, что не по своей воле этим людям пришлось покинуть свои дома.

— Да как же, внученька, ведь от нечисти житья не стало. Только оберегами и спасались, но ведь на скотину их не повесишь. Сначала всю птицу потаскали, поганцы мелкие, потом за овец принялись. Тут уж мы решили просить защиту у нашего хертуга. Супруга его не сказать, чтобы обрадовалась нашему появлению, но в приюте не отказала. А сама послала гонца в Лорсброк с просьбой о помощи. Да вот что-то давненько ответа нет.

Тут староста понизил голос и спросил:

— А что же вы ведьмы за порядком не следите? Нечисть совсем распустилась. На наши земли шастает, как к себе домой.

И столько укора было в голосе деда, что Анитра невольно сжалась, чувство вины стало практически невыносимым. Тут староста, видя ее реакцию, вдруг спохватился и зашептал ласково:

— Ну что ты, девонька, мы же тебя не виним. Мала ты еще, как есть дите слабое да неразумное. А вот Сигверда — другое дело. Столько времени беду от нас отводила, а тут, видать, сплоховала.

— Нет больше Сигверды, дед, — сказала Анитра и зарыдала в голос, так вдруг стало жалко и себя, и этих людей, и даже Сигверду, чтоб ей посмертие раем показалось.

— Ну будет, будет, — продолжал успокаивать староста внучку. — Придумаем что-нибудь. Вот помощи дождемся и вернемся в деревню, станем нечисть истреблять. Как-то же наши предки боролись с этой напастью, а мы чем хуже?

О том, чтобы продолжить путь сегодня не могло быть и речи. Староста уперся, и мужики его поддержали. Бабы, правда, были не прочь отпустить ведьму одну, жаль им было своих мужиков отправлять на погибель, да и домой хотелось вернуться поскорей, но особо крикливым быстро заткнули рты.