В книге «Государство и революция» В.И. Ленин показывает, как Энгельс, переживший на 12 лет своего старшего друга и соратника по борьбе за великое дело освобождения трудящихся, пояснял и дополнял выводы Маркса из опыта Парижской коммуны, как он отстаивал марксово учение, борясь против анархистских и оппортунистических взглядов на государство. Вместе с тем Ленин творчески развивает лишь обозначенные Энгельсом перспективы социалистического государства и будущего коммунистического устройства общества. При этом главное внимание уделяется раскрытию содержания государственной власти, которую устанавливает революционный рабочий класс.

Согласно Энгельсу, трудящиеся, выступающие в качестве совокупного собственника, экспроприируют через свое государство все орудия труда, жилища, землю и т.п. Между тем мелкобуржуазные теоретики предлагали, чтобы каждый крестьянин или рабочий «выкупал» для себя жилища, участки земли, орудия труда.

Таким образом, отношение марксизма и мелкобуржуазного социализма к собственности, экспроприированной или «выкупленной» трудящимися в ходе революции у капиталистов и помещиков, прямо противоположно друг другу. Мелкобуржуазные идеологи, по существу, полностью исключали роль государства, надеясь на стихийный механизм частнособственнических, единоличных интересов, тогда как марксисты всегда видели в государстве нового, социалистического типа главный – хотя и не единственный – инструмент для решения в интересах трудящихся масс узловой экономической проблемы нового общества – проблемы собственности.

Привлекательное на первый взгляд овладение собственностью, отобранной у крупного капитала в ходе революции и переданной в личное пользование каждому труженику, за которое и сейчас выступают многие идеологи крестьянства в освободившихся странах, может привести в конечном итоге к возрождению капитализма, только на иной, мелкотоварной основе. При этом утрачиваются как преимущества крупного производства, так и многие завоевания народной революции, потому что единство действий уступает место раздробленности, распылению усилий одиночек. И не случайно конкретные меры, предлагавшиеся Энгельсом и поддержанные Лениным, были с успехом проведены в ходе социально-экономических преобразований в городе и деревне именно после взятия власти рабочим классом и его союзниками в странах социализма.

В.И. Ленин подробно анализирует высказывания Энгельса о том, что государство рабочего класса в течение переходного периода, уничтожив частную земельную собственность, так же как и собственность на экспроприированные у крупных домовладельцев жилища, должно взимать в пользу общества и поземельную ренту, и плату за квартиры, сдаваемые в пользование отдельным семьям. Эта переходная мера, которая в результате длительного исторического развития отомрет и уступит место бесплатному пользованию землей, жилищами и т.д., требует от государства контроля, нормирования при распределении и других форм деятельности.

Такие функции государственных органов осуществляются под контролем власти рабочего класса в течение всего периода, пока существует социалистическое государство, которое не может быть отменено «с сегодня на завтра», как хотели бы анархисты. Государство постепенно отмирает по мере того, как люди нового, социалистического общества приучаются свободно и сознательно выполнять общепринятые демократические нормы общежития, пользования общественными благами.

Из полемики Маркса и Энгельса с анархистами В.И. Ленин выделяет прежде всего вопрос об организации подавления сопротивляющейся буржуазии и других эксплуататорских классов в ходе социалистической революции. С момента захвата власти рабочим классом до полного утверждения основ социализма в обществе социалистическое государство действует как диктатура, как орган власти пролетариата.

Отрицая всякое государство, всякую власть, всякий авторитет и, соответственно, необходимость подчинения этому авторитету, анархисты попросту лишают рабочий класс и всех трудящихся оружия борьбы с эксплуататорскими классами. Сила, навязываемая при капитализме меньшинством большинству, может быть заменена только силой. Сломить сопротивление буржуазии одним ударом, в один день, после которого на деле наступило бы всеобщее социальное равенство, – невозможно. Против этой утопической идеи анархистов, затуманивающей сознание масс, обезоруживающей их, последовательно выступали Маркс, Энгельс, Ленин.

Конкретное изучение опыта Парижской коммуны Энгельсом убедительно доказывает полную несостоятельность анархизма, отметающего одним махом и государство, и революцию. Ведь революция предполагает выдвижение специфических задач по отношению к власти, государству, то есть все то, чего анархисты делать не хотят.

В книге «Государство и революция» В.И. Ленин много внимания уделил тому, как социалистическая революция выполняет величайшую созидательную задачу по отношению к массе трудящихся: перевоспитывает, обучает их, поднимает общественное сознание, внушает самоуважение, организует деятельность масс в масштабе страны.

В то же время приведенные Лениным слова Энгельса о том, что «революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю другой части…» [Л: 33, 62; МЭ: 18, 305], так же как и многие другие высказывания основоположников марксизма-ленинизма, не оставляют сомнения в том, что творцы подлинно научной теории социалистической революции полностью отдавали себе отчет в том, что она – вовсе не идиллически мирный процесс передачи власти одним классом другому. Революция – это жестокая борьба, требующая полного и длительного напряжения сил, прежде чем победы, достигнутые трудящимися во всех областях общественной жизни, откроют путь к постепенному отмиранию классов, к созданию социально однородного бесклассового общества.

Жизнь показывает, что, несмотря на кардинально изменившуюся благодаря победам Великого Октября и последующих социалистических революций обстановку в мире, борьба за социализм в каждой новой стране требует целого исторического периода и громадного напряжения сил рабочего класса и всех трудящихся. А реальная угроза ядерной войны, означающей гибель всего человечества, привносит свою «поправку» в сумму и очередность задач революционной борьбы за социализм и обеспечение его безопасности.

Известно, что и у нас в стране в 70 – начале 80-х годов упрощенное толкование ленинских положений о социализме, консерватизм в партийном и государственном руководстве привели к нарастанию негативных, подчас кризисных процессов, к появлению застойных и чуждых социализму тенденций в различных областях общественной жизни. Явления застоя захватили сферы экономики, науки, техники, общественных, классовых и межнациональных отношений, методы хозяйствования и планирования. Они распространились на кооперацию добровольно объединяющихся тружеников, народовластие и самоуправление, борьбу против бюрократических извращений, а также на социалистическую идеологию, принципы и систему обучения и воспитания молодого поколения.

И хотя исторические достижения советского народа огромны и бесспорны, хотя человек труда с его интересами и нуждами впервые в истории оказался поставленным «в центр политики государства», необходима коренная, революционная перестройка всей общественной жизни, чтобы снять препятствия на пути обновления общества.

Основоположники научного коммунизма искали термин, наиболее соответствующий качественно новому государству, рожденному социалистической революцией. Отмечая, что победивший рабочий класс временно нуждается в государстве для подавления своих противников, Энгельс пишет, что, когда эта задача будет решена, государство перестанет существовать как орган подавления, и останется такая организация общества, которой больше соответствует французское слово «коммуна», немецкое слово «община».

Даже кратковременная история Парижской коммуны дала Энгельсу основание заявить, что Коммуна «не была уже государством в собственном смысле» [Л: 33, 64; МЭ: 19, 5]. Поясняя эту мысль, Ленин показал, что Коммуна, в отличие от всех прежних государств, подавляла не большинство населения, а эксплуататорское меньшинство, что она разбила буржуазную государственную машину власти, что не особые отряды людей, созданные эксплуататорскими классами, а весь вооруженный народ стал силой, подавляющей контрреволюцию.

Таким образом, анализируя как созидательные, так и разрушительные задачи социалистической революции, основоположники марксизма-ленинизма постоянно прослеживали ее главную цель: создание бесклассового общества, в котором гармонически сочетаются интересы каждого с интересами всех.

Большую ценность для правильной ориентации в вопросах общественного развития имеет восстановление Лениным таких искаженных оппортунистами положений Энгельса, в которых он, рассматривая видоизменения капитализма, предвосхитил в известной степени задачи революционной борьбы в эпоху империализма. Среди вопросов государственного устройства, к которым обращался Энгельс, критикуя оппортунистические взгляды современной ему социал-демократии, В.И. Ленин выделяет вопрос о теоретической оценке империализма, о превращении капитализма свободной конкуренции в государственно-монополистический капитализм.

И сейчас находятся в капиталистических странах буржуазные и оппортунистические идеологи, реформисты, утверждающие, будто государственно-монополистический капитализм следует считать «государственным социализмом». Поэтому принципиальная критика таких концепций, как, например, теория «конвергенции», имеет чрезвычайно важное значение в борьбе за умы трудящихся капиталистических и развивающихся стран, за дальнейшее распространение в мире марксистско-ленинской идеологии.

В.И. Ленин показывает: каким бы планомерным ни было регулирование производства национальными и даже интернациональными монополиями в условиях империализма, оно не в состоянии устранить социально-экономические причины кризисов перепроизводства, хронической недогрузки предприятий, безработицы. Более того, в этой гигантской централизации производства и капитала, в слиянии, соединении буржуазной государственной машины с механизмом хозяйничанья монополий видится новое доказательство «близости», «неотложности» и «доступности» социалистической революции. В ходе этой революции рабочий класс экспроприирует своей властью уже гигантски обобществленное и технологически отлаженное монополиями производство и превратит его из собственности магнатов капитала в собственность всего общества.

С наступлением эпохи империализма широкое распространение получили буржуазно-республиканские формы государственного устройства. Между тем, по мнению Маркса, проходящему красной нитью через все его произведения, «демократическая республика есть ближайший подход к диктатуре пролетариата» [Л: 33, 70 – 71; МЭ: 22, 237].

Такая республика отнюдь не устраняет ни господства капитала, ни эксплуатации, ни классовой борьбы, ведущей неизбежно к социалистической революции. Но она способствует развертыванию и обострению этой борьбы, четкому выявлению классового противостояния, создает благоприятные условия для политического воспитания масс. Демократическая республика свидетельствует о возникновении возможности удовлетворить коренные интересы трудящихся масс, подводит их вплотную к пониманию того, что единственным путем такого удовлетворения служит установление власти рабочего класса.

Интересно, что Ленин, писавший свою книгу в период буржуазно-демократического развития России (тогда тщательно взвешивался вопрос о способах взятия государственной власти пролетариатом), детально изучает высказывания Энгельса о путях революции в странах с республиканской формой государственного устройства «или с очень большой свободой». При этом особый акцент делается на том, сколь осторожно допускает Энгельс возможность «мирного развития к социализму» в тех условиях XIX века, которые подвергались его критическому анализу [См. Л: 33, 69]. История показала, что в действительности такой возможности тогда еще не было. Но и в XIX веке «мирный» путь к социализму отнюдь не противопоставляется насильственному характеру социалистической революции.

«Мирный» путь всегда представляется наиболее желательным, поскольку позволяет сохранить человеческие жизни и избежать серьезных хозяйственных разрушений. Но и он всегда рассматривается как форма насильственной революции, позволяющая при известных, отнюдь не часто возникающих благоприятных условиях избежать большого кровопролития при взятии власти пролетариатом.

При рассмотрении преимуществ централизованного демократического государства перед федерацией В.И. Ленин подчеркивает, что Маркс и Энгельс, отдавая в принципе предпочтение единой и неделимой демократической республике, признают федерацию «шагом вперед», если она помогает решить национальный вопрос и таким путем продвинуть вперед дело социализма [См. Л: 33, 72 – 73].

В книге «Государство и революция» содержатся, однако, неоднократные заявления о предпочтительности для пролетариата единой, централизованной демократической республики. При этом Ленин убедительно доказывает, что демократический централизм предполагает столь широкое местное самоуправление добровольно объединяющихся областей, которое исключает какое бы то ни было командование сверху.

Проблему демократизма в социалистическом государстве В.И. Ленин исследует, используя предисловие Энгельса к работе Маркса «Гражданская война во Франции», продолжая и развивая дальше теорию марксизма о государстве.

В наши дни можно со всей определенностью сказать, что последовательным и плодотворным продолжением и осуществлением идей марксизма-ленинизма о государстве стали научно взвешенные и поистине революционные решения XXVII съезда КПСС, январского и июньского (1987 г.) Пленумов ЦК КПСС, направленные на совершенствование институтов социалистической демократии – политической власти трудящихся.

На страницах книги «Государство и революция», обращаясь к урокам Парижской коммуны, Ленин вспоминает высказывание Энгельса о том, что рабочий класс, взявший власть в Париже, должен был, с одной стороны, полностью устранить старую государственную машину классового угнетения, а с другой – обезопасить себя от возрождения бюрократии в лице собственных депутатов и чиновников.

Необходимость защиты диктатуры пролетариата от буржуазного перерождения четко сформулирована Владимиром Ильичем. Ссылаясь на Энгельса, он показывает, что установленная революционным путем диктатура пролетариата является формой государства, пусть и ограниченной во времени. Поэтому для нее остается вполне реальной угроза превращения должностных лиц в господствующий класс, как это неоднократно происходило во всех существовавших ранее государствах. Снова и снова Ленин, не боясь повторения, призывает к поиску конкретных форм такого развития, при котором исчезает всякая возможность карьеризма, исчезает «мостик», способный перевести человека с «почетного», хотя и малодоходного места государственного служащего в разряд привилегированных лиц с высочайшими доходами.

Подобные «перепрыгивания» постоянно происходят в самых демократических буржуазных государствах, но они совершенно исключаются в государстве социалистическом.

Меры, принятые для этой цели Парижской коммуной, Энгельс называет безошибочными. Во-первых, это – назначение на должности по управлению, суду и народному просвещению лиц, выбранных на основе всеобщего избирательного права и отзываемых в случае их несоответствия своими избирателями. Во-вторых, установление всем государственным должностным лицам, вплоть до самых высших, жалованья в пределах заработной платы рабочего. Об этих декретах Парижской коммуны В.И. Ленин упоминал в связи с исключительной важностью конкретных и подлежащих контролю со стороны масс мероприятий по установлению подлинной демократии, которая, с одной стороны, «превращается в социализм», а с другой стороны, «требует социализма» [Л: 33, 78].

Глубокая диалектика этого ленинского определения обнаруживается в первую очередь в той органической связи между политическими мероприятиями подлинно демократического общественного устройства (всеобщие выборы, на основе которых заполняются ключевые должностные места в государстве) и чисто экономическими мерами, обеспечивающими эту демократию (жалованье в пределах заработной платы рабочего).

Указанные меры немыслимы при капитализме и означают не что иное, как функционирование системы управления обществом по социалистическому принципу. Их осуществление, в свою очередь, настоятельно требует превращения функций государственного аппарата в простые операции по учету и контролю, доступные подавляющему большинству населения. А это значит, что для успешного выполнения указанных мер необходимо так воспитать и обучить население страны, чтобы все люди по уровню общественного сознания и образования стали носителями, выразителями социализма.

Ленинский анализ мер, направленных на защиту диктатуры пролетариата от буржуазного перерождения, показывает, что именно они определяют принцип государственного устройства после победы социалистической революции. Ленин за несколько месяцев до Октябрьской революции в России обобщал и использовал конкретный исторический опыт развития социалистической демократии во Франции прошлого века, чтобы направить российский пролетариат и трудящееся крестьянство на путь поиска и проверки практикой различных форм и методов развития народовластия.

В книге «Государство и революция» Ленин отмечает, что самой распространенной ошибкой является представление, будто демократия – это простое признание принципа подчинения меньшинства большинству. В действительности же демократия – это признающее указанный принцип государство, то есть организация для систематического подчинения одних людей другими. Поскольку социализм будет неизбежно перерастать в коммунизм, в конце концов совершенно исчезнет надобность в подобном подчинении, так как люди привыкнут к соблюдению условий общежития без насилия. Эту привычку, для выработки которой требуется весьма длительный отрезок времени, имел в виду Энгельс, когда говорил, что появятся люди, способные выбросить на свалку весь «хлам государственности». Среди этого «хлама» окажется в конечном итоге и демократическая государственность, за которую ведут борьбу революционеры сегодня и которая станет ненужной в коммунистическом будущем.

Однако, прежде чем выработается у людей привычка жить не подавляя друг друга, необходимо осуществить в организованном порядке, то есть через государство, целую цепь экономических мер, глубоко продуманных, всесторонних, научно обоснованных.

Именно поэтому в сегодняшней нашей жизни в набирающей темп революционной перестройке первостепенное внимание уделяется экономическим мерам обеспечения более полного развития социалистической демократии. Речь пока еще идет о необходимости ее развития, а отнюдь не «отмирания», и, видимо, пройдет не один десяток лет, прежде чем наше общество пройдет некую «критическую точку», некий апогей этого процесса.

Разбору экономических основ социализма и коммунизма В.И. Ленин посвящает отдельную главу своей книги. Прежде чем перейти к ее рассмотрению, обратимся к вопросу о роли коммунистической партии в революции и государстве.

Идея руководства революционными массами, в первую очередь рабочим классом, со стороны марксистской партии лежит в основе всей книги «Государство и революция». Ведь и написана она была именно для того, чтобы вооружить авангард рабочего класса и всех трудящихся пониманием классовых задач в надвигавшейся социалистической революции. Однако на ее страницах нет сколько-нибудь подробного освещения вопросов организации партии, ее структуры. Упомянув высказывание Энгельса о научной неточности названия «социал-демократы» применительно к партии с коммунистической программой, Ленин останавливается на названии большевистской партии.

Напоминая слова Энгельса о том, что для подлинных марксистов в конечном итоге было главным не название партии, а то, что она развивалась в правильном направлении, Ленин подчеркивает, что слово «большевик» стало всенародно почетным в России в результате преследований, которым партия подвергалась за свою последовательно революционную позицию.

Далее Владимир Ильич отмечает, что в течение июля – августа 1917 года партия сделала громадный исторический шаг вперед в своем действительном развитии. Поэтому полностью менять буквально накануне революции ставшее широко известным народу название единственной в стране последовательно революционной партии было едва ли целесообразно. И он предложил своеобразный «компромисс»: назвать партию коммунистической, оставив в скобках слово «большевиков». Многие годы это название сохранялось за нашей партией, и лишь с 1952 года она стала называться Коммунистической партией Советского Союза.

Книга «Государство и революция» служила делу подготовки партии, способной возглавить революцию и строительство социализма. Однако о самой партии В.И. Ленин скажет позже. В других книгах и статьях появится глубокий анализ исторической роли коммунистической партии в подготовке и свершении социалистической революции, в строительстве социализма, будут рассмотрены все главные аспекты жизнедеятельности партии, перспективы ее развития.

Как известно, один из важнейших уроков Парижской коммуны, о котором не раз писали и говорили Маркс и Энгельс, гласил: для успешного осуществления и развития социалистической революции необходима революционная партия рабочего класса, вооруженная научным мировоззрением, организующая вокруг себя массы для революционных действий. И хотя о необходимости такой партии основоположники научного коммунизма заявляли начиная с середины прошлого века, после поражения Парижской коммуны эта необходимость стала особенно очевидной.

В.И. Ленин прекрасно знал взгляды Маркса и Энгельса на пролетарскую партию и успешно проводил их в жизнь в новых условиях. Но поскольку задуманная им глава о российских буржуазно-демократических революциях оказалась ненаписанной, постольку книга «Государство и революция» представляет в наше распоряжение «только» ленинский анализ идейно-теоретической платформы партии, провозглашающей своей целью борьбу за коммунизм.

Нет необходимости много говорить, сколь важен этот анализ для жизнедеятельности партии, для развития руководимого ею революционного процесса. Ведь без теоретического знания законов революции и социалистического строительства те, кто их осуществляют, вынуждены нести неимоверные жертвы, а зачастую терпеть поражения.

В небольшой по объему четвертой главе Ленин обозначил все важнейшие направления, по которым Энгельс дополнял мысли Маркса о государстве и революции, развивая их в свою очередь с учетом новых исторических условий. Во-первых, было более полно и предметно (с обращением к опыту Парижской коммуны) раскрыто содержание государственной власти рабочего класса, во-вторых, подтверждена возможность мирных и немирных форм ее революционного утверждения, в-третьих, уточнена и развита идея длительности переходного периода и сложности решаемых там проблем, и, наконец, дана принципиально новая характеристика государственно-монополистического капитализма.