Ослепительная вершина европейской живописи середины XVI века определена именами Тициана, Тинторетто и Веронезе. Они были разными художниками, порой соперничавшими друг с другом, но все они своими творениями подтверждали ту истину, что в искусстве нет иерархии, а есть талант и мощная индивидуальность. Поэтому стоит пытаться понять, в чем отличие этих художников друг от друга, а не возвышать одного перед другим на воображаемой иерархической лестнице, называя кого-то просто талантом, а другого – титаном или гением.

Зная труды по истории венецианской живописи, мы привыкли считать Тициана первым среди великих художников этого прославленного города. Но когда приезжаешь в Венецию и посещаешь ее достопримечательности, начиная со знаменитого Дворца дожей, то видишь в первую очередь работы Тинторетто и Веронезе, а Тициан представлен значительно скромнее. Становится понятным, почему известный русский искусствовед Павел Муратов в книге Образы Италии особое, если не первое место отводит Тинторетто, а о Тициане говорит мало и как бы вскользь. Лучшее, что создал Тинторетто, находится в Венеции, а картины Тициана рассредоточены по многим музеям и галереям мира.

Среди русских художников и критиков наибольшими симпатиями пользовались Веронезе и Тинторетто, а не Тициан. Достаточно вспомнить восторженные слова Василия Сурикова в письме к Павлу Чистякову в декабре 1883 года о Поклонении волхвов Веронезе или главу о Тинторетто в книге Муратова Образы Италии.

В середине XVI века Тициану было около восьмидесяти лет, он работал по заказам испанского двора и итальянской знати. Крупных заказов в Венеции у него было мало. Его слава, затухая в городе, широко распространялась по Европе.

В это же время Тинторетто и Веронезе находились в полном расцвете творческих сил, имели огромное количество заказов в самой Венеции, начиная с росписей во Дворце дожей, а также в самых различных церквах и братствах венецианских торговцев и ремесленников. Их работы составляют славу венецианской монументальной живописи, и, начиная с этого времени, все, что они создали в Венеции, восхищало и восхищает зрителей, причем самых утонченных, вплоть до сегодняшних дней.

Тициан (1473/1476–1576) был значительно старше Тинторетто и Веронезе. Он был уже официальным художником Венецианской республики (с 1516), когда только появились на свет Тинторетто (в 1518) и Веронезе (в 1528). Тициан уже давно был возведен в графское достоинство императором Карлом V, когда Тинторетто и Веронезе только начинали свой творческий путь.

Тициан стоял у истоков великой венецианской живописи XVI века. Он продолжил и развернул поиски своих учителей, братьев Беллини, полновластно определявших венецианскую живопись XV века.

Композиция Ассунта (Вознесение Девы Марии) открыла путь для будущих, поразительных по масштабным композиционным приемам монументальных работ Тинторетто и Веронезе. Тициан был первым, а они, уже в ту пору, когда Тициан в основном занимался станковой живописью, подняли своими созданиями во Дворце дожей, церквах и скуолах Венеции монументальную живопись до высочайшего и до сих пор непревзойденного уровня.

Тициан красками старался передать на холсте то, что он видел. Обладая дарованием делать это так, как будто сама природа изображала самое себя на картине, Тициан был неподражаем для других художников. Поэтому в портретах, особенно когда модель позировала ему, он достиг самых выдающихся результатов. Обладая огромным композиционным и колористическим дарованием, Тициан подчинял свой талант гармонии изображения видимого мира и его внутренней сущности. Он явился величайшим мастером реалистической живописи.

Тинторетто и Веронезе, не имея способности соперничать с самой природой, уступали дарованию Тициана, особенно в портретах. Но они превзошли Тициана в других отношениях. Тинторетто в Венеции создал поразительные по своей фантазии композиции, особенно в Скуола гранде ди Сан Рокко и во Дворце дожей.

Композиция Христос перед Пилатом в Скуола гранде ди Сан Рокко создана Тинторетто так, что все фигуры, включая самого Пилата, словно отступают в тень перед фигурой Христа в белом одеянии – высокого, статного, чуть согбенного в печали перед своей, ведомой только ему участью. Среди величественной архитектуры Тинторетто разместил массу людей, но все они обращены к Христу, которого художник композиционными приемами и тонким колористическим решением возвысил над другими, но не как воина-победителя, а как духовный светоч всего человечества. Такого слияния живописного мастерства и выражения глубокой сакральной сущности евангельского сюжета, какого достиг Тинторетто, редко можно встретить у Тициана или Веронезе. Правда, Веронезе так тонко чувствовал цвет, так восхищался оттенками и сочетаниями цветовых пятен, особенно светло-зеленых и золотистых, оливковых и небесно-голубых, светло-коричневых и бледно-горчичных, нежно-серых и серебристых, что его цветовые гармонии вызывают подлинный восторг.

Веронезе с его необычайно тонким чувством цвета и необыкновенным талантом живописца-декоратора в этом направлении также превзошел Тициана.

Тинторетто (1518–1594), в отличие от Тициана и Веронезе, был коренным венецианцем. Он родился в семье красителя шелка, откуда и произошло его прозвище: Тинторетто – «маленький красильщик», вытеснившее подлинное имя Якопо Робусти.

Существует легенда, что Тинторетто поступил учиться в мастерскую Тициана и вскоре вместе с другими учениками представил свои работы мастеру. Увидев их, Тициан исключил его из мастерской, словно почувствовав в Тинторетто соперника в искусстве живописи. Сейчас трудно утверждать, было ли это на самом деле.

Во всяком случае, Тинторетто, работая всю жизнь самозабвенно и подчас совершенно бескорыстно, только за оплату материалов, кистей и красок, создал огромное количество картин, портретов и многофигурных композиций. Среди них композиция Рай в Большом зале Дворца дожей, потрясающая своими размерами – 7 × 22 метра (может быть, самая большая картина во всей мировой живописи), грандиозностью замысла и исполнения. Венеция располагает огромным количеством творений Тинторетто.

Рассматривая творчество Тициана и Тинторетто, отечественные историки искусства иногда несколько прямолинейно сопоставляют экономический и политический закат Венецианской республики с драматическими образами позднего творчества Тициана и Тинторетто. В таких сопоставлениях больше чувствуется желание некоторых искусствоведов подчеркнуть общественную и социальную сущность искусства, а не общечеловеческие и индивидуальные черты творчества художников. Тициан в середине и в третьей четверти XVI века был очень стар, и это во многом определило и его философию, и художественное исполнение его поздних работ, а отнюдь не возрастающие трудности экономической жизни самой Венеции.

Ведь в те же самые годы, когда Тициан, а отчасти и Тинторетто создавали драматические произведения, Паоло Веронезе писал радостные, праздничные, полные любви к жизни гигантские композиции. В 1585 году он исполнил огромную картину для Дворца дожей Триумф Венеции, которая своей овальной формой и торжественным мажорным звучанием предвосхищала искусство барокко и прославляла любимый город – Венецию.

Этот радостный гимн был создан Веронезе почти через десять лет после смерти Тициана. Поэтому и Веронезе, и Тинторетто, и другие венецианские художники жили в одной и той же Венеции второй половины XVI века, но в их искусстве ощущение современного им города, его атмосферы, передавалось различно. И это вполне естественно, объяснимо и понятно.

Паоло Кальяри (1528–1588), прозванный Веронезе по имени его родного города Вероны, был художником редчайшего колористического дара и необычайной изобретательности в сочинении многофигурных композиций. Живой, вдохновенный, остроумный – таким предстает Веронезе на автопортретах. А на огромной картине Брак в Кане (1563), хранящейся в Лувре, он почти рядом с Иисусом Христом изобразил себя, Тициана и Тинторетто в образах музыкантов. На этой картине представлены почти сто тридцать фигур.

Еще более грандиозным выглядит Пир в доме Левин (1573; 5,5 × 12,5 м; Галерея Академии, Венеция). Решение композиции и обрисовка фигур на этой картине, первоначально называвшейся Тайная вечеря, привела Веронезе в суд инквизиции, где ему пришлось отвечать за свою работу.

Вопросы, которые в суде инквизиции задавали Веронезе, так похожи на многовековую практику суждения властей об изобразительном искусстве, что и сегодня, как и пятьсот лет назад, в 1573 году, все звучит так, словно суд проходит в наши дни.

Вот некоторые ответы Веронезе на вопросы судей-инквизиторов:

«Вопрос: В “вечере”, сделанной вами для монастыря Санти Джованни э Паоло, что обозначает фигура того, у кого кровь идет из носа?

Ответ: Это – слуга, у которого случайно пошла носом кровь.

Вопрос: Что обозначают эти люди, вооруженные и одетые, как немцы, с алебардою в руке?

Ответ: …Мы, живописцы, пользуемся теми же вольностями, какими пользуются поэты и сумасшедшие, и я изобразил этих людей с алебардами – как один из них пьет, а другой ест у нижних ступеней лестницы, чтобы оправдать их присутствие в качестве слуг, так как мне казалось подобающим и возможным, что хозяин богатого и великолепного, как мне говорили, дома должен был бы иметь подобных слуг.

Вопрос: А для чего изобразили вы на этой картине того, кто одет, как шут, с попугаем на кулаке?

Ответ. Он там в виде украшения, как принято это делать… Я думаю, что там были только Христос и его апостолы, но поскольку у меня на картине остается некоторое пространство, я украшаю его вымышленными фигурами.

Вопрос: Кто-нибудь вам заказывал писать немцев, шутов и другие подобные фигуры на этой картине?

Ответ: Нет, но мне было заказано украсить ее так, как я сочту подходящим; а она велика и может вместить много фигур.

Вопрос: …Так вам казалось подходящим изображать в такой вечере Господа нашего, шутов, пьяниц, вооруженных немцев, карликов и подобные непристойности?

Ответ: Нет, конечно».

После других вопросов судей и ответов Веронезе судьи провозгласили, что художник должен исправить свою картину за три месяца и за свой счет, а если не исправит, то будет подвергнут наказанию, налагаемому священным трибуналом. Правда, поскольку суд инквизиции проходил в Венеции, а не в стране под испанским владычеством, где людей жгли на кострах, то дело ограничилось тем, что Веронезе изменил название своей картины: Тайная вечеря стала называться Пирам в доме Левия.

Сравнение трех великих венецианских художников XVI века показывает нам, как условно в искусстве деление на первых, вторых и так далее. Все трое достигли поразительных и неповторимых достижений в живописи, и каждый по-своему раскрыл природу и особенности своего дарования.

Тициан родился раньше и своим алтарным образом Ассунта открыл пути дальнейшего развития живописи и для Тинторетто, и для Веронезе, и для многих других итальянских художников.