Я проболела почти до самых праздников. Наконец голос восстановился, температура снизилась, и двадцать девятого я решила съездить в институт разведать, как мои дела. Оказалось, что все в порядке, к сессии я допущена, и к тому же получила в свое отсутствие еще один зачет «автоматом», который поставили всей группе без исключения. Превосходно, остался только один зачет, и после этого можно готовиться к экзаменам, первый из которых датировался тринадцатым числом. Ничего себе подарочек на старый Новый год! Ну, об экзаменах пока думать не хотелось. Через два дня Новый год, а я еще никуда не приглашена и даже не знаю, где и с кем проведу праздник. Я была здорова, полна сил и вновь строила планы по завоеванию Геныча. Как бы так устроить, чтобы они с Ольгой справляли праздник порознь? Что бы такое придумать?

После второй пары я побежала в столовую и вдруг засекла в окно, как возле административного корпуса остановилась белая «Волга», открылась задняя дверь, и из нее неуклюже выбрался… Геныч с загипсованной ногой. Какой-то мужчина открыл другую заднюю дверь и взял костыли. Геныч тяжело оперся на них и поковылял ко входу. Мужчина пикнул брелоком и вошел в здание вслед за ним.

Я тут же забыла и про голод и про жажду. Геныч в институте! Даже мимолетного взгляда издали хватило, чтобы вновь ощутить, как замирает сердце и слабеют ноги, когда я вижу его.

Я тут же рванула в гардероб, получила пуховик и, недолго думая, помчалась в административный корпус. Я должна его увидеть. Нет, пусть он меня увидит. И еще раз задумается – а все ли в его жизни правильно? А не нужно ли что-нибудь изменить?

Оказалось, Геныч решил на каникулах отдохнуть в санатории на берегу Волги. Сидя на стуле возле открытой двери профкома, я слушала, как он разговаривает с секретарем и пишет заявление. Вот это номер! А я и знать не знала, что студенты имеют право где-либо отдыхать раз в году и профком обязан почти полностью оплачивать их отдых. В профкоме я состою, взносы плачу, так почему бы мне тоже не отдохнуть в этом живописном месте? Геныч и я в одном санатории! Просто сказка! Не сразу до меня дошло, что, конечно же, в санаторий он собрался не один. И что, вероятно, свое заявление она написала раньше. Но и это обстоятельство меня нисколько не охладило. Ничего, Лелечка! Вот там-то мы и поборемся! Еще посмотрим, кто кого!

Я тут же передумала встречаться со своей мечтой и быстренько ретировалась. Еще не пришло время. Лучше мы «случайно» столкнемся в санатории. Нужно оставить себе преимущество в виде сюрприза. До заезда еще целый месяц, но ничего, я умею ждать! И добиваться своего! Кто рискнет поспорить?

Я вернулась на математику, опоздав на полчаса, и Маргарита в отместку вызвала меня к доске. Я не смогла решить задачу, потому что прослушала новую тему, но и это меня нисколько не огорчило. Подумаешь! Беда какая! Ну поворчит Маргарита на зачете, ну задаст дополнительный вопрос. А путевка в санаторий на дороге не валяется! Удалось выбить практически последнюю. Пришлось надавить по полной программе на жалость секретаря, забросав его печальными фактами моей биографии. А что, я почти не врала. У меня и вправду семья неполная, отец нас бросил, живет с другой женщиной, алиментов нет (официально нет, проверяйте сколько хотите). Мама зарабатывает не больше пятнадцати тысяч, я студентка первого курса, стипендия – тысяча триста рублей. Я девочка болезненная, по мне санаторий давно вздыхает, а возможности нет. И никогда не будет, если профсоюз не войдет в мое положение. И профсоюз вошел. Ура! Я еду в санаторий!

Сев на место, я заметила, что девчонки как-то хитро оглядываются на меня.

– Чего? – не выдержала я. – Что вы на меня смотрите?

Все сразу замотали головами, отвернулись, забормотали: «Ничего». А моя соседка Наташка оглянулась на остальных, наклонилась к моему уху и прошептала:

– Тут тебя искали на перемене…

И сразу же получила линейкой в спину от сидящего сзади Горохова. У меня заколотилось сердце. Искали! На перемене! Неужели? Он захотел меня увидеть!

– Кто? – взволнованно спросила я.

Наташа покосилась на Борьку и промолчала.

– Да говори же, кто? – нетерпеливо потрясла я ее.

– Двое с носилками, один с топором! – гаркнул Борис. – Накололи мы тебя, Сашка. Шутка это. Ха-ха!

– Идиот, – обиделась я и отвернулась. Потом занялась задачами и забыла об этом дурацком розыгрыше.

Маршрутки долго не было, я минут сорок простояла на площади Революции, поджидая ее. Я уже была согласна ехать в любую сторону, лишь бы ехать, хотя мороз на улице заметно спал по сравнению с прошлой неделей. Прикатил битком набитый автобус, но мне все же удалось втиснуться внутрь. Давно уже я не ездила в такой толкучке, меня так сдавили со всех сторон, что я не могла пошевелить ни рукой ни ногой. Остановки через две где-то возле меня зазвонил телефон. Причем мелодией «В лесу родилась елочка».

– Вот и Новый год пришел, – сказал кто-то.

Но никто из толпы не подумал ответить на звонок. Громкость все возрастала. Звук шел от кого-то за моей спиной. Группа подростков с веселым ржанием начала подпевать, путая слова и заменяя их своим вариантом. Остальные оглядывались друг на друга и спрашивали:

– Да у кого это? Никто не знает свой сигнал, что ли? Кто там глухой, проснитесь!

– Молодой человек, – сказала тетка и пихнула в бок парня рядом со мной. – Это же у вас.

– Я что, не знаю, как звонит мой телефон? – огрызнулся тот.

– Ну вот же, в черной сумке вибрирует. Я чувствую.

– В какой сумке?

– Да вот в этой.

Они стали возиться за моей спиной.

– Тише там, – недовольно сказала я. – Хватит толкаться.

– Девушка, ведь это ваша сумка, – сказал парень. – Вы что, не можете ответить? Или телефон отключите.

Я почувствовала, как он дергает за сумку, которая осталась сзади.

– Оставьте мою сумку в покое, – разозлилась я. – У меня вообще нет телефона.

Я не могла даже обернуться, чтобы взглянуть на этого нахала, который ворочался за моей спиной, как поросенок в мешке, и мешал мне стоять прямо.

– Я не знаю, чего у вас там нет, но звонит в этой сумке, – сказал парень и с трудом протиснул между нами мою сумку. Я уже собиралась выдать ему по полной программе, но поняла, что новогодняя песенка звучит именно отсюда. В полнейшем недоумении я раскрыла сумку и пошарила внутри.

– Да выключите вы ее! – крикнул кто-то. – Кто там тормозной такой?

– Кармашек, – подсказал заинтересованный парень, поверив, что я действительно ничего не понимаю. Я раскрыла молнию на боковом кармашке, которым обычно не пользовалась. К моему величайшему изумлению, я увидела белый плоский мобильник размером с ладошку, перевязанный красной ленточкой с бантиком. Телефон звонил, надрывался в моих руках, а я смотрела на него как баран на новые ворота и не знала, что с ним делать. Меня выручил парень. Он провел пальцем по экрану и сказал:

– Отвечай. Он уже заждался.

– Кто? – тупо спросила я.

– Тебе видней, – хмыкнул тот.

Я поднесла телефон к уху и осторожно произнесла:

– Да?

До последней секунды, пока в трубке не зазвучал голос Сани, у меня не было совершенно никаких идей, и я даже не подозревала, чья это затея.

– Алька, с Новым годом! – весело сказал он и запел по-английски «Happy New Year».

Я с растерянной улыбкой слушала его и вспоминала математику, на которой Борька подшутил надо мной. Значит, именно тогда Саня и подложил мне телефон. Конечно, ему пришлось сделать это на виду у всех, и наверняка девчонки сами показали мою сумку. Он попросил их молчать, чтобы не сорвать сюрприз. А Наташка чуть не проболталась, поэтому и получила от Борьки линейкой. Зря я на него разозлилась. Все-таки он классный парень… этот шут Горохов.

– Эй, – Саня перешел на русский язык, – ты снова голос потеряла?

– Ты сошел с ума! – сказала я, стараясь не говорить громко. И так все в автобусе откровенно пялились на меня.

– Почему? Не нравится?

– Очень нравится! – вырвалось у меня. – Просто чума!

– Теперь ты снова на связи. Общайся с миром.

– Спасибо большое, но…

– Пользуйся на здоровье.

Саня отключился. Я разглядывала его подарок в состоянии, близком к шоку. Это же смартфон! Сенсорный экран, все навороты! У меня такого никогда не было. Тот, что я разбила, и в подметки ему не годился, он мог только звонить. Ну, еще очень плохо фотографировать. А тут есть все, что только можно себе представить. Что же мне теперь делать? По раскладу надо его вернуть. Ведь Саня мне никто, и я не имею права принимать от него дорогие подарки. Но так не хочется возвращать! Мне такой больше никто не подарит. Тем более выполнено условие мамы – не просить телефон в подарок ни у отца, ни у Кирилла. Как быть?

Так ничего и не решив, я вылезла из автобуса, подошла к дому и вдруг увидела у подъезда маминого Сергунчика. Он неторопливо курил, притаптывая снег на нашем крыльце. Интересно, что ему здесь надо? Он никогда у нас не был. Наверно, знакомиться пришел. Я же имела глупость пригласить его. Или предложение маме делать будет? Вон букет приготовил. А мне что подарит, новоявленный папочка? Куклу, книжку? Шоколадкой отмажется?

И вдруг меня осенило! Да так, что даже дыхание перехватило. Я взглянула на часы и подлетела к нему, буквально визжа от нахлынувших на меня чувств:

– Сергей Палыч! Сергей Палыч, миленький! – чем и перепугала его до беспамятства. Он даже сигарету недокуренную выронил:

– Саша? Что случилось?

– А вы к нам еще не заходили?

– Нет еще. Вот, остановился покурить.

Я схватила его под руку и поволокла за угол дома.

– Да что происходит? – растерянно бормотал Сергунчик. – Саша, я ничего не понимаю!

– Сергей Палыч, миленький, дорогой! – заговорила я, захлебываясь словами. – Я вас умоляю, подождите еще пятнадцать минут, не входите к нам. Я скоро вернусь! Я вернусь и все объясню. Если вы сейчас не послушаете меня и войдете, я вам никогда не прощу! Я не буду с вами разговаривать! Слышите? Ну пожалуйста, дождитесь меня, зайдите вон в тот павильон. Я очень скоро! Не успеете оглянуться!

Сломленный моим бешеным натиском, Сергей Павлович недоуменно пожал плечами и направился к павильону, а я рванула в противоположную сторону. Если он только послушается меня, все может завершиться удачно. Лишь бы он дождался!

Я ворвалась к Янке в самый последний момент, когда она уже закрывала дверь. Успела! Еще пара минут, и она уехала бы к своей старшей сестре с ночевкой. Она два дня назад предупреждала меня об этом.

– Кошка! – заорала я. – Бегом давай кошку.

– Очумела, Тюлькина? Я опаздываю. Автобус ждать не будет.

– Срочно ищи кошку! – гаркнула я. – Если не хочешь держать ее у себя всю жизнь!

Я, не снимая сапог, побежала в комнату. Анфиску я нашла в кресле, под боком у Дульсинеи, схватила ее и выскочила на площадку.

– Ты что, мать уговорила? – спросила Янка, запирая дверь.

– Нет еще! – крикнула я, летя вниз по лестнице. – Потом расскажу.

И десяти минут не прошло, как я снова предстала перед Сергеем Павловичем.

– Вот! – выдохнула я, вручая ему орущее животное.

– Что это?! – оторопел «папенька».

Я прислонилась к подоконнику павильона и согнулась пополам, стараясь привести в норму свое дыхание. Шутка ли – спринтерский забег на километр за рекордно короткий срок! Потом вытащила из кармашка красную завязочку с бантиком, которая была на телефоне, и попыталась пристроить кошке на шею. Либо ленточка оказалась слишком мала, либо Анфиска отъела свою шею на вольных хлебах, но завязать ленточку у меня никак не получалось.

– Это обязательно? – подал голос Сергей Павлович, с любопытством наблюдая за моими действиями.

– Чего обязательно? – пропыхтела я.

– Бантик на шею?

– Это же подарок!

– Чей?

– Ваш. Это ваш новогодний подарок для меня.

«Папенька» крякнул что-то себе под нос, потом взял меня за плечи и развернул в обратную сторону:

– Видишь супермаркет? Если уж это мой подарок, то давай упакуем его по всем правилам.

Я с благодарностью взглянула на него. Приятно, что я в нем не ошиблась. Прикольный дедок. Все понял правильно и отреагировал нормально. Кажется, мы с ним споемся. И если мама поставит меня в известность относительно их дальнейших планов, так и быть, не буду возражать.

Сергей Павлович привел меня в отдел для животных и накупил моей кошке приданого, которое и не снилось ни Христофору, ни Дульсинее: переноска, когтеточка, лоток, искусственная мышка, витамины, консервы… Да, Сергей Палыч потрудился на славу, стараясь покорить сердце новой «дочки», ничего не скажешь! И самое главное – я ведь совершенно ничего не просила, это была его личная инициатива. Так что – еще один плюс ему.

Я оставила Сергея Палыча у подъезда, попросив войти чуть позже, чтобы мама ни в коем случае не заподозрила нас в сговоре. Он сгрузил все покупки на скамейку и достал сигареты. А я, как ни в чем не бывало, заявилась домой будто бы из института.

В квартире изумительно пахло сидящей в духовке курицей. Мама снова начала готовить? И не сосиски, не пельмени из магазина, а натуральную курицу? Давненько с ней такого не случалось. Видимо, сегодня действительно был запланирован праздничный ужин с присутствием на нем «папеньки». А мне, как всегда, ни слова! Ну ладно, ваше счастье, что у меня хорошее настроение, а то я устроила бы вам театр одного актера!

Не успела я раздеться, как ко мне бросилась мама:

– Саша! Ко мне сейчас должны прийти, с минуты на минуту. Я тебя очень прошу вести себя прилично. Человек первый раз придет в наш дом, пожалуйста, давай без своих фокусов! Поняла?

– Поняла, – кротко ответила я и отправилась мыть руки.

Мама, не веря своим ушам, последовала за мной.

– Саша!

– Да?

– Придет Сергей Павлович.

– И что?

– Он будет с нами ужинать.

– Да на здоровье, не объест. По куриному крылышку нам с тобой оставит, я думаю? Мне много и не надо. Я отвыкла от полноценных обедов.

Мама недоверчиво взглянула на меня:

– И ты не возражаешь?

– А чего возражать? Ну любит дядька курицу, так что ж теперь?

– И ты будешь себя хорошо вести?

– Конечно.

– И не будешь его изводить своими дурацкими вопросами?

«Боишься, мамочка!» – позлорадствовала я. Правильно делаешь. Но сегодня успокойся, я буду пай-девочкой. Лишь бы ты сама не выгнала его с моим подарком.

– Мама! – торжественно сказала я. – Обещаю тебе, что не скажу твоему Сергею Палычу ничего, кроме «здравствуйте» и «до свидания». Ну, еще, может быть, «спасибо» и «передайте хлеб».

– Ой, Сашка! – покачала головой мама. – Что-то ты задумала!

Я постаралась сделать самые честные глаза в мире, но маму это не убедило. Тут раздался звонок в дверь, и она от меня отстала. Я специально задержалась в ванной и вышла, только когда услышала мамин вопль:

– Ах ты, боже мой! Сережа, что это такое?!

– Это не тебе. Тебе вот, цветы. Здравствуй, Саша! С наступающим тебя Новым годом! – сказал «папенька», хитро глядя на меня.

– Здравствуйте, Сергей Павлович! – вежливо ответила я, потом «увидела» котенка в переноске и восторженно залепетала:

– Ой, какая прелесть! Как его зовут? Это мне? Мам, посмотри, кого принес Сергей Павлович! Какой он хорошенький! Это мальчик или девочка? Спасибо, Сергей Павлович, вот вам тапочки, проходите, пожалуйста!

Я схватила кошку в переноске, все пакеты с ее «запчастями» и понеслась в комнату. Растерянная мама не знала, как реагировать. Но при всем ее отвращении к кошкам она все же была хорошо воспитана и не стала обсуждать подарок. Тем более что контакт, за который она так переживала, был установлен прямо с порога. За ужином я мило улыбалась, была приветлива с ее ненаглядным, а после чая и вовсе убралась в свою комнату и оставила влюбленных тет-а-тет выяснять отношения насчет оригинального подарка. Не знаю, о чем они беседовали, но, кажется, Сергей Павлович меня не выдал. Иначе бы я получила трехведерную клизму с патефонными иголками.

И только поздно вечером, когда мама вернулась с концерта, куда ее водил престарелый Ромео, она вошла ко мне, брезгливо оглядела спящую в своем домике кошку и сказала:

– Сашка, это ведь твоя идея, признавайся!

– Да ты что! – я сделала большие глаза. – Конечно, я хотела кошку, каюсь. Но как об этом узнал Сергей Палыч, ума не приложу! Наверное, он телепат.

– Ой, не ври мне, Сашка! Чует мое сердце, без твоей инициативы не обошлось!

– Мама! – «оскорбилась» я. – Что ты такое говоришь? Ты что, намекаешь, что я встречаюсь с твоим женихом за твоей спиной?! Он же мне в дедушки годится.

Мама, конечно, не поверила, но спорить больше не стала.

– И как ты ее назовешь?

– Не знаю. Может, Анфиска?

– Нет! – отрезала мама. – Никаких Анфисок в моем доме не будет. Мне Анфиса Константиновна на работе житья не дает. Та еще змея! Ты хочешь, чтобы я и дома покоя не имела?

– Ну ладно. Тогда Лаки.

– Что еще за лаки?

– Лаки – это «счастливый» по-английски. Везунчик.

– Да, – вздохнула мама. – И в самом деле везунчик! Если бы не Сергей Павлович…

Это уж точно, подумала я. Сегодня он сам себя превзошел по везению! Прямо Супер-Лаки. Вот бы мне так везло, как моему котенку.