От горячей духовки распространялся резкий кислый запах - чтобы мясо не испортилось от жары, пришлось, как следует добавить уксуса в маринад. По-хорошему, перед тем как запекать, надо было его, хорошенько вымочить, но лишней воды уже давно не водилось, поэтому приходилось терпеть эту кислятину.
Наталья, поджав губы, ковыряла ножиком проросшую картофелину. Вечно эта курица чем-то недовольна, подумала Татьяна, кинув на нее неприязненный взгляд. Вторая такая же бездельница - Светка. Та вообще сегодня не явилась на кухню. Ходили к ней, стучали в запертую дверь, кричали даже - ни ответа, ни привета. Блудовала, наверно опять всю ночь с кем-то из мужиков, стерва похотливая. Громче всех возмущалась, опять же Наталья - почему это она должна за всех работать?! (Как же, переработает она... держи карман) Посовещавшись, женщины решили оставить нахалку без обеда. Впрочем, Татьяна сильно сомневалась, что эта мера окажет на Светку хоть какое-то воздействие. Девица в последнее время почти ничего не ела. И так была худая, а сейчас и вовсе отощала, под глазами синяки. Что-то с ней творилось неладное, то хохочет как ненормальная, то в слезы ударяется. Татьяна с тоской вспомнила Варвару Петровну - как же жалко ее... и как не хватает сейчас. Бывшей вахтерше легко удавалось навести порядок среди женской части колонистов, всех вдохновить и мотивировать.
Фатима чистила морковку и редьку для салата. Нога у нее почти прошла и она по собственному почину вышла на трудовую вахту. Вот у кого физиономия непробиваемая, всегда на редкость благодушная. Она улыбалась и даже пыталась шутить. Потихоньку, помаленьку, между ней и Татьяной завязался разговор о детях. У самой Фатимы, как выяснилось, детей не было, но она очень любила двух своих племянниц погодок, пяти и шести лет, и готова была вспоминать про них часами. Татьяне, понятное дело, детская тема была близка, и она тоже готова была без устали рассказывать про своих сыновей.
- ...ой, а еще, мы на даче были, я с делами в доме возилась, а за ними присматривала свекровь. Женьке около четырех лет было, ну Гришке побольше. Бабка задремала, а эти шалопаи уехали на трехколесных велосипедах со двора. Я, глядь - нету детей. А они уже успели далеко уехать. Оказывается, малой подбил старшего маме за цветами на луг съездить. Ох, а я и не знала, то ли наказывать, то ли нет. Но ремня все же получили... от папаши.
- Да уж, от детей одна морока, - равнодушно констатировала Наталья, утирая лоб тыльной стороной ладони. - А вот все же интересно, кто догадался сюда цветы притащить? Признавайтесь, девки, у кого тайный поклонник завелся?
- Да ну тебя, какой там поклонник, - Фатима жеманно поджала губы, - тем более тайный. А если и поклонник... с какого бодуна он потащит букет в столовку?
- Ну а кто ж тогда? - Наталья скривилась, словно только сейчас почувствовала кислый запах из духовки. - Сама, что ли сюда эта банка прискакала? И еще интересно мне, где ж такие растут, что-то я раньше их не замечала...
- Да ты много ли по округе ходила, подруга? - саркастически хмыкнула Фатима. - Дальше сортира-то никуда и не ходила... А банку эту я помню... в ней капуста квашеная была.
- А ты, прям, ходила? - огрызнулась Наталья. - Я про то говорю, что вообще таких цветов не знаю...
- А много ты их знаешь?
- Ну, уж наши-то все знаю!
- Когда ж мне последний раз цветы дарили? - Татьяна мечтательно вдохнула и поднесла лицо к нежному бутону, - Красивые какие, а лагоухают... надо узнать у мужиков, где растут, тоже такие хочу в комнату.
Утром, едва она заглянула в буфет, в глаза сразу бросилась эта красотища. Действительно, что за цветы такие? Какие-нибудь орхидеи? Татьяна еще раз поправила букет - совсем неаккуратно он был поставлен в банку.
- Здорово девицы! - грянуло за спиной.
Татьяна вздрогнула и обернулась. На пороге столовой красовался Марек, собственной персоной, всклокоченный, голый по пояс и жизнерадостный не смотря ни на что.
- Господи! - буркнула Наталья. - Напугал черт бородатый. Это что же так орать-то?
- А я мимо шел... - продолжал Марек, не обращая внимания на ее недовольство, - запах вкусный из буфета, аж кишки свело... Ну у вас и баня тут!.. - он вытер со лба пот. - Хоть бы окно открыли. Еще каким-то парфюмом несет. Это что за веник? - поинтересовался он, проходя возле банки с букетом.
Фатима всплеснула руками.
- Тьфу на тебя! Это ж надо такую красоту веником назвать!
- Ну, и откуда красота?
- Не знаем... - Татьяна пожала плечами, - кто-то ночью поставил, мы не видели.
- Ясно... А что у нас на обед?
- Мясо... только оно кислое от уксуса... вымачивать надо было, а воды нет, - Татьяна улыбнулась. Улыбка получилась виноватой, словно это по ее недосмотру кончилась вода и мясо получилось кислым.
- Кислое, говоришь? - оживился Марек. - Придется пробу снять... ну-ка дайте-ка тарелочку с вилочкой! Вдруг есть нельзя...
- Съедите, куда вы денетесь, - усмехнулась Фатима, - скоро и такое закончится, если не почешитесь.
- Конечно! - подхватила Наталья. - И воды нет совсем! Когда за водой пойдете?
- Не волнуйся Наташечка, - ворковал Марек, - нетерпеливая ты наша! Скоро, скоро принесем тебе водички! - открыв духовку, он орудовал вилкой пытаясь ухватить ближайший кусок мяса. Наконец, это ему удалось. Присев за ближайший стол, он, обжигаясь, стал откусывать от еще шкворчавшего куска.
- Мня... муам... хлеба нет?
- Да не торопись ты, господи! - засмеялась Татьяна. - Пусть остынет хоть!
- Хлеб ему еще... - бурчала Наталья. - Откуда хлеб-то? Могу дать сырую картошку... будешь? - она поднялась со стула, держась за поясницу. - Ох, спина... Ой, девки, что-то голова закружилась...
- И у меня, - сказала Фатима, - дышать здесь нечем, правда надо окно открыть.
Марек, меж тем доел мясо, и теперь задумчиво ковырял вилкой в зубах.
- Действительно, кисловато... ну, ничего не поделаешь... Девчонки, водички бы... запить.
Татьяна показала рукой.
- Вон там, под стойкой в баке... еще немного оставалось.
- Где? А вот... спасибо... - было слышно, как Марек скребет алюминиевым ковшом по дну. - Блин, девки!.. тут лепестки от вашего веника в бак нападали... Чего вы не смотрите-то?
- Ой!.. он вроде ж крышкой был закрыт... - удивилась Татьяна.
- Ага, крышкой... - Марек шумно глотал воду прямо из ковша. - Вон она крышка... рядом прислонена.
- Подумаешь, лепестки... - сказала Наталья, усиленно растирая виски, - Брезгливый какой! Небось не козявки... не отравишься поди...
*****
Утро все-таки наступило. И какое это было утро! Сквозь жалюзи узкими полосками пробивался солнечный свет. В замысловатом танце кружились невесомые пылинки, опускаясь на старое колючее одеяло. Тишина... Майя не спешила вставать. Пусть это благостное состояние продлится как можно дольше, тревоги и заботы еще успеют омрачить этот день. А может, обойдется?
Даже хорошо, что Марека нет в комнате. Все же в самый первый миг пробуждения могла возникнуть некоторая неловкость. Что принято говорить в таких случаях? "Доброе утро, как спалось?" Или может: "Ах, этот диван такой скрипучий..." И как вылезать из постели? Завернувшись в одеяло? Нет, эта пестрая тряпка похожая на старую шторину будет волочиться за ней на полметра. Уж лучше голой. Хотя, это тоже плохая идея, потому что выглядит она наверняка как чучело, что и немудрено в нынешних-то условиях...
Однако, а где же Марек? Она почувствовала какое-то смутное волнение, но постаралась его отогнать - это утром слишком прекрасно, чтобы портить его всякими глупыми сомнениями.
Майя бодро соскочила с постели и сладко потянулась. Сегодня не ее очередь готовить обед, так что, можно сказать, не проспала. Белье отыскалось в пыли под диваном. Вид у него был такой, что надевать не хотелось. Ладно, в чемодане найдется что-нибудь чистое, а добежать до комнаты можно и в одном халате. А вот, кстати, и халат, изрядно помятый - висит на спинке стула.
Пригладив кое-как, торчавшие в разные стороны волосы, Майя вышла в коридор и направилась к своей комнате. Интересный вопрос - переносить вещи или нет? Поразмыслив, девушка решила не торопиться - в конце концов, это всегда можно успеть.
Войдя в комнату, Майя первым делом наткнулась на укоризненный взгляд Альбины.
Прекрасная дамочка (когда только успевает за собой следить?) развалилась в ее кресле и предавалась задумчивому курению.
- Ну, ты даешь, - досадливо поморщилась она, - где шляешься? Уже второй раз прихожу...
- Я это... в общем... - Майя сперва смутилась, а потом разозлилась. - Тебе-то что за дело?
- Ершистая какая... - Альбина ухмыльнулась, - Надо полагать, девочка ночевала не одна... и с кем же?
- С кем надо! - Майя вовсе не собиралась отчитываться перед этой самовлюбленной куклой. Выставила ее вчера, как нашкодившую кошку, а теперь, видите ли, интересуется.
Альбина покивала.
- Ясно...Честно говоря, не понимаю, что ты в нем нашла? - она пожала плечами, - думала, вы со Славиком подружитесь.
- Аля, я могу то же самое о твоем Виталии сказать, - огрызнулась девушка и, присев, принялась рыться в чемодане.
Ничуть не смутившись, та расхохоталась.
- Да не дуйся ты! О вкусах не спорят. Нормальный мужик этот Марек, - она примирительно махнула рукой, и встав с кресла, присела на краешек стола, - судя по твоему потрепанному виду, умеет не только языком трепать... А про Виталика ты это зря. Такое дело, веришь - очень жаль его.
- Ну, ты даешь, нашла, кого жалеть, - Майя удивленно вскинула голову, спрятав в карман извлеченные из кучи теплой одежды трусы, - вот Илью мне жалко.
- Илью, само собой, а тут другое дело, - Альбина помолчала, куда-то подевалась маска высокомерия, лицо стало по-детски беззащитным, - вот уж не думала, что со мной такое приключится когда-нибудь... Извечная бабская дурость... Ладно, не будем о грустном.
- Не будем... - согласилась Майя, с сожалением отметив, что влажные салфетки в упаковке почти закончились.
- Не в курсе, какие у наших самцов грандиозные планы на сегодня?
- Марек говорил, что за водой на речку собираются.
- А... ну да... Виталик тоже что-то такое вчера поминал... Слушай!.. -Альбина заговорщицки понизила голос, - а тебе не кажется, что Светка беременна?
- Что? - Майя, от удивления захлопала глазами.
- Это был бы номер! - продолжала Альбина, не слушая ее вопроса. - Вид у нее больно тошнотный... и не ест почти ничего...
- Зачем ты... зачем ты мне это говоришь? Какое мне до нее дело?
- Так-таки и никакого? - Альбина пожала плечами. - А вчера мне показалось - было дело. Ты это... - продолжала она, как ни в чем не бывало, - не желаешь во двор прогуляться, посетить, так сказать, место общественного пользования? А то одной страшновато.
- Виталика с собой возьми, - безжалостно сказала Майя.
- Дурочка! - беззлобно констатировала Альбина и, покачивая бедрами, вышла из комнаты.
Майя задумалась, уставившись в одну точку на стене. "Даже не знаю, то ли меня волнует сам факт возможной беременности Светки, то ли, что это может коснуться и Марека? Сердце холодеет при одной мысли... Впрочем, что это я ерунду несу - если это признаки беременности, то уж никак не от Марека, а гораздо раньше. Да... ревность страшная штука, раз я совсем соображать перестала".
Приведя себя в более-менее приличный вид, Майя выскочила из комнаты. Что ни говори, а Альбина права - без посещения мест общего пользования не обойтись. Под эти самые места приспособили канализационный колодец во внутреннем дворе института. Соорудили над ним будку из фанеры, кое-как присобачили стульчак, да так и пользовались.
Идти туда одной, действительно было страшновато, хоть и светло вокруг, зря, выходит, отказалась от Альбининого предложения.
*****
Вернувшись в институт, Майя поразилась царившей в коридорах тишине и пустоте. Сколько, интересно, времени, что так тихо?
Отпущенная дверь на тугой пружине, хлопнула оглушительно громко. Майя вздрогнула и втянула голову в плечи. Смущенно подумала - с некоторых пор она стала чересчур пугливой... и боится оставаться одна.
Вот и центральная лестница. На вахте никого. Может, ушли в обход? Прислушиваясь и невольно ускоряя шаг, Майя заспешила к буфету. Уж там-то должны быть люди. Ни звука. Странно. Обычно в это время готовят обед - женщины громко разговаривают, смеются, гремят посудой. Там же обязательно толчется кто-то из мужчин. Шуточки - прибауточки, разговоры, споры, заигрывания - если и не весело, то, по крайней мере, оживленно. Страх сдавил грудь. Не дойдя до буфета, Майя остановилась, оглядываясь по сторонам. Что же случилось? Где все, где Альбина? Марек? Спокойно... она глубоко вдохнула. Все в порядке, надо идти. Совсем психованная стала. Девушка украдкой оглянулась - не видел ли кто ее глупой паники, и нарочито расслабленным шагом направилась в столовую.
Пять шагов, три... Тело плевало на ее рассудительность и само собой подобралось, напружинилось, готовясь к спасительному бегству. В висках бухал молотом пульс. Майя остановилась на пороге. В первое мгновение показалось, что столовая пуста. Распахнутые окна. Слепящее утреннее солнце. Стол, заставленный посудой и... никого. В следующий миг она заметила Альбину. Та сидела рядом с лежащей на холодном кафельном полу Татьяной и трясла ее за плечи. Голова женщины болталась как у тряпичной куклы, глаза закатились, обнажив белки.
- Беги, зови на помощь кого найдешь! - свистящим шепотом сказала Альбина. - Эта вроде еще жива. Насчет остальных не знаю...
Майя стояла в ступоре, во все глаза таращась, на торчащие из под стола, полные женские ноги.
- Это Фатима, - пояснила Альбина, - а у стены Наталья. Да беги же, дура!
Майя уже было бросилась в коридор, но, натолкнувшись взглядом на Марека, застыла. Он лежал вниз лицом. Кровь на полу под ним слегка запеклась. Альбина выругалась и, отпихнув ее, сама побежала за помощью. Мысли в голове ворочались тяжело, словно пудовые. Почему именно он? Ну, зачем он пошел сюда, не остался рядом с ней?
Майя присела рядом и осторожно дотронулась до шеи под скулой. Ничего. Сердце упало и покатилось куда-то. В панике пальцы метались по коже, пока не наткнулись на слабо-пульсирующую жилку - есть! Неимоверное облегчение окатило с головы до ног. Жив. А кровь? Лицо в крови... Разбита бровь, а возможно и нос. Но это же не смертельно. Это же пустяки... Надо перевернуть на спину. Нет, нельзя, она знает - вдруг что-то с позвоночником. Что тут произошло? Они отравились? Майя поглядела на обеденный стол, уставленный мисками со всякой снедью. Кто скажет ей, что случилось? Он просто без сознания или умирает? Он спас ей жизнь, а она ничего не может для него сделать. В груди щемило. Как же больно. Слезы лились, застилая окружающее пеленой. Она бросилась к баку - алюминиевая кружка с мерзким звуком проскребла по дну. Нет воды. Легонько пошлепала его по щекам. Не помогло... Да очнись же! Как он смеет бросать ее теперь.
--
-- Шмыгая носом, девушка утерла слезы. Ну, хватит - пожалела себя и довольно! Он же дышит, он живой, чего же она оплакивает его раньше времени, кличет беду. Вот сейчас он откроет глаза и улыбнется, надо только подождать. Столько времени, сколько надо. Сейчас она возьмет себя в руки, перестанет биться в истерике. Слезами горю не поможешь.
-- В коридоре послышался приближающийся шум голосов. В столовую ворвались люди. Алексей Федорович, Илья, Семенов. Кто-то еще. Что-то кричала Альбина.
-- - Ну-ка, ну-ка девочка... - доктор, осторожно отодвинув Майю, склонился над Мареком.
-- В суматохе и внезапно возникшей толчее она так и осталась сидеть на холодном полу с зажатой в руке кружкой. Сквозь шум голосов выхватила голос Алексея Федоровича - "Все живы... без сознания... травм нет..."
- А эта что? Тоже что ли? - Крюк стоял рядом с Альбиной, указывая на Майю. - Что с девкой-то?
Ее тормошили, о чем-то спрашивали...
О зубы стукнулось горлышко фляжки. Машинально Майя глотнула. Дыхание перехватило, казалось, сердце на миг остановилось. Как огнем опалило рот, жар быстро пошел вниз по пищеводу. И через секунды стало легче. Она обмякла. Устыдилась. Бессовестная. Сейчас помощь нужна другим... Мареку, а она не может взять себя в руки. Опершись о подвернувшийся стул, девушка поднялась на ноги. Что-то делать, только не сидеть, не давать волю чувствам.
Пострадавших перенесли в медпункт. Майя вызвалась помогать ухаживать. Никто не возражал.
*****
Тело Светланы лежало в нелепой позе, словно она умерла прямо на ходу и упала уже неживой. Алексей Федорович кряхтя, поднялся.
- Часов пять или шесть назад, судя по окоченению...
Сквозняк из открытого настежь окна трепал занавеску. Вскрытый пакет с кокаином лежал на столе. Прапорщик Николай положил на место откинутый матрас, и присел на край письменного стола служившего покойнице постелью.
- Как ты догадался? - мрачно спросил Семенов.
- Дружок ее, торчек, тоже коксом баловался... ну логично предположить...
- Ясно, - сказал Семенов и отвернулся к окну.
- ...потом присмотрелся, а у нее сопатка-то в пыльце... - продолжал бубнить Николай у него за спиной.
- Откуда девушка узнала про наркотики? - ледяным тоном осведомился Алексей Федорович. - Почему вы никому не сказали? Почему мне не сказали?
- Потому и не сказали... - Семенов не поворачиваясь, пожал плечами. - Думали, пока спрячем, а потом сожжем или выкинем от греха подальше... Да вот закрутились и забыли... такие дела.
- Кто еще знал про дурь? - осведомился Николай.
- Да никто, только мы вчетвером... кто присутствовал... Я, то есть, Илюха вон, да Егор с Борисом. Ну, может еще этот... Виталий.
- Ну, она-то, откуда узнала? - повторил вопрос доктор.
Семенов развел руками.
- Это я... - сказал от двери Илья.
Все повернулись к нему.
- Я сказал Мареку... а он видимо ей.
- Точно! - Николай хлопнул себя по ляжке. - Он же с ней трахался! Ушлая сучка!
- Что ж ты брат? - укоризненно сказал Семенов, глядя на расстроенное лицо Ильи. - Договаривались же... Ну теперь точно сожжем, не откладывая.
- Иваныч? - голос Славки слышался через окно со двора. - Иваныч, ты здесь?
Семенов подошел к окну.
- Здесь я... ну что там Славик? Нашел что-нибудь?
- Тут те же цветы, что под окном буфета валялись... только они тут растут... Много. Пахнут приятно...
- Скажи ему, чтоб не прикасался! - крикнул Илья.
Семенов удивленно глянул на него.
- Ты думаешь?.. - и, повернувшись к окну. - Славик, цветы не трогай! И вообще отойди от них подальше!
- Вы чего? - удивленно таращился на них Николай. - Чего это они? - спросил он уже у доктора. На лице прапорщика было явное опасение, что его товарищи разом двинулись умом.
- От чего думаешь, она умерла? - показал Илья на тело девушки.
- Как от чего? - удивился Николай. - От чего торчки ласты заворачивают? От передоза, конечно!
- От кокаина бывает передоз? - спросил Илья у Алексея Федоровича. - Так чтоб насмерть?
Тот пожал плечами.
- Я не нарколог вообще-то... но слышал, что это не так просто, надо хорошо постараться... например делать инъекции... смешивать с другой дрянью, типа, героина... Но насколько я понял - девушка не кололась...
- Шмыгала она, - авторитетно подтвердил Николай.
- То есть ты хочешь сказать... - спросил Семенов, - что это она принесла цветы в столовую? И от этих цветов, все и...
- Это два разных вопроса, - хмуро сказал Илья, - но судя по всему, на оба один ответ - да.
- То есть, вы считаете, что цветы выделяют какой-то летучий яд? - спросил Алексей Федорович. - Но тогда почему те четверо из буфета до сих пор живы?
- Она, - кивнул Илья на тело девушки, - их рвала... а значит не только запах, но еще и физический контакт... сок...
- Ой, что-то у меня голова заболела! - пожаловался прапорщик.
- А жопа у тебя не заболела? - поинтересовался Семенов.
- Ё-мое! - продолжал разоряться Николай. - Откуда они взялись на нашу голову, цветы эти долбанные? Их же еще вчера здесь не было! Кто-нибудь знает, что это за цветы такие вонючие? Ох, мама моя родная! Да когда же все это кончится?
- Что ты раскудахтался, как баба? - доброжелательно спросил его Семенов. - Пора бы уже привыкнуть к плохому. Мне вот одно непонятно, какого лешего, деваха потащила цветы в буфет? Ну, нюхала бы сама, зачем в столовую-то тащить всякую дрянь с улицы? Вот людей потравила... - он помолчал и неожиданно закончил, - лучше б это ее звероящеры сожрали! - и перекрестился. - Прости меня Господи за эти слова!
- ...наверно Марек увидел, как женщины стали вырубаться, - ни на кого не глядя, продолжал рассуждать Илья, - сообразил, что из-за цветов... открыл окно, выкинул банку на улицу... а потом сам... - он помолчал, потом повернулся к доктору. - Ну ладно, эта умерла...
- Туда ей и дорога, суке! - злобно перебил прапорщик.
- ...а остальные, как думаете, надежда есть?
Алексей Федорович покусал усы.
- Как вам сказать... пока человек не умер, надежда всегда есть...
- Доктор - это демагогия!
- А что я могу? - он всплеснул руками. - Их состояние... это конечно не кома... по крайней мере, дышат они самостоятельно. Но на раздражители не реагируют, рефлексы отсутствуют. Кормить, поить их принудительно мы не можем, у нас просто нет ничего для этого... никакой аппаратуры и инструментов. Так что, если они в ближайшее время самостоятельно не выйдут из этой... из этого состояния... то... - он замолчал, но все было понятно и без слов.
*****
Нашатырь не помог. Ни один мускул не дрогнул в его лице. Под глазами залегли тени, нос как будто заострился. Майя взяла в ладони его лицо, прикоснулась губами к уголку рта. Шептала, наклонившись к самому уху, какой он хороший, какой молодец. Ей так плохо одной, так тоскливо и больно смотреть на него такого. Просила, чтобы он поскорее открыл глаза. Гладила заросшие щеки, целовала без конца мягкие безвольные губы, смачивала их водой.
А ведь женщинам ничуть не лучше. Пожалуй, даже хуже, чем Мареку. А у нее сердце болит только о нем. Вон у Фатимы совсем посинели губы. Говорят, сердце выдержит едва ли. А Наталью жутко скрючило, как параличом. Пальцы не разогнуть до сих пор. Татьяну жаль больше других женщин. Мальчишек ее... Глазищи испуганные. Старший изо всех сил крепится, чтоб не зареветь, а глаза предательски блестят и голос срывается. Малой даже не пытается - слезы так и текут по щекам. Майе опять стало стыдно. Она-то взрослая. А каково детям?
А если он умрет... как ни гнала Майя от себя эту мысль, та возвращалась снова и снова. Почему же никак не уймутся те, кто засунул их сюда? Чья то злая воля, играючи распорядилась чужими жизнями. Какой наделенный властью и деньгами маньяк развлекается за их счет?
*****
Автобус, взревев двигателем, проломился через очередные заросли кустов и хилых березок, туда, где виднелся просвет, оставленный ранее проехавшим джипом. Недовольная таким обращением растительность хлестала ветками по стеклам, скрежетала под днищем. На задней площадке подпрыгивали и гремели пустые фляги. "Словно в танке прём по вражеским позициям" - подумал Илья после того, как залетевший в открытое окошко сучек чуть не угодил ему в глаз.
Поначалу все было неплохо - с трассы через лес, шел вполне сносный хоть и тряский проселок. Эту дорогу Илья знал хорошо, она вела к так называемой "шашлычной поляне" - месту, куда сотрудники Института любили выбираться летом по поводу корпоративных гулянок на природе. Однако стоило миновать поляну, как дорога быстро выродилась в полузаросшую кустарником ухабистую тропу, по которой может кто-то и ходил, но уж точно никто не ездил. Своей широкой мордой ПАЗик явно в нее не вписывался и то и дело залазил в кусты, то левым, то правым боком. В некоторых местах из-за поваленных ветром сосенок проехать было невозможно. Шоферу Андрюхе приходилось включать заднюю передачу и пятиться назад, пока не находился просвет в лесу. Они протискивались в этот просвет и ерзали между деревьев до тех пор, пока не удавалось вновь выползти на проселок. По этой причине, последние несколько сот метров автобус плелся со скоростью немногим превышающей пешеходную, безнадежно отстав от "охотничьего джипа", который давно уже скрылся из виду. Андрюха бурно реагировал на каждую новую преграду, возникающую перед бампером его автобуса, поминутно вспоминая сексуальные контакты с чьей-то матерью, с самим автобусом, а так же с дорогой и с собственной жизнью и судьбой. Он риторически вопрошал отсутствующего в салоне Семенова, что будет, если он сейчас пропорет шину или даже две, или, к примеру, повредит радиатор? И не сам ли Семенов, предложивший этот проклятый маршрут, будет вытаскивать из этой чащи автобус и после его ремонтировать? Сидевший на месте кондуктора таксист, сочувственно ухмылялся и поддакивал (в последнее время они с Андрюхой сдружились на почве извозческой профессии), остальные угрюмо молчали и таращились в окна - чего зря трындеть, ведь никакого другого пути на юго-западный край плато все равно не было. Именно там, по утверждению охотников, река текла под самой стеной, а значит, можно было набрать воды, не спускаясь вниз. Лишний раз подвергнуться нападению населяющих этот мир сухопутных тварей никому не хотелось. Про тварей речных при этом предпочитали не вспоминать.
Наконец, утомившийся слушать горестные рулады Андрюхиных матерков, Крюк, предложил ему на выбор: заткнуться или получить по зубам. Шофер в ответ буркнул что-то неразборчивое, но, похоже, выбор осознал и обиженно молчал остаток пути.
Разглядывая редкий сосняк по краям дороги, Илья рассеянно размышлял. Сосредоточиться в последнее время категорически не удавалось. От его былой уравновешенности не осталось и следа. Лихорадочное возбуждение моментально сменялось тупым равнодушием. То мыслей целый калейдоскоп, за которым невозможно уследить, а то вовсе никаких нет. Оно и не удивительно - прежняя жизнь взорвалась, разлетевшись стеклянными брызгами, как хряснутый об стенку граненый стакан, а новая сразу не заладилась. Наоборот, все больше теряла смысл. Действительно, для чего все? Какой смысл суетиться, дергаться? Надежда выжить? Да бог с вами, все последние события показывают, что это решительно невозможно. Суча лапками, как лягушка в кувшине, можно несколько потянуть время, но стоит ли? Воду в масло не взобьешь. Удивительно, как в Семенове и некоторых других еще оставалось желание напрягаться, вертеться, пытаться выживать, что-то делать для этого. Казалось бы, у каждого, кто наблюдал, как злодейка-судьба эпидемическими темпами выкашивает товарищей, должен был остаться только один вопрос - а не он ли следующий? Логичней всего лечь да лежать кверху пузом в ожидании скорого и неизбежного конца. Не фиг за зря хлопать крыльями увеличивая энтропию вселенной... Тут Илья взял, да и укусил себя за губу. Сильно укусил, больно, даже кажется, во рту стало солоно. Соберись тряпка! Да с какой стати ты тут преисполняешься пессимизмом? Ты самый несчастный? Другие не потеряли за несколько дней сразу двух близких людей? Тьфу, идиот! Разнылся!.. сопли развесил! Вон малолетние пацаны остались без матери и то... И ничего еще не решено! Поборемся еще! И Анютку мертвой никто не видел... и Марек жив... Выживет ли Марек?
Автобус внезапно остановился, так что задумавшийся Илья сильно клюнул носом, едва не расквасив его о спинку переднего сидения. Тут только он заметил, что лес расступился, и они со всего маха выскочили почти что к самому обрыву. Выглядело это так, словно они попали на край света - дальше земли не было, только ослепительное бледно-голубое небо с редкими барашками облаков.
- Приехали, кажись... - после длинной паузы сказал Андрюха и открыл переднюю дверь.
*****
Когда Илья подошел к обрыву, стало ясно, откуда это ощущение края земли - леса внизу не было, разве что низкорослые деревца, почти кустарник, да папоротники с хвощами, сплошным зеленым ковром покрывавшие землю до самого горизонта. Местность шла под уклон, и все это море зелени колыхалось под ногами. Не то что на севере, где кроны деревьев высились в десятках метров над поверхностью плато.
Под самой стеной, буквально в метре от ее основания, искрилась неширокая лента реки, огибающая круглый край плато. Над рекой и прибрежными зарослями кружили десятки летающих ящеров всевозможных окрасок и размеров. Мелкота во всех направлениях чертила воздух в поисках насекомых, а более крупные с тоскливыми воплями носились над самой водой. Их, очевидно, интересовала рыба и различные земноводные.
- Красота!
Илья вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял Семенов, как обычно засунув большие пальцы рук за ремень.
- Обрати внимание, вся эта братия вокруг кружит, а сюда ни одна сволочь не залетает.
Действительно, границу плато никто из летунов не пересекал, словно все эти птеродактили и птерозавры старательно сторонились чужеродного мира.
- Ты у самого края-то не топчись, - продолжил Семенов, - и это, кстати, всех касается! - обернулся он к остальным, - А то земелька-то осыплется, не ровен час, а у нас народу и так уже немного.
- Так вот мужики... - говорил он спустя пять минут, собравшейся возле джипа команде водоносов, - что я хочу вам доложить... подъехать к самому краю можно только здесь. Там дальше, - он махнул рукой влево, - позиция получше. Река склон хорошенько подмыла, он осыпался и можно, значит, к самой воде спуститься. Там пацаны рыбу-то и ловили, удочка до сих пор валяется... вон Виталий знает, был там... Воды набрать, там конечно легче, да вот только фляги потом придется тащить на руках метров триста, да все по кустам. Сплошная, значит, пересеченная местность. Другой вариант - прямо тут спустить ведро на веревке, да попробовать черпануть. Уж не знаю, что быстрее будет, - он развел руками.
- А веревка есть? - спросил шофер Андрюха. - У меня тросик буксировочный в автобусе был, но тут ведь метров пятнадцать надо...
- Веревка-то есть. Да вот сомнения у меня... - Семенов задумчиво почесал шею под бородой, - черпать придется у самого берега, то есть пополам с песком и илом... да пока ведро наверх затянешь, еще вдобавок земли со склона наскребешь, да воды выплеснешь половину. Вот и будет улов - полведра грязи!
- Ну, что ж, тогда пойдем к осыпи, - констатировал Слава, - чего время-то терять.
- Потаскаем, что ж теперь... - поддержали его другие, - без воды-то нам кранты...
- Да там, тоже ведь не курорт, - все также задумчиво продолжал Семенов, - там, крокодилов, тьма... утянут в воду и вася-кот. Вон, пацанов чуть не сожрали...
- А рыбки-то не мешало бы половить... - невпопад сказал Федор, - а то достала уже эта ящерятина.
- Рыбки!.. - хохотнул Славка. - А крокодилов не хочешь половить?.. в качестве наживки...
Илья представил Федора висящим на леске вниз головой, в неснимаемой бейсболке... и тут его осенило.
- Подождите! А если попробовать воду черпать на удочку... - он замолчал, под перекрестными взглядами, мучительно подбирая слова, - ну... соорудить что-то вроде колодезного журавля...
Последовала продолжительная пауза - окружающие обдумывали его слова. Внизу плескалась речка, ветер шумел в верхушках сосен.
- Нет, - сказал, наконец, Семенов, - не годится...
- Почему? - захлопал глазами Илья.
- А ты его видал хоть, журавля-то? Он, брат Илюха, ведро поднять, конечно, сможет. Только как ты до того ведра дотянешься, коли оно будет над серединой реки висеть?
- Да не-е, Иваныч, зря ты так! - возразил ему Славка. - Надо только сделать так, чтоб он вращался вокруг центральной оси... ну как подъемный кран...
- Точно! - вмешался в разговор, доселе не проронивший ни одного слова, таксист. - Надо врыть в землю железную трубу, диаметром миллиметров сто пятьдесят, а в нее вставить рогатину с прекладиной...
- Рога-атина, с перекла-адиной!.. - передразнил его Андрюха. - Где ж ты умник, тут трубу возьмешь?
- Сам ты Андрюха-голова-два-уха! - рассердился таксист. - Что у них там... - он махнул рукой в сторону института, - трубы, что ли не найдется там?
- В общем, и в целом, придумано грамотно, - подвел итог дискуссии Семенов, - так и сделаем... но только завтра. Сами понимаете, пока вернемся, пока трубу эту найдем, пока журавля сооружать станем, уже и стемнеет... еще на сутки без воды останемся.
- Ну чего тогда думать? - сказал Федор. - Хватаем фляги и топаем! Где, говоришь, спуск к воде? Хрен с ними, крокодилами, отобьемся как-нибудь!
- Айда, - согласился Семенов, и ухватил за ручку ближайшую флягу.
- У тебя лебедка на джипе работает? - внезапно спросил его Крюк.
Семенов остановился с поднятой ногой.
- Ну?
- Вон та береза, видишь?
Все посмотрели в ту сторону, куда показывал Крюк. Там метрах в трех от обрыва росла одинокая молодая береза.
- Ну? - повторил Семенов.
- Да не нукай, не запряг! Подъезжаешь к ней, разматываешь до конца трос... метров тридцать будет?
- Пятьдесят будет, и что?
- Не догоняешь, что ли? - усмехнулся Крюк. - Кто-нибудь с тросом лезет на березу, на верхушке делает петлю... к свободному концу привязываем флягу... вот тебе и удочка! Включаешь лебедку, сматываешь трос, наклоняешь дерево, пока фляга до воды не достанет... разматываешь трос...
- Молодец Виталий! - хлопнул его по плечу просиявший Семенов. - Сечешь фишку!
- Секу помаленьку, - согласился тот, обнажив в хищной улыбке крупные желтоватые зубы.
*****
Дневник Майи
Воздух колышется маревом. Асфальт стал мягким. Если такая погода будет еще хоть несколько дней, молодые листочки, проклюнувшиеся на деревьях, попросту засохнут, а трава, только появившись, пожелтеет и завянет.
Вода... как много она значит для человека. Вот сейчас я мечтаю оказаться в море, реке или озере. Все равно, где - лишь бы была живительная влага. Чтобы обрести невесомость, чтобы она подхватила меня... и плыть, наслаждаясь каждым движением. Чтобы мышцы ощутили приятную усталость, а тело долгожданную свежесть. Она смоет пыль и грязь, даст силы. Как Венера из пены морской... что-то в этом определенно есть...
Халат прилип к телу, до чего же неприятно...
Только что приходила Альбина. Она и рассказала мне, то, что все кроме меня знают уже давно: Светку нашли мертвой в ее комнате. Маринка обеспокоилась - та не вышла, когда началась заваруха. Дверь была заперта изнутри, но выломать ее не составило особого труда. Светка лежала полуголая на полу без признаков жизни. Сначала подумали, что у нее передоз. Оказывается, в бандитской фуре были наркотики, и она сперла какую-то их часть. Никогда она мне не нравилась, но все-таки стало жалко и ее. Человек же, хоть и непутевый. Вернее была человеком. Про нее уже можно так сказать. Потом жалость моя испарилась - Альбина сказала, что уже установлено, что именно Светка и стала виновницей трагедии. Под ее окнами росли странные цветы, точно такие же валялись под окнами буфета. Илья предположил, что цветы и есть причина загадочного обморока пострадавших. Есть же много природных ядов. В общем, она вылезла во двор, нарвала цветов и зачем-то отнесла их в буфет. Для нее все это закончилось смертью, а остальные могут тоже...
После этого со мной случилась истерика.
Дрянь! Какая дрянь! Убила себя - туда ей и дорога! Но других зачем за собой тянуть?..
Альбина, что есть сил, держала меня за плечи, иначе бы я валялась по полу, билась об него головой и орала белугой. Впрочем, я и так орала. На крики прибежал Алексей Федорович. Вдвоем они меня кое-как успокоили. Сунули в рот какие-то таблетки, которые даже нечем было запить. Альбина теперь смотрит на меня испуганно, видно не ожидала подобных выходок от безобидной доселе Майи. А у меня до сих пор трясутся губы и руки. Не распускаться! Пока они живы, есть надежда!..
...большой новехонький диван с велюровой обивкой водрузили в вестибюль, на место сгоревшего. Остальные разместили в медпункте и соседней бухгалтерии. Теперь наши больные более-менее устроены. Это кажется и все из разряда положительного. А теперь опять о плохом. Наши запасы воды совсем скончались. Последние поскребыши отдали больным. Алексей Федорович сделал что-то вроде капельниц - засунули им в рот трубочки до самого желудка. Теперь они у нас пьют. Им нельзя не пить, ведь человек на такой жаре без воды не протянет и суток.
А нам пить нечего. Надо же, а ведь когда был ливень, набрали, кажется столько много воды. Вот что значит быть неэкономными! Усугубляет ситуацию жара. Сегодня еще с утра солнце как взошло на небосклон, так и висит там бесстыдно, ни разу не спрятавшись за хоть какое-нибудь захудалое облачко. И жарит, жарит нас. Пить хочется все больше. Все разделись, насколько позволяли приличия. Мужчинам с этим, конечно, проще - их форма одежды: трусы, голый торс. Альбина, недолго думая, обрезала полы и рукава халата, по самое, что называется... Мужское население поражено! Виталий, перед тем как уехать, на всех зыркал волком. Я последовала Альбининому примеру, хотя и более скромным образом. Мой халат вообще самый длинный и несуразный. Нет, вру - это просто рост у меня такой... небольшой.
Альбина с Маринкой возятся на кухне с остатками еды, а я продолжаю нести вахту в медпункте. Сестра милосердия, блин! Собственно говоря, сейчас здесь делать совершенно нечего, по-хорошему надо бы пойти, помочь женщинам, но сил никаких. Тупо сижу, смотрю в окно на двор. Там суетятся Егор с Борисом. Бегают, как оглашенные. Егор держит рацию перед собой, как икону, оттого их беготня напоминает, какой-то сумасшедший крестный ход. Кажется, третий или четвертый круг уже нарезают вокруг Института. Непонятно, что им надо. Прапорщик с автоматом на плече наблюдает за ними с крыльца. Курит. Кажется у него одного, только и остались еще сигареты, но он ни с кем не делится - куркуль.
Мужчины, как уехали к реке, так больше пока не появлялись. Мы переживаем за них - все знают, что там небезопасно. Но даже в случае успеха, вопрос пригодности этой воды для питья остается открытым. Опять-таки повторюсь, выбора нет...
*****
Возвращались они уже в седьмом часу. Уставшие, как собаки, хотя свою миссию, выполнить им удалось лишь отчасти.
Поначалу все шло успешно. Бесстрашный Славик забрался на гнущуюся под тяжестью его тела березку и, закрепив на ее верхушке петлю, бросил вниз свободный конец троса с карабином. На нем и закрепили флягу. Семенов аккуратно уперся бампером джипа в ствол березы и включил лебедку. Под непреодолимым усилием троса, березка, жалобно потрескивая, согнулась наподобие лука. Илье с самого начала сомневавшегося, что из этой затеи выйдет что-нибудь стоящее, пришлось признать, что план Крюка сработал на отлично: фляга, зачерпнула воды в нескольких метрах от берега. Лебедка была пущена в обратную сторону и освобождаемая береза, распрямившись, доставила емкость с водой на плато. Все вздохнули с облегчением, и, сообразив, что для данной операции достаточно всего двух человек, принялись заниматься другими делами, а именно, с помощью бензопилы, туристических и пожарных топориков расчищать дорогу к месту водозабора, а заодно и заготовлять подходящие лесины для сооружения журавля.
К сожалению, при спуске на воду пятой фляги, удача их оставила. Не выдержав издевательств, береза с ужасающим треском переломилась и ее верхушка, чуть не прибив Славку, улетела в реку. Далее последовал долгий и утомительный подъем фляги. Долгий, потому что сперва ее пытались наоборот утопить, чтоб все-таки набрать воды. Но она не хотела переворачиваться, мешала верхушка березы, в которой запутался трос. Фляга качалась на поверхности воды, как поплавок и течение быстро прибивало ее к берегу. Длительные манипуляции людей с непослушной посудиной, в итоге привлекли внимание обитателей реки. На поверхности воды, то тут, то там начали мелькать спины с гребнями и широкие приплюснутые головы. В конце концов, все это едва не закончилось трагедией. При попытке утопить флягу с помощью длинного шеста, Федор едва не навернулся вниз. Кто-то невидимый ухватил, погруженный в воду конец шеста и с силой дернул. Легко представить, что случилось бы, если б незадачливый укротитель фляг оказался в реке. По счастью все вопросы сняла железная рука Крюка, в последний момент, ухватившая Федора за брючный ремень. В итоге речным ящерам досталась лишь бейсболка да непитательный шест, которые медленно поплыли по течению. Вновь почувствовав под ногами землю, Федор в первый момент судорожно ощупал руками лысую голову и лишь во второй, смертельно побледнел, осознав, чего он только что избежал благодаря проворству и силе Крюка.
Пока он стоял и хлопал глазами, приходя в себя, Семенов матерясь, включил лебедку и, так и оставшийся почти пустым, злополучный алюминиевый сосуд был поднят на плато.
После случившегося, добывать воду простым забросом фляг в реку уже никому не хотелось. Коротко посовещавшись, мужчины решили, что на сегодня хватит и уже набранных ста литров, а завтра уже соорудят черпалку-журавля, на постоянной основе. Возникла также мысль, что для набора воды можно использовать электрический насос, которыми обычно пользуются обитатели дачных домиков имеющие водоносные скважины. Правда, перед тем как использовать такой насос, его еще предстояло найти, а заодно найти и портативный бензогенератор для его питания. Тем не менее, Семенова эта идея чрезвычайно вдохновила. Он решил, загрузив в джип пару фляг с водой, тут же мчаться в институт, чтоб расспросить Штерна, у кого из его соседей по дачному поселку могло иметься нужное оборудование, и возможно еще сегодня организовать туда экспедицию. С собой он взял Славку. Остальным было предложено добираться общественным транспортом, а чтоб нескучно было ехать, попутно расчистить дорогу.
К моменту их возвращения, Егор с Борисом успели запустить вакуумный фильтр и пропустить через него привезенную Семеновым воду. Мутноватая речная водица, после фильтрации стала чистой и прозрачной - вполне пригодной для бытовых нужд. Для питья ее решили дополнительно прокипятить, мало ли какие там могут быть бациллы. Химического анализа не делали, но судя по обилию в реке всякой живности, в том числе мальков, попавших во фляги вместе с водой, решили, что никаких ядов, типа, солей тяжелых металлов, в ней нет.
В полвосьмого из экспедиции к дачному поселку вернулись Штерн с Семеновым и Славой. Лица всех трех несли на себе легкий налет разочарования. Ездили они туда, по наводке Михаила Аркадьевича, вспомнившего, что у одного зажиточного соседа по даче, вроде бы имелся нужный им насос. Однако визит туда, против ожидания, не принес никаких результатов. Сосед, видно опасаясь мародерства в зимний период, когда на дачах никто не живет, насос со скважины снял и куда-то припрятал. Куда, выяснить так и не удалось. Во всяком случае, тщательные обыски его домика и сарая оказались безрезультатными.
Несмотря на неудачу с насосом, Семенов не выглядел обескураженным, а наоборот светился энтузиазмом. Поиски решено было продолжить завтра. Изготовление журавля, тоже решили не откладывать в долгий ящик, потому что - насос насосом, а журавлями пользовались за триста лет до открытия электричества и горя не знали.
После ужина состоящего в основном все из того же мяса динозавров (правда на этот раз его удалось вымочить, и оно было вполне приличным на вкус), Егор с загадочным лицом предложил кое-что обсудить.
Обсуждать "кое-что" решили тут же в вестибюле первого этажа, благо порядок в нем уже навели и посадочные места, благодаря диванам и креслам из бандитской фуры теперь имелись. К тому же в этом случае в собрании могли участвовать и вахтенные, а также Майя с доктором не решавшиеся надолго оставить больных.
*****
Смеркалось. Солнце скрылось за деревьями, оставив лишь красный отсвет на краю неба. Те, кому не хватило места на диванах, принесли стулья из буфета. Люди тихо переговаривались, кое-кто позевывал. Крюк, устроившись в вахтерской комнатушке, тихонько бренчал на невесть откуда взявшейся гитаре, что-то напевая себе под нос. Сидевший неподалеку Илья, расслышал слова:
"С Одесского кичмана, бежали два уркана.
Бежали два уркана в дальний путь.
На Вяземской малине, они остановились,
Они остановились отдохнуть..."
Из буфета пришла Альбина, и, вытирая руки полотенцем, присела на краешек стола рядом со своим любовником, кидая на него загадочные взгляды. Тот, казалось, их не замечал, продолжая напевать:
"Товарищ, товарищ, товарищ малохольный,
За что ж мы проливали нашу кровь?
За крашенные губки, коленки ниже юбки,
За эту распроклятую любовь..."
- Ну, я вижу, все собрались? - Егор вышел на середину зала.
- Да все, все! - сказали ему.
- Давай, уже начинай, чего хотел-то?
- Быстрей, а то спать кидает, сил нет...
- Хорошо, хорошо! - закивал Егор. - Немного терпения, это всех касается! - он выдержал театральную паузу и продолжил. - Все вы знаете, что каждый день и каждую ночь... Хотя про ночь вы наверно не знаете... Так вот: каждый день, примерно с двух двадцати, до без десяти три... плюс-минус пять минут, а также каждую ночь в те же часы, где-то неподалеку от нас работает мощный источник коротковолнового излучения. Мы предположили, что данный источник, вероятно, имеет искусственное происхождение, то есть, мог быть создан некими разумными существами.
- Зелеными человечками? - поинтересовался Федор. Вместо утерянной бейсболки он раздобыл где-то ковбойскую шляпу.
- Неважно, какого они цвета! - парировал Егор, - важно, чтоб были разумными! Согласитесь, трудно предположить, природное происхождение сигнала возникающего всегда в одни и те же часы и длящегося равные промежутки времени.
- А появление нашего идеально круглого плато с идеально отвесными стенками в не пойми каком мире, интересно, можно объяснить с точки зрения природного явления? - поинтересовался Штерн.
Егор на несколько секунд задумался.
- Это вы конечно, правы, Михаил Аркадьевич... наше плато действительно первичная загадка... но в установлении природы источника сигнала, возможно, содержится и отгадка. По крайней мере, никаких других зацепок у нас пока нет.
- А если эти твари нас сюда и засунули? - предположил Николай. - И теперь суки, наблюдают за нами, как за крысами... опыты ставят...
Собравшиеся неодобрительно зашумели, на все лады кляня неведомых экспериментаторов. Дождавшись пока гул голосов утих, Егор невозмутимо продолжил:
- Предполагать можно все что угодно... но давайте я все-таки, сначала расскажу, что нам удалось выяснить? Всем наверно известно, что радиоволны в УКВ диапазоне, распространяются в пределах прямой видимости? То есть источник сигнала, находится где-то поблизости. Так вот... мы с Борисом решили выяснить направление, откуда приходит сигнал. Ведь зная направление, можно найти его источник. Поскольку пеленгаторов у нас нет, мы решили поступить просто - использовать рацию, как детектор, а здание института, как экран. А если сказать еще проще: мы собрались во время радио-сеанса ходить с включенной рацией вокруг института... предположив, что в какой-то точке сигнал будет иметь минимальное значение, то есть будет максимально экранироваться зданием, а значит, его источник расположен в противоположной стороне.
- Интересная мысль, - сказал Семенов, - направление по шуму определять... И что? Удалось что-то выяснить?
- Кое-что! - важно кивнул Егор. - Во-первых: оказалось, что интенсивность сигнала нарастает постепенно, в течение двадцати минут. Во-вторых: когда она нарастает - направление не определяется! Это поначалу нас ввело в заблуждение... забегались прямо вокруг института... Направление начало определяться только в последние десять минут и чем дальше, тем четче... а потом сигнал разом пропал. В общем, источник сигнала где-то на северо-востоке. Точнее сказать, к сожалению нельзя, - он развел руками.
- И какие выводы?
- Скорей всего источник сигнала спускается с неба на землю. Это объясняет тот факт, что его интенсивность плавно нарастает, а также то, что вначале здание его не экранирует, ведь он находится сверху!
- Сверху, значит... - Семенов хмыкнул. Непонятно было, то ли он сомневается в выводах экспериментаторов, то ли, наоборот, пытается их домыслить. - А ночью, значит...
- Да! - радостно перебил его Борис. - Ночью он, наоборот, поднимается!
- Боря хочет сказать, - поправил приятеля Егор, - что мы так думаем, что поднимается. Проверочный эксперимент собираемся провести этой же ночью.
- Думаете? Это хорошо, что думаете... - Семенов взъерошил свою шевелюру, - так вот зачем вам бинокль понадобился, таинственные вы мои... а чего ж молчали-то?
Окружающие напряженно ожидали продолжения малопонятного диалога.
- Да, - Егор скромно потупился, - не хотели заранее шум поднимать... думали, вначале проверим... посмотрим тот сектор...
- Проверили? Откуда смотрели?
- Откуда... с крыши конечно, - сказал Борис, - ничего выше тут и нет...
- И?
- Ничего, - Егор виновато развел руками.
- Внимательно смотрел?
- Все глаза проглядел! Нет ничего, чтоб содержало хоть какой-то намек на искусственное происхождение... с одной стороны там вообще море, с другой лес до самого горизонта.
- Так... - Семенов что-то прикидывал, - высота здания около двадцати метров. Плюс еще высота плато, метров десять... значит все вместе - тридцать метров... ну, пусть тридцать пять. Славик, какая с такой высоты дальность видимости горизонта?
- Километров двадцать, - сообщил тот после секундной заминки. - В зависимости от рельефа местности, может быть меньше, но в любом случае не больше двадцати трех. Это конечно, если принять, что искомый предмет имеет нулевую высоту, - Слава хихикнул.
Борис с Егором переглянулись.
- Ну а если искомый предмет высотой метров десять, - продолжал Слава, - то теоретически его можно заметить километров за тридцать... если, конечно, располагать очень хорошей оптикой.
- Каковой мы не располагаем, - закончил за него Семенов, таким образом, остается предположить, что этот ваш источник, либо хорошо замаскирован или скрыт в складках местности, либо находится за пределами линии горизонта и отсюда нам его не увидеть. Иными словами - если он достаточно мощный, то место его посадки может находиться и за пятьдесят и за сто пятьдесят километров от нас. Ну, что на это скажете, господа ученые?
Егор с Борисом подавленно молчали. При данном раскладе, все их достижения сводились к нулю.
- А вот еще интересно, - побурчал из своего угла Штерн, как это понять: "с неба"? Он что, на лифте спускается? Свечкой вниз? Солдатиком ныряет? Насколько мне известно, космические аппараты спускаются по скользящей полубаллистической кривой. В этом случае никаких эффектов подобных описанным молодыми людьми, быть не должно и сигнал менял бы направление в течение всего времени наблюдения.
- Господь с вами, Михаил Аркадьевич, - засмеялся Семенов, - что мы с вами знаем о космических аппаратах зеленых человечков?
- Это сначала по кривой! - возразил Егор, - А после раскрытия парашютной системы, спуск становится более-менее перпендикулярным. В общем надо организовывать экспедицию! - неожиданно добавил он.
- Точно! - поддакнул ему Борис.
В наступившей тишине, стало слышно, как Крюк легонько трогает струну
- Куда? - наконец, спросил Семенов.
- Как куда? - удивился Борис. - К источнику конечно!
- Бред! - четко сказала Альбина. - Вы чего мальчики, с ума сошли? - и покрутила пальцем у виска. - Сбрендили! - сказала она Крюку. Тот равнодушно пожал плечами, продолжая напевать:
"...А он говорит в Марселе такие кабаки,
Такие там бордели, такие коньяки!
Там девочки танцуют голые,
Там дамы в соболях!
Лакеи носят вина, а урки носят фрак..."
- Да иди ты! - Альбина дернула плечиком. - С вами серьезно...
- Перегрелись ребятки, наверно, на солнышке, - хмыкнул Федор, - пойдем, что ли мужики, дрыхнуть... завтра куча дел.
- Точно! - подхватил Андрюха и начал вставать. - Источники-хреночники!.. ерундой страдаем тут!
Люди зашевелились.
- Да подождите вы! - повысил голос Семенов. - Ты что, серьезно? - повернулся он к Егору.
- Ну, а какая у нас альтернатива? Я понимаю, что дел полно... Но если жить только сиюминутным... долго ли мы протянем?
- Ты сказки в детстве любил?
- Чего? - удивился Егор. - Какие сказки?
- Помнишь, там было: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.
- Надо воздушный шар... - эти слова вырвались сами собой. Илья увидел, что все повернулись и смотрят на него. - Я говорю: чтоб подняться выше и посмотреть - надо воздушный шар.
- Господи! - Альбина всплеснула руками. - Еще один шизик!
- Может сразу самолет? - поинтересовался Слава. - Давай, предлагай, не стесняйся!
- Не, надо этих... птеродактилей запрячь... - съехидничал Андрюха.
Алексей Федорович громко вздохнул.
- Пожалуй, пойду, проведаю больных...
Его слова послужили сигналом - собравшиеся стали расходиться. Вскоре в опустевшем вестибюле остался один Крюк, который тихо бренча гитарой, напевал себе под нос:
"Товарищ, товарищ, скажи ты моей маме,
Что сын ее погибнул на войне...
С винтовкою в рукою, и шашкою в другою,
И с песнею веселой на губе!
*****
Илья проснулся, от того, что кто-то его тормошил за плечо. Кое-как продрав глаза, он обнаружил, что возле неряшливого лежбища, служащего ему постелью, стоит Егор. В руках у него была свеча, а лицо выражало крайнюю степень возбуждения.
- Слушай, мы тут подумали... ты был прав!.. насчет воздушного шара!
Илья сел, скрестив по-турецки ноги, недовольно щурясь на свечу. В последние полчаса ему снился удивительно приятный сон, воспоминания о котором, как это всегда бывает со снами, теперь стремительно улетучивались. Что ж там было? Что-то связанное с прошлым... с Анюткой...
- Эй! - нетерпеливо сказал Егор. - Ты проснулся ли? Или может на тебя водой побрызгать?
- Чего тебе? - тон у Ильи был неприязненным. - До утра не мог подождать со своим озарением?
- Не мог, - просто ответил, тот. - Не мог! Мы его сделаем! Я все проверил и просчитал!
- Кого сделаем?
- Не кого, а что! Воздушный шар... точнее аэростат.
- Какая разница-то?
- Эх ты, умник! Шар, он шарообразной формы, а аэростат может быть любой! Мы сделаем его модульным, наполним водородом...
- Водородом? Ты выпил что ли? - Илья приготовился снова лечь. Но Егор схватил его за плечо.
- Да послушай ты! Мы склеим блоки из пленки и наполним водородом. У водорода подъемная сила намного больше, чем у нагретого воздуха. Вся конструкция получится относительно небольшой. Всего-то понадобится баллонов пятнадцать газа, я прикинул... по институту можно и сорок легко насобирать. Лучше бы, конечно, гелием... но гелия мы столько не соберем.
Илья зевнул, по привычке прикрывая рот ладонью.
- Сколько времени?
- Два часа.
- Два часа ночи, что ли? - поразился Илья.
- Ну не дня же! - Егора, очевидно, раздражала такая тормознутость коллеги. - Давай, вставай, пошли!
- Куда?
- Поможешь мне рулон пленки принести, а то Борька там на улице эксперимент с НЛО проводит, а мне одному не сподручно...
- Ты что, серьезно?
- Серьезней некуда! Давай, умывайся и пошли. Штерн уже там, но от него толку мало - тяжелее очков ничего поднять не сможет...
- Вы и до Аркадьевича добрались? - удивлению Ильи, теперь уже не было предела.
- Да он сам и начал. Запала ему в душу твоя идея. Он вспомнил, что у них в опытном цехе есть участок для сварки пленки. Они, понимаешь, упаковку герметичную делали, для каких-то порошков. Мы сходили, посмотрели... там станок такой с колесиком фторопластовым, пленку наматываешь на барабан, раз и все! Аркадьевич говорит - метровый шов за минуту клеит. Только пленка у них - гавно. Он говорит, на складе есть рулон высокопрочной, с полиэфирной основой... сейчас вместе сходим, посмотрим, да притащим...
Минуту спустя, они уже шли по коридору.
Но к чему такая спешка, недоумевал Илья, почему нельзя было до утра подождать? Да потому что, объяснял ему Егор, днем куча дел всяких, а если всем взяться, то можно аэростат за день, ну максимум за два, сделать, а попробуй, объясни этим тормозам, которые дальше свое задницы ничего не видят, что аэростат - единственная возможность выбраться из этой жопы. Обустраиваться тут на века никакого смысла нет, они тут и месяца не протянут, как не обустраивайся, а те, которые в коме и недели. А если бросить все силы на аэростат, то есть шанс на выживание и Илья, как бывший ученый, должен это понимать, и чем быстрее они его сделают, тем этот шанс выше. Если к утру удастся, хотя бы один модуль склеить, надуть газом и предъявить, то глядишь, и остальные проникнутся этим делом.
*****
Им удалось. Бессонная ночь не прошла даром. Наполненный водородом прозрачный цилиндр покачивался в метре от поверхности крыльца, заякоренный тяжелой стальной болванкой. Высотой он был выше Илья, а диаметром в полтора обхвата. При всем притом, казался совершенно эфемерным, содрогался от легкого дуновения ветра. И, тем не менее, обладал ощутимой силой. Тому доказательством служили, подвешенные к его основанию и болтающиеся в воздухе, три гирьки, общей массой восемьсот грамм.
- Ну, вы даете... - сказал Семенов, - товарищи ученые, доценты с кандидатами... - он обернулся на стоявшего сзади Славку. Тот только руками развел, что, мол, тут скажешь? Одни междометия и те матерные.
- И сколько ж таких сарделек нужно, чтоб человека поднять? - поинтересовался Алексей Федорович.
- Это, смотря какого человека... - Егор замялся. - Ну, в общем, если рассчитывать на среднего мужчину, то около сотни.
Кто-то присвистнул, кто-то засмеялся, кто-то с досадой крякнул:
- Ничего себе вязаночка!
- Да вы их полгода клеить будете! - выразил общественное сомнение прапорщик Николай.
- И еще столько же времени надувать, - поддакнул ему Федор
- Что значит, "мы"? - возмутился Илья. - Мы что, для себя это придумываем?
- Если всем миром взяться, и поставить это дело на поток, можно в час... - Егор задумался, - штук десять таких баллонов сделать...
- Сколько, сколько? - недоверчиво прищурился Семенов. - Заливаешь ты, товарищ Егорка, ох заливаешь!
- Ну, хорошо, пусть не десять, пусть пять... все равно за сутки сделаем!
- А за водой как же? - нервно поинтересовалась Альбина.
- Журавля ведь собирались делать, - напомнил Федор.
- И журавля, а как же! - обернулся к нему Семенов. Прищурившись, посмотрел на Егора, похоже, что уже принял решение. - Сколько вам нужно человек, чтоб максимально ускорить производство?
*****
Дневник Майи
"Сегодня на нас никто не напал. Ни динозавров, ни птеродактилей, ни иной какой напасти вроде ядовитых цветов. Удивительно! И даже жара немного спала. Такое ощущение, что все устаканилось. Даже во двор стало нестрашно выходить. Впрочем, страх уже несколько притупился, потому что не может же человек все время бояться.
Устала как собака. Весь день носилась между кухней и лазаретом. И людей кормить надо, и больным необходим уход. Все тело ноет, ноги гудят. Руки заняты были, а голова-то свободна. Думала без конца. Почему я до сих пор жива, хотя уже сколько раз смерть была совсем рядом? Удача, стечение обстоятельств или просто мое время еще не пришло? В прошлой жизни я редко задумывалась над этим. Жила и жила. День за днем. Нет, конечно, в детстве, как и многие, я ужасно боялась смерти. А еще, что родители умрут и останусь одна. Пожалуй, это страх был даже сильнее. Помню, в семь лет проревела в подушку полночи, когда мама попала в больницу. До того жутко было от мысли - вдруг я больше ее никогда не увижу. Ничего нет страшнее, детских страхов. Пожалуй, даже нынешний ужас не сравнится. И какое блаженство испытала, когда спустя неделю прижималась к маме, исхудавшей, осунувшейся, но, главное - живой и почти здоровой! Я хочу снова испытать это чувство. Когда Марек очнется. И остальные.
А еще я поняла - не так страшна смерть, как, наверное, одиночество. Если я останусь здесь одна... Вот от этой мысли у меня холодеет и противно сжимается внутри. Впрочем, вряд ли удастся прожить тут долго. Вот, уже мысленно похоронила всех, так недолго и беду накаркать. А может остались самые сильные, телом и духом, самые осторожные, словом, живучие, с которыми уже ничего не случится? И я среди них. Это-то и странно, с моей милой привычкой находить себе приключения на мягкое место.
А потом придет добрый дядя и выдаст героям приз - виллу на Канарах или в другом каком райском местечке, а может собственный остров? Размечталась! Если это и так, то победитель этой сумасшедшей гонки на выживание должен быть один. Во всех подобных историях бывает именно так..."
Майя потерла переносицу. Глаза сами собой закрывались. Нет, никуда она не пойдет, здесь спать станется. Место есть, да и вдруг кто очнется. Вообще, конечно, спать рановато. Только-только скромно поужинали...
*****
- ...Майечка, проснись, пожалуйста, - женский голос нудно повторял, вклинивался, нарушал приятную дрему, - ну, проснись...
- Без меня по нужде сходить не можете, что ли, - Майя приоткрыла один глаз, и тут же закрыла, заворочалась, поудобнее устраиваясь на кушетке.
- Там собрание. Нужно, чтоб и ты была, - Маринка опять начала трясти ее за плечо, - эй, а они не умерли? Что-то, вроде не дышат...
- Типун тебе на язык! - буркнула Майя, садясь на кушетке. - По какому опять поводу собрание? - она протерла глаза, посмотрела на отравленных. Те и впрямь выглядели неважно. Где-то в груди заныло. Майя намочила тряпку и принялась обтирать словно бы пожелтевшие лица. Начала с Марека.
- Ну, завтра же... - начала сбивчиво объяснять Маринка, закатывая глаза, - они ж придумали... В общем, пошли давай, сама все узнаешь.
- Иди, - отмахнулась от нее Майя, - через пять минут буду.
*****
Из буфета раздавались приглушенные голоса. Там явно шли бурные обсуждения.
Хоть их коллектив изрядно поредел, все ж было тесновато.
При появлении Майи, все голоса смолкли, а взгляды обратились в ее сторону. От этого ей стало не по себе.
- Девочка, моя, - проворковала Альбина, непривычно сладким тоном, - заходи скорее, не стой на пороге.
- Не будем ходить вокруг да около, - начал Семенов, как всегда, взявший инициативу в свои руки, - Есть одна идея. Ее реализация дает нам, пусть маленький, но шанс к спасению.
- Вы что-то придумали? Мы сможем отсюда выбраться? - У Майи сон как рукой сняло, Семенов не тот человек, чтобы разбрасываться пустыми словами. Она присела на краешек стула.
- Помнишь, речь шла об источнике сигнала, и наши умные люди, - Семенов кивнул в сторону Бориса с Егором, - придумали, каким образом можно этот самый источник запеленговать. Но это ты уже знаешь. А вот чего ты не знаешь, что другой умный человек, - на этот раз жест был в сторону Ильи, - придумал, как его можно увидеть. - Семенов сделал эффектную паузу. - Воздушный шар. Вернее, несколько. И не совсем шаров.
- Это не принципиально, - вклинился Егор, торопясь объяснить ошарашенной Майе, суть вопроса, - главное, что на этой конструкции, состоящей из многих... ну вот как связка детских шариков, представляешь себе? На ней можно поднять человека на приличную высоту. И, соответственно, есть шанс обнаружить источник сигнала.
- Интересно, - Майя, удивлялась все больше и больше, как это она не заметила таких грандиозных приготовлений. Впрочем, немудрено, весь день был занят решением бытовых вопросов.
- Тут есть свои сложности, технического плана, - Егор заметно нервничал, то и дело приглаживая ладонью несуществующую шевелюру, - например, исходных материалов у нас маловато, и взять их неоткуда... Совсем. Поэтому танцуем от этого... Понимаешь?
Майя смущенно улыбнулась. Она не понимала.
- В общем, шары эти, не поднимут, например меня, - Семенов развел руками, - или того же Славку. Не хватит у них подъемной силы. Мы уже голову сломали, прикидывая и так, и эдак,... а все к тому, что поднимать придется женщину. Вот так. Как ты на это смотришь?
- Я? - Майя захлопала глазами.
- Нет, если ты категорически не согласна, будем искать другие пути, - подал голос Илья, - хотя это проблематично.
- Нет, ну... я не то чтобы против, - промямлила девушка, мысленно постучав себя по лбу, могла бы и раньше догадаться, для чего ее позвали. - Просто это... - она помолчала, подбирая слова, - несколько неожиданно.
- Видишь ли, деточка, - встряла Альбина, упреждая невысказанный вопрос, - Маринины пышные телеса шарики вряд ли поднимут...
- А сама-то чего?.. - залепетала Маринка, заикаясь от волнения, - не хочешь слетать?
- Ишь как дыханье-то сперло, - Альбина брезгливо поморщилась, - я с детства высоты боюсь. У меня эта... как ее... аэрофобия.
- Вообще-то, боязнь высоты - акрофобия, - задумчиво произнес Илья.
- Ну, акрофобия, какая разница? - на лице Альбины читалось возмущение по поводу некоторых очень умных, - я к тому говорю, что хоть и не такая сочная, как некоторые из присутствующих тут мадмуазелек, но все же килограмм на пятьдесят пять потяну...
"Завралась ты подруга, - думала Майя, глядя на ее субтильную фигуру, - от страха килограмма четыре себе накинула".
- Все, кончайте базар, - Семенов рубанул рукой воздух, и смущенно приблизился к Майе, - девочка, сама видишь - от этих кисейных барышень толку чуть да маленько, - когда он наклонился над ней и осторожно взял за плечи, Майя ощутила невыветриваемый запах табака, пыли, и крепкого мужского пота. - Ну, сама посуди голубушка, не поднимать же, в самом деле, детей. Хотя мальчишки очень желали, - его глаза смотрели устало, - а ты и по весу подходишь отлично, и штаны не обделаешь со страху, надеюсь... Идеальный вариант. Ты наш единственный шанс. Другого нет!
Лесть была неприкрытой и грубоватой, но у Майи учащенно забилось сердце - они в нее верят! Как же жаль его... всех их. Ведь не спят, что-то думают, ищут, пытаются. Не опустили руки, не сдались. Заботятся. Как же повезло ей встретить таких замечательных людей! Не может она их подвести.
- Без твоего участия никак не обойтись, - в тон Семенову продолжил Егор, - времени на раздумья нет. Как ты могла заметить, что ни день, то новая беда.
- Хорошо, я согласна, - Майя кивнула, - а здесь кто будет дежурить?
- Да ты не волнуйся, - Семенов оглянулся на стоящих уже в дверях женщин, - вон, у нас две матери Терезы, прямо сейчас готовы приступить. Верно, девчонки?
Альбина с Маринкой переглянулись и закивали согласно.
- Иди, Майечка, получай инструкции, да выспись потом хорошенько, - проворковала Альбина, - готовься спокойно к подвигу во имя человечества. Я позабочусь о больных.
- А я завтрак буду делать. Встану рано-рано, - Марина от радости, что ее не заставляют участвовать в дикой авантюре, готова была на немалые трудовые свершения.
- Ты не бойся, это же быстро, - обнадежил Слава, - поднимешься, осмотришь прилегающую местность, и опустишься. В любом случае, полет продлится недолго.
Утешил, называется, насчет любого случая. Видя ее растерянное лицо, мужчины наперебой принялись успокаивать:
- Мы будем на связи, если что, сразу опустим, - басил справа Егор.
- На всякий пожарный, пистоль тебе выдадим, - это уже Славка.
- И вообще, ты девчонка смелая, - похлопывал по плечу Семенов. - Я в тебе уверен, как в самом себе!
Остаток вечера он и прочие изобретатели запихивали в ее голову всяческие нужные и не очень, на ее взгляд, вещи.