Анна

В следующий миг их окружила пестрая толпа прохожих. Розу едва не сшиб с ног какой-то пестро одетый господин, сопровождающий даму в не менее броском наряде. Дама окатила их недоуменным взглядом и разразилась веселым смехом, глядя на джинсы Розы. Сопровождающий что-то шепнул ей на ухо и они поспешили прочь, весело переговариваясь.

Леон поспешно засунул телефон куда-то за пазуху и повел несколько ошалевшую Розу прочь через толпу. Они очутились прямо на обочине широкой улицы, наполненной гомонящей толпой прохожих. Из ближайшей двери, украшенной яркой вывеской, доносилась быстрая и заводная мелодия для танцев, звуки саксофона и гул голосов. Дверь то открывалась, то вновь закрывалась, усиляя или заглушая все эти звуки, и выпуская наружу клубы сигаретного дыма, а также и несколько пестрых фигур за раз. Не оглядываясь, фигуры эти образовывали маленькие группки и таким образом растекались кто куда по улице, хаотично что-то выкрикивая и смешиваясь с серой массой прохожих. Некоторые же устремлялись прямо к дороге, где эффектно запрыгивали в двери громыхавших по рельсам трамваев.

Роза зачарованно смотрела на все это - так же, как прохожие недоуменно оглядывали ее саму. Многие молодые девушки провожали любопытными взглядами Леона, и Роза, заметив это, невольно нахмурилась.

- Идем отсюда, - тихо сказал Леон, наклонившись к ней. - Лучше не привлекать к себе внимания.

Нервно прикусив губу, Роза согласно кивнула.

- А что это за месяц? Это август? - стараясь говорить так же тихо, поинтересовалась она. - Ты ведь, кажется, не хотел выбирать именно тот месяц, в котором все должно произойти? То есть, я имею в виду, когда все произошло.

Чувствуя себя совершенно растерянной и ошеломленной, Роза обрадовалась, обнаружив, что голос ее не дрожит, колени не подгибаются, и вообще не возникает потребности упасть без чувств. Нет, хотя внутри она сейчас и походила скорее на беззащитного морского рачка, потерявшего свою раковину, внешне она все еще могла делать вид, будто такие вот променады по России начала двадцатого века - для нее самое обычное дело.

Что-то в выражении глаз Леона, пока он слушал ее, изменилось, и Роза испугалась, что ее все-таки раскусили. Но тут Леон сказал, совершенно спокойно и даже как-то отрешенно:

- Сейчас середина августа, 1926 года. В ноябре, через три месяца, родится твоя бабушка.

Собираясь встретить его ответ меланхоличным кивком, Роза, к собственному стыду, тихо пискнула.

- Мамочки... - пробормотала она, машинально стискивая руку Леона, которую тот еще не успел отнять. - Я сойду с ума!

- Успокойся, - Леон ласково потрепал ее свободной рукой по плечу, заставив вздрогнуть. - Это все - только цифры. Можешь думать, что мы все еще находимся в двадцать первом веке - на реальности это никак не отразится.

Бросив вокруг обреченный взгляд, и заметив, как проходившая мимо бабулька вдруг подозрительно ускорила шаг, Роза испустила свистящий вздох и печально поморщилась.

- Все в порядке, - пропел Леон, словно произнося какое-то заклинание. - Я рядом, я с тобой.

И он стиснул ее руку, демонстрируя таким образом свою правоту. Глядя на него, Роза робко улыбнулась и подошла ближе. Леон потянул ее за собой вперед, одновременно переставляя поудобнее свой чемодан. Роза осторожно стиснула ручку своего собственного чемодана, словно проверяя, не растаял ли еще тот в воздухе, и поплелась следом.

Свернув в довольно-таки зловещий на вид переулок, они вскоре вышли на просторную улицу, украшенную двумя рядами тощих, высоких кленов. Людей здесь было меньше, и все они, по большей части, степенно прохаживались под куцыми кронами. Мимо зданий время от времени проезжали, отчаянно громыхая, неизменные трамваи, и на бордюр выпрыгивали помятые на вид горожане, тут же спешившие отойти подальше от дороги.

Не желая привлекать к себе лишнего внимания, Роза и Леон медленно брели по улице, то и дело обмениваясь взглядами, и держась так близко, что каждую минуту один грозил наступил на ногу другому.

Сжимая пальцами одной руки чемодан, а другой - все еще цепляясь за руку Леона, Роза молча осматривалась, и с каждой секундой ее становилось все сложнее бороться с тревогой. Мало того, что они очутились в совершенно незнакомой стране, так еще и главная их задача - найти в этом городе девушку, которую они с Леоном никогда и в глаза не видели.

- Думаю, она будет на тебя похожа, - вдруг сказал ей Леон, тоже глядя в толпу, - мы ее сразу узнаем, я уверен. Родственники всегда похожи.

Роза наклонила голову, но особо эти слова ее не успокоили. Какая разница, похожи они будут или не похожи. Вероятность того, что они найдут ее еще до наступления темноты - почти равна нулю. И здесь не поможет ни схожесть, ни Каталог с событиями.

Вскоре последний тощий клен остался позади, и впереди засеребрилась вода реки, через которую вел широкий мост. Украшавшие мост фонари на изящных, изогнутых ножках нагибались над прохожими, и, казалось, едва не вздрагивали от испуга, когда мимо них с грохотом проезжал очередной трамвай или редкий автомобиль.

Оглядевшись, Роза обнаружила, что река эта, по всей видимости, отнюдь не являлась чем-то вроде несущественного ручейка, но представляла из себя настоящую гордость города. Своего рода его визитную карточку - реку, которую украшают разнообразными мостами и декорируют красивыми дорожками. Здесь совершали свои прогулки горожане, и, судя по их количеству, можно было предположить, что набережная для них - это самое привычное для променада место. И что привлекала их сюда именно река, или, что тоже было возможно, близость какой-нибудь красивой улицы или аллеи.

Поглазев на прохожих, Роза в конце концов перевела выжидательный взгляд на Леона. Тот улыбался.

- Судя по всему, этот город редко принимает солнечные ванные, - усмехнулся он. - Гляди, какое оживление - явно погреться на солнце решили по меньшей мере две трети горожан, а то и все сразу.

- Ты думаешь, это из-за погоды? - Роза удивленно вскинула брови.

Леон пожал плечами.

- Санкт-Петербург входит в список городов, менее всего посещаемых Солтинера, - ответил он. - Не то чтобы нам было запрещено бывать здесь из-за этого закона о защите погоды, просто именно в этом городе чаще всего нет необходимости охранять кого-либо от Сетернери. Их здесь почти не бывает.

- Погоди, погоди, - поспешно проговорила Роза. - Какой закон?

- О защите погоды, - повторил Леон. - Нам запрещается находиться на территории некоторых стран дольше определенного времени - задержка может привести к нежелательным последствиям, вплоть до опасной засухи, или гибели урожая, или просто какой-нибудь неестественной погодной аномалии. К примеру, нам нельзя бывать в Бразилии, когда там сезон дождей. Поэтому наша столица и находится в пустыне, - пояснил он, улыбаясь. - Отсутствие дождей там никому не принесет вреда.

Роза вспомнила, как примерно о том же ей говорил Николас Марино, и мысленно улыбнулась - тогда его слова показались ей начисто лишенными смысла.

- Николас Марино, когда мы еще только знакомились, задал мне парочку вопросов о Солтинера, - сказала она. - В том числе он спрашивал и об этом законе. Правда, в иной форме. Мне тогда это показалось забавным... Как и вопрос про влюбленных Солтинера: что их выдает.

Произнеся эти слова самым безразличным тоном, Роза, тем не менее, вся напряглась. Она помнила, как провалилась ее попытка узнать об этом еще в день их разговора с Николасом - тогда она так и не смогла ни с кем поговорить на эту тему, поскольку тем же вечером Леон сообщил, что отправляется в Реймс. И после этого она уже была неспособна думать о чем-либо другом, хотя ее и не покидало ощущение, что она забыла о чем-то важном. О чем-то таком, что ей следовало бы прояснить как можно скорее.

Глядя на Леона, и чувствуя, как сердце тяжело бухает где-то у горла, Роза даже затаила дыхание, ожидая услышать от него встречный вопрос или же сразу пояснение. Но напрасно. Каким бы хорошим информатором ни был до сих пор Леон, на сей раз он выглядел растерявшимся и даже ошарашенным. Несколько раз моргнув, он недоуменно воззрился на нее:

- Странный способ налаживать контакт с учениками, - пробормотал он, удивленно вскинув брови. - Не думал, что Ник на такое способен.

- Ник? - смущенно повторила Роза.

Коротко кивнув, Леон слабо улыбнулся ей, но пускаться в объяснения не стал. Уткнувшись взглядом то ли в толпу, то ли в какие-то невидимые глазу пылинки в воздухе, он молча засунул руки в карманы. Вид у него сделался такой, что Роза почувствовала желание мысленно поклясться себе в том, что до самой смерти не затронет больше тему о влюбленных Солтинера. Но не успела она и покаянно вздохнуть, как Леон вдруг прервал молчание и отрывисто произнес:

- Роза, смотри.

Растерянно взглянув на него, Роза, спустя секунду, также быстро перевела взгляд на толпу прогуливающихся по мосту людей.

Купаясь в солнечных лучах, по выложенному булыжником мосту медленно брели толпы горожан, хаотично следуя каждый в своем направлении. Здесь были и молодые женщины с низкими колясками, и щеголеватого вида мужчины в шляпах, и дети, и даже несколько собак лениво лежали в тени. Кто-то шел в одиночку, кто-то был чьим-то сопровождающим, и все, кто быстро, кто медленно, шли каждый в свою сторону, почти не обращая внимания на окружающих. Это движение было настолько стабильным, и казалось таким естественным, что неподвижность, напротив, обращала на себя внимание. И хотя было сложно увидеть хотя бы одну неподвижную фигуру в этой толпе прохожих, все же, единожды обнаружив ее, отвести взгляд было сложно.

Потратив несколько секунд на пустое глазение на массу горожан, Роза, спустя секунд пять, удивленно нахмурилась. Ее взгляд остановился на неподвижной фигуре девушки, стоявшей у перил моста и подставившей лицо солнцу. Было в ней нечто такое, что вызывало не только интерес, но странное ощущение дежавю. Ее уложенные в чуть растрепавшуюся косу волосы отливали на солнце рыжиной, белые руки изящно лежали одна на другой, касаясь шершавых перил моста, а подбородок был поднят с таким расчетом, чтобы все лицо было подставлено под солнечные лучи. Она стояла неподвижно, и только ткань ее легкого платья чуть двигалась на ветру, ложась складками в области колен, и нагягиваясь в области выпирающего мягкой дугой живота. И как ни близко она стояла к перилам, все же не обратить внимание на эту часть ее тела было сложно - она ждала ребенка.

Роза и Леон медленно двинулись вперед, не отводя глаз от девушки, словно опасаясь, как бы она не растворилась в воздухе. И оба ахнули, когда та вдруг оттолкнулась рукой от перил и повернулась к ним лицом.

Лишь каштановым цветом волос и их длиной отличалась девушка от наблюдающей за ней Розой - разумеется, не считая также различия в виде беременности. В остальном же, Роза увидела перед собой почти точную свою копию - у девушки был тот же овал лица сердечком, те же изогнутые, рыжеватые брови, того же разреза глаза. И цвет их, как выяснилось позже, тоже совпадал почти в точности - они были светло-зеленого цвета.

Не чувствуя на себе взгляда Леона, Роза завороженно смотрела на девушку, думая лишь в том, что видит перед собой свою родственницу, и что родственница эта, по какому-то невероятному совпадению, выглядит почти в точности так же, как и она сама.

Так как и сама девушка была не менее поглощена процессом разглядывания Розы, то никакой негативной реакции с ее стороны не последовало, когда и сама Роза, и Леон остановились прямо перед ней. Она даже попыталась им улыбнуться, неловко прикрывая рукой выпирающий живот.

Встретившись взглядом с несколько растерявшимся Леоном, Роза поняла, что и сама она выглядит немногим лучше, и нерешительно произнесла по-английски:

- Добрый день. Простите, что потревожили вас, но... Вы меня понимаете?

Она чувствовала себя очень странно, обращаясь с такими словами к коренной россиянке, притом вот так запросто, подойдя к ней как к давней знакомой. Даже несмотря на их очевидное сходство - она бы не удивилась, если бы девушка, в ответ на ее слова, окатила бы ее непонимающим взглядом, или и вовсе поспешила бы уйти. И это было бы вполне естественно, учитывая их с Леоном внешний вид - хотя Роза и представления не имела, как именно следует выглядеть и вести себя приезжей, 1926 году в России. Возможно, им с Леоном и вовсе теперь грозило что-нибудь вроде штрафа за приставания к горожанке.

Но несмотря на ее опасения, девушка и не подумала уйти - напротив, она дружелюбно им кивнула, проговорив без малейшего акцента:

- Ничего страшного, я так и думала, что произойдет нечто подобное...

Вздрогнув от неожиданности, Роза почувствовала, как ее прямо-таки распирает от желания спросить, что же именно она под этим подразумевает, и взглянула на Леона. Вид у того был не менее удивленный, если не сказать больше.

- Нечто подобное? - быстро спросил он. - Что же именно?

- Это сложно объяснить, - отозвалась девушка, робко глядя на него.

Она явно смутилась, но в то же время пока не выказывала и намека на свое нежелание разговаривать. Переводя взгляд то на Леона, то вновь возвращаясь к лицу Розы, она машинально теребила одной рукой жесткий воротничок своего платья, так что тому начала грозила опасность оторваться.

Глядя на нее, Розе вдруг заподозрила, что не только одной лишь внешностью исчерпывается их схожесть, но и ничем иным, как самим отношением к ситуации. Как ни странно было допустить подобную мысль, но казалось, будто и сама девушка прекрасно осознает, с кем встретилась, и только страх быть непонятой мешает ей говорить с ними прямо - так же, как мешкали и Роза с Леоном, не находя нужных слов.

Леон первым пришел в себя, и, глядя на обеих смущенных девушек, произнес:

- Первым делом, позвольте нам представиться. Меня зовут Леон Леруа, ее - Роза Филлипс. Мы жили во Франции, но у Розы есть русские родственники, и отчасти из-за этого мы решили посетить вашу страну.

- Навестить их? - предположила девушка, у которой, при упоминании слова "Франция", глаза вспыхнули интересом.

- Да, верно, - неловко согласилась Роза.

- Вот как, понятно, - и добавила, задумчиво понизив голос. - То-то погода так изменилась... Вы, должно быть, женаты?

Последний вопрос она задала таким мирным голосом, что тот прозвучал почти как утверждение.

Роза почувствовала, как горячая волна нахлынула на ее лицо, и ей захотелось тут же испариться. Откуда-то издалека она услышала голос Леона, звучавшего так, словно его огрели по голове чем-то тяжелым:

- Мы встречаемся... То есть, я хочу сказать, мы почти помолвлены - Роза пока что не дала мне точного ответа.

Роза ошарашенно воззрилась на него, дернув головой так сильно, что разболелась шея. Но Леон сделал вид, что не заметил ее взгляда, и продолжил мечтательно смотреть куда-то на реку. Задавшая ему вопрос девушка порозовела, осознав вдруг, что попала впросак, и поспешно заговорила:

- Если вам нужна помощь, я могла бы показать вам город... Я родилась в Ленинграде, поэтому хорошо его знаю, так что вам не составит труда найти ваших родственников, если только вы знаете, где они живут... Не сомневаюсь, что смогу помочь вам - я хорошо говорю по-английски, меня учила мама. Я - Анна. Анна Мелентьева. Я живу тут неподалеку.

Если какая-нибудь сила и могла помочь Розе перестать краснеть, а Леону - сверлить взглядом реку, то эта сила безусловно заключалась лишь в произнесенных девушкой словах. Оба они разом вздрогнули и глаза их загорелись восторгом.

- Буду рада вам помочь, - повторила Анна, протягивая им руку, но затем нерешительно ее отводя. - Сейчас я совершенно свободна, а в такой чудесный день я буду только рада показать вам город.

В ее глазах мелькнуло любопытство, и Роза, случайно заметив это, чуть нахмурила брови. Странное чувство, будто они с Леоном отнюдь не были для этой девушки незнакомцами, вновь вспыхнуло в ней.

Судя по всему, Леон подумал примерно о том же, потому что помедлил с ответом, выжидательно глядя на вдруг смутившуюся и явно колеблющуюся Анну.

- Наверное, я покажусь вам страшно глупой, - наивно начала та, вновь принявшись дергать свой воротничок, - если задам один вопрос... Вы, случайно, не Солтинера?

Роза моргнула.

- Я знала двух ребят, они приезжали к нам пять лет назад, - пояснила Анна, глядя на вздрогнувшего Леона. - К сожалению, они почти ничего мне о себе не рассказали, но я узнала, что они происходят из этого народа, и что все эти способности - это, на самом деле, способности их народа. Эти ребята мне очень помогли, хотя и вряд ли хотели этого. Мы общались что-то вроде недели, а потом они уехали, а я осталась. Так вы не Солтинера?

Судя по лицу Леона, тот готов был превратиться в камень, так он старался выглядеть невозмутимым. Роза, глядя на него, мысленно предположила, что и сама недалеко ушла от него, и дрогнувшим голосом произнесла:

- Они помогли?..

- ...понять, кто я, - ответила ей Анна, улыбнувшись. - Я так усердно закидывала их вопросами, что в конце концов им не осталось выбора, кроме как удовлетворить мое любопытство - хотя сами они, должно быть, и не поняли, как много на самом деле сказали. Мне не полагалось знать даже само название их народа, а они думали, что если скажут мне кое-что в шутку, то я не придам этому значения.

- Ты - Солтинера? - слабым голосом произнес Леон, и Роза прямо-таки почувствовала, как мысленно он разражается фразами вроде "И мы ничего об этом не знали?!".

Анна кивнула и гордая улыбка скользнула по ее лицу.

- Тогда, всю неделю, стояла просто чудесная погода, - заметила она. - Я запомнила это, потому что после их исчезновения целый месяц беспрерывно лил дождь... Мне пришлось несладко, и я с трудом уговорила тогда маму отправить меня на каникулы к бабушке раньше срока. Ленинград - не лучший город для меня, - добавила она угрюмо. - Удивляюсь, как я вообще дожила до двадцати двух лет.

Леон согласно кивнул - лицо у него приняло мрачное выражение, на лбу появились пара морщин.

- Мы тоже Солтинера, - произнесла Роза, слабо улыбнувшись.

Анна просияла.

- Как это замечательно! Я так надеялась на это, но... И вы к нам надолго?

Леон кивнул, и Анна от восторга хлопнула в ладоши. На ее щеках появился румянец, и даже прежняя скованность и смущение, казалось, моментально улетучились. На их место пришло выражение полнейшего счастья.

- А давайте я вас приглашу в гости? - предложила она, сияя. - Я столько лет ждала такой возможности! Как же замечательно!

Дождавшись от них робкой улыбки, выражавшей согласие, Анна весело зашагала по мосту, предоставив обоим своим сопровождающим возможность нагонять ее. Улыбка теперь не сходила с ее лица, и она принялась забрасывать их вопросами, совершенно не опасаясь теперь попасть впросак. Помедлив, Роза рассказала ей, где родилась и выросла, а Леон - где он учился и на каких языках говорит. Анна ничуть не огорчилась, узнав, что они совсем не знают русского языка:

- Он непередаваемо сложный, - заверила она их, спускаясь с моста и сворачивая на красивую, хоть и довольно узкую набережную. - У нас с мамой гостили какое-то время иностранцы, и они чуть язык не сломали, пока старались говорить с нами без акцента. Приходилось подыгрывать им. А вообще-то, я никогда не любила гостей, - сообщила она, пожав плечиками. - Гости - это всегда необходимость придумывать отговорки, чтобы не пришлось за столом есть.

- Это точно, - согласно кивнула Роза.

Анна одарила ее одобряющим взглядом, и Роза тут же почувствовала, что с помощью этой фразы добилась ее полного расположения.

- У меня было то же самое, - добавила она с азартом. - Приходилось сбегать под предлогом несделанных уроков.

Анна так весело рассмеялась, что спугнула пару воробьев, и те порхнули в сторону реки.

- И всегда было страшно неловко, - докончила Роза, довольно улыбаясь.

- Поэтому-то я так рано и вышла замуж, - сказала Анна, утирая заслезившиеся глаза платком. - Чтобы положить конец всем этим мучениям, связанным с едой. Но мне не повезло - муж мой оказался полной бездарностью. Мало того, что даже не беспокоился за меня, когда я отказывалась есть, но и вообще бросил меня, когда узнал, что я жду ребенка.

Леон, молча прислушивающийся к разговору, поднял на них обеих заинтересованный взгляд. Анна вздохнула, хотя попытки выглядеть веселой и не оставила.

- Да... - протянула она задумчиво. - Игорь оказался шустрым малым... Как только узнал, что у нас будет ребенок - все, на следующий же день собрал вещи и ушел. Малыш должен родиться в ноябре, - добавила она ломким голосом. - Осталось три месяца.

Роза слушала ее затаив дыхание, Леон, судя по тишине - тоже. Анна как-то тихо всхлипнула и добавила, но уже более твердым голосом:

- После рождения малыша я начну жизнь заново. Выйду замуж и будет мне счастье. И мне, и малютке. Мама все время твердит, что у меня вся жизнь впереди. Она даже предлагает воспитывать ребенка сама, пока я не встану на ноги, и я вам скажу, это было бы слишком великодушно с ее стороны... В конце концов, - добавила она после короткой заминки, - разве я не имею права быть счастливой? Вот ты, Роза, например, ты можешь назвать себя абсолютно счастливой?

Роза машинально глянула на Леона и тот, перехватив ее взгляд, улыбнулся. Анна, не заметив этого, продолжала:

- Вот и я хочу того же. Разве я многого прошу? Всего лишь встретить порядочного человека, который любил бы нас, и которого любила бы я...

Анна вздохнула и вскоре повернула к одному из домов, что, как и другие, выходил фасадными окнами прямо на реку. Стены его были выкрашены в спокойный, кремовый цвет, и хотя в некоторых местах краска облупилась, в целом дом выглядел не так запущено, так мог бы, учитывая близость реки и, следовательно, влажность воздуха. Чистые стекла окон отражали яркое солнце, веселые кружевные занавесочки празднично белели, и даже видавшая виды деревянная дверь с потемневшей медной ручкой звала подойти ближе и войти.

Что они и сделали, проследовав вслед за Анной в полутемную и узкую прихожую, и закрыв за собой дверь.

- Тихо, - предостерегающе прошептала та, подойдя к лестнице и аккуратно наступая на скрипучую ступеньку. - У соседей сегодня выходной, они не любят, когда бегают туда-сюда по лестнице. В воскресенье всегда так... А когда приезжают маленькие Саша с Варюшей, то становится совсем весело - бедным Речным приходится по нескольку раз на дню бить палками по потолку. Чтобы дети не шумели, - пояснила она, встретив недоуменный взгляд Розы. - Речные - хорошие люди. Очень помогли мне, когда я еще переживала уход Игоря... Я им очень признательна.

Оставив Леона с Розой обмениваться смущенными взглядами, Анна первой вышла на крохотную площадку второго этажа и подошла к одной их двух дверей, минуя стоящий тут же крошечный велосипед.

- Варя будет рада, - пробормотала она себе под нос, и, достав из-за пазухи ключи, вставила один из них в замочную скважину. Раздался звучный щелчок и Анна открыла дверь. - Прошу, входите.

Глазам Леона и Розы предстала маленькая гостиная, с одним диванчиком и крошечным, застеленным кружевной скатертью столиком, рядом с которым стояла пара простых деревянных стульев. Обстановка была самая скромная и в этом было свое преимущество - благодаря этому комната казалась больше, чем она была на самом деле, и оставалось еще место для всяких безделушек, вроде цветов в горшках. Мягкий запах герани на подоконнике, сирени в стеклянной вазе на столе, мяты - все это несомненно придавало комнатке уюта. Обеденного стола, плиты, или других элементарных предметов для удобства в готовке еды не наблюдалось.

Из гостиной вели три двери. Одна - в спальню Анны, другая - в крошечную ванную комнату, и последняя - в помещение, некогда бывшее крохотной кухней, а затем превратившееся в "библиотеку" - благодаря полке с десятью книгами.

Удостоверившись, что все дома в порядке, занавесочки одернуты, а бумаги на столе лежат там тем же беспорядочным ворохом, хозяйка квартиры пригласила гостей устраиваться поудобнее на двух стульях. Сама она села на краешек дивана.

- Здесь очень мило, - простодушно сказала Роза, садясь на стул и оглядывая комнату.

- Не правда ли? - благодарно отозвалась Анна. - Я и сама так думаю, хотя квартира мамы и превосходит мою вдвое.

Подойдя к окну, Леон задумчиво провел пальцами по бархатным лепесткам герани. Анна, поглядывая на него и, видимо, ожидая услышать его мнение, произнесла чуть виноватым голосом:

- Места и в самом деле очень мало. Меня это иногда печалит - все-таки и гостей иногда хочется пригласить, а некуда. Это очень обидно.

Не удержавшись, Роза бросила на Леона короткий взгляд, и увидела на его лице хмурое удовлетворение - их хрупкая надежда на то, что удастся остановиться прямо у родственницы, теперь очень эффектно разлетелась на мелкие кусочки. Это было неприятно хотя бы из-за того, что ни он, ни она, не были готовы признать открыто, что полностью полагались на эту возможность.

Видимо, по причине разочарования, вызванного этим известием, Леон решил махнуть рукой на намеки и прямо сказал, повернувшись лицом к Анне:

- Дело в том, что мы уверены, что наши друзья в Ленинграде не смогут приютить нас - мы не договаривались с ними заранее... Вы не могли бы помочь нам и порекомендовать какую-нибудь гостиницу? Мы были бы вам очень благодарны.

- Вы с ними не договорились заранее? - воскликнула Анна удивленно. - Как же это... Это и в самом деле очень неприятно. Но вы уверены, что они не были бы рады принять вас у себя?

Леон покачал головой, а Роза принялась смущенно разглядывать собственные шнурки на ботинках, что избавляло ее от необходимости смотреть на хозяйку. Сказать Анне, что они изначально думали остановиться у нее в доме было бы с их стороны по крайней мере неосторожно. А о том, на что они опирались, надеясь на это, и вовсе не стоило заикаться - как не дружелюбно была настроена к ним Анна, все же с их стороны было бы легкомысленностью предположить, что она отреагирует позитивно на сообщение "Ты - прабабушка Розы".

Какое-то время Анна задумчиво водила пальцем по стопке бумаг на столике, а потом радостно улыбнулась и подняла взгляд на гостей:

- Вот что, - сказала она, - я все придумала. Мы устроим вас к моей маме - она не станет спорить если я представлю вас ей как моих друзей. Она просто до неприличия гостеприимна, и будет в восторге, если вы у нее поселитесь - я в этом просто уверена. Конечно, вам придется немного повозиться - она наверняка задастся целью поразить вас своими кулинарными способностями, но это уже мелочи. Право же, я никогда до сих пор не ценила, что у нее такой полезный дружелюбный характер, - добавила она словно для себя. - Надо же, как забавно получилось. Так вы согласны?

Встретив ее сияющий взгляд, Роза поспешила кивнуть, как и Леон, чье лицо заметно посветлело:

- Это будет просто прекрасно, - выдохнул он.

- Тогда решено, - сказала Анна. - Сейчас мы тут немного отдохнем, а потом все вместе нанесем визит маме. Но прежде... - добавила она, с удобством устраиваясь на диване. - Расскажите мне все о себе. Я скорее поселю вас прямо у себя, чем соглашусь отпустить вас без подробного рассказа о Солтинера.

Роза с Леоном переглянулись, и последний, отойдя от окна, сел на стул рядом с ней. На его губах теперь играла улыбка.