– Добрый вечер, Хадсон, – приветствовала Виола ошеломленного слугу.

Уже стемнело, и новоявленная миссис Девайз была одета в зеленое пальто, отделанное норкой. В одной руке она держала свою белую собачку, а другой развязывала ленты зеленой шляпки. Хадсон был уверен, что утром, когда она уходила из дома, она была одета в белое пальто и такую же шляпку. Ее собака тоже выглядела иначе: белее и пушистее.

На мгновение Виоле показалось, что он не пустит ее в дом, но Хадсон посторонился, уронив ледяным тоном:

– Добро пожаловать домой, мадам.

– Мистер Девайз еще не вернулся? – спросила она, вручив щенка Корк.

– Нет, мадам.

– Я попросила доставить сюда кое-какие вещи, – сказала Виола. – Они прибыли?

– Да, мадам, – сердито сказал он. – Вы его погубите, – пробормотал он себе под нос, когда она двинулась вверх по лестнице.

– Вы что-то сказали? – спросила Виола.

– Нет, мадам.

– Сказали, – настойчиво повторила Виола. – Не следует скрывать свои чувства.

– Очень хорошо, мадам. – Хадсон выпрямился во весь свой рост. – Вы погубите его, влезая в долги. Бархатные шторы, пуховые одеяла, подушки, перины...

– Перина только одна, – перебила его Виола. Легко взбежав по лестнице, она распахнула дверь спальни и огляделась. Все вещи, которые она позаимствовала в Гэмбол-Хаусе, были расставлены в соответствии с ее подробными указаниями.

– Фарфоровые чашки! – восклицал Хадсон. – Хрустальные бокалы! Шелковые ковры! Столы и стулья! Шампанское и икра! Как мой бедный капитан расплатится за все это? Он уже заложил все, что имел.

– Что значит – заложил? – с любопытством спросила Виола.

– Часы, саблю, мундир! Даже сапоги! И все из-за вас! – добавил он с горечью.

– Да нет, – нетерпеливо сказала Виола. – Что значит «заложил»? Я не знакома с этим термином.

Хадсон опешил от такого невежества.

– Это означает, что он отдал принадлежащие ему ценности мистеру Мордехаю из соседней лавки в обмен на небольшой заем. Если капитан не сможет выплатить эти деньги, то потеряет свои вещи. Мало того, мистер Мордехай – наш домовладелец. Так что нас еще и выселят.

– Ах, домовладелец, – протянула Виола, снова надев шляпку. – Из соседней лавки, говорите? Я хотела бы поговорить с ним насчет окна в моей спальне. – Она выскочила за дверь раньше, чем Хадсон успел остановить ее.

Виола никогда не встречалась с евреями, но «Айвенго» читала и поэтому опасений не испытывала. Напротив, она нашла мистера Мордехая, с его длинной седой бородой и черной шапочкой на макушке, весьма колоритным. Его лавка, набитая самыми разнообразными вещами, тоже выглядела живописно. Помимо множества часов здесь были предметы одежды, зонтики, музыкальные инструменты, чайные наборы, гобелены, мебель и безделушки. У стены были сложены картины в рамах.

– Добрый вечер, – обратилась она к хозяину, появившемуся из глубины лавки. – Вы так поздно работаете? И как идут дела в это время?

– По-разному, – отозвался он, недоверчиво глядя на модно одетую молодую даму, не похожую на его обычных клиентов. Когда такие дамы хотели что-нибудь заложить, то присылали слуг. – Вы хотели бы сделать заем, мадам?

– Нет, спасибо. Я миссис Девайз. Мой муж снимает у вас квартиру, если, конечно, вы мистер Мордехай.

– Да, это я, – ответил он. – Вот уж не знал, что капитан Девайз женился.

– Как я понимаю, мой муж недавно заложил у вас несколько вещиц. Надеюсь, вы еще не выставили их на продажу?

Мистер Мордехай заверил ее, что нет. Он сходил в заднюю комнату и принес большую коробку.

– Можете просмотреть содержимое, миссис Девайз, – сказал он, поставив ее на прилавок.

Открыв коробку, Виола обнаружила там серебряные карманные часы, бритву с рукояткой из слоновой кости, несколько серебряных пуговиц и серебряную пряжку, украшенные гербом подразделения, где, очевидно, служил Джулиан. Внизу лежал завернутый в бумагу алый мундир, отделанный золотым галуном, а также офицерская сабля в обшарпанных ножнах.

– Сколько вы одолжили ему? – спросила Виола, коснувшись каждого из этих любопытных предметов по очереди.

– Пятьдесят фунтов, – ответил он. – Вообще-то это столько не стоит, но он неплохой парень и отчаянно нуждался в деньгах.

– Вижу, вы хорошо присматриваете за его вещами, мистер Мордехай, – сказала он, закрыв коробку. – Уверена, он скоро расплатится с вами.

Его кустистые брови приподнялись.

– Вы пришли не для того, чтобы заплатить долг вашего мужа? – Судя по ее одежде и драгоценностям, она могла легко это сделать.

– Нет, конечно, – сказала Виола. – Капитану это не понравится. Он заплатит сам. Я пришла насчет окна в спальне. Вместо стекла в нем бумага. Нам нужен стекольщик, мистер Мордехай.

Он удивился.

– Капитан вроде бы не жаловался.

– Полагаю, он привык к холоду, но я нет.

– Окно будет починено, миссис Девайз, завтра же утром, – пообещал он.

– Спасибо, – сказала Виола, оглядываясь по сторонам.

– Что-нибудь еще, мадам?

– Нет, – сказала Виола. – Просто у вас здесь очень интересно. Напоминает чердак моей бабушки. Это манто в углу... Оно очень старое?

Мистер Мордехай направился в вешалке, где висела верхняя одежда.

– Какое, мадам?

– Из пятнистого меха.

Он принес манто и помог Виоле облачиться в него.

– Это манто принадлежало русскому князю. Он так и не выкупил его.

– Должно быть, он был некрупным мужчиной, – заметила Виола, любуюсь своим отражением в высоком зеркале. – Я возьму его, мистер Мордехай. Где мне расписаться?

– Расписаться? – в замешательстве спросил он. – Вы имеете в виду кредит? Но ваш муж в долгу у меня. Возможно, мы могли бы договориться, – произнес он, задумчиво глядя на нее. – Эти серьги, что на вас...

Виола коснулась своих сережек.

– Они принадлежали моей матери, – сказала она. – А как насчет этого? – спросила она, распахнув пальто.

Глаза мистера Мордехая расширились при виде броши, усыпанной бриллиантами. Он достал лупу и внимательно осмотрел брошь.

– Этого достаточно? – обеспокоено спросила Виола.

– Да, – благоговейно отозвался он. – Более чем.

Джулиан немного задержался, возвращаясь домой в этот вечер.

В доме было тихо, но Хадсон перехватил его, как только он переступил порог.

– Капитан! Слава Богу, вы дома.

Джулиан встревожился. Хадсон не имел привычки дожидаться его возвращения.

– В чем дело? – требовательно спросил он. – Что-нибудь случилось с миссис Девайз? Она еще не вернулась?

– Она здесь, – пробурчал Хадсон, – Но она скупила все магазины, – пожаловался он. – Она отсутствовала весь день, капитан. А когда вернулась, была одета в другое пальто. Конечно, это не мое дело, капитан, но от этой женщины добра не будет.

– Ты прав, Хадсон, – резко произнес Джулиан. – Это не твое дело.

– Я не могу молчать, – упрямо сказал Хадсон. – Я слишком много лет присматривал за вами, чтобы спокойно смотреть, как она вас губит. Не знаю, как ей удалось женить вас на себе... Хотя не трудно догадаться, – добавил он с горечью.

– Попридержи язык! – перебил его Джулиан. – Ты уже достаточно сказал, Хадсон. Еще одно слово на эту тему, и я тебя уволю, – предупредил он.

– Добрый вечер, капитан, – окликнула его Виола с лестничной площадки.

Джулиан поднял глаза. На ней было белое платье, очень простое на вид – как раз такое, какое должна носить дочь викария, имей она подходящую фигуру. Единственным украшением была нитка жемчуга на шее. Часть ее черных волос была поднята вверх, остальные свободно падали на спину.

– Иди спать, Хадсон, – сказал Джулиан, не сводя с нее глаз.

– Да, – кивнула Виола. – Идите спать. Я позабочусь о капитане.

Хадсон бросил один взгляд на лицо Джулиана и понял, что тот пропал. Покачав головой, он повернулся и направился в кухню.

Несколько мгновений молодые люди смотрели друг на друга, пока Виола не прервала молчание.

– Ну и денек! – сказала она беззаботным тоном. – У меня такое чувство, словно я дважды объехала вокруг света.

– Должно быть, вы ужасно скучали по мне, – заметил Джулиан, двинувшись вверх по лестнице.

Виола рассмеялась.

– Я вернулась только для того, чтобы узнать, что случилось с бедным мистером Парсли.

– Парсли? – насмешливо произнес Джулиан, добравшись до лестничной площадки и притянув ее в свои объятия.

– Можете смеяться, – произнесла Виола, почти касаясь губами его губ. От его близости ее пульс участился. – Но я весь день беспокоилась об этом бедняге.

– Правда? – усомнился он. – В таком случае позвольте вас утешить. Парсли спасен.

– Замечательно, – слабо произнесла Виола.

– Я выкупил все его акции. Теперь он богат, а я беден.

– Насколько? – пожелала она знать.

– Можно сказать, разорен.

– Это довольно глупо с вашей стороны, – заметила она.

– Но через полгода я буду очень богат. Если вы решитесь выйти за меня замуж, то будете очень богатой женщиной, любовь моя.

– Через полгода? – Она рассмеялась. – Мистер Девайз, вы предлагаете мне рискнуть?

– Через полгода я буду настолько богат, что вы не сможете даже приблизиться ко мне, – предупредил он. – Из-за толп девиц на выданье, которые будут гоняться за мной. Не упустите свой шанс.

– Тогда, пожалуй, мне лучше согласиться, – легко отозвалась Виола, но выражение ее глаз не оставляло сомнений в ее серьезности.

– Дорогая, – произнес Джулиан внезапно севшим голосом.

– Я только что согласилась принять ваше предложение, сэр, – укорила его она. – На вашем месте йоркширец проявил бы хотя бы чуточку признательности, если не привязанности.

Вместо ответа Джулиан приник губами к ее губам. Виола удовлетворенно вздохнула, тая в его объятиях. Молчание было продолжительным и пронизанным страстью. Он целовал ее, забыв о всяких приличиях, блуждая руками по ее телу и исследуя языком глубины рта. С непривычки она почти не отвечала, но это не охладило пыл Джулиана. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы остановиться.

– Если вы не поостережетесь, – произнес он нетвердым голосом, – то получите больше, чем просили.

– Но это так приятно – получить больше, чем просишь, – рассудительно отозвалась Виола. – Гораздо хуже получить меньше.

– Я хочу сказать, – заявил Джулиан со всей строгостью, на которую был способен, – что мы еще не женаты. Вы не должны искушать меня. Я, знаете ли, не камень.

Он решительно отстранился, отодвинув ее от себя.

– Я очень рада, – сказала Виола. – Мне не хотелось бы иметь камень вместо мужа.

– Этим утром вы утверждали, что вообще не выйдете за меня, – напомнил Джулиан. – Что заставило вас передумать?

Виола улыбнулась.

– Скажем, разлука пошла мне на пользу.

– Выходит, правильно говорят, что разлука смягчает сердца?

– А еще говорят, что кратчайший путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Вы голодны? Ужин на столе, – гордо сообщила она. – Я учусь быть женой, как видите.

– Но у меня нет стола.

– Конечно же, у вас есть стол, – возразила Виола. – Перед камином. Нет, не в той комнате, – поспешно сказала она, когда он двинулся к своему кабинету. – Я еще не закончила наводить в ней порядок. Здесь. – Она взяла его за руку и повела в спальню.

Джулиан последовал за ней в комнату, которую не сразу узнал. Над всем доминировала огромная кровать с четырьмя резными столбиками, которые поддерживали парчовый полог, придававший ей сходство с шатром средневекового рыцаря. Окно и большую часть стены закрывали темно-синие, бархатные шторы. Над камином, где тикали массивные бронзовые часы, висела большая картина в золоченой раме, изображавшая охотничью сцену. Перед огнем на небольшом столике, накрытом белоснежной скатертью, был сервирован ужин, сверкая фарфором, серебром и хрусталем. Вместо стульев вплотную к столу был, придвинут диванчик для двоих, обитый темно-голубым атласом.

Джулиан замер, завороженный образом долговой тюрьмы, мелькнувшим у него перед глазами. Он даже не заметил, как она сняла с него сюртук, оставив в рубашке и жилете.

– Что вы наделали? – прошептал он.

– Вам нравится? – поинтересовалась она, явно довольная собой. – Правда, неплохо получилось? Теперь это очаровательная комната со всеми мыслимыми удобствами. При желании мы можем даже задергивать занавески у постели для... тепла.

Джулиан подошел к столу и взял бутылку вина, баснословно дорогую, судя по этикетке. Хуже того, она была уже открыта, и он не мог отослать ее назад.

– У меня к вам только два вопроса, – холодно сказал он, поставив бутылку на место. – Сколько все это стоит? И где я возьму такие деньги? Да одна кровать наверняка стоит фунтов двадцать!

– Ничего подобного! – поспешно заверила его она. – Она подержанная. Здесь вообще нет ничего нового, не считая еды, разумеется.

Джулиан снова обрел способность дышать.

– Подержанная? Слава Богу. Но все равно это очень дорогие вещи. Сколько я задолжал?

– Ничего, – гордо ответила Виола. – Я заплатила за все, заложив кое-что из своих драгоценностей.

Джулиан снова замер, будто громом пораженный.

– Что вы сделали? – произнес он с явным неудовольствием в голосе.

– А что такого? – отозвалась она с невинным видом.

– Вы заложили свои драгоценности, Мэри?

– Я зашла к мистеру Мордехаю, чтобы поговорить с ним насчет окна. Слово за слово, и я принялась закладывать ему свои вещи, как настоящая жительница Лондона.

Джулиан вздохнул.

– Все это придется вернуть. Я поговорю утром с мистером Мордехаем.

– Ни за что! – заявила Виола. – Я предпочитаю иметь удобную постель, а не бриллиантовую брошь. Если приходится выбирать, конечно.

– Вот именно. Вам незачем выбирать. Я выкуплю брошь назад.

– Мне плевать на эту дурацкую брошь! – нетерпеливо сказала Виола. – Но мне необходима удобная постель и вкусная еда. Я так старалась сегодня, а вы все портите, – обвинила она его. – По-моему, вы очень скупой и мелочный. В конце концов, это моя брошь, и я могу делать с ней все, что пожелаю.

Джулиан растерянно моргнул.

– Вы правы, – сказал он. – Извините. Мне следовало поблагодарить вас, вместо того чтобы устраивать сцену. Пойду, умоюсь. Когда вернусь, буду другим человеком.

Виола моментально простила его.

– В гардеробной есть горячая вода.

Когда Джулиан вернулся, Виола стояла перед огнем, снимая крышку с главного блюда. Ее платье просвечивало, обрисовывая контуры фигуры, и Джулиан ощутил острый приступ желания.

– Садитесь, – улыбнулась она, подняв глаза. – Вы не могли бы налить вина, пока я буду резать пирог?

Джулиан покорно опустился на диван, обтянутый голубым атласом.

– С чем пирог? – спросил он.

– С мясом фазана и вишнями, вымоченными в бренди, – ответила Виола и поставила перед ним тарелку.

Желудок Джулиана заволновался.

– Вино тоже я должна наливать? – рассмеялась она.

– Да, пожалуйста, – кротко отозвался он.

Виола отрезала себе кусок пирога и села на диван, глядя, как он ест.

– Ну, как? – спросила она, когда он потянулся к своему бокалу.

– Восхитительно! – отозвался Джулиан, сделав огромный глоток вина.

– Как видите, я не поленилась съездить на Пиккадилли, чтобы накормить вас вашей любимой едой, и что я получаю в благодарность?

Джулиан помедлил, окинув взглядом еду, выставленную на столе.

– Это моя любимая еда?

– Во всяком случае, это то, что ваша бабушка присылала вам во время войны.

– Боже милостивый! И, правда. Это вам Хадсон рассказал? – недоверчиво спросил он.

– Вообще-то нет, – уклончиво отозвалась Виола. – Я узнала это у продавцов. Они помнят вашу бабушку.

– Но мы не можем так питаться каждый день, Мэри.

– Конечно, нет, – отозвалась она. – Мы будем чередовать вашу любимую еду с моей.

– Вы прекрасно поняли, что я имею в виду, – заметил он. – Это слишком дорого.

– В таком случае она не должна пропасть, – сказала Виола.

Джулиан не стал спорить. Несколько утолив голод, он отложил нож и вилку, вытер губы салфеткой и повернулся к своей очаровательной соседке. С тарелкой в одной руке, Виола сидела на диване, подогнув под себя ногу, и не столько ела, сколько играла со своей едой. Под его взглядом она взяла вишенку, украшавшую пирог, и сунула в рот.

– Должно быть, это напомнило вам войну, – заметила она.

– Ода. – Он издал короткий смешок. – Местные красотки боролись за привилегию потчевать меня пирогами. Удивительно, как я успевал воевать.

Виола облизала пальцы.

– Вот как? Графиня де ла Вега потчевала вас пирогами?

– Похоже, Хадсон распустил язык, – сердито бросил Джулиан, покраснев.

– Пустяки, Дев, – небрежно сказала Виола. – Я и не рассчитывала, что выхожу замуж за монаха. Собственно, я бы простила вам... десять женщин – при условии, что они в прошлом. Учитывая, что фрейлейн Шварц благополучно вышла замуж за своего соотечественника, а графиня перешла к вашему полковнику, мне не о чем беспокоиться.

– Я убью Хадсона, – произнес Джулиан сквозь зубы.

– О, не надо винить Хадсона, – легко сказала она. – Я поставила себе целью разузнать о вас как можно больше. Жена имеет право знать все о своем муже.

– Возможно, – сказал он, допив вино, – но пока еще мы не женаты.

– Это всего лишь формальность, – заявила Виола, сунув в рот очередную вишенку.

– Вот как? – изумился Джулиан, накрыв ладонью ее колено.

Прикосновение к тонкой ткани, согретой теплом ее тела, доставило ему острое удовольствие, и он подавил желание зарыться лицом в складки ее юбки. Вместо этого он сжал пальцы и потянул юбку к себе. Виола заскользила по атласной обивке дивана.

– Это так мужья ухаживают за своими женами в Суссексе? – поинтересовалась она, скрывая смущение. – После такого обращения мне придется гладить юбку.

Глаза Джулиана блеснули.

– Если вы не поостережетесь, Мэри, то узнаете, как мужья ухаживают за своими женами, – сказал он, неохотно отпустив ее юбку.

Виола перехватила его руку.

– Но я хочу это узнать. Я хочу знать, каким мужем вы будете.

У Джулиана перехватило дыхание.

– Что ж, скоро узнаете, – заверил он ее.

Виола взяла еще одну вишенку и принялась ее жевать с видимым наслаждением.

– Я хочу узнать сейчас, – сообщила она, откинувшись на спинку дивана. – Я не люблю сюрпризов.

– Вы не понимаете, чего просите, – сказал Джулиан.

– Но мы же только разговариваем, – возразила она с лукавым блеском в глазах. – С чего вы начнете? В нашу брачную ночь, разумеется. Отпустите мою горничную и разденете меня сами? Или вы придете ко мне в темноте?

– Не искушайте меня, – взмолился Джулиан, не в силах убрать руку с ее колена.

– Почему? – шепнула она. – Мы совсем одни.

– Действительно, где ваша собака? – в отчаянии спросил он. – Куда делась эта собачонка?

– Бижу? – невозмутимо откликнулась Виола. – На чердаке, с Корк. Такое обилие еды сводит ее с ума.

– Это вы сводите меня с ума, – сказал Джулиан. – Хватит, – сердито добавил он, когда она взяла со своей тарелки очередную вишенку.

– О, я охотно поделюсь с вами! – Она поднесла ягоду к его губам. – Ешьте.

Джулиан закрыл глаза и втянул в рот вишенку вместе с ее пальцами.

– Правда, вкусно? – шепнула Виола. Отставив тарелку в сторону, она взяла его руку и положила себе на грудь. – Просто наслаждение.

– Мы еще не женаты, – с укором произнес он и, обхватив одной рукой ее грудь, другой скользнул под юбку.

– Разве? – возразила Виола, потянув за конец платка, завязанного у него на шее. – Вы же обещали жениться на мне. И, как человек слова, не можете бросить меня, не так ли?

– Никогда, – клятвенно произнес Джулиан, чувствуя, как платок соскользнул с его шеи.

Виола принялась за пуговицы его жилета.

– Значит, во всем, что касается целей и намерений, я уже ваша жена, – сказала она. – А вы мой муж. Можете поцеловать новобрачную, – добавила она, коснувшись губами его губ. К ее неудовольствию, он не ответил. – Неужели нам нужен какой-то замшелый священник, чтобы благословить союз наших сердец, душ и тел? – Нетерпеливо спросила она. – Что он может дать нам, кроме клочка бумаги? Поцелуйте меня, Джулиан. Джулиан открыл глаза.

– А как насчет благословения церкви? – поинтересовался он, отстранившись. – Согласия общества. Эти вещи ничего не значат для вас?

– Вообще-то нет, – призналась она, состроив гримаску. Джулиан покачал головой.

– Не знай я, что вы дочь викария, подумал бы, что ваш отец дьявол, – посетовал он, одернув ее юбку.

– Мне просто любопытно, – сказала Виола, очаровательно надувшись. – Это вполне естественно.

Джулиан подавил стон. Воодушевленная, Виола удвоила усилия. Но, как она ни старалась, ей не удалось добиться отклика. Более того, он поймал ее руки, так что она не могла продолжить раздевать его.

– Боже правый! – воскликнул он, когда она оставила свои попытки. – Неужели так принято в Йоркшире?

– В Йоркшире все бы уже закончилось, – заявила она, сердито вспыхнув.

Джулиан рассмеялся.

– Извините, – сказал он, подавив веселье. – Я не понял, кого вы хотели оскорбить: моих земляков или своих?

– Я вас ненавижу, – сказала она, стряхнув его руки. – Я передумала. Я не выйду за вас замуж.

Джулиан не отпустил ее.

– Я пытаюсь защитить вас, – сказал он, заключив ее в объятия. – Потерпите.

К его ужасу, она разрыдалась.

Чувствуя себя вдвойне униженной, она высвободилась из его рук и убежала в гардеробную, захлопнув за собой дверь. Она не чувствовала себя защищенной. Она чувствовала себя глупой и отвергнутой. Обиженная и сердитая, она посмотрела в зеркало и, как ни старалась, не обнаружила ни одного изъяна в своей внешности.

И, тем не менее, Джулиан Девайз не хотел ее. За весь вечер он не сделал ей ни одного комплимента! Не то чтобы она нуждалась в его комплиментах, разумеется. Она оделась исключительно для собственного удовольствия.

– Я прекрасно выгляжу, – сказала себе Виола, шмыгнув носом.

Она немного подождала, фантазируя, как Джулиан появится на пороге и заключит ее в объятия. Но ничего подобного не случилось, и ожесточившаяся Виола вернулась в спальню с намерением отомстить.

Но он исчез. Выйдя на лестничную площадку, она услышала, как в замке повернулся ключ.

Раздосадованная и обиженная, она налила бокал вина, выпила его залпом и легла в постель.

Она лежала без сна, обдумывая планы мести. Прошло немало времени, прежде чем она услышала, что дверь приоткрылось. Виола закрыла глаза, притворившись спящей.

– Мэри, ты спишь? – шепнул Джулиан, скользнув в постель рядом с ней.

Не дождавшись ответа, он положил руку ей на плечо.

– Я знаю, что ты не спишь. Не сердись, любимая. Давай поговорим.

Виола не шелохнулась. Вздохнув, он отодвинулся от нее, вытянувшись на другой стороне постели. Виола мстительно представила себе, как он лежит, не в силах заснуть, чувствуя себя несчастным и отвергнутым. Иллюзия рассеялась без следа, когда он начал похрапывать.

Оскорбленная, Виола села на постели и повернулась к нему. Джулиан лежал на спине, закинув руки за голову. Он был так красив, что желание отомстить рассеялась, оставив чувство обиды. Она осторожно коснулась его плеча. Джулиан встрепенулся во сне и перестал храпеть. Его кожа была теплой и гладкой. Виола осторожно погладила ее, внимательно наблюдая за его лицом в свете камина. Не хватало еще, чтобы он проснулся и застал ее за этим занятием. Затем взъерошила тонкие волоски на его груди, вначале пальцами, затем своим дыханием. Джулиан снова встрепенулся и застонал. Виола быстро убрала руки. Боясь разбудить его и не в силах оставить в покое его тело, она принялась поглаживать его торс. Живот Джулиан напрягся, и он беспокойно зашевелился.

– Ты пытаешься свести меня с ума? – спросил он, не открывая глаз.

При звуке его голоса Виола испуганно отпрянула, бросившись на постель и повернувшись к нему спиной. Крепко зажмурившись, она притворилась, что спит.

Джулиан прижался к ней, почти грубо притянув ее бедра к себе, но его рука, убравшая волосы с ее шеи, была нежной.

– Я предупреждал тебя, чтобы ты не искушала меня, – сказал он изменившимся голосом, стягивая с нее платье. Если бы Виола не притворялась спящей, она наверняка остановила бы его.

Его губы прошлись по ее шее.

– Ты этого хотела? – вкрадчиво поинтересовался он. Его хрипловатый голос действовал на нее почти так же опьяняюще, как его губы. Виолу пронзила дрожь предвкушения, когда он крепко притянул ее к себе, а его рука нашла и обхватила пышную округлость ее груди. Она издала тихий возглас, когда его пальцы коснулись чувствительного бутона, венчавшего ее грудь. Никогда в жизни ее не касались так интимно, вызывая шок и восторг одновременно. Наслаждение растекалось по всему ее телу. Она ощущала странную боль внизу живота, и, словно почувствовав это, он передвинул руку ниже, поглаживая ее ягодицы, пока она не раскрылась и он смог почувствовать влагу сквозь тонкую ткань платья. Виола прикусила губу, чтобы не вскрикнуть.

– Я знаю, что ты не спишь, – выдохнул Джулиан, приподняв ее платье. Вид ее обнаженной плоти привел его в неистовство. В мгновение ока он высвободил свое возбужденное естество, не дававшее ему покоя весь вечер, и избавился от остатков одежды. – Повернись ко мне лицом. Ты же не хочешь, чтобы я взял тебя сзади, как кобылу? – мягко спросил он.

Виола ахнула, почувствовав, что он раскрывает ее пальцами. В следующее мгновение он перевернул ее на спину и навис над ней, привстав на колени. Его мужская сила поразила и возбудила ее. Она задрожала всем телом. – Ты все-таки не спишь, – заметил он, улыбаясь.

Едва ли она могла отрицать этот факт, лежа перед ним с задранными выше талии юбками. Она попыталась прикрыться, но он не позволил, положив одну руку ей на живот, пока другая рука умело ласкала ее между ног.

– Вот чем занимаются мужья по ночам, – сообщил он, продолжая улыбаться. – Тебе нравится?

Виола отвернулась, разрываясь между наслаждением и смущением.

– Ты права, – сказал он, опускаясь на нее. – Зачем отказывать себе в удовольствии? Зачем тебе чувствовать себя несчастной? Зачем мне мучиться?

– Ты мучаешься? – спросила она.

– С того момента, как увидел тебя.

– Я тоже, – слабо отозвалась она. Джулиан хмыкнул.

– Ты не знаешь, что такое мучиться... пока. – Виола подавила рыдание, когда он перестал ласкать ее. Ее охватила такая слабость, что он мог делать с ней все, что пожелает. Джулиан раздел ее и окинул обнаженное тело удовлетворенным взором. – Каждое мгновение промедления настоящая пытка для меня.

Виола снова попыталась прикрыться.

– Струсила? – спросил он, разведя ее ноги, так что она полностью открылась ему.

Щеки Виолы загорелись.

– С чего бы? – заявила она, но ее голос дрогнул. – Ведь я не из Суссекса.

Джулиан хмыкнул.

– Сейчас ты кое-что почувствуешь, – сказал он, медленно опускаясь на нее. Желание проникнуть внутрь было таким острым, что он с трудом сохранял самообладание.

Виола затаила дыхание. Ну вот, она больше не девственница. Она победила. Он пытался противиться ей, но в конечном итоге сдался. Она слишком желанна.

В следующий момент ее пронзила острая боль. Ошеломленная, она могла только хватать ртом воздух. Джулиан тоже тяжело дышал. Он больше не мог контролировать себя.

– Какая ты сладкая, – выдохнул он и начал двигаться.

Виола не могла сопротивляться. Пришпиленная к постели, она не принадлежала самой себе. Она молотила кулаками по его плечам, но это, казалось, только воодушевляло его. Как и ее протестующие возгласы. Откинув назад голову, он издал громкий звук, нечто среднее между рычанием волка и криком петуха.

Ей было абсолютно ясно, что она совершила ужасную ошибку. Если такова реальность супружеской жизни, ей это не нужно. Издав еще несколько стонов и судорожных вздохов, он рухнул на нее. Это было отвратительно, но, не считая вполне реальной боли между ног, ей удалось остаться выше всего этого.

Джулиан скатился с нее и вытянулся рядом.

– Ну, как, тебе было хорошо? – поинтересовался он с самодовольной улыбкой на губах.

Виола ошеломленно уставилась на него.

– Ты причинил мне боль, – сообщила она ему обвиняющим тоном.

Джулиан тихо рассмеялся.

– Подожди, когда будешь рожать, – сказал он, и, повернувшись на бок, заснул.