Этой ночью Торн беспокойно ворочался на меховых шкурах, устилавших его ложе. Ему не приходилось долго гадать о причине этой бессонницы. Стоило ему только повернуть голову, и он видел под дверью мерцающую полоску света от очага в соседней комнате.

Интересно, спит ли она? Эта внезапная близость сегодня утром – задела ли она ее чувства так же, как его? Он облизнул языком пересохшие губы. Может быть, у него разыгралось воображение, но ему казалось, что он по-прежнему чувствует вкус ее губ на своих губах.

Что-то раздраженно бормоча, Торн вскочил с кровати и с ненавистью взглянул на дверь. Никогда еще его не мучила бессонница. Много раз он попадал в осаду, длившуюся долгие месяцы! Но когда приходила ночь, он спал. А теперь вот уже почти час он ворочается без сна на кровати!

Торн нервничал и уже не мог сдержать раздражения. Какого черта, что с ним происходит? Он ведет себя как неопытный воздыхатель. Нет смысла так изводить себя. Энгус прав: он хочет эту девку. И имеет право воспользоваться своей пленницей, как ему заблагорассудится. Как сказал Энгус, все равно никто не поверит, что он не обладал ею.

Торн очень редко, всего несколько раз принудил женщин переспать с ним против их воли. Это не нравилось ему. С четырнадцати лет женщины были доступны для него, и в большинстве случаев их даже не нужно было уговаривать. Нет смысла уговаривать и эту девчонку, Мак-Ларен. Он прекрасно понимал это. Хотя она ответила на его поцелуй. Этого нельзя отрицать.

Сжав челюсти, Торн решительно шагнул вперед и распахнул дверь. Но Дианы не было в кровати. Она сидела перед огнем, закутавшись в шерстяную накидку поверх одной из ночных рубашек леди Кэтрин, и расчесывала волосы. Они были глубокого черного цвета, ни тени рыжего отлива. Когда он вошел, Диана вскочила на ноги, уронив расческу.

На нем были только штаны. Теплые отсветы пламени освещали его выгоревшие волосы и бронзовую грудь. Увидев огонь желания в его голубых глазах, она поняла, зачем он здесь. Она хотела увидеть хотя бы намек на мягкую улыбку, которую видела однажды. Но лицо его выражало холодную решимость.

– Вы, должно быть, подслушивали под дверью, распаляя свою похоть! – резко сказала она, надеясь разозлить его и отвлечь от сладострастных мыслей.

– Мне незачем подслушивать под дверью моего собственного замка, – сказал он, идя прямо на нее.

Она вдруг почувствовала внезапную слабость в ногах и схватилась за спику стула, ища опоры.

– Что вам здесь нужно?

– Я думаю, вы понимаете, – ответил он глухим, напряженным голосом.

Это должно было случиться, подумала Диана, борясь с головокружением, от которого подкашивались ноги. Глупо было надеяться, что этот человек чем-то отличается от ее брата или, например, Дональда Кэмпбелла. «Все мужчины одинаковы! – с возмущением подумала она. – А Мак-Кендрик еще хуже других».

Незаметно повернув голову, Диана быстро взглянула в сторону обеденного стола. Ее серебряный кинжальчик лежал там, куда она положила его, войдя в комнату. Лезвие его соблазнительно сверкало.

– Не пытайся сделать это, девочка, – спокойно предупредил Торн, заметив ее взгляд и легко разгадав ее намерение, – добром это не кончится.

Она облизнула губы и решила попробовать его уговорить.

– Если я и поцеловала вас сегодня днем, – сказала она, с раздражением заметив, как дрожит ее голос, – то это еще ничего не значит! Я вовсе не люблю вас!

Он поднял бровь и усмехнулся. Диана вздрогнула. Ей почудилось в его смехе что-то дьявольское.

– Не любишь? Мне и не нужна твоя любовь, девочка.

Раздраженная его бесцеремонностью, она покраснела от гнева.

– Прекрасно! Ты ее никогда не получишь! – крикнула она.

Торн шагнул к ней.

– Оставь свои эмоции при себе, дорогая. Я не прошу того, что невозможно получить. Но я собираюсь взять то, что могу, раз уж мне этого так захотелось. И я сделаю это, – тихо добавил он.

Диана вздернула подбородок.

– Правда? – спросила она нарочито мягким голосом. – Возьмите меня, если хотите, милорд. – Она радовалась, что голос больше не выдает ее смятения. – Но знайте, что даже если вы овладеете моим телом, я все равно никогда не стану вашей!

– Пусть будет так, – сказал он и направился к ней.

Паника охватила Диану. Она отступила на шаг и подняла руку, словно могла остановить его этим:

– Нет!

Шагнув к ней, он поднял ее на руки. Сопротивляться было бесполезно.

– Пусти меня! – потребовала она, колотя кулачками по его груди.

– Только после того, как отнесу тебя в мою кровать, дорогая, – резко ответил он. – Тогда посмотрим, кто здесь хозяин.

В своей комнате он довольно небрежно опустил ее на кровать, и она плюхнулась на меховые шкуры, глядя на него снизу вверх.

– Раздевайся, – приказал он, – или я сам раздену тебя!

В ответ на это Диана бросилась на другую сторону кровати. Но прежде чем она успела вскочить, он оказался рядом с ней.

– Ну, как хочешь, – сказал он.

Не обращая внимания на ее попытки защищаться, он грубо сорвал с нее накидку и рубашку. В следующий миг его штаны также оказались на полу.

Диана отпрянула. Зарываясь в мех, она тщетно пыталась прикрыть наготу. Она взглянула на него, и Торн увидел серебряную сверкающую слезу, скатившуюся по ее щеке. Он поднял руку и мягко смахнул ее со щеки девушки.

– Ты никогда не была с мужчиной? – его удивила эта мысль. Диане было восемнадцать лет, она уже по всем стандартам не считалась юной девушкой. Она ничего не сказала, но в ее глазах он прочел ответ. – Ну что ж, – прошептал он, – тогда другое дело.

Притянув ее поближе, Торн накрыл ее и себя мехом. Бесконечно долго он сдерживал свое желание и, нежно обнимая, целовал ее щеки и шею, особенно задерживаясь на мягкой ложбинке ее горла. Она уперлась руками в его грудь, словно для того чтобы оттолкнуть его, но не отталкивала. Чувствуя, как тело ее постепенно расслабляется, Торн начал медленно поглаживать ее спину.

Диана ощущала, как быстрее забилось его сердце под ее ладонями, и вдруг почувствовала, что ее пульс тоже учащается. Когда его рука начала медленно ласкать грудь, ее охватила истома. И вдруг Диана обвила руками его шею и начала сама целовать его с такой страстью, что у обоих перехватило дыхание.

Огонек торжества сверкнул в его дьявольских голубых глазах. Хотя Диане не понравилось, что он почувствовал ее слабость, она уже не могла сопротивляться незнакомому волнению, поднимавшемуся в глубинах ее существа.

Губы Торна нашли ее ухо, и он нежно прикусил его. Диана почувствовала его горячее дыхание и вздрогнула всем телом. Его рука медленно стала спускаться от груди ниже, к животу и еще ниже, пробуждая в ней острое наслаждение от этих прикосновений.

Она внезапно почувствовала, как увлажнилась ее кожа от жара, охватившего ее, когда рука Торна так касалась ее. Его рука кругами двигалась по животу все ниже, и она вздрогнула от наслаждения, почувствовав его пальцы на самых сокровенных местах ее тела. Она знала, что должна сопротивляться, но даже малейшее усилие было ей неподвластно.

Шли минуты, и только ее стоны были слышны иногда. Когда он наконец вошел в нее, Диана всем телом устремилась ему навстречу, без смущения и даже не пытаясь сопротивляться. Дыхание ее превратилось в короткие вздохи. Она вдруг закричала, но Торн накрыл ртом ее рот, и стали слышны лишь короткие всхлипы. Она была готова к боли, ждала ее, и боль наконец пришла. Но она едва почувствовала ее.

Ощущая внутри себя его пульсирующую плоть, она застонала и вцепилась в его мускулистую спину. Без всякого вмешательства рассудка ее тело начало следовать за ним в пленительном ритме постепенно убыстряющихся толчков. В глубине души она чувствовала, что должна сопротивляться, но вместо этого ее тело устремлялось навстречу наслаждению с такой страстью, о которой она раньше и не подозревала. Ногти ее впивались в его спину, бедра выгибались навстречу стремительным толчкам.

Какой-то частью разума она осознавала, как бесстыдно ведет себя, но все ее существо жаждало наслаждения, ее манила неизвестная ей пока область ощущений. Освобожденная чувственность затопила ее. Наконец, словно почувствовав переполняющее ее желание, Торн стал двигаться в убыстряющемся ритме, и вдруг ощутил, как она под ним вздрогнула всем существом в безумном спазме страсти. Мгновение спустя его тело напряглось, и из груди вырвался стон.

Диана вспомнила теперь, что она всю свою жизнь боялась насилия над своим телом, которое – она знала это – неизбежно должно было случиться. В лучшем случае это воспринималось ею как унижение, которое нужно перетерпеть. Но вместо этого она почувствовала себя лютней в опытных руках хорошего музыканта. Не было так ненавистного ей унижения, вместо этого она впервые ощутила радость от близости и всепоглощающего чувства завершенного наслаждения, переполнившего ее.

По контрасту с блаженными мыслями голос Торна прозвучал неожиданно грубо и резко.

– Неплохо. Ты понравилась мне, девочка, – удовлетворенно хмыкнул он, потягиваясь всем своим длинным телом. – С этих пор ты будешь каждую ночь делить со мной ложе.

Диана задохнулась от возмущения. Он говорил с ней, как с простой служанкой! Когда она немного успокоилась, и сердце перестало биться в учащенном ритме, огонь страсти, только что пылавшей в ней, уже вытеснила холодная ярость. Она только что потеряла бесценное сокровище, не сохранила себя для человека, которому судьбой предназначено стать ее мужем.

Приподнявшись на локте, она взглянула на мужчину, лежащего рядом с ней.

– Я ненавижу тебя! – воскликнула она.

Торн зевнул:

– Да, мы однажды уже выяснили, что это чувство взаимно.

Его красивое лицо начало действовать ей на нервы. Он же смеется над ней! Отбросив стыдливость, Диана вскочила с кровати и встала над ним, уперев руки в бока.

– Как ты можешь быть таким самодовольным! – в гневе воскликнула она.

Торн невинно взглянул на нее:

– Привычка.

Она развернулась и направилась к двери.

– Леди Диана, – остановил ее голос Торна.

Взявшись за дверную щеколду, она повернулась к нему.

– Вы сейчас же вернетесь и ляжете рядом со мной. Немедленно!

Она прищурилась:

– Думайте, что хотите, милорд. Но с этим покончено!

Он приподнялся на локте.

– Не думаю, что нам удастся когда-нибудь покончить с этим, – серьезно прошептал он.

Диана и не собиралась выполнять его приказание, и тогда он спокойно сказал:

– Делайте что я вам говорю.

Не обращая на него внимания, Диана открыла дверь. Она не сделала и двух шагов в своей комнате, когда он настиг ее и, схватив, повернул лицом к себе.

– Когда я приказываю, мне нужно повиноваться!

Его тон испугал Диану, но она решила не поддаваться панике. Пытаясь казаться спокойной, она выразительно посмотрела на руки, сжимавшие ее в объятиях, потом взглянула ему прямо в глаза.

– Что ж, – произнесла она, – меня не удивляет, что Мак-Кендрик только силой может принудить женщину лечь с ним в постель.

Лицо его вспыхнуло от бешенства, челюсть напряглась в ответ на такое оскорбление его мужского достоинства. Хотя ее нижняя губа дрожала, она стояла спокойно и прямо, ожидая удара. Она прекрасно понимала, что такое оскорбление ни один мужчина не в состоянии перенести спокойно.

Граф разжал руки.

– Большинство женщин делили со мной ложе по собственной воле, – спокойно сказал он, но в его голосе чувствовалась сдерживаемая ярость.

– Но только не я! – сказала она. Вызывающе и гордо, как только возможно было в ее положении, – ведь она была нага, как новорожденная, – Диана выпрямилась и язвительно поинтересовалась:

– Может быть, вы будете так любезны и уберетесь отсюда? Я хотела бы сегодня ночью немного поспать.

Он лениво улыбнулся:

– О, вы еще поспите сегодня, миледи. Обязательно.

– Ты... ты... – она не находила слов. Сжав кулаки, она начала колотить его в бессильном гневе.

Не обращая внимания на шумные протесты, Торн поднял Диану на руки. Войдя в свою комнату, он ногой захлопнул за собой дверь. Диана все еще пыталась сопротивляться, когда он швырнул ее на кровать.

С глухим ворчанием Торн надвинулся на нее, и прежней нежности единения как не бывало. Вместо этого было неистовое совокупление мужчины и женщины, желавших не удовлетворения, но обладания, власти над другим человеком.

Когда все было кончено, Торн успокоил сбившееся дыхание и повернулся к женщине, лежавшей подле него. На его памяти не было женщины, страстность которой могла сравниться с его собственной. Диана спокойно спала, и ее крепкая грудь поднималась и опускалась в такт мерным вздохам и выдохам.

Торн натянул меховые шкуры и не смог удержаться от соблазна поцеловать мягкую ямочку на ее шее. Диана застонала, но не проснулась. Тогда он опустился головой на подушку рядом с ней, щекой зарывшись в шелковые пряди ее волос. Обняв ее за талию, Торн закрыл глаза. Мгновение спустя он уже спал.