Сумерки уже спустились на землю, когда они наконец достигли Данмора. Диана была повергнута в шок видом разоренной деревни, хотя и не показывала вида. Фермеры, которым удалось выжить после набега воинов ее брата, постепенно возвращались к нормальной жизни, и некоторые чинили свои домишки.

Радостные взгляды, которыми жители приветствовали своего графа, меркли и превращались во враждебные, когда они видели Диану. Оттесненные мужчинами, женщины тоже пытались разглядеть ее и выражали свои чувства более открыто. Все сразу узнали цвета клетки ее накидки-пледа. Но одного взгляда графа Данморского было достаточно, чтобы враждебный ропот утих.

Проезжая мимо глазеющих на нее фермеров, Диана чувствовала, как они буравят ее взглядом, и, по правде говоря, ей трудно было винить их в этом, что она с грустью отметила про себя. Жизнь крестьян и без того была достаточно тяжелой, а тут еще непрекращающиеся набеги, после которых они находили разоренными и дома, и свои семьи.

– Как тяжела жизнь этих несчастных, – прошептала Диана, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Неожиданный визит ваших сородичей отнюдь не облегчил ее, – пробормотал Торн.

Слезы ее мгновенно высохли, и Диана тут же ощетинилась, защищая воинов своего клана.

– Может быть, вы хотите сказать, что никогда не совершали набегов?! – язвительно сказала она. Повернув голову, она в упор смотрела на Торна.

Он не без колебаний ответил:

– Нет. Я не хочу этого сказать, – и не продолжил, потому что сам он никогда не стал бы нападать на безоружного мужчину. И на женщину, будь она с оружием или без.

– Значит, и вы такие же, не так ли? – запальчиво сказала Диана, пытаясь перекричать цокот лошадиных копыт, когда они проезжали подъемный мост.

Несмотря на поздний час, во дворе их ждала какая-то женщина. Взгляд ее черных глаз тут же устремился на Диану; смущенная тем, что ее пристально разглядывают, Диана торопливо отвела глаза. Она не могла понять, отчего вдруг возникло ощущение напряжения.

Граф придержал лошадь перед женщиной, смотревшей на него теперь снизу вверх.

– Еда готова, – сказала она без долгих предисловий.

Торн улыбнулся ей в ответ:

– Как ты узнала, когда мы вернемся?

– Просто знала, – прошептала она, глядя, как они входят в замок.

Мак-Кендрик спешился и бросил поводья поджидающему его груму. Когда он направился к Диане, она уперлась левой ногой в стремя и перемахнула правой через седло, предпочитая слезть с лошади без помощи своего похитителя.

Торн подошел к Диане раньше, чем она осуществила свое намерение. Обхватив руками ее талию, он легко поднял ее и поставил на ноги.

– Принято, чтобы леди благодарила джентльмена, если он помог ей спуститься с лошади, – сказал Торн, ведя ее к каменным ступеням.

Диане пришлось буквально закинуть голову, чтобы взглянуть ему в глаза.

– Ну, если так принято, то считайте, что я вас поблагодарила. – Отвернувшись, она пошла вперед.

Нахмурившись, Торн пошел вслед за ней. Он казнил себя за то, что ждал от Мак-Ларенов проявления хоть какой-то человечности. Ведь он прекрасно знал их. Еще будучи ребенком, он усвоил твердо, что Мак-Ларены были абсолютно лишены той воспитанности, которой отличаются жители Высокогорья.

Некоторое время спустя усталые воины расположились в обеденном зале и принялись за еду. Торн с удовольствием отметил, что в его отсутствие пол был очищен от мусора и посыпан свежим тростником. Ничего, что стены были голыми, зато скатерти сменили, в комнату принесли столы и скамьи из других частей замка.

Приготовленной едой он тоже остался доволен и решил вежливо предложить Диане лепешки, но, увидев протянутую тарелку, она покачала головой.

– Я приказываю вам поесть чего-нибудь! – сказал он. – Вы едва притронулись к баранине.

Диана откинулась на стуле и сказала с сардонической усмешкой:

– Вы можете принудить меня ко многому, но есть насильно я не стану!

Торн прищурился и изо всех сил хватил тарелкой о стол. Он оперся на локоть и наклонился к ней:

– Если хочешь остаться голодной, пожалуйста! Но потом не ползай на коленях передо мной, когда живот разболится!

Ноздри ее раздулись от негодования, и она ответила с нескрываемым презрением:

– Вы не дождетесь от меня, что я буду ползать на коленях!

Фраза повисла в воздухе, и оставшаяся часть обеда прошла в молчании. Наконец Торн поднялся и сказал своим воинам:

– Мы останемся здесь до рассвета.

Диана взглянула на него с выражением смущения и удивления. Она сжала ладонями подлокотники.

– Куда вы меня повезете? – резко спросила она.

– В Рат-на-Иолар, – ответил он и криво улыбнулся: – Вы, наверное, заметили, что благодаря вашим сородичам обстановка здесь несколько обветшала.

Она сжала губы:

– Им надо было сравнять вас с землей!

– Что они почти сделали, – сказал он, не пытаясь скрыть гнев. – Лучше бы Мак-Ларены доблестно сражались на поле битвы, вместо того чтобы грабить чужие замки!

Диана вскочила на ноги и впилась в него взглядом. Она схватилась было за столовый нож и хотела вложить его в ножны, но Торн быстро отнял его.

– Это вам пока не понадобится. – Он ухмыльнулся и сказал, обращаясь к своим воинам: – Леди Диана самый искусный фехтовальщик во всем Сидене! – И задумчиво почесал подбородок, увидев ее вспыхнувшее от гнева лицо. Эта девочка была и впрямь недурна.

– Да, я превзойду в мастерстве владения кинжалом любого из Мак-Кендриков! Вы победили меня обманом! – Она выпрямилась и надменно посмотрела на него: – Если бы мы соревновались по-честному, без всяких трюков, которыми побрезговал бы и крестьянин, я бы точно победила!

Отступив на шаг, Диана уперлась руками в бока:

– А у Мак-Ларенов даже женщина не будет действовать так бесчестно. Может, вам не мешало бы взять пару уроков фехтования у вашей нянюшки? – Она насмешливо улыбнулась: – Но драться с рыцарем вам лучше не стоит. – Ткнув Торна в грудь своим крохотным пальчиком, Диана добавила: – А если вы – лучший из Мак-Кендриков, то какие же остальные!

Торн глубоко вздохнул. Никогда еще женщина не доводила его до бешенства. Вот уж точно характер Мак-Ларенов, подумал он, чувствуя, как нарастает раздражение. Надо бы не обращать внимания, хотя, по правде говоря, это было не просто.

– Не испытывай моего терпения, девочка, – наконец процедил он сквозь зубы, сверля ее прищуренными глазами.

Диана кровожадно усмехнулась:

– Мне так страшно, что я, кажется, лишусь сна, и надолго!

Ярость комком встала в горле, но Торн сглотнул и попытался успокоиться. Его воины молча смотрели на него, в явном недоумении от его долготерпения.

Он решил не обращать на них внимания. Перчатка брошена. Но физическое превосходство не определит победителя. Он видел вызов в ее серебристых мерцающих глазах, в гордо поднятом подбородке, который он мог бы одним ударом разбить в кровь.

Диана взглянула на его стиснутые кулаки и улыбнулась:

– Может быть, на кулаках вы и выйдете победителем. Но вот на кинжалах – увы!

Они, не двигаясь, смотрели друг на друга. Теперь их разделяла лютая ненависть.

Торн знал, что эта девчонка права, – он легко справится с ней одной рукой. Но в глубине души он понимал, что победа все равно останется за ней.

– Когда на то будет необходимость, ты ответишь за все тобою сказанное, девочка. Я не собираюсь пререкаться с тобой.

Он подозвал Гризель:

– Отведи ее в комнату леди Кэтрин. Но предупреждаю, Гризель, – не спускай с нее глаз.

Не удостоив больше ни словом свою пленницу, Торн вернулся за стол и взял свой кубок с элем. Диана, гордо подняв голову, вышла из залы вслед за пожилой женщиной и стала подниматься по лестнице.

«Чертов гордец!» кипела она от негодования, механически переставляя ноги. Она должна выбраться отсюда, и как можно скорее.

Гризель, дойдя до лестничной площадки, отворила дверь и жестом приказала ей войти. Потом вышла и заперла дверь на ключ. Диана огляделась. Увидев другую дверь, она бросилась к ней. Но она была закрыта с другой стороны.

Подойдя к одному из окон, Диана распахнула ставни и выглянула наружу. Ни одного выступа на гладкой каменной стене. И более сорока футов до дна крепостного рва.

Тогда она повернулась и еще раз оглядела комнату. Несмотря на вызывающее поведение, Диану не стали наказывать. Ее апартаменты были дворцом по сравнению с местом, где томился Иан Мак-Кендрик.

Она села, положив подбородок на руки, опершись ими на колени. Бедный ребенок. Диана искренне надеялась, что мальчик не боится темноты, как это бывает со многими детьми.

Услышав шум в соседней комнате, Диана подняла голову и в ужасе взглянула на дверь. Она, казалось, замерла на целую вечность и почти что не дышала, судя по глубокому вздоху облегчения, который вырвался у нее, когда дверь так и осталась закрытой.

Чувствуя ужасную слабость, она наконец разделась и забралась в кровать. Сон мгновенно одолел ее. Но спала она беспокойно, мучимая кошмаром: ей снилось, что она скачет на своей лошади по болотным пустошам, стремясь убежать от неизвестных преследователей.

Она всхлипывала и один раз даже вскрикнула от ужаса, но тут кошмар прекратился, и она уснула глубоким сном.

В соседней комнате Торн проснулся, разбуженный ее криком. Как большинство воинов, он спал чутко, реагируя на каждый подозрительный звук, который мог предвещать опасность.

Он быстро вскочил, забыв про то, что на нем лишь нижнее белье. Открыв дверь, он вошел в соседнюю комнату, чувствуя, как стынут ноги на холодном полу, не покрытом ковром.

Крадучись, он подошел к старинной кровати на четырех столбиках и взглянул на спящую. Угольно-черные волосы Дианы разметались по подушке. Нежный рот был слегка приоткрыт. Шкура, под которой она спала, сползла в сторону и ночная рубашка слегка сбилась, открыв взору длинную, красивой формы ножку. Нежный румянец покрывал ее обычно бледные щеки.

Торн как зачарованный стоял и смотрел на женщину, которую похитил только ради того, чтобы обменять на брата. Теперь, когда она была в состоянии покоя, можно было не торопясь рассматривать ее черты, не опасаясь попасть под огонь ее необыкновенных колдовских глаз.

У нее был прямой нос с тонко вырезанными ноздрями. Над глубоко посаженными глазами брови ее изгибались тонкой дугой, придавая лицу выражение то ли вопросительное, то ли вызывающее. Легкая улыбка тронула губы Торна, когда он заметил, что даже во сне видны упрямые очертания ее подбородка. Шея девушки была высокой и тонкой, и над ямочкой пульсировала жилка. Он почувствовал непреодолимое желание прижаться губами к этой трепещущей жилке.

Но вместо этого он поднял сползшую шкуру и аккуратно накрыл ею плечи девушки. Потом, взглянув еще раз на бледный овал ее лица, Торн вернулся в свои покои.