– Их трое.

–  Вы уверены?

–  Мои видения не оставляют сомнений. Двое связаны с Дестрелями. Связь третьего пока не ясна. По моим ощущениям, это близкий человек, очень близкий.

–  Ищите деталь, которая позволит нам его идентифицировать. Это срочно.

–  Область духов – не супермаркет. Поток не повинуется вашим приказам.

Петер стремительно погрузился в гипнотический транс. Его долговязое тело утонуло в продавленном кресле, мышцы расслабились. Штефан и Валерия с огромным беспокойством наблюдали, как световые вспышки бомбардируют его глаза. Они стали бессильными свидетелями эксперимента, в котором ничего не понимали. Штефан поглядывал то на монитор, то в записи Дестрелей. Чтобы успокоить Валерию, он старательно изображал уверенность.

– Судя по записям, – сказал он, – процесс идет быстрее, чем предусмотрено. Разумеется, все дело в технике, ведь современные процессоры намного мощнее…

– Надеюсь, это не нарушит программу, – обеспокоенно заметила девушка, не сводившая с Петера глаз.

Молодой голландец находился в гипнотическом сне уже более получаса. Лицо его не выражало ни беспокойства, ни напряжения. Неподвижные руки плетями повисли по обе стороны кресла. Голова запрокинулась, рот открылся, отдельные резкие звуки, которые на первых порах доносились из-под шлема, слились в едва различимое гудение. Ритм световых вспышек и последовательность звуковых сигналов постоянно варьировались, но очевидной логики в этих изменениях они обнаружить не смогли. Их компаньон оставался безучастным ко всему.

– Что сейчас происходит в его сознании? – громко спросила Валерия. – Все это не внушает мне доверия.

– Только пройдя весь путь до конца, мы получим шанс узнать, – заявил Штефан. – Очевидно одно: судя по тому, сколько времени занимает процесс, всех троих «обработать» нам не удастся…

Короткий сигнал компьютера сообщил о том, что эксперимент вошел в последнюю фазу.

– Ты отдаешь себе отчет, Валерия? Если это сработает, мы впишем новую страницу в историю человечества! Люди узнают, что смерть – это не конец. До сегодняшнего дня люди жили с мыслью, что они умрут. Отныне они будут знать, что после смерти жизнь возвращается…

– Это не укладывается у меня в голове, – задумчиво ответила девушка. – Как по мне, так это нечто из области научной фантастики. Представь, каковы могут быть последствия…

Ее лицо внезапно помрачнело. Она посмотрела на Штефана и добавила:

– Если у нас действительно получится, что мы со всем этим будем делать? Кто мы, чтобы нести такое бремя? Ты веришь, что мы сможем представить это открытие миру раньше, чем нас сотрут в порошок? У Дестрелей, даже у них, это не получилось…

– У нас есть одно преимущество. Их было двое, а нас – трое.

– Хотелось бы мне верить, что нам хватит сил…

Капли пота, все более и более многочисленные, стекали по лбу и щекам Петера. Валерия, нахмурив брови, склонилась над ним.

– Такое впечатление, что он плачет, – констатировала она.

Штефан схватил неподвижную руку приятеля и стал считать пульс.

– У него жар, но пульс нормальный. Возможно, он так сильно потеет из-за интенсивной физической активности.

– Мы похожи на учеников ведьмы, – бросила Валерия. – Вся эта история меня пугает. Мне кажется, что все это происходит не наяву.

– Возможно, что-то подобное чувствует любой первооткрыватель. Представь ощущения человека, который смог получить первый электрический разряд, поднялся в воздух или вышел в открытое море, страшась, что скоро оно кончится и он провалится в пустоту, и вдруг перед ним открывается незнакомый берег…

– Все первооткрыватели действуют по собственному выбору и старательно готовятся, – заметила молодая женщина.

– Это правда, у них есть выбор. В отличие от нас…

Юноша снова посмотрел на экран. Курсор перешел в позицию, указывавшую на окончание эксперимента. Прозвучал последний звуковой сигнал.

Валерия внимательно смотрела на Петера. Пока ничто не говорило о том, что к нему возвращается сознание. Штефан осторожно снял с него шлем. Лицо Петера осунулось, выглядело напряженным. Сейчас он казался старше, чем был на самом деле. Закрытые глаза ввалились. Девушка приблизила губы к его уху и ласково позвала:

– Петер, ты меня слышишь?

Юноша дышал медленно, но ровно, словно во сне.

Штефан нашел в своем рюкзаке бутылку с водой.

– Когда он проснется, ему наверняка захочется пить.

Валерия легонько коснулась Петера, и его тело внезапно натянулось, как струна. Открылись глаза – огромные, устремленные в одну точку. Потом его руки и ноги резко напряглись, он соскользнул с кресла и растянулся на полу. В ту же секунду его тело охватила дрожь. Валерия в панике упала на колени рядом с ним.

– Что с ним?

Тело Петера сотрясалось в жестоких конвульсиях. Валерия не решалась к нему прикоснуться. Штефан поспешно отбросил бутылку и схватил компаньона за руку и за ногу, пытаясь его обездвижить, но, несмотря на его силу, у него ничего не вышло.

– Похоже на эпилептический припадок, – сказал Штефан. – Нельзя допустить, чтобы он подавился собственным языком.

Без лишних колебаний молодой человек засунул два пальца в рот приятелю. Когда тот попытался сжать челюсти, Штефан выругался, но руку не убрал. Валерия попыталась ему помочь, попытавшись разжать челюсти Петера, но безуспешно – его тело продолжало содрогаться. Создавалось впечатление, что интенсивность припадка нарастает.

Внезапно тело молодого голландца одеревенело, в последний раз выгнулось дугой и упало на пол. Штефан поспешно приложил руку к его груди, чтобы удостовериться в том, что сердце не перестало биться. Он уже открыл было рот, чтобы успокоить Валерию, как вдруг Петер схватился руками за горло и с силой втянул в грудь воздух – так, словно вынырнул из-под воды.

Штефан подставил ладонь под его затылок, чтобы помочь восстановить дыхание:

– Спокойно, старик, мы с тобой.

Петер продолжал жадно хватать ртом воздух, словно пережил приступ удушья. Он никак не мог надышаться, взгляд его расширенных глаз был устремлен в пустоту. Внезапно он поднес правую руку к сердцу, и на лице его появилась гримаса боли. Потом, словно ища что-то, он стал ощупывать свою грудь. Затем успокоился, ничего не обнаружив, и рука его снова бессильно упала.

– Петер, скажи что-нибудь! Как ты себя чувствуешь? – обеспокоенно спросила Валерия.

Петер еще какое-то время лежал, не двигаясь и с трудом переводя дух, потом сделал знак пододвинуться поближе. Она наклонилась. Заикаясь, он сказал слабым голосом:

– Чур, в следующий раз начинаем не с меня… Будем бросать жребий…

Штефан с испуганным видом взглянул на часы. Половина седьмого. Меньше чем через час откроется университет. Голый по пояс, он мерил шагами аудиторию. Свою одежду он отдал Петеру, который дрожал, лежа на полу. Валерия сидела рядом с ним.

Молодой немец осторожно приподнял оконную занавеску. На улице было светло, появились первые прохожие.

– Нам пора уходить, – сказал он.

– Петер еще очень слаб.

– Ничего страшного, – заявил тот. – Штефан прав, надо идти.

Он с трудом поднялся.

– Такое впечатление, что еще немного – и голова лопнет. Мои мозги горят, – сказал он, бледнея.

– Что ты чувствуешь? – спросила Валерия.

– Не могу описать точно. Пока у меня впечатление, что вчера я напился так, как в жизни не напивался, и теперь у меня похмелье.

– А твои детские воспоминания? Ты помнишь родителей, друзей, учебу? – спросил Штефан.

– Вроде бы да. Но с такой головной болью забудешь, как тебя зовут…

– Если так, выходит, эксперимент прошел впустую, – резонно заметила Валерия. – Может, что-то не сработало, пошло не так…

– И я вытерпел все это, чтобы в награду заполучить мега-мигрень?

– Ну, этого никто не знает, – ответил Штефан. – По крайней мере, если объем твоей памяти все-таки увеличился, ты предупрежден. А кто предупрежден, тот вооружен!

– Что правда, то правда.

– Ты можешь идти? – обеспокоенно спросила девушка.

– Мне нужно идти!

Чтобы не терять время напрасно, Штефан занялся отключением аппаратуры, потом разнес ее по соседним аудиториям. Он позаботился о том, чтобы стереть программу с головного компьютера до того, как трое друзей покинут лабораторию. Штефан в последний раз прошелся по комнате, проверяя, не осталось ли следов их присутствия.

Выйти оказалось не намного труднее, чем войти, но Валерии и Штефану пришлось поддерживать Петера, который все еще был очень слаб.

На обратном пути в кемпинг под Стирлингом Петер заснул. Сидя рядом с ним на заднем сиденье, Валерия то и дело вытирала пот с его лба и следила, чтобы он лежал в удобной позе. Двигать его было очень трудно, и ей приходилось напрягать все свои силы, чтобы заставить его выпрямиться. Штефан молча вел машину, выбирая узкие проселочные дороги.

Незадолго до приезда на место Петер пришел в себя. Он едва шевелил языком, но головная боль поутихла. Валерия повернулась к нему:

– Ты помнишь, как тебя зовут?

– Конечно!

Штефан посмотрел на приятеля в зеркало заднего вида.

– Ну и как же?

– Петер Апледорн.

– Где мы находимся?

– В Шотландии.

– А точнее?

– По уши в дерьме.

Валерия и Штефан засыпали Петера самыми разными вопросами, пытаясь выявить изменения в его сознании. Петер чувствовал себя как обычно и вел себя вполне адекватно.

Молодые люди с облегчением вздохнули, когда показался въезд в кемпинг. Все они отчаянно нуждались в хорошем душе и полноценном сне. Штефан въехал на посыпанную гравием дорожку, объехал окруженное цветами административное здание и направился к зоне автофургонов.

До их временного пристанища оставались считанные метры. На лужайках играли дети, собаки с лаем носились за мячиками.

Петер выпрямился: он сразу заметил две машины, припаркованные возле их автофургона.

– Не останавливайся, – скомандовал он Штефану голосом, удивившим приятеля. – Не сбавляй скорость!

Он быстро наклонился, увлекая за собой Валерию.

– Что происходит? – спросил Штефан, который как раз поравнялся с теми машинами.

– Это западня, они нас ждут. Если сейчас нас заметят, все пропало! Ради всего святого, жми на газ!