– Девушка у нас.
– Сколько времени уйдет на то, чтобы переправить ее в центр?
– Часов двадцать.
– Уничтожьте все следы ее пребывания в Шотландии и заставьте всех поверить, что она погибла в аварии где-нибудь на другом конце земного шара. Подыщите подходящий труп, который невозможно узнать. Отныне ее существование – тайна.
– А что будет, если она вернется в обычную жизнь?
– Мой дорогой друг, временами ваша наивность меня поражает…
Лежать Штефану было удобно, но он сразу же понял, что руки и ноги у него связаны. Он открыл глаза. Машина ехала на средней скорости. Он лежал на заднем сиденье, и на поворотах его почти не качало. Должно быть, он оказался в дорогом автомобиле, возможно, немецком. Воспоминания нахлынули вспышками. В душе пробудился гнев. Последнее, что он помнил, – Петер хватает его за шею…
Он попытался сесть. Его голландский приятель был за рулем.
– Что мы забыли в этой машине? – зло поинтересовался Штефан. – И куда ты меня везешь?
– Я тебе все объясню, – спокойно пообещал Петер. – Как ты себя чувствуешь?
Штефан дал волю своему гневу:
– Как я себя чувствую? Можно подумать, ты тут ни при чем! Теперь, конечно, ты объяснишь! Расскажешь, почему я связан и почему ты позволил этим мерзавцам забрать Валерию!
– Так было нужно, – лаконично ответил Петер.
– Кусок дерьма! – в бешенстве выкрикнул Штефан.
Оттолкнувшись от спинки сиденья, он бросился вперед, пытаясь ударить Петера головой. Машину занесло.
– Перестань, – прикрикнул на товарища Петер. – Из-за тебя мы оба погибнем!
Но Штефан не слышал. Он метался, как бешеное животное. Петеру приходилось то и дело с силой его отталкивать, но это не помогало.
– Мерзавец! – орал Штефан. – Ты позволил им уйти!
Петер резко ударил по тормозам, шины заскрипели, и автомобиль развернуло поперек дороги. Штефана бросило на приборный щиток, тело его тяжело осело. Петер воспользовался моментом, чтобы припарковать машину на лужайке у дороги. Не теряя спокойствия, он отстегнул ремень безопасности, вышел из автомобиля, обошел его спереди и открыл дверцу со стороны пассажира.
– А теперь, – сердито сказал он, – поговорим серьезно.
Он схватил компаньона за ворот и вытащил из машины. Ударом ноги закрыв дверцу, он потащил Штефана к растущей неподалеку группе деревьев.
– Что ты собираешься делать? – спросил потрясенный происходящим Штефан.
– Скоро увидишь, – сердито сверкнул глазами Петер.
Он бросил Штефана, словно мешок, на густую траву. Молодой человек ударился спиной о ствол березы.
– На чьей же ты стороне? – задыхаясь, спросил Штефан.
Взбудораженный, Петер метался взад-вперед, словно дикий зверь в клетке.
– Я не узнаю тебя, – напряженным голосом продолжал Штефан. – После «маркировки» ты сам не свой…
– И поверь мне, с этим не так-то легко смириться, – зло ответил Петер, запуская пальцы в растрепанные волосы.
Он был напряжен до предела.
– Отпусти меня, – взмолился Штефан. – Развяжи меня и забудь о моем существовании.
Создавалось впечатление, что в сознании Петера происходит ожесточенная борьба. Он не мог стоять на месте, каждое движение выдавало крайнее напряжение.
– Мне все равно, кто ты, – продолжал настаивать Штефан. – Во имя того, что мы пережили за эти несколько дней, отпусти меня. Я освобожу Валерию, и ты никогда больше о нас не услышишь…
Петер стремительно опустился на колени и наставил указательный палец на своего пленника.
– Ты никуда не пойдешь, – сказал он, и вдруг глаза его закрылись.
Острая боль пронзила мозг. Петер застонал. Штефан подумал, что его компаньон теряет сознание. Он увидел, что кулаки Петера судорожно сжались.
– Штефан, выслушай меня, – попросил Петер.
Ожидая худшего, Штефан поспешно кивнул, соглашаясь. Он боялся. Он чувствовал, что его жизнь в опасности. Петер был рядом, очень близко, и такого взгляда, как сейчас, Штефан у него никогда не видел. Все лицо его вдруг переменилось: губы стали тоньше, исчезла присущая юности свежесть. Петер изменился. Он постарел.
– Я не знаю точно, что со мной произошло, – начал голландец, – но я чувствую, что эксперимент с пробуждением памяти о предыдущей жизни сработал…
Страх Штефана перерос в ужас. Он был на грани паники.
– В ночь после эксперимента мне снилось много снов, я видел множество образов и картинок. Сначала они казались нереальными, фантастическими. Но теперь я чувствую, что эти образы, эти воспоминания поглощают меня. Мало-помалу они смешиваются с моими собственными воспоминаниями. Память другого человека постепенно прибавляется к моей памяти.
Стефан в ужасе смотрел на компаньона.
– До пробуждения этих воспоминаний я не умел вычислять правительственных агентов. Не будь их, я не смог бы сохранить хладнокровие, видя, как уводят Валерию, не смог бы усыпить тебя, нажав на сонную артерию, как мастер боевых искусств…
– Кто же ты? – настороженно спросил Штефан.
Петер встал, с силой растер лицо ладонями и посмотрел Штефану в глаза.
– Ты должен верить мне, – сказал он. – Тебе нужно преодолеть свой страх и довериться мне, потому что в противном случае…
– В противном случае что? – обеспокоенно спросил Штефан.
– А то, что у меня ничего не получится. Ты не увидишь Валерию, и мы никогда не выпутаемся из этой истории.
– Кто ты? – упорствовал Штефан.
– Я не полностью в этом уверен, – с сомнением сказал Петер, – но, по-моему, я – тот, кто преследовал вас двадцать лет тому назад…
Штефан ощутил, как по его телу пробежала дрожь. Вдоль позвоночника скатилась капля пота. Он окаменел от неожиданности.
– Ты – агент секретной службы, – прошептал он, не в силах поверить в услышанное. – Ты – «шакал»… Вот почему ты хотел сдаться властям…
– Я – Петер. Да, память этого человека слилась с моей памятью, но не разрушила ее. Я не выдал тебя. Ты не имеешь права думать, что я на стороне противника. До этого момента я пользовался опытом другого человека только для того, чтобы нас защитить.
Штефан протянул к нему связанные запястья:
– Если так, развяжи меня. Пока ты еще можешь себя контролировать, отпусти!
– Что-то подсказывает мне, что этот, как ты говоришь, «шакал» не был плохим…
– Петер, ты несешь чушь! Он – один из тех, кто непрерывно шпионил за Дестрелями, хотел отнять у них их открытие, чтобы использовать его в военных целях! Этот тип подтолкнул Дестрелей к самоубийству!
– Он не делал ничего подобного.
– Ты защищаешь его, потому что он – часть тебя, ты себя защищаешь! Кто был этот тип? Как мне теперь тебя называть?
– Прекрати! Я был и остаюсь Петером. Что до подробностей, то я не успел прочитать статью и поэтому знаю немного. Его звали Фрэнк Гасснер, он был полковником американской армии, служил в Агентстве национальной безопасности.
Штефан выругался.
– Кто бы ты ни был, развяжи меня! – напустился он на приятеля. – У нас с тобой нет ничего общего! Ты – наш злейший враг!
Петер отвернулся. Штефан извивался на земле, стараясь дотянуться до веревки, которой были связаны его щиколотки.
Круто повернувшись, Петер подошел к нему и схватил за руки.
– Штефан, прекрати! Я не знаю, что со мной происходит. У меня в голове все плывет. Но у меня такое чувство, что эта память не несет в себе ни зла, ни жестокости. Мне нужно еще немного времени, может, еще одна ночь, не знаю… Не усложняй мне жизнь.
– Что? По-твоему, я должен послушно ждать, пока тип, который убил меня двадцать лет назад, перевоплотится, чтобы взяться за старое?
– Я чувствую, что тут совсем другое…
– Я не желаю знать, что именно! Валерия далеко, совсем одна и, наверное, умирает от страха. Лучше бы они забрали меня! Мне нужно действовать!
– Я знаю. Именно поэтому ты должен довериться мне. Если ты будешь один, у тебя ничего не получится.
Но Штефан не слушал. Петер с сокрушенным, но решительным видом покачал головой.
– Ты умеешь быть невыносимым, – пробурчал он.
Петер склонился над своим компаньоном, который лежал, широко открыв глаза от страха. Голландец положил руку ему на шею и точным нажатием снова погрузил его в забытье. Бесчувственный Штефан упал на спину. Петер, как затравленный лис, посмотрел по сторонам, желая убедиться, что вокруг по-прежнему пустынно. Он с сомнением посмотрел на собственную руку, пораженный автоматической точностью своих движений. Ни тени сомнения, ни дрожи в пальцах… И если он не знал, откуда у него эти навыки, Гасснер без труда ответил бы на этот вопрос.