В последующие дни кое-что в замке стало меняться. У Манон появилась привычка ежедневно, часам к четырем, приходить полдничать с Одиль. Женщины беседовали, говорила в основном Манон. Чаще всего она вспоминала Жюстена, иногда — свою мать. Одиль предложила ей помощь в подготовке к устному конкурсному экзамену. Манье больше не старался приходить за едой незаметно, точно вор какой-нибудь. Забирая свою коробку из ниши в стене, он отныне делал знак кухарке, дошло даже до того, что он стал говорить ей «добрый день» или «добрый вечер» и благодарить ее. Иногда Эндрю, отправляясь заниматься с Янисом математикой, прихватывал с собой еду для управляющего. В такие дни Одиль клала побольше в расчете на мальчика. В конце концов она дала убедить себя в том, что надо готовить одно меню для всех, от кота до хозяйки, и никто не роптал. Одна только Мадам едва притрагивалась к еде, но кухаркиной вины тут не было.
Блейк, конечно, больше всех замечал перемены во взаимоотношениях между обитателями поместья и радовался этим переменам, не упуская, однако, из виду, что ни одна из проблем хозяйки все же не была решена.
Гуго с воодушевлением ответил на электронное письмо Блейка. Младший Бовилье хотел побольше узнать о таинст венном доброжелателе и был признателен за сделанный им шаг навстречу.
Тот вторник выдался серым, дождливым и холодным. Погода стояла осенняя, почти каждый день шли дожди. На лестничной площадке третьего этажа у окна стоял Блейк и смотрел на главные ворота в бинокль.
— Чем это вы заняты? — спросила заставшая его в таком положении Одиль.
— Пытаюсь воздать должное лицемерию…
— Что, простите? Внезапно мажордом объявил:
— Такси приехало. Минута в минуту.
— Зачем вы поджидаете мадам Берлинер? Разве домофон не работает?
Блейк не ответил и стал быстро спускаться в холл. Там он встал возле видеофона, у которого предварительно был отключен звук.
— Эндрю, что еще за выходку вы готовите?
— Это очень плохая женщина.
— Что верно, то верно, но что вы собираетесь делать? Убить ее током, когда она позвонит?
Блейк посмотрел на Одиль:
— Превосходная идея, клянусь честью.
— Вы и вправду сумасшедший. Оставьте в покое подругу Мадам. У нее не так уж много друзей осталось.
— Таких подруг, как мадам Берлинер, всегда предостаточно.
Загорелся экран видеофона, и на нем появилось лицо посетительницы. Пытаясь защититься от проливного дождя, она высоко подняла воротник пальто, но капли тем не менее попадали ей на лицо. Мадам Берлинер нажала на кнопку вызова, но ответа не получила. Она опять и опять с силой давила на кнопку, лицо ее исказилось гримасой, которую камера делала еще более страшной. Ее исступленная мимика и прерывистые резкие движения напоминали злобного персонажа мультфильма, которому — ко всеобщей радости — никак не удавалось добиться цели… Под некоторыми углами камера делала ее голову очень похожей на голову землеройки, однако Блейк поостерегся говорить об этом кухарке. Вопреки ожиданию, та наблюдала за происходящим, не скрывая улыбки.
— И сколько времени вы собираетесь заставлять ее ждать под дождем?
— Сколько потребуется, чтобы выяснить, действительно ли у нее на ресницах водостойкая тушь.
— Опыт подсказывает мне, что, когда что-то падает сверху, хватит меньше минуты, чтобы ресницы потекли…
Эндрю удивленно поднял бровь. Он никогда не видел Одиль подкрашенной. Но наблюдение полезное. И вообще Одиль — симпатичная женщина.
Мадам Берлинер уже начинала паниковать. Эндрю решил, что после такого душа ей пора просушиться…
— Предупредите Мадам, что ее подруга явилась.
— А вы?
— Я же вам сказал, что буду воздавать должное лицемерию.
Взяв огромный зонт, Блейк помчался к воротам, спасать жертву злосчастной поломки…