Ночь пролетела быстро, а рассвет был великолепен. Первые лучи солнца превращали только что выпавший снег в белый ковер, усеянный сверкающими бриллиантами. Небо усердно трудилось большую часть ночи, чтобы создать идеальную декорацию для первого дня Рождества.

Эндрю встал рано. С непривычной для себя тщательностью выбрал, во что одеться. Когда он был вполне готов, то сел на кровать и стал ждать семи часов. Блейк испытывал страх.

Чтобы немного отвлечься, он стал рассматривать фотографию жены и дочери. При виде их улыбающихся лиц и положенных ему на плечи голов ему стало спокойнее. Ему даже показалось, что голос Дианы подбадривает его, как в тот день, когда ему надо было утром идти говорить с рабочими о необходимости модернизировать предприятие, а днем обсуждать ту же тему с банкирами. Сара была тогда совсем маленькой. Когда он уходил, будто на фронт, она уже на пороге сунула ему в руку маленькую забавную фигурку — смурфика, — сказав, что он принесет ему удачу.

Эндрю поправил жилет и еще раз провел руками по щекам — убедиться, что они хорошо выбриты. Без десяти семь. Он взял в руки Джерри и крепко прижал его к себе — как если бы обнимал всех, кого ему так не хватало. Потом проверил складку на брюках, поправил галстук. Без двух семь. Он встал, спросил у Джерри, что тот думает по поводу его внешнего вида, и, не получив ответа, в последний раз взглянул на себя в зеркало в ванной. Впервые он не думал обо всем, что отняло у него время, сосредоточившись на том, что оно ему оставило.

Стараясь не шуметь, Эндрю вышел из комнаты. Ему не хотелось встречаться ни с Манон, ни с Одиль. Несмотря на симпатию, которую он питал к обеим, то, что он собирался сделать, касалось только его.

Когда он подошел к комнатам Мадам, в замке было так тихо, что было слышно, как в коридоре на ковре играют котята. Их возня сопровождалась приглушенным шумом и умилительным мяуканьем. Погладив Мефистофеля, Блейк приблизился к двери и постучал. Никакого ответа. Блейк рискнул пройти через кабинет Мадам и постучаться прямо к ней в спальню. Неужели Натали еще спит? Это на нее не похоже. Может, она в потайной комнате?

Дверь открылась. Мадам Бовилье удивилась, увидев на пороге не Одиль, а Эндрю, да еще так хорошо одетого…

— Что случилось, месье Блейк?

— Я поздравляю вас с Рождеством.

— Очень мило… Я вас тоже.

Она поправила на себе халат и завязала пояс.

— Вы для этого пришли так рано? Это английский обычай?

Блейк вспомнил совет Манон говорить просто. Ричард подталкивал его к тому, чтобы броситься с головой в воду. Но никто никогда не говорил ему о том, что однажды придется делать и то и другое одновременно.

— Если Мадам позволит, я хотел бы вам кое-что показать. Не пройдете ли со мной?

— Прямо сейчас? А можно мне сперва одеться? Одиль скоро придет.

Перспектива появления третьего лишнего испугала Блейка.

— Лучше сейчас. Простите, но я настаиваю. Мадам улыбнулась:

— Что ж, покоряюсь. Не хочу портить вам настроение. А то потом вы, чего доброго, скажете, что у меня сварливый характер…

Мадам и Эндрю спустились по главной лестнице. Шагая чуть впереди Мадам, Блейк двигался через холл так, будто шел по центральной галерее Вестминстерского аббатства в день коронации. Подойдя к дверям библиотеки, он остановился.

— Сплошные тайны, — прошептала Мадам. — Для чего вы привели меня сюда?

Блейк распахнул двери. Горело множество маленьких светильников. Книжные шкафы по-прежнему были закрыты тканями, а на письменном столе лежал маленький, красиво упакованный сверток.

Эндрю жестом пригласил Натали войти.

— Вы и в самом деле удивительный человек, месье Блейк. Он взял сверток и почтительно вручил его Натали.

— Счастливого Рождества!

— Вы будете поздравлять меня весь день? Что это? У меня тоже есть для вас маленький подарок, но я собиралась вручить вам его в полдень, со всеми остальными…

Она развязала ленточку, развернула подарочную упаковку и остановилась, поняв, что внутри футляр для драгоценностей.

— Что вы, не надо. Я не могу принять… — проговорила она, удивленная и вместе с тем очень смущенная.

— Здесь не то, что вы думаете.

— Вы знаете, что я думаю?

— Откройте.

Натали открыла коробочку и увидела кольцо с изумрудом. Она вздрогнула. Не веря своим глазам, она осторожно взяла кольцо и рассмотрела его вблизи.

— Это не копия. Это то самое. Но каким чудом?.. Эндрю пригласил ее сесть. Не сводя глаз с кольца, Натали села.

— Дайте мне, пожалуйста, вашу руку.

— Что, простите?

— Я попросил дать мне вашу руку — дать, а не отдать… Мадам покраснела. Блейк надел ей на палец кольцо.

— Почему вы делаете мне такой подарок? Как вам удалось?

Вдруг Мадам ахнула и закрыла рот руками:

— Банда румынов!

— Болгар. Хватит вешать на них всех собак. И, пожалуйста, не будем больше об этом говорить. Тем более что у меня есть для вас еще один сюрприз…

Блейк отошел вглубь комнаты и широко раскинул руки.

— Вы меня пугаете, — тихо сказала Мадам. Широким жестом Блейк сдернул ткань, закрывавшую первый книжный шкаф. На этот раз Мадам не смогла сдержать крика. Шкаф был полон книг. Одно за другим Эндрю убирал покрывала с мебели. Ценные тома все стояли на своих местах. Мадам поднялась, в глазах у нее помутилось.

— Как это возможно? — хриплым голосом спросила она. — Вы все выкупили?

— Какая разница? Обманул, украл — в любом случае я сделал это для вас. А теперь мне надо с вами поговорить, и это, без сомнения, один из самых тяжелых моментов моей жизни…

— Вы опять меня пугаете.

— У меня есть для вас хорошая новость и плохая.

— Я знаю, что вы часто играете в эту игру, но…

— С какой начать?

— А это обязательно?

— Это меня успокаивает.

— Тогда начните с плохой.

— «Вандермель» не станет покупать ваш участок. Они больше не могут…

— Как не могут? Все в порядке, бумаги подписаны, и мне нужны эти деньги!

— А теперь спросите о хорошей новости.

— Эндрю, ну что это за игра?

— Хорошая новость заключается в том, что я могу купить то, что вы хотите продать, по лучшей цене и пообещав вам — в отличие от них — ничего не менять в вашем поместье.

— Для чего вы это делаете? Блейк растерялся:

— Не такого вопроса я ждал…

— А какого?

— Я был уверен, что вы спросите: «Но кто же вы, если имеете средства для такой покупки?» Такой вопрос закономерен…

Натали мило улыбнулась и, нарочито выговаривая каждое слово, повторила:

— Но кто же вы, если имеете средства на такую покупку? И кто вы, если возвращаете мне книги покойного мужа? И кто вы, если идете грабить мою бывшую подругу?

— На этот вопрос не так просто ответить. Вы готовы выслушать?

Мадам Бовилье подошла к Эндрю и на удивление мягким движением приложила ему ко рту указательный палец.

— Не надо ничего говорить.

Она направилась к музыкальному центру и включила его. Не торопясь, просмотрела диски. Эндрю смотрел на нее — с интересом и волнением. Когда она нашла то, что искала, она вложила диск в дисковод и повернулась к Эндрю.

При первых звуках скрипок Блейк узнал самый известный вальс Штрауса — «На прекрасном голубом Дунае». Чудесная музыка заполнила собою все пространство библиотеки и вызвала томительную дрожь у них обоих. Мадам Бовилье взяла Эндрю за руки и привлекла к себе.

— Вы умеете вальсировать, месье Блейк?

— Мы еще слишком молоды для такого танца…

— Именно это говорили мне мои родители.

Они принялись кружиться по комнате. Она не сводила с него глаз. Эндрю позволил себя вести — он робел, как на своем первом студенческом балу.

— Так кто же вы, месье Блейк?

— Я не тот исчезнувший король эстрады, которого без конца кто-то где-то неожиданно замечает. И не беглый террорист, которого активно ищут, в том числе и в вашей стране…

— Уже хорошо.

Музыка увлекала их. Знакомая мелодия будила чувства.

— Месье Блейк, у меня есть для вас хорошая новость и плохая.

— Я думал, вам не нравится этот прием…

— Всему свой черед.

— Тогда плохую, пожалуйста.

— Вы не единственный, кто умеет обманывать.

У Блейка все внутри похолодело, тем не менее он не сбился с такта.

— Что именно вам известно?

— Спросите о хорошей.

— А какая хорошая новость?

— Мелисса Уорд — замечательная подруга.

— Что это значит?

— Это значит, что у нас, как и у вас с ее мужем, тоже есть кое-какие секреты…

— А когда вы узнали?

— Всему свое время. Сначала я бы хотела задать вам один важный вопрос, на который рассчитываю получить ответ.

Вальс приближался к концу, духовые сливались со струнными в упоительном крещендо. Чтобы Эндрю услышал, она поднялась на цыпочки и шепнула ему в ухо:

— Я прочитала письмо, которое вы не дали мне уничтожить. Не знаю, каким образом вам стала известна эта сторона моей жизни, об этом мы поговорим потом. А пока скажу вам, что вы правы. Нет ничего дороже мира. Я решила ответить Гуго… И поговорить с его сводным братом. Наша семья довольно настрадалась.

— Я счастлив слышать это от вас. Если хотите, вы можете отправить ему сообщение уже сегодня. Это будет прекрасным подарком к Рождеству.

— Почему бы нет?.. Вот я уже начинаю говорить, как вы! В полном согласии друг с другом пара, увлекаемая музыкой, закружилась быстрее.

— Вы вернетесь сюда после поездки к дочери?

— Все зависит от места, которое вы мне предложите.

— Не очень-то заноситесь, вы даже не можете прогладить газету без того, чтобы ее не подпалить…

— Давайте лучше поговорим о том, как вы поджариваете тосты.