Если часть поместья — та, что находилась перед замком, — была устроена вполне классическим образом: газоны, аллеи, симметрично расположенные живые изгороди, явно нуждавшиеся в том, чтобы их подстригли, то часть позади замка представляла собой пышно разросшийся сад: по обе стороны длинной центральной лужайки тянулись цветники и деревья. Это обширное пространство со множеством укромных уголков лежало между двух лесистых холмов. Эндрю трудно было изучать рельеф местности в лучах заходящего солнца, к тому же он иногда спотыкался о попадающиеся на тропинке камни. Он миновал обвитую зеленью беседку и заброшенный вольер и наконец увидел домик с освещенными окнами, приютившийся под высокими ясенями возле заросшей травой клумбы.

Блейк сошел с дороги и двинулся напрямик через клумбу. Подойдя к двери, он услышал громкие голоса и звуки борьбы. Дрались двое мужчин. Грохотала опрокидываемая мебель. Эндрю отпрянул от двери. Крадучись он подошел к окну и осторожно заглянул внутрь. Он никого не увидел, а между тем голоса звучали все злобнее. Ссора, по всей вероятности, происходила в соседней комнате. Чтобы в этом убедиться, он пошел вдоль фасада к другому окну.

Аккуратно переступив через грядку, приложил ребро ладони к стеклу и прищурился. Вдруг чья-то рука грубо схватила его за предплечье и заломила руку за спину. Эндрю застонал от боли. Он почувствовал под подбородком что-то холодное. Кто-то прошипел ему в самое ухо:

— Я тя предупреждаю, мудак, пальцем шевельнешь, я те башку размозжу, на куски порву и собаке брошу…

Эндрю, хоть и не все слова понял, смысл сказанного уловил вполне.

— Я пришел… поздороваться… с вами, — дрожащим голосом проговорил Блейк. Что-то продолжало больно давить ему на горло.

— Ага, приятель, знаю все, что ты скажешь. Я пришел с миром, ведите меня к вашему главному! Ну, день добрый — впрочем, сейчас уж вечер добрый. Опять явился за инструментами, мудила! Мало тебе было на прошлой неделе… Слушай меня внимательно: я сейчас тебя вежливо разверну, чтоб посмотреть на твою воровскую рожу при свете, а ты, если будешь вести себя смирно, получишь шанс увидеть завтра восход солнца.

Мужчина еще сильнее заломил руку, вынудив Блейка развернуться к нему лицом.

— Черт! Стыда у них нет! — воскликнул мужчина, увидев лицо своего пленника. — Уже стариков стали на дело посылать! Вот гады. Скажи, ты правда один? Ведь не этими же нежными ручками ты умыкнул у меня хренову кучу инструментов? Где твои дружки?

— Нет у меня никаких дружков. Вы мне делаете больно. Я новый мажордом, месье Блейк.

Мужчина удивленно заморгал. Он уловил английский акцент, совсем непохожий на акцент, с каким говорили цыгане, осложнявшие ему жизнь. Он убрал дуло ружья от горла Блейка и отпустил его руку.

— Мажордом… — повторил огорошенный мужчина. — А я принял вас за…

— За миску с мясом для вашей собаки, я знаю. Блейк отвел от себя дуло и, морщась, потер руку.

— Странная у вас манера принимать гостей, — проворчал он.

— А вы потоптали мне весь шнитт-лук, — ответил мужчина, показав на примятые растения.

— Мадам Одиль просила вам сказать, что вы можете прийти за едой.

Мужчина помог Эндрю отряхнуть одежду.

— Мне правда очень жаль, месье Стейк.

— Блейк, меня зовут Блейк. Я, пожалуй, лучше пойду.

— Но вы не можете так просто уйти! Это слишком глупо. Зайдите, поквитаемся.

— Каким же образом? Ружьем? Ножом?

— Да нет же, это означает, что я приглашаю вас пропустить по стаканчику, отметить, так сказать, ваш приезд.

Мужчина, еще совсем недавно похожий на кровожадного зверя, теперь расплылся в любезнейшей улыбке. Эндрю смотрел на него растерянно и с некоторой опаской. Он начинал понимать, что имела в виду Одиль, когда говорила, что управляющий «немного странный».

Мужчина решительно протянул ему руку:

— Филипп Манье, управляющий поместьем. Эндрю, мгновение поколебавшись, в конце концов пожал ее.

— Эндрю Блейк. Сожалею, что потоптал ваш смит-лук.

— Шнитт-лук, или лук-резанец, ароматическая трава семейства… кажется, лилейных. Кстати, у нас в это время говорят «добрый вечер». «Добрый день» только до шестнадцати часов, а вообще это зависит от местности.

— А после восемнадцати тридцати у вас принято здороваться с ружьем наперевес, да?

— Ну, не злитесь. Я же сказал, что сожалею. И потом, нельзя же прямо так заглядывать людям в окна.

— Я хотел постучать в дверь и тут услышал драку.

— Правда? Так это же телевизор! Дэн отказался нести деньги в полицию, хотя это могло помочь освободить Джейм са, и тогда Тодд набросился на него с кулаками.

— Я все-таки пойду. Я уверен, что скоро явится Билл и всех их арестует.

— Вы уже видели эту серию?

Блейк глубоко вздохнул и повернулся, чтобы идти.

— Нет, кроме шуток, останьтесь. Ну пожалуйста. Вообще-то я рад, что у нас появился еще один мужчина. Знаете, три барышни — это не так просто.

— Три барышни?

— Мадам Бовилье, Одиль и малышка Манон. У них, как это говорится, не все дома…

Управляющий повел Эндрю к двери.

— Ну, пойдемте, уж будьте так добры, — приговаривал он. — Добро пожаловать.

— Если я правильно понял здешние обычаи, я только раз могу войти через эту дверь. В следующий раз я должен буду лезть через мусоропровод или в окно?

Манье несколько удивленно посмотрел на него:

— Не понял?

Эндрю пожал плечами и переступил порог дома. Не успев войти, он, к своему удивлению, встретился нос к носу с золотистым ретривером, который сразу же принялся его облаивать. Пес был молодой, глупый, орехового цвета.

— Лежать, Юпла! — прикрикнул Манье, сделав вид, будто замахивается. — Не бойтесь, он не злой.

Пес и в самом деле оказал гостю восторженный прием, облизав ему обе руки.

— Если это он должен был меня съесть, пусть даже по кусочкам, не знаю, как бы он справился…

Манье достал из стенного шкафа бутылку и два стакана.

— Это мой друг. Именно он предупредил меня о вашем появлении. Он хороший сторож.

Блейк потрепал собаку по голове и шепотом сказал:

— В следующий раз скажи ему еще, что я не вор. Похоже, ты самый нормальный из всей здешней компании…

— Ну, выпьем за нашу странную встречу!

Манье поднял стакан. Блейк, потирая подбородок, все еще побаливавший от знакомства с ружейным дулом, присоединился к управляющему. Проглотив содержимое, он чуть было не задохнулся.

— Крепкое, да? — засмеялся Манье.

— Я должен идти. Меня Одиль ждет.

— И пусть подождет, так ей и надо. А то строит из себя хозяйку. Я иду с вами.