Похороны прошли пышно. Люди любили Старшего Правителя, и скорбь искренне томила сердца всех жителей государства. А через две недели страну постигло новое несчастье. Не выдержав горя, умерла София. В народе говорили о проклятье, насланном на страну. Все боялись будущего, так как жестокий нрав Фазара — нынешнего Старшего Правителя был широко известен. В глазах людей Арайя — невеста Фазара стала единственной надеждой на спасение. Люди говорили о каком-то пророчестве, которое гласило, что юная дева должна спасти государство от полного падения и уничтожения. Начали слагать какие-то истории о ее якобы божественном появлении, о том, что сама Селена назначила ее в будущие королевы, явившись во сне покойной Софии. Фазара это очень злило, он понимал, что Ари не была виновата в том, что происходило, но после той ночи ему вовсе не хотелось с ней встречаться. Вся эта история с его отцом, когда он был невероятно расстроен из-за того, что Фазар лишил ее девственности, и, в конце концов, умер, еще болью отзывалась внутри у молодого человека. Ему думалось, что она была отчасти виновата в смерти Шами, если бы ее не было, этого могло бы и не случиться. С другой стороны, он даже был рад тому, что так все сложилось, отца больше не было, а значит, он мог начать воплощение своих амбициозных планов в теперь уже его государстве.

Коронация состоялась спустя месяц после смерти Софии. После коронации был праздничный ужин. Это был первый вечер, когда Ари смогла увидеть Фазара. Все это время под предлогом скорби и траура он не желал никого видеть. Ари металась по дворцу, словно зверь в клетке. Она хотела разделить с ним его боль, она писала ему записки, но ответа не следовало. Она хотела встретиться со Славием, но того тоже все время не было под предлогом занятости из-за траурных церемоний. На ее счастье рядом с девушкой все время оставалась Нали, которая всячески пыталась поддерживать Арайю, но в данных обстоятельствах это было лишь каплей в море. От нервного перенапряжения девушка постоянно плохо себя чувствовала. И вот сегодняшний день был для нее днем избавления от ее одиночества. На церемонии она наблюдала за своим будущим мужем из зала вместе с остальным двором. Он был строг и величествен. Казалось, что с него слетел налет юношеской беззаботности. Он вдруг стал выглядеть старше на десять лет. После церемонии был военный парад в честь нового Старшего Правителя под предводительством Славия. Арайя с удовольствием любовалась фарватом, гордо восседавшим на черном коне. Голубые глаза начальника охраны светились на солнце полупрозрачной росой, белокурые волосы были слегка растрепаны ветром, крепкое мускулистое тело, обтянутое искусно сшитой военной формой красно-синего цвета. На какое-то мгновение ей показалось, что он заметил ее в толпе людей и слегка поклонился. На сердце сразу стало легко и как-то уютно. Ей так хотелось поболтать с ним, его поддержка была ей необходима, как воздух.

Перед ужином Фазар подошел к своей невесте, слегка поклонился, взял ее за руку и отвел к столу. Она наконец-то была рядом с ним, но облегчения почему-то не возникало. Он был очень напряжен, он не флиртовал с ней, он вообще не смотрел в ее сторону, и она уже была на гране внутренней паники. Она пыталась вспомнить советы своей дорогой Кайлимы, но ничего не шло на ум, кроме памяти о какой-то женской мудрости и смирении. Ари толком не знала, что все это значит, но она изо всех сил пыталась быть терпеливой и стойко выносить равнодушие Старшего Правителя вместе с невыносимым запахом мясных блюд на столе. После поздравительных речей был объявлен перерыв, это был шанс пообщаться с Фазаром, и Арайя была намерена воспользоваться им. Она тихонько взяла его за руку и шепнула.

— Выйдем на воздух?

Немного помедлив, он спокойно ответил: — Конечно, дорогая.

За последний месяц Арайя уже привыкла к постоянной тошноте, но сегодня ей было особенно плохо. Она списывала это на нервное напряжение и неприятные запахи пищи и толпы. С огромным облегчением она вышла на террасу вместе с Фазаром.

— Я так скучала, — она прильнула к нему, как только они скрылись подальше от любопытных глаз.

— Да, да, я знаю, — он погладил ее по голове и слегка приобнял. — Все эти события совершенно выбили меня из колеи.

— Мне очень жаль, Фазар, если я могу что-либо сделать…

Он перебил ее.

— Нет, все уже позади, нужно думать о будущем. У меня теперь слишком много обязанностей, думаю, мы не сможем видеться часто. И нам необходимо назначить день свадьбы, Ари, что с тобой?

Девушка резко побледнела и на глазах стала обмякать. Секунда, и она уже лежала на земле. Его слова «думаю мы не сможем видеться часто» стучали у нее в висках.

— Воды, — крикнул Фазар и через несколько секунд к ним уже бежали.

Фазар поднял девушку на руки, ей дали пригубить воды и он понес ее в сторону дома.

— Прости, — шептала она, — в последнее время мне часто плохо, меня тошнит и слабость огромная. Это из-за нервного перенапряжения.

— Как давно это началось? — спросил он.

— Не помню точно, около месяца назад.

— Когда у тебя были последние месячные? — спросил Фазар.

Арайя покраснела. В связи с последними событиями она совершенно забыла о своих физиологических функциях и сейчас, когда Фазар напомнил ей, сообразила, что месячных нет вот уже как три недели.

— Фазар поставил ее на землю и взял ее лицо в руки.

— Арайя, думаю, ты беременна.

Ее глаза отражали полное недоумение.

— Но… — она не знала, что сказать.

— Тебя тошнит по утрам, а в течение дня у тебя слабость? — спросил он.

— Да, кажется так.

— Утром я пришлю доктора. Придется поторопиться со свадьбой. Несмотря на траур, я объявлю о нашей свадьбе, сославшись на то, что это было последней волей моих родителей. Народ поймет.

Он улыбнулся и обнял ее.

— У нас будет наследник, я так рад, — он нежно поцеловал ее, — ты должна беречь себя, я назначу особый присмотр за тобой. Иди, ложись, ты должна заботиться о себе теперь.

В постели Арайя провела не только этот вечер, но и последующие восемь месяцев. Ее состояние постоянной тошноты и слабости усиливалось с каждым днем, она теряла вес, вместо того, чтобы набирать его. Через четыре месяца после того, как доктор подтвердил ее беременность, он предположил, что у нее двойня. Живот рос на глазах, но ее тело высыхало, словно кто-то сосал ее изнутри. Она гуляла в сопровождении Нали каждый день в саду рядом с ее домиком. Они немного прогуливались, а остальное время она лежала на балконной кушетке, вся в подушках и в перинах, спасаясь лишь ароматами цитрусовых напитков, настоянных на травах. Узнав о ее пристрастиях, Нали подарила Арайе мольберт, краски и кисти, и девушки часто вместе рисовали цветы. Одиночество скрашивали и книги, которых оказалось в огромном количестве в дворцовой библиотеке. Это древнее хранилище книг было представлено Ари Нали и ее отцом Знасием, который по совместительству с должностью королевского алхимика выполнял функцию хранителя книг.

Свадьба, о которой немного погодя после коронации объявил новый Старший Правитель, была официальной и очень скромной в связи с государственным трауром. Церемония состоялась в Храме Софии, приглашенными оказались всего несколько приближенных к королевской чете семей. В честь молодожен жителям страны были розданы семена для посева пшеницы, цветов и саженцы фруктовых деревьев. В столице Амалонии была организована выставка цветов и растений, на которой всем желающим и раздавались дары. Вскоре было объявлено, что королева ожидает наследника.

В своем одиночестве и тяжелом физическом состоянии Ари чувствовала себя угнетенной. За все время беременности Фазар навестил ее всего несколько раз, уверяя, что в более частых визитах не было необходимости, так как ей был нужен покой, а его ждали государственные дела. Однажды он явился очень взволнованный, Арайя уже была на девятом месяце беременности и едва могла ходить, так как ее тощее тело с трудом выдерживало огромный живот, выпирающий вперед. Она лежала на балконе и слушала музыку, доносившуюся из музыкальной шкатулки, которая так часто скрадывала ее одиночество. Заметив его волнение, она спросила нежно:

— Муж мой, я вижу, ты взволнован, все ли у тебя в порядке, — несмотря на свое одиночество и обиду на Фазара за ее брошенность, ведь он так и не забрал ее в свои покои, словно она не была ему женой, она любила его и беспокоилась о нем.

Он нервно ходил по терассе, затем сел рядом с ней и взял ее за руки.

— Вся центральная часть нашего материка, все центральные страны захвачены жестоким и сильным правителем государства Рафорс Демидом, — начал он. — За последние семь лет он вел захватнические войны, уничтожая всех, кто отказывался ему подчиняться. Народ слагает о нем легенды, поговаривают даже, что он воплощение самого зла.

Лицо Фазара было бледным. Но лицо Ари и вовсе превратилось в серую маску. Перед ее взором начали мелькать какие-то странные картины, которые вызывали страх, перекрывающий дыхание. Фазар продолжал.

— Наше государство самое южное и находится далеко от мировой суеты и ажиотажа власти. Никто из наших предков никогда ни вел войн, мы миролюбивый народ, мудрость королевского рода позволила нам существовать в гармонии с миром природы и с миром людей.

Он замолчал, словно сдерживая эмоциональный порыв.

— Сегодня утром приехал гонец. Он сообщил, что Демид со своей армией движется на юг. Арайя, — его глаза выражали ужас, — я не знаю, что делать, у нас нет армии, мы никогда не воевали, но мой народ очень свободолюбив, он не сможет жить под гнетом. Новая власть уничтожит все наши традиции, а главное, наши дети, — он погладил ее живот, — никогда не станут наследниками. Наш королевский род прервется, — он замолчал, опустив голову ей на грудь.

Арайя изо всех сил пыталась бороться с подступающими слезами, которые стали для нее обычным делом в последние месяцы. Она гладила его по волосам. Неожиданно что-то странное проникло в ее голову, словно кто-то говорил с ней, хотя она и не слышала голоса.

— Я должна поехать в Храм Селены, — тихо сказала она, — я буду молиться.

Он поднял голову, и в его глазах загорелась надежда.

— Да, — страстно произнес он, — ты должна молиться, как и моя мать, все верно. Он осекся, опуская взгляд на ее живот. — Но как ты поедешь? Как же наши дети?

— Я буду рада, если они родятся в Храме, Фазар, — тихо сказала она. Ее сердце разрывалось от осознания того, что она для него не женщина и не любимая. Что она лишь королева, которая выполняет свои прямые обязанности. Не о таких отношениях она мечтала. Смерть его родителей изменила всю ее жизнь. Фазар резко стал другим, отдалился от нее, стал скованным в чувствах. В ее положении она остро нуждалась в нем, но его не было рядом. Ее привычная радость и смешливость, казалось, умерла вместе с королевской четой. Арайя не имела возможности видеться с людьми, которые были ей дороги, она молилась, чтобы не сойти с ума от однообразия, которое преследовало ее, словно серость дождливых дней, размывавшая яркие мазки ее радостного характера. И теперь она была готова ухватиться за появившуюся возможность снова увидеть Кайлиму, своих родных сестер Храма Селены, она снова сможет спать в своей любимой кровати и гулять на берегу океана. Она так скучала по нему, она хотела опуститься в его целительные воды и вдыхать его лечебный соляной аромат.

— Да будет так, — резко вставая, сказал Фазар, — я прикажу собрать твои вещи, Славий будет сопровождать вас и останется там с тобой охранять тебя и моих наследников.

При упоминании имени Славия, которого она не видела со дня ее свадьбы, когда он официально поклонился перед новой королевской парой, преподнося свадебные дары, и удалился, сославшись на неотложные королевские дела, сердце девушки забилось сильнее. Какой-то внутренний подъем обуял ее, она поняла, что рада наконец-то увидеть своего друга, по крайней мере, для нее это было именно так.

На следующее утро она встала рано, приняла прохладную ванну и надела легкое крепдешиновое зеленое платье, плотно облегающее ее пополневшую грудь и каскадом спадающее до пола. Под грудью был укреплен легкий пояс из драгоценных камней. В ушах красовались длинные серьги с изумрудами, на шее изумрудное колье подчеркивало грацию плеч. Рыжие волнистые пряди, собранные золотыми заколками наверху, спадали на спину. Арайя накрасила глаза, подчеркнув бирюзовый цвет оттенками черного, серого и синего. Она светилась. Наконец-то она вернется туда, где ее любят и ждут.

Когда она, несмотря на свое положение, буквально выпорхнула из своего маленького храма Геры, который вовсе не был Храмом семьи, которым он должен был стать, превратившись в золотую клетку для одинокой птицы, Славий уже ждал ее у белоснежной кареты, запряженной четырьмя превосходными лошадями. Было заметно, что он изо всех сил пытался сдержать напряжение, его спина была натянута, как тетива, а скулы нервно подергивались. Завидев девушку, его глаза блеснули восхищением, она была восхитительно невинна и потрясающе соблазнительна даже в том положении, в котором она находилась.

— Если ты посмеешь называть меня ваше высочество, — пропела она с улыбкой, — после того, как посмел пропадать целых восемь месяцев, бросив меня тосковать в одиночестве, я распоряжусь, чтобы ты остался во дворце.

Она не могла знать, что он был осведомлен о каждом ее шаге, о каждом мимолетном движении или желании. Каждый вечер он наблюдал за ней из тени деревьев, это уже стало его традицией. Сначала он убеждал себя в том, что в этом был его долг — заботиться о его королеве, затем он привык, и даже не замечал, как несмотря на любые другие срочные дела, никогда не находилось ничего более важного, чем провести час возле ее окон в компании с ночными совами.

Его взгляд выражал тоску, но при виде ее тепла он смягчился.

— Мне это уже не удастся, я обязан называть вас ваше величество, — он шутил.

Она укоризненно посмотрела на него и рассмеялась.

— Хорошо, Арайя, я буду называть вас так.

— Вас — это меня и моих будущих детей? — она подхватила его шутливую манеру общаться, — неужели ты все-таки хочешь остаться здесь? Тебе придется лишиться удовольствия купаться в ночном океане, — она дразнила его.

— Тогда мне определенно придется поехать, чтобы не допустить твоего сумасшествия, ты же не думаешь, что полезешь в воду в твоем положении, — сдаваясь, он перешел на ты.

— Разумеется, полезу, вода для меня — чудесный способ снять напряжение с поясницы, хотя тебе, безусловно, это должно быть не известно.

— Совсем наоборот, — продолжал словесную игру Славий, он подал ей руку и усадил в карету, — мне не раз приходилось принимать роды, и я прекрасно осведомлен о беременности.

Арайя вскинула на него удивленный взгляд.

— Ты подрабатывал акушером? — она смеялась.

— Моя мать была акушеркой, когда я был маленький, мне много раз приходилось помогать ей тогда, когда помогать больше было не кому. Поэтому я отлично понимаю, что очень опасно лезть в вечно волнительную и штормовую воду, потому, что всегда существует возможность падения.

— Тогда тебе придется все время держать меня, чтобы я не упала, — она сама не понимала того, что сказала.

Славий слегка покраснел, ничего не ответив. Он перевел тему на расспросы о том, чем она занималась во время своего вынужденного заключения. Ему просто нравилось слушать, как она сладко щебетала, шутила и смеялась, подкалывая его, демонстрируя природное остроумие и скорость мышления.

Когда карета въехала на территорию дорогой сердцу Ари местности, ее счастью не было предела. Дикие ивовые рощи, сосновые леса, ананасовые, апельсиновые и мандариновые плантации, а вдали виднелись драгоценные ее сердцу горные цепи Апелан. Сколько месяцев она провела там в детстве, собирая целебные горные травы и живя в маленьком домике, стоящим на холмах среди огромных сосен. Под руководством Кайлимы она изучила древние целительные рецепты, способные восстанавливать организм даже после самых страшных поражений и огромных энергетических потерь. Бережно они собирали коренья и травки в те лунные дни, которые лучше всего подходили для той или иной цели, готовили снадобья и лечили нуждающихся. И сейчас, сидя в карете, ей казалось, что мир повернулся вспять, и она снова окунулась в мир своего детства, счастливого и теплого.

Карета приближалась к храму, уже миновав густое лесное ограждение, и Арайя чувствовала волнение Кайлимы, поджидавшей ее у подъездной. И вот дверь кареты распахнулась и две красавицы, две старые подруги, ученица и ее наставница, две близкие души слились в долгожданных объятиях.

— Доченька, — Кайлима плакала, — я так ждала твоего приезда.

— Кайлима, родная, — они смеялись и плакали. — Позволь представить тебе фарвата Славия, начальника службы королевской охраны, по приказу моего мужа он сопровождает меня в поездке и останется охранять меня здесь со своими людьми весь срок моего здесь пребывания, — Ари была счастлива, ее глаза сияли алмазным светом.

— Рада знакомству, — сказала Кайлима тепло, но со скрытым пониманием чего-то, и это не ускользнуло от внимания Ари, так хорошо знавшей свою наставницу.

После сытного и полезного обеда Арайя проспала почти два часа в своем любимом цитрусовом парке. Ароматы деревьев смешивались с морским бризом и горным воздухом, и девушка буквально оживала от недавней затянувшейся депрессии. Ари проснулась от ощущения, что кто-то рядом. Кайлима присела на краешек летней кровати, стоящей под тентом от солнца. Протянув своей воспитаннице стакан молока со специями, наставница погладила ее по округлившемуся животу. Ее взгляд выражал нежность и любовь.

— Твои дети скоро родятся, малышка. Они родятся здесь, и это хороший знак.

— Да, я знаю, — Ари села, облокотившись на подушку, и с удовольствием потягивала любимое молоко.

— Ты приехала сюда не просто так, почему твой муж отпустил тебя?

— Кайлима, — ее лицо стало серьезным, — наша страна в опасности.

— Да, я знаю, — женщина улыбалась, и Арайя поняла, что ее дар ясновидения уже давно все ей объяснил. — О чем твой муж просил тебя?

— Он просил меня молиться.

— Он умнее, чем я думала, — непозволительно грубо для служительницы Храма ответила Кайлима. Ее лицо стало глубоким и задумчивым, затем она сказала:

— Мы молимся о том, чтобы Демид не стал захватчиком и насильником нашей страны уже больше месяца. Селена в своих откровениях предупредила нас об опасности. После того, как ты родишь детей, ты должна будешь оставить их здесь нам на воспитание, а сама должна будешь вернуться к мужу, так как не только твоя страна, но и твой брак под угрозой.

Сердце Арайи стихло от волнения.

— Что ты имеешь ввиду?

— Не беспокойся сильно, ты должна верить, дорогая, твоя вера спасет тебя. То положение, в котором ты оказалась, и явилось причиной того, что на тонком плане для вторжения захватчиков появилась брешь. У вас нет семьи как таковой, твой муж спит с другими женщинами вместо того, чтобы проводить ночи со своей женой.

Лицо Ари стало красным от приливающего гнева.

— Тише, — Кайлима приложила к ее руке какую-то траву. В мыслях Арайя поняла, что и молоко, которое она сейчас выпила, содержало в себе какие-то успокоительные снадобья.

— Раз нет семьи, — продолжала Кайми, значит нет и государства, королевская семья — это тот фундамент, который держит все остальное здание Амалонии. Если фундамент подорван, все здание начинает шатать, и, в конце концов, все может рухнуть. Ты должна научиться женской энергии, дорогая. Ты обладаешь природной красотой Венеры и спокойствие Луны для тебя вполне понятно, но в тебе еще живет детская невинность и наивность, в тебе нет женского лоска, хитрости и уверенности. Ты абсолютно неискусна в плане секса и любовных ласок и должна просить своего мужа научить тебя. Ты должна настоять на том, чтобы переехать из Храма Геры в его спальню, отвадив тем самым тех наглых развратниц, с которыми твой муж впадает в вожделение.

Ари чувствовала. Как какая-то странная сила тормозила ее волнение и она, не веря своим ушам, не понимая почему, спросила:

— Но если эти женщины так искусны в том, в чем я слаба, тогда, что же может заставить моего мужа выбрать меня?

— Твоя чистота, девочка, будет влечь его, он знает, что ты любишь его и что ты прекрасна как внутри, так и снаружи. То, что есть в них — ты можешь достичь, но то, что есть в тебе — недостижимо для них. Ты Старшая Правительница, ты королева по рождению, твое благочестие дало тебе твое положение, и оно заслуживает уважения, а их пороки и низменные страсти привели их в положение ночных развратниц. Так, что твой муж не будет глупцом, если ты придешь к нему и соблазнишь его однажды, дав понять, что ты его жена, ты завладеешь своим местом, которое принадлежит тебе по праву.

— Но я не умею соблазнять мужчин, Кайлима, — Арайя злилась сама на себя. — Наш первый раз…. - она осеклась, стыд от того, как это случилось, заставил ее слегка задрожать.

— Ты не должна думать о том, что ты лишилась своей чистоты из-за того, как твой муж поступил с тобой однажды. Ты должна понять, что нет смысла все время переживать об одной какой-нибудь вещи, постоянно теряя свою силу. Запомни, ты должна жить настоящим, не цепляясь за вещи, которые причинили тебе боль или вред. В том не было твоей вины, но и не вини своего мужа. Его невежество не должно стать причиной твоего осуждения, а значит падения. Прими его и помоги ему стать благочестивым мужем своим благочестием. Ты должна представить тот вечер и наполнить его светом Всевышней Любви. Не прекращай это упражнение до тех пор, пока полностью не избавишься от негативных чувств, обуревающих тебя.

Пока Кайлима говорила своим мягким и нежным женским голосом, Арайя чувствовала, как ее спокойствие и уверенность вливается в нее, теплом и светом растекаясь по ее телу. Она уже видела, как беседка, в которой ее муж навалившись на нее, услаждает свою плоть, наполняется светом. Кайлима ждала несколько минут, пока Арайя не открыла глаза. В них читалось облегчение.

— Спасибо, Кайми, я так благодарна тебе, — Арайя прижалась к своей учительнице и второй матери, — я так давно не говорила тебе, как я тебя люблю.

— Все будет хорошо, сейчас, когда ты осознала проблему, ситуация с нападением должна измениться, но ты должна сделать все возможное, чтобы сделать крепкой свою семью.

— Кайми, но как я смогу оставить своих детей без моей любви и опеки?

— Ты пробудешь здесь три месяца после их рождения, отдавая им любовь своего грудного молока, после этого мы зарядим кристаллы лунного камня твоей любовью и будем наполнять молоко кормилиц через них. Так, что твои дети не будут чувствовать потери связи с матерью. Как только ты наладишь отношения в своей семье и наведешь порядок в государстве, ты приедешь и заберешь своих детей. Это займет не больше восьми месяцев, — этот срок искажения энергии священного брака, допущенного вами, который нужно будет перекрыть благочестием, смирением и любовью. Ты все еще помнишь мои советы, дорогая?

— Да, я изо всех сил пыталась быть смиренной и не обижаться на Фазара за его отсутствие, но я уверена, что он не приходил ко мне вовсе не из-за государственных дел, — Арайя снова начала волноваться.

— Да, ты права, но если ты будешь открыто давить на него, используя мужскую энергию Марса, то он перестанет воспринимать тебя, как женщину и вы вступите в войну, разрушив тем самым не только вашу семью, но и все государство. Но если ты сумеешь своей женской хитростью заставить его вести себя правильно, вот тогда победа будет за тобой.

— Это все так сложно, Кайми, мне кажется, я не справлюсь одна.

— Ты вовсе не одна, — женщина улыбнулась, — у тебя есть твоя подруга…

— Нали, — весело подхватила Арайя.

— Да, Нали, и есть еще кое-кто, кто послан тебе свыше.

Арайя была вся внимание.

— О ком ты говоришь?

— О том человеке, который будет служить тебе всю твою жизнь из-за своей преданности и любви к тебе не только, как к его королеве, но и как к женщине.

Арайя покраснела. Она понимала, что Кайлима говорила о Славии.

— Но я не могу поощрять его влечение, и я не смогу сопротивляться, — Ари замялась, затем продолжила, — Кайлима, что мне делать, ведь он мне очень нравится, он мне близкий друг и я не могу без него, когда его нет, я тоскую по нему, но ведь он мне не муж.

— А когда нет Фазара, ты тоже тоскуешь?

— Да, но по-другому, помимо того, что я скучаю по своему мужу, я еще постоянно испытываю какую-то мучительную боль, разрывающую меня изнутри, а когда Славия долго нет рядом, я всегда радуюсь, когда вспоминаю его, представляю, как нам будет хорошо вместе, когда мы увидимся.

— Вот ты и ответила сама себе, девочка. Ты поймешь с годами, что любовь бывает разная, привязанность всегда причиняет боль потому, что она несвободна, а любовь дарит лишь радость и восторг потому, что она крылатая птица, парящая в небесах Вечности. Ты научишься, дай себе время, а пока ты просто должна выполнять свои обязанности. Твоя обязанность — быть верной своему мужу, так что постарайся сдержать свое слово, данное ему перед Богом.

— Да, но ведь Фазар уже предал меня, Кайми, — Ари снова начинала воспламеняться.

— Каждый имеет право на один шанс. Ты можешь простить его один раз, признав, что не только его молодость и невежество могло ошибаться, но и твоя наивность и неопытность. Вы будете бороться за свой брак, вы должны это сделать не ради себя, но ради людей, за которых вы, как король и королева несете ответственность. Ты станешь очень мудрой, — Кайлима заговорила тише, всматриваясь куда-то вдаль, — ты сделаешь то, на что другое сердце было бы неспособно.

Арайя почувствовала внутри ужасающе щемящую боль, боль, которую нельзя было вынести, она вдруг увидела своих детей, сына и дочь в возрасте примерно пяти лет. Мальчик стоял, одетый в белую тунику, обрамленную золотом, его рыжие волосы сбивались ветром вправо, его бирюзовые глаза, распахнутые от ужаса, он смотрит на нее, словно она убивает его чем-то. И ее дочь, в розовом сарафанчике, малышка с длинными русыми волосами и цветами, вплетенными в локоны, своими зелеными нежными глазами кричит ей что-то. Арайя резко вскрикнула.

— Нет, с ними что-то должно будет случиться, Кайми, я не вынесу этого, — глаза Ари были наполнены слезами.

Каймила обняла Ари и тихо сказала.

— Ты сможешь вынести все, что Бог тебе отмерил, душа моя, — она гладила ее по голове. Запомни одно на всю свою жизнь, дочка, все не так, как кажется. Ты никогда не должна быть привязана к чему-либо настолько, чтобы не смочь оторваться от этого в нужный момент. Иногда нужно потерять что-либо, чтобы потом обрести навсегда. Запомни долг и обязательства превыше всего. Твои привязанности не имеют значения.

Ари плакала от отчаяния, она была так юна, но ее боль была уже достаточна сильна, чтобы она начала понимать, что нужно учиться жить в том мире, в котором она оказалась.

— Неужели мне придется потерять своих детей? — она всхлипывала.

— Нет, — тихо сказала Каймила, твоя вера спасет тебя, я знаю точно.

Слегка успокоившись, Арайя решила одеться в легкое купальное платье и сходить к океану. Жара потихоньку спадала, и девушке захотелось смыть с себя все тревоги. Когда она вышла на хвойную аллею, откуда-то появился Славий, в белой рубашке, наполовину распахнутой и влажной, его волосы сырые, легкие штаны, закатаны по колено. Вид у него был абсолютно счастливый. Это оказалось настолько заразительным, что Арайя непроизвольно заулыбалась.

— Откуда это ты такой мокрый и довольный?

— Форелевые пруды за Храмом оказались потрясающим местом для рыбной ловли. Мои солдаты должны что-то есть, я имею ввиду что-нибудь, кроме трав и молока, — он смеялся.

— Поэтому вы переловили всех рыб из наших прудов? — она смеялась.

— Их нам хватит на многотысячную армию, уверяю тебя, мы поймали столько, чтобы повариха пожарила нам на ужин. Я вижу, пока я потерял бдительность, ты уже направилась в направлении запретной территории?

— Точно, потерял бдительность, именно поэтому тут же появился рядом, стоило мне только сделать первый шаг.

Они оба рассмеялись.

— Я никогда не оставляю тебя без внимания, будь уверена. Я всегда знаю, где ты, и что с тобой.

Ари неожиданно пришла в голову мысль о том, что он мог видеть ту унизительную сцену в беседке. Когда ее муж овладел ею. И что он наверняка знал, что с той ночи ее муж ни одного раза не приходил к ней, чтобы выполнять свой супружеский долг. Ей стало ужасно стыдно, и она опустила глаза, краснея внутри каждой клеткой. Опять эта боль, слишком часто в последнее время. Она уже почти привыкла. Он заметил ее резкую перемену.

— Что с тобой, тебя что-то волнует, ты хорошо себя чувствуешь?

— Поясница ноет, Славий, — она не могла рассказать ему всей правды.

Он поднял ее на руки так быстро, словно она ничего не весила.

— Ты с ума сошел, — она вскрикнула, — уронишь!

— Ни за что, — он смеялся, — разве можно уронить то, что для тебя самое ценное в жизни. — Он резко осекся, слишком поздно опомнившись от того, что он сказал.

Ари ошпарило внутренним жаром. Но ей почему-то не хотелось, чтобы он ее отпускал, секунду и она перевела дух.

— Тогда неси меня до самой воды, — и она обхватила его за шею, положив голову ему на плечо.

Они шли так около пяти минут. Она ощущала спокойствие, ей казалось, что это уже с ней не впервые, что она знает этого мужчину вечность, ей было так хорошо с ним, словно он ее муж, а она его жена. Но это было не так, и опять эта тупая боль, словно все было устроено нарочно неправильно, словно какая-та глупая несправедливость заставляла ее делать то, что на первый взгляд не имело никакого смысла. Если бы ей дали выбрать мужа, она могла бы выбрать Славия, и она бы никогда не встретила Фазара, и никогда бы не знала, что такое боль под мощной мужской защитой Славия. А со своим мужем она чувствовала себя одинокой и брошенной, он был самым главным мужчиной ее страны, но она не чувствовала его заботы и опеки, словно он был нищий и немощный старик. Мысленно она возблагодарила Бога за то, что Славий был рядом. И еще она молилась, чтобы он не страдал из-за нее так, как она страдала из-за Фазара. Славий был хорошим человеком, и она умоляла Бога послать ему счастье. Она хотела держаться далеко от него, но она не могла, он был нужен ей так, словно был вечным ее другом и помощником. И она плотнее прижалась к его плечу.

Славий молился за нее. Он знал, сколько унижения ей пришлось вынести, он понимал, что она девочка, просто маленькая наивная девочка, бесхитростная и открытая. Ему хотелось предостеречь ее, ему хотелось научить, но он не имел права, она была его королевой. И он мог только заботиться о ней, охранять и оберегать, он был рад, что судьба смиловалась над ней и привела ее в эти добрые и дорогие ее сердцу края. И он был счастлив, что мог разделить с ней ее радость.

Когда они дошли до песка, он поставил ее на землю.

— Я в восторге от нового способа передвижения, — пошутила Ари, — мы пробудем здесь около трех месяцев, тебе придется каждый вечер носить меня на пляж.

— Это наивысшее счастье для меня, моя госпожа, — он смеялся.

Волны растекались каскадом по белому песку, прозрачная вода манила в свои глубины. Арайя зашла по колено в воду и опустилась на локти. Мягкость воды нежной стихией окутывала тело, смывая все тревоги и печали. Славий снял рубашку и присоединился к девушке. Они болтали, словно маленькие дети, веселились, искали ракушки. Солнце садилось, но песок и вода все еще были теплыми. Они не заметили, как сменились светила, наслаждаясь сначала багряным закатом, а потом мерцанием ночных звезд и прохладой Луны. Ари уснула у него в объятиях, он сидел, облокотившись на кокосовое дерево, она лежала у него на плече. Он гладил ее по волосам, понимая, что этого делать нельзя, но зная, что это возможно единственный в этой жизни шанс прикоснуться так близко к единственной в мире женщине, к которой хотелось прикоснуться. Он любил ее, он знал это с первой секунды их знакомства, он также знал, что она никогда не будет его, и решил посвятить всего себя служению своей королеве. Ее нежная кожа серебром светилась в свете Луны, длинные ресницы тихонечко вздрагивали, видя сон. Ее тело было теплым, ее запах был неповторим, смесь трав, чистота утренней росы и свежесть гор, она напоминала ему саму природу, прекрасную, но вечно неизведанную. Она была цветком, который еще не успел раскрыться, она все еще была ребенком, несмотря на то, что вот-вот должна была стать матерью. Никогда ему еще не приходилось испытывать такого дикого желания защищать кого-то. Ради этой девушки он смог бы свернуть весь мир, стоило бы ей только попросить. Она была проста с ним, она не была привязана к нему, но он знал точно, что она нуждалась в нем, она считала его другом. И он смирился с тем, что Ари была готова ему дать. И сейчас, когда она спала, он напитывался ей, дышал ей, он умолял мир остановиться и дать ему еще чуть-чуть времени.

Арайя пошевельнулась и открыла глаза. Ощущение потрясающего тепла умоляло ее рассудок побыть здесь еще немного. Но тело затекло и ныло. Была ночь, и ей нужно было возвращаться в постель.

— Отнеси меня домой, — шепнула она сонно.

— Да, моя королева, — он поднял ее и через пять минут они уже были у входа в ее маленькую комнату.

— Спокойной ночи, Ари, — сказал он нежно.

— Спокойной ночи, Славий, и спасибо.

Он улыбнулся и исчез в темноте.