Судья Чивородис оглядел переполненный зал, посмотрел на рассевшихся на своих местах двенадцать присяжных заседателей и объявил в полной тишине:

— Продолжается слушание дела "Народ штата Калифорния против Дункана Краудера-младшего". Сторона обвинения готова?

— Да, Ваша Честь, — ответил Болдуин Маршалл, лицо которого озаряла счастливая улыбка предвкушения близкого разгрома ненавистного столичного адвоката.

— Сторона защиты готова?

— Да, Ваша Честь, — ответил Мейсон с совершенно бесстрастным видом.

— Прекрасно. Господин окружной прокурор, приглашайте вашего следующего свидетеля.

Болдуин Маршалл поднялся со своего места и начал:

— Высокий Суд, дамы и господа присяжные заседатели! Прежде, чем я вызову своего следующего свидетеля, я хотел бы напомнить вам претензии, выдвинутые на прошлом заседании стороной защиты. Господин адвокат утверждал в прошлый раз, что мы представили неверный мотив убийства. Что ж, мы согласны, что это была наша ошибка и выдвинем новый, более обоснованный и неопровержимый мотив, который покажем при помощи наших свидетелей. Адвокат утверждал, что у обвиняемого просто не было времени, чтобы совершить убийство. Мы и этот упрек развеем в дым. И неопровержимо докажем вину обвиняемого, который, как оказалось после выяснения вновь вскрывшихся фактов, уже много лет возглавлял в нашем городе целое преступное сообщество.

Маршалл сделал эффектную паузу и продолжил:

— Я прошу подняться в свидетельскую ложу мистера Карлсона Витти, кассира Городского Национального Банка Эль-Сентро.

Пока пожилой банковский работник проходил к месту дачи свидетельских показаний, Мейсон быстро спросил у сидевшего рядом Пола Дрейка:

— От Трэгга никаких известий нет?

— Перри, если он объявится, ты узнаешь об этом сразу же.

— Черт, эта вечная самостоятельность Трэгга! Надо было самому лететь в Лас-Вегас и проконтролировать все лично. А теперь все зависит не от меня. Ничего хуже подобного не знаю.

Эту короткую речь, предназначенную скорее для себя, чем для детектива, Мейсон произнес с такой улыбкой на устах, что, глядя на него, Маршалл серьезно задумался — все ли в порядке в его тылах. Окружной прокурор даже и не догадывался насколько Мейсон считает близким свое первое в жизни поражение и какие черные кошки скребут в душе адвоката.

— Мистер Витти, вы работаете кассиром в Городском Национальном Банке Эль-Сентро? — задал первый вопрос свидетелю окружной прокурор.

— Да, уже восемнадцатый год.

— Вы знакомы с обвиняемым по этому делу, Дунканом Краудером-младшим?

— Да, он наш постоянный клиент.

— Видели ли вы его семнадцатого июня текущего года и во сколько точно?

— Я не могу полагаться на свою память, сэр, — ответил свидетель, — но у нас ведется точный учет. Сперва он позвонил после полудня и попросил приготовить ему три тысячи долларов сотенными банкнотами. Затем, сразу после обеда, то есть в два часа дня он, зашел в банк и я отсчитал ему положенную сумму. Оформление выплаты заняло не более пяти-шести минут.

— Спасибо, мистер Витти. Перекрестный допрос, пожалуйста.

Мейсон поднялся и внимательно посмотрел на свидетеля.

— Скажите, мистер Витти, — дружелюбным тоном спросил он, — вы сейчас по своим записям ответили о визите обвиняемого, или помните этот визит?

— Я сверялся с записями, сэр, — честно ответил кассир. — Но я помню, что в том месяце мистер Дункан-младший лишь один раз приходил к нам. Да и сумма была крупная, так что я запомнил его визит, да.

— Скажите, а он выглядел взволнованным, расстроенным?

— Я бы не сказал. Он был любезен и приветлив как всегда, даже, помнится, пошутил что-то насчет погоды.

— Даже пошутил? — переспросил Мейсон.

— Да, сэр, — подтвердил свидетель.

— Спасибо. Больше вопросов не имею.

— В таком случае я вызываю сержанта полиции Эль-Сентро Дэвида Кастелло, — произнес окружной прокурор.

К свидетельскому месту прошел полицейский в форме и принес присягу.

— Скажите, господин сержант, — обратился к нему Маршалл, — ездили ли вы вчера по моей просьбе по маршруту от здания, в котором расположена контора мистера Деннена, до места, где был обнаружен возле шоссе обгоревший грузовик с трупом и после этого к зданию Городского Национального Банка?

— Да, сэр, — ответил сержант.

— Сколько у вас ушло времени?

— Сорок семь минут двадцать секунд.

— С какой скоростью вы ехали?

— Я не превышал дозволенной скорости, сэр.

— Спасибо. Господин адвокат, приступайте к перекрестному допросу свидетеля.

Мейсон встал и улыбнулся полицейскому.

— У меня нет вопросов к этому свидетелю, — объявил он.

Болдуин Маршалл посмотрел на Мейсона и сказал, обращаясь к судье и присяжным:

— Высокий Суд, дамы и господа! Вы видите, что нам приходиться отнимать ваше драгоценное время на уточнение подобных деталей. Но мы готовы осветить все аспекты дела, раз господин адвокат, — легкий поклон в сторону Мейсона, — заостряет на них внимание. У вас, дамы и господа присяжные заседатели, не должно оставаться ни малейшего сомнения в виновности обвиняемого, поэтому мы и вынуждены тратить ваше драгоценное время.

— Вызывайте вашего следующего свидетеля, господин окружной прокурор, попросил судья Чивородис.

— Моим следующим свидетелем вызывается мистер Эндрю Райс, торжественно произнес окружной прокурор и с видом победителя посмотрел в сторону адвоката.

Мистер Райс, смущаясь, прошел в свидетельскую ложу и бросил виноватый взгляд на Мейсона. Адвокат ободряюще кивнул ему и улыбнулся.

— Мистер Райс, — спросил окружной прокурор после необходимых формальностей, — вы были знакомы с покойным, Барри Денненом?

— Да, сэр, — ответил Райс. — Я встречался с ним, но не знал его имени. Я увидел фотографии погибшего в газете и опознал.

— Ошибки в опознании по газетной фотографии быть не может?

— Нет, сэр, у меня прекрасная память на лица. К тому же, потом я видел другие, более качественные фотографии погибшего.

— Хорошо, в каких отношениях вы были с покойным, мистер Райс?

— Меня шантажировала группа вымогателей, Деннен был одним из них, ответил Райс.

— Я не собираюсь задавать вам вопрос, чем вас шантажировали преступники, — с пафосом произнес Болдуин Маршалл, — хотя, наверное, при перекрестном допросе уважаемый господин адвокат обязательно спросит вас об этом. Я…

— Минуточку, Ваша Честь, — поднялся со своего места Мейсон. — Я протестую против последней реплики господина обвинителя, как провокационной, не имеющей под собой никакой почвы и не относящейся к существу дела.

— Вы правы, — согласился судья Чивородис. — Господин окружной прокурор, на прошлом заседании я неоднократно предупреждал вас, чтобы вы не переходили на личности. Я вновь прошу вас быть внимательным в словах и формулировках.

— Извините, Ваша Честь, — с деланно виноватым видом поклонился судье Маршалл.

— Продолжайте допрос свидетеля, — недовольным тоном распорядился судья.

— Итак, мистер Райс, — сказал обвинитель, — вас шантажировала шайка вымогателей. Вам известны их имена? Расскажите о том, как вы их узнали.

— Впервые вымогатель появился у меня около шести лет назад и представился вымышленным именем. Я в общем то, мог не платить, но запросили разумную сумму, и я решил не связываться. За очередными деньгами ко мне приходили по очереди двое. И однажды я попросил своего друга, частного детектива Стива Круза, умершего полтора года назад от рака мозга, проследить за вымогателем. Он отправил на задание сыщика и тот выяснил фамилию шантажиста — Алекс Симонс. Я подозревал, что у вымогателей есть главарь и попросил друга последить за Симонсом еще. Но его агент где-то выдал себя и, видимо, Симонс заметил слежку. Мне позвонил расстроенный друг, глава детективного агентства, и сказал, чтобы я не связывался и платил деньги, что глава шайки — адвокат, имеющий мощные связи в уголовном мире и в полиции.

— Имени этого адвоката ваш друг-детектив не назвал? — уточнил Маршалл.

— Нет. Я сомневаюсь, что он вообще хотел мне что-то говорить про главу шантажистов, просто выскочило случайно. Он был очень напуган.

— А когда вы познакомились с покойным?

— Именно тогда, когда детектив, наблюдающий за Симонсом, выдал себя.

Этот Барри Деннен на следующий день пришел ко мне и устроил скандал.

Он еще тогда…

— Подождите, мистер Райс, — прервал свидетеля Болдуин Маршалл, вопросы буду задавать я, вы отвечайте по существу. Вы знаете имя еще одного шантажиста?

— Да, я узнал его случайно, при обстоятельствах, которые сейчас…

— Вы просто назовите имя третьего шантажиста, — попросил прокурор.

— Дон Холлидер.

— А имя адвоката, главаря шайки вымогателей, вам не известно? повторил Болдуин Маршалл.

— Нет, сэр, не известно.

— Спасибо, мистер Райс, — сказал окружной прокурор. — Я старался быть тактичном с своих вопросах и не затрагивать тем, без освещения которых следствие вполне может обойтись. Но вам придется отвечать на вопросы господина защитника, который вряд ли пощадит ваши чувства.

Мистер Мейсон, приступайте к перекрестному допросу, пожалуйста!

Эндрю Райс даже как-то ссутулился в свидетельской ложе, ожидая строгого взгляда адвоката, спасшего когда-то его лучшего друга от газовой камеры и защищающего сейчас его доброго знакомого. Райс не понимал почему, но чувствовал себя виноватым.

Мейсон встал и тепло улыбнулся мистеру Райсу.

— У меня нет вопросов к этому свидетелю, Ваша Честь, — объявил он.

— Более того, я просил бы вычеркнуть все его показания из протокола, поскольку они совершенно не связаны с личностью обвиняемого и, таким образом, не имеют отношения к рассматриваемому делу.

— Ваша Честь, — вскочил со своего места Болдуин Маршалл, — моим следующим свидетелем будет арестованный вчера днем при попытке бегства из города Алекс Симонс, шантажист, имя которого упомянул свидетель в одной связи с погибшим. И Симонс покажет связь этих показаний с обвиняемым. Он назовет имя главаря шайки шантажистов, на протяжении многих лет терроризирующих наш город.

— Возражение господина защитника отклоняется, — решил судья Чивородис. — Господин обвинитель, вызывайте вашего следующего свидетеля.

— Моим последним свидетелем вызывается Алекс Симонс.

Симонс в сопровождении надзирателя вошел в зал и проследовал к месту дачи свидетельских показаний.

К Мейсону подошел Дрейк и шепнул:

— Звонил Трэгг из Импириала. Через десять минут он будет в городе.

Они отправились из Лас-Вегаса на поезде, поэтому задерживаются. Он сказал, что она с ним.

— А ее спутник?

— Трэгг не уточнил.

— Хорошо. Пусть твои парни встретят их и немедленно везут сюда. Пусть пройдут в комнату для свидетелей и постараются, чтобы их никто не видел. Как только Трэгг окажется там, мгновенно дай мне знать. Я буду тянуть перекрестный допрос до его появления. Пол, никаких случайностей произойти не должно, это наш единственный шанс!

— Я понял, Перри, — кивнул детектив.

Алекс Симонс, высокий худой мужчина лет тридцати пяти, с мрачным видом принес присягу говорить правду, только правду и ничего кроме правды.

— Мистер Симонс, вы были знакомы с погибшим, Барри Денненом? — спросил окружной прокурор.

— Да, у нас вместе были дела, — словно через силу ответил Симонс.

— Какие именно дела у вас были с покойным?

— Мы около десяти лет вместе занимались шантажом. С нами работал еще Дон Холлидер. Мы с Доном приходили по наводке к клиенту и брали деньги. В случае недоразумений в дело вступал Барри, он умел разговаривать с непокорными людьми. Прикрывал нашу шайку, руководил всем и доставал информацию для шантажа…

— Секундочку, — прервал свидетеля Болдуин Маршалл, — к этому мы еще вернемся. Как давно вы занимались шантажом вместе?

— Не помню точно, давно.

— Сколько людей вы подвергли шантажу в Эль-Сентро?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос в связи с тем, что ответ может послужить обвинительным материалом против меня, — глядя в потолок ответил Симонс. — Райс признался, вот и хорошо. Остальных сами ищите и доказывайте.

— Но вы работали в преступной группе много лет?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос в связи с тем, что ответ может послужить обвинительным материалом против меня, — повторил заученную наизусть фразу Симонс.

— Хорошо. В последнее время были какие-либо трения между членами вашей шайки?

— Вы имеете в виду, что Барри совсем зазнался и потребовал увеличения своего процента в два раза? Да, он говорил нашему главе, что может и сам вести дело и что вообще выведет его на чистую воду. Они здорово поссорились и Барри угрожал, что убьет его.

— Когда это было?

— Несколько раз. Последний — числа пятнадцатого или шестнадцатого июля, я точно не помню.

— Это происходило в вашем присутствии?

— Да.

— Хорошо, — с триумфом в голосе сказал Болдуин Маршалл, — не могли бы вы назвать имя человека, много лет возглавлявшего вашу преступную шайку?

Свидетель помолчал секунду, потом повернулся к обвиняемому и виновато развел руками:

— Извини, шеф, я не могу молчать, меня приперли. Никто не просил тебя убивать Барри, мы бы и полюбовно все решили…

— Свидетель, — явно довольный ходом событий прервал его Маршалл, отвечайте на вопрос. Кто был на протяжении многих лет главой и мозгом вашей шайки шантажистов.

— Обвиняемый, — словно через силу сказал свидетель, — Дункан Краудер-младший.

В зале послышались рыдания. Все повернулись в сторону третьего ряда.

У Барбары Кей произошла истерика, она не могла взять себя в руки, только бормотала: "Этого не может быть! Этого не может быть! Этого не…" Мейсон кинул быстрый взгляд на сидевшую рядом с ним Деллу Стрит, она встала, пробралась к Барбаре, взяла ее за плечи и, успокаивая, вывела из зала.

Когда шум, вызванный последним ответом затих, Болдуин Маршалл объявил:

— У меня больше нет вопросов к этому свидетелю. Господин адвокат, вы можете приступать к перекрестному допросу мистера Алекса Симонса.

Мейсон встал со своего места, подошел к свидетелю и несколько минут пристально разглядывал его. Свидетель невольно осклабился под его взором в некрасивой, какой-то звериной улыбке. Все присутствующие в зале, затаив дыхание, ждали вопроса адвоката. Всем было понятно, что настал решающий, самый важный момент процесса и что сейчас все встанет на свои места.

В это мгновение в дверях зала заседаний появился Пол Дрейк и с довольным видом кивнул Мейсону.

— У меня нет вопросов к этому свидетелю, — неожиданно для всех объявил адвокат и по залу пронесся всеобщий стон разочарования.

Мейсон спокойно прошел на свое место.

— У вас нет вопросов? — не поверил собственным ушам судья Чивородис.

— Да, Ваша Честь, у меня нет вопрос к этому свидетелю, — спокойно произнес Мейсон и по этому спокойствию зрители поняли, что Мейсон отнюдь не сдался, а главный бой еще впереди. Может быть, через несколько минут.

Это поняли все, кроме окружного прокурора.

— Господин обвинитель, это был ваш последний свидетель? — спросил судья.

— Да, Ваша Честь. По-моему, мы вполне убедительно обосновали обвинение и не сомневаемся, что дамы и господа присяжные вынесут обвинительный вердикт обвиняемому, злостному преступнику и убийце, не достойному называться членом нашего общества!

Болдуин Маршал сел, в его ушах уже триумфально звучали фанфары.

— Господин защитник, вы будете представлять свою версию? — обратился к Мейсону судья.

— Да, Ваша Честь. Мы докажем Высокому Суду и господам присяжным всю необоснованность обвинения окружной прокуратуры…

— Пожалуйста, — вздохнул судья, — приглашайте вашего первого свидетеля.

— Моим первым свидетелем вызывается мистер Артур Трэгг, — сказал Мейсон.

Бейлиф громко повторил имя свидетеля. Окружной прокурор зашептался с помощниками — имя Трэгга им абсолютно ничего не говорило.

Стройный подтянутый лейтенант Трэгг вышел из комнаты, где обычно дожидаются вызова свидетели, и уверенно прошел к месту дачи показаний.

Он много раз выступал в свидетельской ложе, но впервые — свидетелем стороны защиты.

— Мистер Трэгг, — улыбнулся ему Мейсон, — вы работаете лейтенантом в Управлении полиции Лос-Анджелеса?

— Да, сэр. В Отделе по раскрытию убийств, — ответил Трэгг.

— Вы ведете расследование преступления, происшедшего в Лос-Анджелесе и имеющего связь со слушаемыми делом? — Упреждая возражение прокурора, Мейсон поднял вверх руку и сказал: — Господин лейтенант, я не спрашиваю вас какое именно преступление вы расследуете, поскольку доказательства одного преступления не принимаются в слушании другого дела. Я просто хочу, чтобы вы ответили: да или нет?

— Да, сэр, — улыбнулся Трэгг Мейсону, чувствуя, что отнюдь не испытывает дискомфорта выступая на стороне Мейсона. Правда, если бы дело слушалось в его округе и обвинителем был бы Гамильтон Бергер, вполне возможно, Трэггу было бы не так уютно.

— Вы ездили вчера вечером в Лас-Вегас и вручали ли кому-нибудь повести о явке в суд на данный процесс?

— Да, сэр. Я отправился вчера в Лас-Вегас в связи с расследованием преступления, совершенного в Лос-Анджелесе и по вашей просьбе вручил повестки мистеру Герману Крански и Анне Крански, представляющейся его дочерью.

— Вы знаете, это их настоящие фамилии?

— Определенно — нет. Я должен назвать их настоящие фамилии?

— Пока нет, господин лейтенант. Скажите, они добровольно согласились приехать сюда?

— Нет, сэр. Но я был с двумя своими помощниками и я умею убеждать.

Мистер Крански пытался сбежать из поезда на одной из остановок, но я ему помешал.

— То есть, приглашенные вами свидетели находятся в зале суда?

— Да, сэр. В комнате для свидетелей под охраной моих помощников, полицейских из Лос-Анджелеса.

— Спасибо, господин лейтенант, у меня все. Проводите, пожалуйста перекрестный допрос, господин окружной прокурор.

— Господин лейтенант, — сказал Болдуин Маршалл, — я не понимаю, какое все это имеет отношение к слушаемому делу, и вам, наверное, хорошо известно пристрастие мистера Мейсона к театральным эффектам.

Мне очень досадно, что представитель законной власти содействует ловкачу-адвокату в выгораживании злостного преступника…

— Господин прокурор! — не выдержал судья Чивородис. — Я неоднократно предупреждал вас, чтобы вы не переходили на личности и, наконец, терпение Суда лопнуло. На вас накладывается штраф в размере ста долларов за неуважение к Суду. Если в у вас есть вопросы к свидетелю, задавайте.

— Ваша Честь, я с достоинством принимаю наложенное наказание, сдерживая нарастающее раздражение, сказал Болдуин Маршалл. — У меня нет вопросов к этому свидетелю, и я не понимаю какое отношение его показания имеют к слушаемому делу. Господин адвокат…

— Ваша Честь, — вмешался Мейсон, не желая в данный момент сбивать темп процесса и углубляться в перебранку с обвинителем, — я просто заложил фундамент для следующих свидетелей, и если вы позволите мне продолжать представлять доказательства, то в ближайшие минуты вам все станет ясно.

— Хорошо, господин адвокат, — кивнул судья Чивородис. — Приглашайте вашего следующего свидетеля.

— Я вызываю на место для дачи свидетельских показаний мистера Германа Крански, — сказал Мейсон.

Бейлиф пригласил свидетеля. Пожилой мужчина с черными волосами шел в свидетельскую ложу, словно на эшафот.

В зале никто ничего не понимал.

После необходимых формальностей, где свидетель отвечал тихим хриплым голосом, так что с трудом можно было разобрать слова, он принес присягу.

— Скажите, мистер Крански, — улыбнулся свидетелю Мейсон, — что у вас с руками, что вы не снимаете перчатки?

— У меня экзема, — хрипло произнес свидетель.

— Снимите, пожалуйста, перчатки и покажите свои руки Высокому Суду и дамам и господам присяжным заседателям.

— Я… Я не обязан этого делать, — с трудом ответил свидетель.

— Вы не можете этого сделать! — громовым голосом произнес Мейсон. Потому что все увидят, что среднего пальца на вашей левой руке просто нет. Серебряный перстень, вещественное доказательство номер два со стороны обвинения, можно было снять с тела только отрубив палец.

Помните, вы под присягой! И я спрашиваю вас, мистер Барри Деннен, чье тело обнаружено в обгоревшем грузовике?

Свидетель сник и закрыл лицо руками в перчатках. В зале зашептались, все обсуждали неожиданные слова адвоката. Вся поза свидетеля выражала признание вины.

— Ваша Честь, — вскочил на ноги возмущенный Болдуин Маршалл, — это очередные инсинуации Мейсона, известного своими…

— Прекратите, — не выдержал и судья Чивородис. — Господин бейлиф, снимите со свидетеля перчатки!

Под всеобщий шум бейлиф подошел к свидетелю и взял его безвольную руку — казалось, пожилого мужчину покинули все силы и он просто не может сопротивляться. С некоторым трудом бейлиф снял кожаную перчатку с левой руки пожилого мужчины.

— Ваша Честь, — доложил бейлиф, — у него нет среднего пальца, рана еще свежая, едва зажившая.

— Барри! — вдруг вскочил со своего места Пол Райвен. — А я-то думаю ты или не ты! Значит ты жив, Барри, как я счастлив!

Свидетель повернулся в его сторону и только и смог прошептать:

— Боже, какой кретин!

Болдуин Маршалл буквально упал в кресло, силы покинули его.

— Ваша Честь, дамы и господа присяжные! — перекрывая шум, произнес Мейсон. — Я закончил допрос этого свидетеля. Я закончил представлять версию защиты. По-моему, совершенно очевидно, что все было подстроено группой преступников, чтобы обвинить моего подзащитного, честного и уважаемого человека. Его заманили в ловушку. Да, остается невыясненным, чей труп обнаружен в той машине. И имя адвоката, возглавлявшего банду тоже невыяснено.

Но это не входит в задачу защиты, это сторона обвинения должна убедительно все доказать. И поэтому, дамы и господа присяжные заседатели…

— Подождите! — закричал Болдуин Маршалл. — Ваша Честь, я прошу предоставить мне отсрочку для выяснения вновь открывшихся обстоятельств.

— Я не согласен, — гневно закричал Мейсон. — Либо присяжные сейчас удаляются на совещание и выносят моему подзащитному оправдательный вердикт, либо вы сами снимаете обвинение в убийстве Барри Деннена, который сейчас живым и здоровым стоит перед вами!

— Ваше решение, господин прокурор? — с интересом спросил судья Чивородис.

— Хорошо, — сдался прокурор. — Мы полностью снимаем обвинение против Дункана Краудера-младшего.

— Процесс прекращен, — постановил судья Чивородис, — в связи с тем, что окружная прокуратура снимает все обвинения с мистера Дункана Краудера-младшего. Он освобождается из-под ареста. Свидетель Герман Крански или Барри Деннен должен быть заключен под стражу. Заседание объявляется закрытым.

Последние слова судьи потонули в общем шуме — все поздравляли Мейсона и его подзащитного.

— Посмотри, Дункан, — заметил Мейсон, обнимая друга, который никак не ожидал подобной развязки, — кого выводят под стражей из комнаты свидетелей?

— Маделин! — дернулся было Краудер.

— Нет, — жестко сказал Мейсон, — это — Ивонна Эллиман, любовница Деннена, проживающая в его доме в Лос-Анджелесе. Это была ловушка, Дункан, во всех деталях которой еще предстоит разобраться. Вон твой настоящий и преданный друг, сделавший все для твоего освобождения.

Мейсон указал на Барбару Кей, стоявшую рядом с Деллой Стрит.

Краудер едва сдержал скупую мужскую слезу.

— Барбара, — прошептал он и протянул к ней руки.