На следующее утро весь дом Бламов гудел из-за поспешного отъезда мисс Виктории из Лондона. Слуги шушукались по углам. Все гадали, что же вызвало столь внезапный отъезд мисс Виктории в разгар ее первого сезона. По мере того как в помещение для прислуги просачивались обрывки слухов, безудержно разрастались всевозможные предположения. При встречах на улице со слугами других семейств происходил оживленный обмен сплетнями. Мисс Виктория была всеобщей любимицей, и ее загадочная ссылка многих опечалила.

Между тем в господских покоях над всеми нависло беспросветное уныние, так как лорд и леди Блам приложили много усилий, чтобы выпытать у Виктории всю правду о ее отношениях с дерзким лордом Хардвиком. Были и слезы, и взаимные упреки, и гневные речи, и даже угрозы, но бледная и заплаканная Виктория твердо держала обещание, данное Харриет, не выдавать истинной причины своего пребывания в доме лорда.

В конце концов доведенная до белого каления леди Блам, всплеснув руками, согласилась с мужем, что дочь не оставила им иного выхода, как отослать ее к деду, лорду Хомеру Бламу, графу Нотон.

Непогожим весенним днем ровно в три часа пополудни карета с фамильными гербами остановилась у парадного входа под начинающим моросить дождем, и печальная Виктория вместе со своей компаньонкой мисс Люси Итеридж покинула город. Их путешествие, томительное и при более благоприятных обстоятельствах, стало совсем тоскливым из-за витающего в воздухе скандала.

Как только Лондон остался позади, Виктория постаралась приободрить свою компаньонку, которая предавалась еще большему отчаянию, нежели она сама. По правде, говоря, Виктория любила деревню и своего дедушку и была счастлива, вырваться из атмосферы пересудов и злословия. Не в ее характере было подолгу терзаться из-за собственных неприятностей, и сейчас она переключила внимание на женщину, сидящую напротив.

— Право, мисс Итеридж, вы без удержу всхлипывали весь последний час. Пора воспрянуть духом. Мы ведь едем в деревню, а не на гильотину.

— Я чувствую, что не оправдала доверия вашей бесценной матушки, допустив, чтобы вы ускользнули из-под контроля и отправились в дом этого ужасного… ужасного мужчины. — Мисс Итеридж, пухлая дама тридцати двух лет, прижала носовой платок к покрасневшему носу и шумно высморкалась.

— Лорд Хардвик не такой ужасный, — сказала Виктория, скорее из желания втянуть компаньонку в спор и тем самым нарушить однообразие их долгой поездки, чем действительно защищая доброе имя Хардвика.

Если быть совершенно честной, то она считала его первостатейным повесой. Красивым, дерзким, высокомерным и ничуть не в ее вкусе. Но если она признала бы это перед мисс Итеридж, та согласилась бы с ней, и надежда на славную словесную стычку была бы утрачена.

— Сама мысль о том, что он завлек такое неиспорченное существо, как вы, в свой… в свою обитель греха… — мисс Итеридж распалилась, и щеки ее покрылись румянцем. — Я знаю, вы слишком воспитаны, чтобы посвящать в детали вашу драгоценную матушку и благородного отца, иначе лорд Блам приставил бы шпагу к горлу Хардвика.

— Ну да! Больше смахивает на то, что он приложил бы розгу к моей спине. — Виктория расправила накидку на сиденье рядом с собой и лениво бросила поверх нее руки. — Если быть справедливой к лорду Хардвику, то он не предвидел моего прихода. Я вызвала его неудовольствие своей дерзостью, явившись к нему самовольно.

— В таком случае стыдитесь, юная леди. Извольте взять Библию и молча читать ее до вечера. Я не замечаю у вас ни малейшего раскаяния.

— Да, мэм, — Виктория глубоко вздохнула, покоряясь. Какой смысл пытаться убедить в чем-то старую деву, у которой, возможно, в жизни не было ни единого приключения.

Бедная мисс Итеридж была обнищавшей родственницей леди Блам. После смерти отца ее пригласили жить в доме семьи Блам и стать компаньонкой их младшей дочери Виктории. Так как она состояла в родстве с Бламами, то пользовалась большей свободой и была более откровенна в высказываниях, чем могла себе позволить обычная компаньонка. По существу, именно в силу этой привилегии мисс Итеридж Виктория находилась под неусыпным надзором.

Глубоко погрузившись в свои мысли, Виктория снова вспомнила этот несчастный день и дерзкий поцелуй Хардвика. Она подняла руку и тихонько провела по губам, на которые так незаконно и властно предъявили свои права его губы. Правда, поцелуй предназначался не ей, но она, по крайней мере, испытала одно любовное объятие, прежде чем начать влачить существование старой девы.

Имея практический склад ума, Виктория попыталась обрисовать себе свое будущее. Ее семья была слишком богата, чтобы ей позволили стать компаньонкой или гувернанткой, так что она предполагала, что ее уделом будет служение ближним. Она будет жить в провинции и в случае необходимости ухаживать за больными родственниками. Может быть, когда Харриет выйдет замуж за лорда Генри Бэкона и у нее родится первый ребенок, она вызовет Викторию к себе.

В течение следующих трех часов Виктория в воображении прожила остаток своей жизни вплоть до мученической кончины и к вечеру впала в крайнее уныние.

— Далеко ли еще до постоялого двора? — осведомилась она, ерзая на жесткой кожаной скамье.

— Не знаю, — ответила мисс Итеридж с обеспокоенным выражением на лице. — Ваш отец утверждал, что мы приедем до сумерек. Путешествовать ночью небезопасно, повсюду разбойники. Вам не кажется, что мы заблудились?

— Нет, — воскликнула Виктория. — Сайрус Уэтерсби колесит по этой дороге туда-сюда двадцать лет.

— Но сегодня правит не Сайрус. — Видя изумленное лицо Виктории, мисс Итеридж продолжала. — Вы не знали? У него разыгралась подагра, и лорд Блам отослал его в постель. Сегодня экипажем правят молодые помощники конюха Сид и Алек Карсон. — Она вглядывалась через окно в черноту ночи. Теперь уже шел сильный дождь, и карету бросало по ухабам, так что дамы подлетали в воздух.

Виктория смеялась, но мисс Итеридж, не находя в этом ничего забавного, забарабанила по крыше кареты.

— Помедленней, болваны! — закричала она. Сверху раздался искренний смех, но лошади сбавили ход. — Я не понимаю, почему мы еще не приехали на постоялый двор, — повторила еще раз мисс Итеридж с еще более заметным беспокойством в голосе.

В это мгновение они услышали громкий треск, и карета накренилась вправо. Викторию и мисс Итеридж швырнуло на стенку кареты.

— Ох, нет, — простонала Виктория, — по-моему, сломалась ось или что-то еще.

— Что за идиоты! Я знала, что они гонят слишком быстро. — Мисс Итсридж открыла дверь, я высунула голову. — Что здесь происходит, олухи? Добились своего, сломали карету за мили от ближайшей фермы?

— Прошу прощения, мисс Блам, — кучер обращался к Виктории, изо всех сил стараясь не реагировать на яростные выпады ее компаньонки. — У нас, кажется, небольшая поломка.

— И насколько же небольшая? — ехидно поинтересовалась мисс Итеридж.

— Если вы потерпите несколько минут, мэм, то Сид и я сможем разобраться, что стряслись и доложим вам.

— Так или иначе где именно мы находимся? — допрашивала мисс Итерядж, не сводя глаз с кучера.

— Я считал, что мы на дороге в Нотой. Разве это не дорога в графство Нотой?

В первый раз Виктория почувствовала приступ тревоги.

— Мистер Карсон, не хотите ли вы сказать, что не знаете, дороги? — она затаила дыхание в ожидании ответа.

— Ну, мэм, мне доводилось ездить по этой дороге раньше, я так и сказал лорду Бламу. И это истинная, правда. — Он, отведя взгляд уставился себе под ноги. Прежде чем продолжать свою речь, он глубоко вздохнул. — Как раз об этом мы и толковали с Сидом, и, по нашему разумению, мы, должно быть, выбрали не тот поворот при выезде из Лондона. — Алек поднял глаза на женщин. — Но мы не уверены. Возможно, мы все же на правильной дороге. Но и мисс Итеридж верно говорит, как ни крути, мы должны были подъехать к постоялому двору до сумерек.

— Дурни, ну почему же вы не остановились и не спросили у кого-нибудь? — мисс Итеридж вытащила носовой платок и засопела.

Виктория протянула руку и похлопала ее по плечу. В этот момент она ощущала себя намного более взрослой, чем ее компаньонка. Та и раньше легко приходила в волнение, да еще из-за недавнего прегрешения Виктории терзалась опасениями, что может лишиться средств к существованию.

— Не тревожьтесь, мисс Итеридж. Сид починит карету в несколько минут. Как только он это сделает, мы тронемся в путь и непременно наткнемся на домик какого-нибудь фермера. Не мучайтесь. Давайте смотреть на это, как на настоящее приключение. — В ее словах звучало намного больше воодушевления, чем на самом деле ощущала девушка.

Достаточно властным, как она надеялась, тоном Виктория обратилась к кучеру:

— Возвращайтесь и помогите Сипу починить карету. Мисс Итеридж останется в экипаже, а я выйду и осмотрю поломку.

Именно так говорил ее отец в подобных случаях, и Виктория понимала, что кто-то должен взять на себя руководство. В глубине души она страшилась оттого, что с ней нет никого, кроме двух неумех и перепуганной женщины.

— Нет, — запричитала мисс Итеридж, хватая Викторию за руку. — И не вздумайте шагу ступить из кареты. Нечего и говорить, кто тут может оказаться в кустах. — Глаза у нее выпучились, от ужаса.

Видя, что компаньонка совершенно поверяла голову, Виктория опустилась обратно на сиденье.

— Хорошо, Алек, идите посмотрите, в чем там дело, и доложите как можно скорее. Если карету нельзя починить, то мы просто пошлем Сида вперед за помощью.

— Да, мэм. — На лице кучера отразилось облегчение, и он быстро исчез.

Следующие два часа дамы сидели в карете, стараясь уловить обрывки разговора снаружи и гадая, когда они смогут снова двинуться в путь.

Когда Виктория открыла дверцу экипажа, чтобы познать кучера, они услышали, как Сид осыпает ругательствами Алека Карсона.

У мисс Итеридж от гнева перехватило дыхание.

— Я не допускаю подобных выражений в своем присутствии. — Она стукнула в крышу кареты и выкрикнула: — Попридержите языки, жалкие неучи, здесь леди!

Виктория улыбнулась, но воздержалась от комментариев. Зачем расстраивать мисс Итеридж еще больше?

Вместо этого Виктория вновь обратилась мыслями к своему будущему. Похоже, это будет длинное и скучное изгнание, мрачно предположила она. Интересно, в каком возрасте родители намерены избавить ее от компаньонки? В эту минуту перспектива быть похищенной разбойниками казалась ей более заманчивой, чем жизнь старой девы под надзором мисс Итеридж. Меняя положение тела и устраиваясь поудобнее, она тяжело вздыхала и пыталась думать о чем-нибудь более вдохновляющем. Не добившись в этом успеха, она решила направить свои мысли на ненависть, которую должна испытывать к лорду Хардвику. Это его нужно проклинать за все ее беды. Не будь он таким волокитой, который постоянно ищет новых побед, он никогда бы не заигрывал с Харриет. Да, именно так, заключила она.

Казалось, они сидели во тьме целую вечность, прежде чем услышали шум приближающегося экипажа.

— Кто-то едет, — сказала Виктория. — Может, они смогут помочь нам починить карету.

— Благодарю тебя, Господи, — ответила радостно компаньонка.

— Не торопитесь благодарить небеса, это могут оказаться и разбойники, — сказала Виктория, сразу же пожалев, что поддразнила несчастную женщину.

— О, пречистые ангелы небесные, неужто нас могут ограбить? — глаза женщины округлились от страха, и она стиснула руки в молитве.

Виктория высунула голову в окошко и попыталась рассмотреть приближающийся экипаж.

— Я не думала, что разбойники разъезжают в карете с гербом… — Виктория поперхнулась, не веря своим глазам. Карета проехала совсем рядом, и она узнала золотые эмблемы на дверцах, — …с гербом лорда Хардвика. — Она втянула голову обратно и забилась в самый темный угол кареты. — Это не может быть лорд Хардвик. Что он здесь делает?

— Я не знаю, но его послал нам Господь, и, даже если он дам дьявол во плоти, мы проедем с ним до ближайшего постоялого двора. Эти дурни могут починить карету и догнать нас утром. — Мисс Итеридж говорила с убежденностью отчаявшегося человека.

Увидев, что Виктория собирается возразить, она отрезала:

— И ни слова против, юная леди. Вы на моем попечении, и я забочусь о вашей безопасности.

Карета остановилась неподалеку, и кучер послал неудачливому собрату жизнерадостное приветствие. Лорд Хардвик выскочил из экипажа и распахнул дверцу кареты.

— Приветствую вас, друзья мои, могу ли я быть, чем-нибудь полезен? — он склонился в низком поклоне с веселой усмешкой на красивом лице и встретился с откровенно неприязненным взглядом Виктории. Легкая улыбка изогнула уголки его рта, прежде чем он тихо выругался.

— Разрази меня гром! Неужто вы бич, посланный мне на погибель? Я ожидал встретить вашего отца. Что делают две дамы одни на этой дороге в столь поздний час? Скажите же мне, что вы не сбежали из дома, иначе мне придется оставить вас здесь в ожидании отца или констебля. Если раньше не появятся грабители.

Мисс Итеридж поднесла платок к носу и пробасила в ответ:

— Добрый день, милорд.

— Я не сбежала из дома, — фыркнула Виктория. — И я не звала вас на помощь. У кучера неприятности с каретой, и он занимается починкой, так что благодарю вас. Теперь относительно нашей встречи. Мне так же неприятно видеть вас, как и вам меня. И если вы намекаете, что я стремлюсь к новым встречам с господами, вроде вас, то я могу обвинить вас в том, что вы преследуете нас.

Бедная мисс Итеридж в этот момент громко прочистила нос, так что при всем желании нельзя было истолковать это ни как поддержку, ни как порицание слов Виктории.

Хардвик не принял вызова, а только спросил:

— Мисс Блам, не могу ли я получить точный ответ, куда вы направляетесь в столь поздний час? — Он вытащил из кармана часы и взглянул на них. — Сейчас половина одиннадцатого.

— Я знаю, что уже поздно, — хлюпая носом, пробормотала Итеридж. — Мы торчим тут целую вечность.

Не обратив внимания на ее слова, Виктория высокомерно ответила:

— Мы направляемся в дом моего деда и вскоре должны прибыть в Сквайр-Инн, где остановимся на ночь, — она смерила его холодным взглядом.

Лорд Хардвик расхохотался:

— Только не по этой дороге.

— Значит, мы сбились с пути? — выпалила Виктория, прежде чем смогла сдержать себя.

— Я знала! Я говорила вам это тысячу раз, — вскричала мисс Итеридж. — Когда мы доберемся до вашего дедушки, я попрошу его немедленно написать вашему отцу, чтобы он дал расчет этим идиотам.

Хардвик соскочил с подножки, оставив дверь кареты открытой:

— Могу я предложить дамам поехать со мной? Эта дорога действительно приведет вас к Блам-Каслу. Я каждый раз проезжаю мимо него по пути в свое имение. По существу, этот путь на несколько миль короче, однако здесь нет ни одного постоялого двора и приходится мириться с длинным и утомительным переездом. Если позволит погода и не случится ничего непредвиденного, то завтра на рассвете я смогу доставить вас к цели вашего путешествия.

— Я никуда не поеду в вашем обществе, — упрямо заявила Виктория. — Из-за вас, меня отослали из Лондона. С вами — ни шагу, и делу конец. — Она с непреклонным видом скрестила руки на груди.

— Пожалуйста, мисс Виктория, не упрямьтесь, — взмолилась мисс Итеридж. — Нас могут ограбить ночью в этом пустынном месте.

— Сомневаюсь, что во всей Англии найдется вор, который свяжется с подобной особой, — процедил Хардвик сквозь стиснутые зубы. — Однако вы, мадам, без сомнения, падете жертвой несправедливого рока.

Виктория понимала, что он намеренно пугает бедную женщину, чтобы принудить покориться его желаниям, но какова наглость — так оскорблять ее прямо в лицо! Это так уязвило Викторию, что она хотела захлопнуть дверцу кареты перед его носом.

— Мисс Виктория, как ваша компаньонка я несу ответственность за ваше благополучие и настаиваю, чтобы вы тотчас же вышли из кареты. Мы едем вместе с лордом Хардвиком. — С этими словами компаньонка схватила ридикюль и принялась подталкивать Викторию к двери.

Вздохнув, Виктория сменила гнев на милость, так как в глубине души она, и мысли не допускала провести здесь ночь.

Она осторожно выбралась из кареты, умышленно не замечая предложенную Хардвиком руку, и в ярости двинулась прочь. Единственное, чего она желала, это вызвать Хардвика на дуэль, взяв шпагу у дедушки. Эта мысль заставила ее усмехнуться. Хотела бы она знать, участвовала ли когда-нибудь женщина в дуэли. Она хорошо фехтовала и при виде шрама на щеке Хардвика злорадно подумала, что, по крайней мере, раз в жизни он был недостаточно проворен.

Как только вся компания разместилась в карете, Виктория и мисс Итеридж с одной стороны, а лорд Хардвик напротив, карета двинулась в путь.

В тусклом свете наружного фонаря Виктория осмотрелась внутри кареты. Сиденья, обитые мягкой кожей, были роскошны, хотя здесь было не так просторно, как в ее собственной карете.

Как будто читая ее мысли, Хардвик объяснил:

— Это мой экипаж для путешествий. Он меньше, чем обычная двухместная карета, зато легче для лошадей и позволяет ехать быстрее. А я почти всегда езжу один. Виктория молча кивнула и передвинулась в угол, устраиваясь на отдых.

К ее досаде, длинные ноги Хардвика, растянувшегося напротив с надвинутой на глаза шляпой, почти касались ее ног.

— Я предлагаю всем немного поспать, так как это будет долгая ночь.

Он забылся глубоким сном, чуть ли не раньше, чем отзвучали его слова. Тишину заполнило его тихое дыхание, сопровождавшееся время от времени случайным всхрапыванием.

Виктория откинула голову на подушку и плотнее завернулась в накидку, уверенная, что ни за что не сомкнет глаз. Но к ее удивлению, она открыла глаза оттого, что кто-то легко тормошил ее.

— Мисс Блам, мы подъезжаем к дому вашего дедушки. Пора просыпаться.

Она открыла глаза и увидела над собой улыбающегося лорда Хардвика. Ее первая мысль была, а том, какая темная борода выросла у него за ночь. Она моргнула два раза, потом осознала, где находится, и резко выпрямилась.

— Мисс Итеридж, мы почти дома, — Виктория потрясла компаньонку.

Мисс Итеридж очнулась и принялась поправлять шляпку. Маленькое коричневое перо стояло торчком, отчего компаньонка походила на встрепанную курицу.

— Ох, за всю ночь я не закрыла глаз дольше, чем на пять минут. Как я мечтаю о мягкой кровати и горячем завтраке!

Виктория мельком взглянула на лорда Хардвика: тот улыбнулся, но промолчал. Ночью Викторию несколько раз будил громкий храп компаньонки.

Несмотря на все перенесенные ночью лишения, настроение у Виктории улучшилось, как только они въехали по вымощенной булыжником дороге в ворота Блам-Касла. Свет занимающейся зари уже превратил тьму ночи в призрачно-серый сумрак. Солнце еще не встало над горизонтом, но уже рассыпало свои отблески на всю округу.

Блам-Касл, сложенный из огромных камней, стоял как безмолвный часовой, охраняющий окрестные холмистые поля. Хорошо сохранившиеся стены поблескивали в свете раннего утра, ибо граф Нотон был преуспевающим землевладельцем и получал огромное удовлетворение, поддерживая свои владения в образцовом порядке.

Даже в этот утренний час при звуках приближающегося экипажа двери распахнулись, и появилось несколько слуг.

Виктория холодно и бесстрастно поблагодарила лорда Хардвика за любезность и проследила, как его карета быстро удаляется по дороге. Лорд Хардвик ничем не выдал своего удивления, вызванного неучтивостью Виктории, которая не предложила ему даже позавтракать, прежде чем он продолжит путь.

Девушка почувствовал легкий укол совести, но она утомилась и была рада отделаться от его проницательных глаз и насмешливой улыбки. Казалось, он всегда видит ее с худшей стороны. К своей досаде, Виктория ощутила, что ей его недостает.

Дворецкий, с давних пор служивший у деда, терпеливо ждал, когда Виктория обратится к нему. Она поспешно объяснила причину их раннего приезда вместе с лордом Хардвиком. Бог свидетель, она хотела пресечь любые слухи, которые могли возникнуть оттого, что она прибыла в карете того самого человека, от которого бежала из Лондона.

Приятная церемония встречи осталась позади, и вот Виктория и мисс Итеридж очутились в главном зале Блам-Касла.

Зал был ярко освещен, хотя в нем и стоял промозглый холод, к которому примешивался запах плесени и тления. Несмотря на это, Виктория почувствовала себя дома. Она любила Блам-Касл и всегда первой бежала навстречу обитателям замка, которые сердечно приветствовали ее. Девушка понимала, что дом, должно быть, полнится слухами и предположениями о причине внезапного и необъяснимого приезда. Вчера на рассвете отец послал вперед слугу предупредить деда об их приезде.

— Добро пожаловать в Блам-Касл, мисс Блам. До чего приятно видеть вас. Ваша комната и комната мисс Итеридж ждут вас, если желаете подняться.

— И сию же минуту, Фостер. Ночь была утомительной. Может, вы пошлете кучера за нашими вещами и кузнеца, чтобы помочь Алеку и Сиду Карсону починить карету. Боюсь, что папа отправил нас в дорогу с кучерами, которые оказались не на высоте, а это не в обычаях нашего дома.

— Два неумелых олуха, — громко выразила свое мнение мисс Итеридж, молчавшая до этого.

— Ваш дедушка еще спит. Он не ожидал вас так рано. Однако я немедленно обо всем позабочусь и пошлю двух лучших кучеров привезти ваши вещи. В наши дни всегда есть опасность встретиться с разбойниками и ворами.

Он быстро поднимался впереди них по лестнице.

— Пожалуйте за мной. Я провожу вас и мисс Итеридж в ваши комнаты. Вам приготовили ваши обычные апартаменты. Вы не против, мисс Блам?

— О да, я не хотела бы другой комнаты. Я чувствую себя дома только в ней.

Виктория улыбнулась, вспоминая, какой трепет она испытала в тот день, когда из детской переселилась в большую просторную спальню, синюю с золотом, с собственной гостиной и глубокой нишей с окнами, смотрящими на холмистые луга.

— Как чувствует себя дедушка? Мама говорила, что он сдал в последнее время. Фостер поднялся по широкой винтовой лестнице в длинный коридор.

— Его светлость еще не оправился от приступа лихорадки, случившегося несколько недель назад, но я уверен, что ваш приезд поднимет его настроение. Осмелюсь сказать, что более подходящего времени для приезда нельзя было и выбрать, мисс Блам.

— Рада это слышать. Я не хочу, чтобы мой визит был в тягость дедушке. Это был внезапный отъезд, — мисс Итеридж ткнула Викторию пальцем, и та сменила тему. — Мы сейчас отдохнем пару часов, Фостер, а потом я хочу обойти все вокруг, увидеть новые цветы, которые посадили дедушка с садовником. Дедушка писал, что этой весной его сад будет одним из самых знаменитых в графстве.

— Да, мэм, это уж точно. Сказать садовнику, чтобы он пришел?

— Не надо, мы сами найдем дорогу в сад. Если мне понравятся какие-нибудь цветы, я пошлю за ним. — Она рассмеялась. — Не беспокойтесь, Фостер, я знаю, как дедушка дорожит своими новыми сортами. Я не сорву без разрешения ни одного стебелька.

Идя по коридору, она добавила:

— Люблю бродить по полям в это время года. Это пойдет мне только на пользу после стольких часов в тесной карете.

Они подошли к комнате Виктории, и дворецкий открыл дверь, пропуская ее.

Оказавшись внутри, Виктория заметила, какой усталой и взъерошенной выглядит ее компаньонка, и решила дать ей возможность прийти в себя.

— Вы можете идти, мисс Итеридж. Я смогу сама позаботиться о себе, а если мне что-нибудь понадобится, я позвоню горничной.

— Я не могу допустить, чтобы вы бродили по окрестностям одна. Позовите меня, когда решите отправиться на прогулку. — Компаньонка с непреклонным видом посмотрела на девушку. Она не хотела повторения скандала и не желала отпускать Викторию от себя ни на шаг. До недавнего времени Виктория не доставляла забот, и бдительность мисс Итеридж ослабла, но теперь все будет по-иному.

Закрыв за собой дверь комнаты, Виктория собралась прилечь отдохнуть. Протянув руку, чтобы взять с туалетного столика ридикюль, она с ужасом вспомнила, что оставила его вместе с зонтиком в карете Хардвика. Вдруг он подумает, что она сделала это нарочно? Придется послать слугу в Стоун-хаус. Похоже, что их пути с лордом Хардвиком снова пересекутся. Виктория надеялась, что это не приведет к неприятностям.

Если бы Виктория знала, что в эту самую минуту ее имя произносят в Стоун-хаус, она бы улыбнулась.

— Простите за беспокойство, сэр, — сказал Уоткин, дворецкий лорда Хардвика. — Грум нашел этот зонтик и ридикюль в вашей карете, и я подумал, что вы пожелаете вернуть их.

— Кто, черт побери, оставил это там? — вскричал Хардвик, уставившись на желтый яркий зонтик, без сомнения принадлежавших женщине. — Дайте вещи мне, Уоткин, — улыбнулся Хардвик. — Думаю, это вещи мисс Блам. Она приехала навестить своего деда.

— Должен ли я распорядиться, сэр, чтобы зонтик и ридикюль отослали?

— Нет, я собираюсь сам отвезти их. — Видя улыбку дворецкого, он добавил: — Так или иначе, мне нужно увидеться с ее дедом.

— Отлично, сэр, — Уоткин вышел, закрыв дверь. Хардвик повертел зонтик в руках. От него еще исходил слабый запах духов Виктории. Хотел бы он знать, что на уме у этой дерзкой малышки. Она может обвинить его, что он умышленно похитил ее зонтик. Он покачал головой. У него нет желания тратить время на юных барышень, отцы которых думают о свадьбе. Нет, он предпочитает более зрелых женщин, таких, как Френсис, которые ничего не ждут от его общества.

Все-таки в мисс Виктории Блам было что-то совершенно восхитительное. Ему нравились ее чистота и независимость. Снова вспомнилось ощущение мягких линий ее тела, которое он испытал, держа Викторию в объятиях. Она соблазнительна, задумался Хардвик, воскрешая в памяти вкус ее губ, ее невинность и манеру смотреть на него.

Добродетельные юные девицы — это западня, напомнил он себе, сознавая, что волочиться за Викторией было бы рискованным делом. Ее отец не допустит посягательств на добродетель дочери. Лучше всего выбросить ее из головы, заключил он, зная, что поедет в Блам-Касл только ради встречи с ней.