В тринадцать лет Арнольд решил покинуть Таль, оставив позади тиранию пьяницы-отца и нищету семьи. Но сначала надо было перебраться из Таля в Грац - недолгое путешествие в несколько миль, но фактически - в другой мир. Первое из трех путешествий, которые предстояли Арнольду, прежде чем он найдет дорогу к сегодняшнему успеху. Первое и, возможно, наиболее трудное. Таль с его извилистыми улочками без тротуаров, представлял собой типичную сельскую общину, столь тихую, что трудно было поверить, что Грац, крупный город, находится совсем рядом.

Стоило пять минут проехать на машине (Арнольд в те дни частенько ходил пешком), как сельский пейзаж начинал меняться: откуда ни возьмись возникали рекламные щиты, тротуары, уличное движение и дома. Затем, миновав торговый квартал, вы попадали на окраины Граца - в закопченные проулки с оранжево-розовыми, серыми и желтыми зданиями и множеством велосипедистов. Грац - город скорее Центральной, чем Западной Европы, и больше напоминает Вену из фильма “Третий человек”, чем Лондон или Париж.

В городе жило, однако, множество народу, которые никогда не видели Лондона, Парижа или даже Вены (всего в 134 милях отсюда), не говоря уже о Нью-Йорке и Голливуде. Даже сегодня, через тридцать лет после того, как Арнольд перебрался из Таля в Грац, женщины средних лет - его ровесницы - все еще ходят по улицам города в национальных костюмах с буфами на рукавах и платьях ниже колена, вполне довольные тем, что они никогда не покинут Граца, не говоря уже об Австрии. Витрины заставлены Mozart Kugeln , цветочницы торгуют своим товаром прямо на улице, а туристы заполняют уличные кафе, лакомясь штирийскими деликатесами - пикантным чесночным супом, сырным супом и толстыми побегами белой спаржи, лопающимися от сока. Грац, сохранивший один из наиболее привлекательных в мире средневековый квартал, даже сегодня выглядит, так, будто двадцатый век прошел мимо него. И кажется невероятным, что тринадцатилетний Арнольд оказался способным не только высунуть нос из Таля, но и решиться навсегда покинуть Грац.

Мечта стать суперменом, похожим на Рэга Парка, настолько овладела всем его существом, что Арнольд твердо решил уехать из Таля. Рэг Парк был культуристом - следовательно, и ему надлежит им стать. До сей поры он все время приходил к финишу лишь вторым, был беззащитен перед тиранией отца и не мог рассчитывать на себя в жизни. Теперь у него была цель, открывался шанс. Сегодня культуристы, завидующие колоссальному успеху Шварценеггера, а таких много, зачастую обвиняют его в том, что ему все давалось легко, что он родился под невероятно счастливой звездой. Это не совсем так. Ибо уже к тринадцати годам Арнольду пришлось стать хозяином своей судьбы, режиссером своего собственного сценария. Тогда он впервые (потом ему не раз пришлось это повторять) наметил себе ту личность, на которую можно было опереться в осуществлении своих целей, и придумал план, как с этим человеком встретиться.

В начале шестидесятых годов Курт Марнул, “Мистер Австрия”, считался самым знаменитым культуристом в стране, своеобразным австрийским Рэгом Парком, которого так полюбил Арнольд. Марнул начал заниматься культуризмом в 1952 году, а в 58-м основал атлетический клуб Граца, место, где и сейчас тренируются лучшие культуристы Австрии. Арнольд, прослышав, что тренер по плаванию на Талерзее - один из приятелей Марнула, упросил, чтобы тот представил его культуристу. Уступив настойчивым просьбам Арнольда, тренер рассказал Марнулу о подающем надежды молодом культуристе, который горит желанием с ним встретиться. И вот, как-то, жарким воскресным утром (по воспоминания Марнула, это был июль 1961 года, хотя другие утверждают, что дело происходило в июле 62-го) Марнул, по какой-то необъяснимой прихоти - коренным образом изменившей жизнь Арнольда - решил поехать на Талерзее поплавать, а заодно и познакомиться с настырным молодым поклонником.

Арнольду, по воспоминаниям Марнула, было тогда почти четырнадцать. Тренера сразу же поразил его рост - 6 футов и 2 дюйма. Марнул отметил, что Мейнард, пришедший вместе с братом, отличался лучшим сложением, чем Арнольд и представлял из себя классический тип для занятий культуризмом - с более развитой мускулатурой и узкими бедрами. Но очевидным было и то, что Арнольд выглядел серьезнее. В то время как внимание Мейнарда то и дело отвлекали красивые девушки, купающиеся в озере, Арнольд был сосредоточен и всем своим видом показывал, что только и мечтает стать культуристом. Марнул пригласил обоих в свой клуб на тренировки.

История спорта, которому готов был посвятить себя Арнольд, восходит к временам Древней Греции, где молодые люди совершенствовали свое тело, наращивая мускулатуру. Он возродился в конце XIX века, когда силач Юджин Сэндоу показал такие великолепные силовые трюки, что заслужил покровительство некоторых европейских коронованных особ. Флоренц Зигфельд назвал его “Поразительным Сэндоу” и привез в Америку как сильнейшего человека в мире.

Зигфельд ангажировал Сэндоу на Всемирной ярмарке 1893 года в Чикаго, где тот продемонстрировал свою невероятную силу, поднимая тяжести, людей и даже животных. За Сэндоу последовал экс-борец Бернар “Бади Лав” Макфадден, который основал первый в Америке журнал по культуризму под названием “Физическая культура”. Он также провел в 1903 году в Мэдисон-сквер гарден первый в Америке спортивный конкурс среди мужчин, собравший толпы народа. Победитель - Эл Трелор - получил приз в тысячу долларов и титул “самого великолепно сложенного мужчины Америки”. По ту сторону океана, в Англии, первый британский конкурс культуристов состоялся в Альбер-холле в Лондоне в 1905 году. Следующим выдающимся культуристом стал Анджело Сицилиано, родом из Калабрии. Он взял себе псевдоним “Чарльз Атлас” и заработал состояние, продавая пособия по “динамическому напряжения” и завоевав титул “самого великолепно сложенного мужчины мира” в 1922 году. В 1939 году союз атлетов-любителей организовал свой первый конкурс на звание “Мистер Америка”.

Однако к этому виду спорта продолжали относиться как к чему-то малосерьезному, не было у него и сколько-нибудь значительного числа последователей. Только с началом второй мировой войны американцы встряхнулись и осознали, что как сам культуризм, так и просто физические упражнения весьма полезны. В Калифорнии, на Масл-бич (“пляж мускулов”), к югу от причалов Санта-Мники, сформировался центр разрастающейся вселенной культуризма. Проезжая на красном трамвайчике в направлении Масл-бич, пассажиры могли услышать клацанье дисков-разновесов задолго до прибытия к месту назначения. Теплыми летними ночами сотни людей проводили время на пляже. Они читали, закусывали и отдыхали.

Во время войны отели близ Масл-бич служили сборными пунктами перед отправкой военнослужащих на заморские театры боевых действий. Призывники проводили свободное время, занимаясь гимнастикой к северу от причалов. Временами тысячи солдат маршировали там и выполняли различные упражнения. Отдыхать они направлялись в казино “Оушн парк”, в миле от Масл-бич. Там можно было насладиться оркестрами Томми Дорсея и Гленна Миллера.

В 1945 году Вик Тэнни, один из первых антрепренеров в области культуризма, открыл свой гимнастический зал в Рочестере, штат Нью-Йорк. В пятидесятые годы Тэнни, вместе с Бертом Гудричем, организовал также ряд показательных выступлений культуристов в Шрайн-аудиториум Лос-Анжелеса. К всеобщему удивлению, эти выступления собирали до шести тысяч человек единовременно. Проводились они в типично голливудском стиле, когда перед зрителями выступали не только культуристы, но и музыкальные ансамбли, трюковые силачи, балетные танцоры и акробаты. Среди других пионеров культуризма были бывший тренер по тяжелой атлетике Боб Хоффман, а также Джо Голд, основатель гимнастического зала Голда - этой мекки культуристов, расположенной в Санта-Монике. Вместе с мужем Джейн Мэнсфилд - Микки Харджитеем, Голд когда-то выступал в группе силачей Мэя Уэста, демонстрировавших свою силу в кабаре по всем Соединенным Штатам. Последними по порядку, но не по значению, можно назвать братьев Уэйдеров, Джо и Бена, двух канадских гигантов, основавших Международную федерацию культуризма (известную также как ИФББ) и издававших многочисленные журналы. И никто иной как Джо Уэйдер впоследствии привез Арнольда Шварценеггера в Америку, добившись для культуризма его нынешней респектабельности.

Культуризм стал популярен лишь недавно, признание его шло с трудом. Даже сегодня культуризму зачастую отказывают в статусе вида спорта. После второй мировой войны Алистер Мэррей, главный тренер британской национальной команды тяжелоатлетов, презрительно окрестил культуризм “бесцельным накачиванием мышц”. Его рассматривали как внебрачного ребенка тяжелой атлетики. Один атлет даже воскликнул в раздражении: “За каким чертом им, культуристам, нужна вся эта мускулатура? Нет, вы меня послушайте, чем они только занимаются. Залазят на крошечный, но денежный помост и рисуются. Да-да, именно рисуются! Ла-да-ди-да”. Рисовка, как подразумевалось, предполагала имитацию. Некоторые называли культуризм искусством, другие вешали на него ярлык конкурса красоты. Крепло расхожее мнение, что культуризм - это не что иное, как упражнения в нарциссизме и эксгибиционизме, проделываемые мускулистыми уродами из мяса без мозгов. слухи о распространенности в среде культуристов и их поклонников гомосексуализма не приносили им доверия. Но никакие инсинуации не могли помешать Арнольду сделать культуризм своей профессией.

В понедельник, на следующий день после знакомства с Куртом Марнулом, Арнольд уже поджидал его на пороге атлетического клуба Граца, размещавшегося на футбольном поле “Либенауэр”. В те дни клуб не мог похвастаться оснащенностью: снарядов было мало, полы - без ковров, отопление отсутствовало. В стене гимнастического зала зияла дыра, обычно заткнутая газетами, которые выдувались ветреными ночами, пуская внутрь холод, ветер и дождь, пронизывающие до костей два десятка упражняющихся культуристов.

Многие годы спустя, в своей популярной автобиографии “Арнольд: воспитание культуриста”, Шварценеггер утверждал, что завел много друзей среди культуристов Граца, считавших его за своего и помогавших ему. Это, однако, не соответствовало действительности. По словам Гельмута Чернчика, тренера клуба с 1960 по 1967 год, завоевавшего титул “Мистер Австрия” в 63-м, Арнольд не произвел на спортсменов благоприятного впечатления. В первый вечер он представился каждому из них, по очереди, произнося нарочитым, по мнению Чернчика, как у звонящего в каждую дверь коммивояжера тоном: “Добрый вечер, меня зовут Арнольд Шварценеггер. Я хотел бы заниматься культуризмом”.

Чернчику резануло слух, что слово “культуризм” австриец Арнольд произносил на английский манер - “бодибилдинг”. Впечатление было отвратное. Чернчик рассказывает: “С первого же вечера, когда он вошел в клуб, мы все решили, что Арнольд - трепло. Он был очень плохо сложен: со слегка впалой грудью, покатыми плечами и неразвитыми ногами. Занимался обычно с полуприкрытыми глазами и полуоткрытым ртом, как будто витал в облаках. Только-только приступив к первой тренировке в клубе, он неожиданно обернулся к другому культуристу, Джонни Шнетцу, парню примерно его же возраста, и заявил: “Ну, мне понадобится всего пять лет, чтобы завоевать титул “Мистер Вселенная”. Мы переглянулись и подумали: “У этого парня, видимо не все дома”. Если же принять во внимание, что он тои дело отпускал презрительные замечания в адрес то одного, то другого культуриста, то результат неудивителен - его не стали уважать. По правде говоря, он действовал нам на нервы”.

В клубе Арнольд держался особняком, другие культуристы избегали его. По словам Чернчика, общий настрой по отношению к Арнольду был таков: “Тренируйся сам. И ради Бога, помалкивай”.

Мейнард приходил в клуб несколько раз и пробовал, без особого рвения, тренироваться. Он оказался значительно сильнее, чем Арнольд, и более вынослив, но вскоре все это ему надоело, и он прекратил занятия.

Довольно скоро Курт Марнул посоветовал Арнольду: “Когда занимаешься, думай о той мышце, которую ты развиваешь, и работай до боли, пока можешь терпеть, пока не закричишь. В этом весь секрет знаменитых культуристов. Они тренируются, перешагнув болевой порог”. Он чувствовал потенциальные возможности Арнольда и давал ему советы по диете, о которой в ту пору в австрийском мире культуризма не имели ни малейшего понятия. Спортсмены ничего не знали о вреде холестерина и поедали горы яиц. Марнул рассказал Арнольду об употреблении стероидов, ускоряющих рост мышц и необходимых для победы в соревнованиях. Арнольд внимал. Тренер предложил ему стероиды.

Сам Марнул узнал о стероидах и о их дозировке от Стива Ривса, которого впервые встретил во Франции во время каникул 1952 года. Он стал вводить Арнольду необходимые инъекции примоболана, довольно легкого стероидного препарата, два-три раза в неделю практически сразу же, как только Арнольд приступил к занятиям культуризмом. Принимал он также и таблетки, в частности, дианабол. Как вспоминает австрийский культурист, тренировавшийся вместе с ним, “Арнольд принимал стероиды в дозах, приводивших других спортсменов в ужас. Я видел, как он глотал по восемь-девять таблеток дианабола за раз. Затем следовал большой глоток молока, пригоршня белковых таблеток, и, не успев проглотить их до конца, он уже говорил: “Ну, вот, я и готов!”, и начинал тренироваться”. По словам другого его товарища Рика Уэйна, стероиды Арнольд принимал еще в 1966 году, когда он предложил Уэйну месячный запас дианабола. Уэйн рассказывал также, что Арнольд признался ему, что употребляет стероиды с тринадцати лет.

Совсем недавно вокруг вопроса о стероидах было поднято немало шума. С точки зрения культуриста, стероиды способствуют наращиванию мышечной массы. Однако у них есть и серьезные побочные эффекты, заключающиеся не только в нарастании агрессивности, но и в сильнейшей стимуляции эрекции. Но так бывает только в начале. Впоследствии стероиды могут вызвать опадание яичек, практически прекращая эрекции. По мнению звезды современного германского культуризма Рональда Матца, завоевавшего титулы “Мистер Германия”, “Мистер Европа” и “Мистер Вселенная”, стероиды приводят и к другим последствиям: “Твой организм разогревается и ты думаешь только о сексе. А затем тестостерон падает ниже нуля. Организм его больше не производит. И все - у тебя больше нет никаких сексуальных ощущений”. Продолжая тему, Матц рассказывает о способах нейтрализации некоторых негативных последствий приема стероидов: “Для того, чтобы прийти в себя, нужно не меньше пары месяцев, если только ты не принимаешь ХГЧ, гормон, извлекаемый из мочи беременных женщин. Сегодня, правда, есть и другие методики. Некоторые культуристы обходятся без стероидов, делают пластические операции, накачивая мышцы силиконом. Впрочем, большинство из них убеждены, что если один анаболик, скажем, стероид, хорош, то два-три - еще лучше.

В начале шестидесятых годов опасность стероидов в полной мере еще не осознавалась. Марнул обычно начинал принимать стероиды за три месяца до соревнований. Затем, когда они оставались позади, делал перерыв на четыре месяца, а потом, в следующие три месяца, все повторялось сначала.

Арнольд не только перенял у Марнула употребление стероидов, но старался походить на него и характером. А тот был мотом, обожал красивую одежду, облачаясь в белые хлопковые штаны. Нацепив желтые темные очки, он, как истинный денди, раскатывал по Грацу в своей “Рено-Флориде”, восхищая дам. На Арнольда это производило огромное впечатление. Он решил, что когда вырастет, будет таким, как Марнул. А со временем и превзойдет его во всем: в машинах, деньгах и красивых женщинах.

Но пока приходилось ходить в школу в своем Тале. Впрочем, жизнь Арнольда уже без остатка принадлежала Грацу. Если он опаздывал на автобус из Таля в Грац, то ловил проходящую машину. Каждый вечер в пять часов, к открытию клуба, он уже был там - весь в ожидании, постукивая в дверь с мольбой: “Пустите меня, пустите. Я не могу ждать. Я должен тренироваться”. И поздно вечером, оказавшись перед выбором, то ли завершить комплекс упражнений, то ли успеть на автобус, Арнольд всегда выбирал первое, а затем шел домой четыре мили пешком. Карл Кайнрат, культурист-чемпион, который тренировал его, рассказывал: “Мы все знали, что стены могут обрушиться, но Арнольд все равно продолжит занятия”. По словам Чернчика, Арнольд даже как-то признался: “Если вы велите мне съесть килограмм дерьма, чтобы оно превратилось в мышцы, я съем его”.

По субботам и воскресеньям атлетический клуб не работал, но вскоре после того, как Арнольд начал тренировки, Марнул, приехав в клуб, обнаружил однажды разбитое стекло. В конце концов Арнольд сознался. Он хотел тренироваться семь дней в неделю и, чтобы добиться своей цели, раздобыл стремянку, залез на стену, разбил окно, и пролез в помещение. Марнул рассердился, но не смог ничего сказать этому охваченному страстью к культуризму парню. Лишить Арнольда тренировок было бы равносильно тому, что остановить ему дыхание.

Густав научил Арнольда преодолевать боль и неустанно двигаться вперед. Холодные зимние вечера проходили в беспрерывных тренировках. Однажды вечером, закончив упражнения, весь вымотанный, Арнольд поглядел на свои руки и обнаружил, что ледяные поручни сорвали ему кожу с ладоней.

Самоотдача спортсмена была абсолютной, непоколебимой и героической. Он чувствовал себя миссионером в попытке обратить тело в совершенное произведение искусства, чего так страстно желал. Кроме тренировок, ничего теперь не имело для него ни малейшего значения - ни школа, ни друзья, ни девушки, ни родители, - абсолютно ничто.

Пытаться заговорить с Арнольдом во время тренировки было бесполезно. Позже, однако, когда его уверенность в себе возросла, а другие культуристы свыклись с несносным характером Арнольда и привычкой подкалывать их, он стал находить с ними общий язык, отпуская колкие и веселые шуточки. Временами они смеялись так, что прекращали тренировку, в то время как Арнольд, к собственному удовлетворению, продолжал ее. Для него стало обычным играть в компании роль шута, привлекая к себе внимание и одновременно нейтрализуя любого противника, представлявшего какую бы то ни было угрозу его дальнейшей карьере.

Вскоре Марнул перестал быть единственным наставником Арнольда. Сэмми Адиа Саад, известный культурист, занимавшийся в Граце, стал тоже давать ему советы. Его примеру последовал Гельмут Кнаур, еще один культурист, служивший раньше в британских военно-воздушных силах и обучивший Арнольда несколькими словам на английском языке. Затем возник Альфред Герстль, местный политик, чей сын Карл был ровесником Арнольда. У Герстля была в Граце просторная квартира, и вскоре он предложил Арнольду использовать ее для тренировок в те дни, когда клуб закрыт. Альфред Герстль был, вероятно, первым евреем, которого повстречал Арнольд, и несмотря на то, что отец вступил когда-то в нацистскую партию, Арнольд сразу же проникся к нему самыми теплыми чувствами. Вскоре он для него стал как бы вторым отцом. Хотя Арнольд к тому времени переоборудовал подвал своего дома в Тале в некое подобие гимнастического зала, тренировки у Герстля часто заканчивались приглашением к обеду, и Арнольд быстро обнаружил, что ему куда интереснее провести вечер с Альфредом и его семьей, слушая музыку и разговаривая о культуризме, нежели возвращаться домой к Аурелии и Густаву.

Родители Арнольда по-прежнему не одобряли занятия сына, особенно теперь, когда он стал жить своей жизнью. Густав, вероятно, был недоволен тем, что Арнольд занял лишь шестое место в чемпионате по керлингу 1962 года. Аурелия же, глубоко религиозная женщина, больше переживала то, что сын перестал ходить в церковь. Гельмут Кнаур дал Арнольду книгу “Pfaffenspiegel” , про которую тот позже говорил, что она рисует “ужасные” образы церковников. Арнольд объявил родителям, что он больше не верит в Бога и на церковь у него нет времени. И вряд ли можно считать, что эта его позиция коренным образом изменилась к 1981 году. Несмотря на то, что Арнольд очень серьезно относился к браку с Марией Шрайвер, был первым кандидатом на роль ее мужа и знал о католической семье Кеннеди как глубоко религиозной, он все же как-то обронил, что ходит в церковь по воскресеньям, да и то, если “вспомнит” об этом.

Густав всегда стремился принизить Арнольда. Теперь же Арнольд нанес ему ответный удар, поднимаясь все выше и морально, и физически. В то время, как его сын становился все мужественнее и мощнее, Густав, казалось, терял в осанке и в фигуре. Весной 1962 года он был переведен из Таля в полицейский участок Раабе, на окраину Граца. Перевод был вызван дисциплинарным проступком: Густав напился и начал в автобусе приставать к женщине. В довершение всего, его любимчик Мейнард открыто бросил ему вызов, уйдя без разрешения из школы и поступив на работу в электронную фирму. А Арнольд проводил большую часть своего времени, тренируясь, общаясь с Альфредом Герстлем или в третий раз отправляясь в кино на очередной фильм с Рэгом Парком.

Густава беспокоил фанатизм Арнольда и его жажда победы - жажда, которую он сам в нем воспитал. Истина состояла в том, что Густав своими собственными руками создал, в известном смысле Франкенштейна, чудовище, которое вышло теперь из-под его контроля. Чтобы исправить положение, он стал внушать Арнольду, что тот никогда ничего не добьется и, как бы к тому ни стремился, не будет победителем в чемпионатах культуристов. А когда и это не могло отвлечь Арнольда от тренировок, пригрозил направить его к психиатру.

Однако он никогда не претворил в жизнь свою угрозу. Хотя многие утверждали, что культуризм - это не что иное как нарцисстический конкурс красоты среди мужчин, Густав, сам занимавшийся поднятием тяжестей, определенно не принадлежал к их числу. Он мог высказать угрозу, чтобы ублажить Аурелию, или из ревности и опасений, что сын превзойдет его как мужчина. Или побудительным мотивом могла стать альтруистическая родительская обеспокоенность манией величия Арнольда.

Как бы то ни было, психиатры выдвинули теорию, объясняющую притягательность культуризма и сладкую песнь сирен, которой этот вид спорта завлекал своих наиболее рьяных последователей. Д-р Морис Уайт, британский психиатр, исследуя некоторых культуристов, охваченных необоримым желанием становиться все мощнее и сильнее, утверждает, что хотя “многие люди занимаются культуризмом по приемлемым мотивам, существуют и другие, желающие, чтобы ими восхищались, уважали и боялись. Но, - продолжает Уайт, - под панцирем из мышц у них нет ничего, кроме пустоты и отсутствия всякой созидательной энергии”.

Британский профессор Лори Тейлор отмечает: “Я всегда считал и считаю, что культурист подобен увлеченному онанисту, который педантично планирует этапы собственного оргазма. В данном случае мы имеем ту же четкость, ту же граничащую с клаустрофобией заботу о самом себе, то же удовлетворение от каждой мельчайшей детали процесса. Зеркало для культуриста - ключевая опора в занятиях нарциссизмом… Культурист отличается тем, что благодаря нагрузкам, методике тренировок, диете и лекарствам может частично воплотить в жизнь свои фантазии. Он может превратить себя из слабака, весящего девяносто восемь фунтов, в Железного Человека.

Д-р Стенли Риклин, нью-йоркский физиолог-клиницист, пишет: “Человек, который занимается культуризмом, чтобы сделаться более сильным, здоровым и уверенным в себе, чтобы лучше контактировать с другими людьми, коренным образом отличается от того, кто сосредоточен исключительно на себе, накачивая мышцы до необыкновенных размеров. Однако этот второй, по моему мнению, обычно чувствует себя незащищенным и пытается преодолеть представление о своей ущербности и малозначительности. Его жизненная сила направлена не вовне, на других людей, а вовнутрь; он заинтересован в других только затем, чтобы им восхищались, отвлекая от вечного состояния неудовлетворенности.

Бойер Коу, четырежды “Мистер Вселенная” и семь раз - “Мистер Мир”, уверен, что культуризмом занимаются люди, страдавшие в детстве комплексом неполноценности: “Способ его преодолеть - это создать себе мощное мускулистое тело. Артур Джоунс, основавший “Наутилус”, окрестил культуристов “маленькими мальчиками в обличье гориллы”.

Пропагандируя культуризм, как вид спорта, сам Арнольд неоднократно сравнивал накачивание мышц с сексуальными ощущениями, с оргазмом. Рональд Матц в связи с этим добавляет: “Культуризм сексуален. Когда мышца растет, ты смотришься в зеркало и чувствуешь себя великолепно. Это сексуально. Однако надо быть чуть-чуть мазохистом, чтобы перешагнуть определенный предел. Ты не думаешь о женщинах, ты думаешь только о своем собственном теле”.

В пятнадцать лет Арнольд полностью отвечал этой формулировке. Женщины находились где-то за пределами его сознания. Мир состоял только из культуризма и мечты о будущем успехе. Чтобы зарабатывать на жизнь, Арнольд поступил на трехлетние курсы учеников в строительную фирму на улице Нойбер в Граце, выполняя плотничьи работы примерно за двести пятьдесят шиллингов в месяц.

Арнольд принял участие в своем первом конкурсе культуристов в самом шикарном отеле Граца - “Стайрер Хоф”. Альфред Герстль, гордясь им, пригласил на состязание своих знакомых политиков в надежде доказать, что культуризм - занятие стоящее, которое отвлекает мальчишек от бессмысленного шатания по улицам. Фотографии Арнольда, сделанные во время этого первого конкурса, запечатлели симпатичного юношу, слегка недовольного чем-то, чьи губы еще не успели сложиться в надменную усмешку и пока еще выражают доброжелательность. Арнольд не занял в этом конкурсе первого места, добившись лишь второго. Но на помосте он уже чувствовал себя как дома - аплодисменты согревали его жаждущую почета душу, наполняя ее ранее неизведанной уверенностью в себе.

Весной 1964 года Арнольд уже догоняет своего отца. Он становится чемпионом города и победителем национального юношеского чемпионата по керлингу - в тот же год, когда его отец выигрывает чемпионат среди взрослых. Густав был удивлен. Наконец-то Арнольд заслужил одобрение и внимание своего отца, в чем он когда-то так отчаянно нуждался. Но признание пришло слишком поздно. Момент был упущен, жребий брошен. Сколько бы любви и внимания не уделял ему потом Густав, они не могли восполнить прошлое. И ничто, будь то любовь и восхищение всего света, никогда не вернет Арнольду отцовской любви в детские годы.

Арнольд покорил Грац. Но Граца ему уже было мало, и он начал строить планы второго большого путешествия в своей жизни - из Австрии в Германию. Понимая, что это раздвинет его горизонт, Арнольд, проявив способность к предвидению, которая станет одной из выдающихся черт его характера, вступил в переписку с Бенно Даменом и его партнером Петером Фашингом, издававшими “Атлетик Спортсмен”, немецкий журнал по культуризму. В 1963 году Арнольд написал Бенно письмо с просьбой проконсультировать его по технике культуризма. Вот когда пригодились сочинения, которые заставлял его писать Густав, - письмо получилось убедительным. Бенно ответил, и начал с интересом следить за успехами Арнольда.

Вскоре, однако, спортивная судьба Арнольда приняла новый и, в конечном счете, благоприятный поворот. Первого октября 1965 года, за несколько месяцев до своего восемнадцатилетия, Арнольд был призван на год для прохождения обязательной службы в австрийской армии. Он был рожден для армейской службы. В конце концов, Густав управлялся со своей семьей как генерал, и Арнольд до своих занятий культуризмом, безоговорочно подчинялся его приказам. Привыкший к молодецкой выправке отца в полицейской форме, Арнольд горел желанием самому надеть военный мундир. Возможность заслужить награды, подчиненная строгой дисциплине жизнь, по словам Арнольда, всегда привлекала его.

Кроме того, Густав подстелил соломку младшему сыну, использовав свое влияние и добившись, чтобы он был направлен в гарнизон поблизости от Граца. Он также потянул за все возможные веревочки, чтобы Арнольд, восхищавшийся мощными танками, стал водителем-механиком.

Вождение танка дало Арнольду потрясающее ощущение силы. В книге “Арнольд: воспитание культуриста” он описывает свои ощущения при отдаче орудия после выстрела. Все это как-то отвечало его натуре, преклонявшейся перед всяким проявлением мощи. Временами, однако, армейская жизнь была чревата опасностями. Так, однажды он, приведя танк на стоянку, забыл поставить его на тормоз. Танк скатился в реку. К счастью, ему удалось избежать наказания.

В армии Арнольд впервые в жизни каждый день ел мясо. Его тело благодатно отозвалось на значительное количество белка, которое неожиданно стало получать. Арнольд расцветал на глазах. Что было очень кстати, поскольку практически одновременно с началом службы он получил письмо от Бенно Дамена, пригласившего молодого человека принять участие в конкурсе на титул “Мистер Европа” среди юниоров, который должен был состояться в Штутгарте 30 октября. Все, кто знал Арнольда, его сверхчеловеческую увлеченность, его непоколебимую веру в свои силы и впечатляюще развитое тело, были уверены, что результат предопределен. Ведь Арнольд, в свои восемнадцать лет, был уже выдающимся явлением в мире культуризма.

На всем протяжении своей карьеры, будь то в области культуризма или кино, Арнольд никогда дешево себя не продавал. Его первое крупное соревнование не было исключением. Отдавшись на милость посторонних - тактика, хорошо помогавшая ему в будущем, Арнольд написал Бенно ответ, откровенно признаваясь, что у него нет денег на билет до Штутгарта. Имея за спиной поддержку своего журнала, рассчитывавшего описать рождение новой звезды культуризма, Бенно оплатил поездку Арнольда в Штутгарт. Купил ли Арнольд на деньги Бенно железнодорожный билет от Граца до Штутгарта - точно неизвестно. Двое из его австрийских компаньонов-культуристов, Карл Кайнрат и Ганс Гобетц, вспоминают, что ехали они на машине. Бенно, со своей стороны, утверждал, что встретил Арнольда на вокзале.

Как бы там ни было, конечная цель Арнольда никогда не ставилась под сомнение. Это был титул “Мистер Европа” среди юниоров. Он точно знал, чего хотел. И сильно рисковал при этом, поскольку, несмотря на преподанную ему Густавом школу дисциплины и повиновения, Арнольд - как он будет действовать и в дальнейшем - пошел ва-банк. Чтобы участвовать в соревнованиях в Штутганте, он самовольно оставил службу.

Цель, как это обычно бывало у Арнольда, оправдывала средства. Хотя обозреватели этого раннего конкурса, такие, как немецкий культурист Карл Бломер, ставший сам в 1968 году “Мистером Европа”, а в 1971 году - “Мистером Мир”, и не считали, что Арнольд был так уж хорош, его внешние данные оказались вне конкуренции.

Арнольд выиграл состязание и стал “Мистером Европа” среди юниоров 1965 года, попутно обойдя своего будущего партнера по тренировкам Франца Дишинджера. Но даже если бы он проиграл, то все равно получил бы, в определенном смысле, выигрыш. Дело в том, что именно в этот день, 30 октября 1965 года, в штутгартских “Вулле-Румз” судьба вывела на авансцену жизни Арнольда Шварценеггера три выдающихся фигуры: Рольфа Путцигера, Уэга Беннетта и Франко Колумбу.

Франко Колумбу, которого Арнольд повстречал в тот день в Штутгарте, родился, как и семейство Шварценеггеров, под знаком Льва. На шесть лет старше Арнольда, темноволосый симпатичный чертенок, он казался моложе своего возраста. Ростом всего пять футов пять дюймов, уроженец Сардинии, Франко увлекался легкой атлетикой и боксом, став чемпионом Италии в легком весе. Между ним и Арнольдом тотчас установился контакт. Практически без долгих слов они образовали нерасторжимый союз.

Франко было суждено на протяжении большей части своей карьеры подражать Арнольду, но он никогда не превзошел его. Да, действительно, это был великий атлет, со временем завоевавший большинство главных титулов в области культуризма. Не был лишен он и искры Божьей. Но Франко был обречен навек оставаться в тени Арнольда. И все же он был ему верен, оберегал и любил, как брата. Вечный Санчо Панса при Арнольде, Франко все время отставал от него на шаг. Это может выглядеть странным, но для Арнольда он был его братом Мейнардом, побежденным Мейнардом. И именно это нравилось Арнольду.

Уэг Беннет, видное лицо в британском культуризме, превративший этот вид спорта в смысл своего существования, владелец гимнастического зала и сам спортсмен, будучи в Штутгарте проездом, посетил конкурс на титул “Мистер Европа” среди юниоров. Спорт был для Беннетта почти религией. И когда он увидел октябрьским днем в Штутгарте на помосте Арнольда Шварценеггера, то понял, что нашел своего мессию.

Путцигер, третий из тех, кого Арнольд повстречал на конкурсе в Штутгарте, был владельцем гимнастического зала в Мюнхене и издавал журналы по культуризму, сначала “Геркулес”, затем “Спорт джорнел” и, наконец, “Спорт ревью”. Он и его компаньон Альберт Бусек пригласили Арнольда в Мюнхен, предложив ему работу тренера. Арнольд сказал, что подумает. Путцигер, гомосексуалист, выразил надежду, что молодой культурист примет его приглашение. Он строил в отношении Арнольда большие планы.

С радостным чувством победителя Арнольд вернулся в Грац, где его ждало наказание командования. Арнольд рассказывал, что провел семь дней на гауптвахте, где в его распоряжении было лишь одеяло, холодная каменная скамья и практически никакой еды. Слух о победе Арнольда разлетелся по гарнизону, и скоро его прославляли как героя. Командиры заботились о питании Арнольда и побуждали его тренироваться еще усерднее, чтобы он мог сосредоточить все силы во славу Австрии.

Не надо думать, что Арнольд был угрюмым фанатиком, живущим только ради культуризма и не интересующимся ничем больше. В восемнадцать лет он уже открыл для себя чрезвычайно важную отдушину - природное чувство юмора. Арнольд подшучивал над товарищами, но в меру, чтобы не прослыть задирой. А ведь черта была характерна для него в пору его молодости. Сегодня культуристы рассказывают легенды о шутках Арнольда. И хотя таких историй - миллион, одна из них все-таки наиболее примечательна. Это была довольно “соленая” шутка, которую Арнольд сыграл с наивным культуристом примерно в то время, когда выиграл соревнования в Штутгарте.

В Австрии, во время тренировок в клубе Арнольд, Карл Кайнрат, Курт Марнул и Ганс Гобетц познакомились с неким г-ном К. Отец этого К. был состоятельным человеком, владевшим домом для приезжих и мясным магазином в Глейсдорфе, неподалеку от Граца. Г-н К. восхищался Арнольдом, жаждал добиться таких же успехов и в его присутствии вел себя как сгорающая от любви девушка. К. буквально раболепствовал перед Арнольдом. Однако между вниманием, к которому всегда стремился Арнольд, и бездумным поклонением своему герою существовала тонкая грань. Скоро и пыл, и обожание г-на К. стали ему претить.

Г-н К. умолял Арнольда открыть секрет его успеха. Какие методики тренировок он применяет? Или, например, что он употребляет в пищу? Лицо Арнольда загорелось. И он дал обратившемуся в слух молодому культуристу следующий откровенный совет: "Если ты хочешь иметь такое же тело, как у меня, то должен растолочь ореховую скорлупу и добавить к ней столовую ложку соли. Съешь одну полную ложку этой смеси в первый день. На второй день увеличь дозу до двух ложек в день. На третий - до трех. Продолжай в том же духе до тридцатого дня, когда ты будешь принимать по тридцать ложек в день. К этому времени нарастишь гору мышц. И у тебя станет такая же фигура, как у меня".

Г-н К. был вне себя от счастья. Он немедленно приступил к солевой диете, подсказанной Арнольдом. При этом К. не осознавал, что делает, не зная, что такое количество соли смертельно для кого бы то ни было, будь то рядовой человек или супермен, и что даже небольшие доли соли - проклятье для культуриста, поскольку она задерживает в организме ту самую жидкость, которую они целенаправленно выводят.

Все рассказчики сходятся в том, что г-н К. покончил с этой диетой на семнадцатый день, когда должен был съесть семнадцать чайных ложек смеси соли со скорлупой. Однако в вопросе, каким стал результат арнольдовой диеты, мнения разделились: некоторые очевидцы утверждают, что г-н К. покрылся прыщами с головы до ног, другие - что он очутился в больнице. Остаются бесспорными два факта. Первый - это то, что сегодня, двадцать с лишним лет после того, как г-н К, пал жертвой арнольдовой шутки, он бледнеет как смерть при малейшем упоминании имени Арнольда. И второй - что это была первая и, как считают некоторые, величайшая подначка Арнольда. Но именно она способствовала распространению среди культуристов мифа об Арнольде, привлекла к нему значительное внимание и дает ему повод для бурного восторга всякий раз, когда он рассказывает эту историю.