Одно хорошо в таком ливне — он лучше любой прачечной. Только что вся одежда была в глине, а теперь и следа нет. Или, по крайней мере, её не видно, пока одежда мокрая. А потом можно будет сразу замочить, и взрослые ничего не заметят.
Юра и Наташа вымыты, накормлены и переодеты в сухое, на Наташе смешно сидит халат Юриной мамы, висят рукава, как у бояр из учебника по истории, а ещё она похожа на привидение из книжки про Карлсона.
И Юру, и Наташу слегка знобит: то ли простыли под дождём, то ли замёрзли в Бабаевых пещерах. В окно стучит дождь, постепенно утихая, туча, как пухлая бандероль, отправляется потихоньку дальше на восток, на западе уже видно чистое небо.
Сидя в Юриной комнате, Стасик и Таня слушают, а Наташа и Юра, перебивая друг друга, рассказывают:
— …И мы тогда решили самостоятельно искать выход…
— …А он там где-то в темноте, этот лилипут, ну мы и побежали…
— …Я говорю: Семёнова, надо всё время сворачивать направо, так мы рано или поздно выберемся…
— …То есть мы побежали, потом упали, пошли медленно и сразу заблудились…
— …Ну и давай потихоньку, рукой справа стену ощупываем и сворачиваем…
— …А несколько раз, когда показалось, что в широкий ход вышли, налево повернули…
— …Тут я говорю: надо экономить сушки, а то мы тут можем несколько дней проходить, пока не выберемся или не задохнёмся…
— …А я говорю, давай быстрее выбираться, пока не задохнулись ещё совсем, но мы всё ходили, ходили… и пришли в какую-то комнату, думали, это зал, но потом пощупали — нет…
— …Поменьше размером, и внутри какие-то деревянные сундуки или там ящики вдоль стен, я коленку разбил о них…
— …А там летучие мыши вокруг летают туда-сюда; и мы опять побежали туда-сюда, и тут я говорю: чувствуешь, Юр, как будто сквозняк какой-то туда-сюда…
— …И пошли, откуда дует, сворачивали несколько раз….
— …Тут я вижу — свет; как я завизжала…
— …Выходим — а там такая комната, небольшая, но глубокая…
— …А наверху окошко, и стены вырыты под углом, не залезть… а там небо видно наверху и листья…
— …Ну, говорю, Наташка, становись на плечи…
— …Ну вот чуть-чуть, вот на столечко только не достала…
— …Тогда я говорю: будем голосовые сигналы подавать…
— …И мы стали кричать — сидим и орём, как резаные: спасите, помогите… и тут этот дяденька, из их второго подъезда…
— …Я опять Наташу на плечи взял, а Сергей Сергеевич её вытащил за руку…
— …А потом ремень связал с рубашкой, сам внутрь залез до пояса, я ему на ноги для равновесия села и за дерево держусь…
— …Я ухватился за ремень, а он как потянет, так и не скажешь, что силач…
— …Я ему говорю: то-то вот вы физкультурой всё время занимаетесь, я в трубу видела…
— …А он смеётся: ерунда, говорит, на моём месте так бы поступил любой…
— …Нет, он по-другому сказал; ну и вывел нас и на трамвай посадил, а сам пошёл, хотя уже дождь начался…
— …Мы далеко, оказывается, под землёй дошли, почти до самой Борискиной горки…
Дымится в чашках какао. Гордые пережитым приключением и уже не дрожащие, замолкают Наташа и Юра. «Как сообщить им, что обнаружился другой подозреваемый?» — вот о чём думают Таня и Стасик. Хотя если верны подсчёты, то шпионов на пятнадцатый дом вполне может быть и двое. Даже наверняка их двое.
«Так и скажу», — думают одновременно Стасик и Таня.
«Но скажу завтра, когда всё обдумаю», — думает дальше Стасик.
«Но скажу завтра: поглядим ещё, что мне приснится», — думает дальше Таня.
Пока же Таня Петрушкина, секретарь, сопровождаемая пристальным взглядом кота Роберта, выводит в тетрадке итоги сегодняшнего дня, 26 августа:
Подозрительный: лилипут из 56-й кв. (по списку жильцов — «Гузь Н. М.»)
Расследовали: Красицкий, Семёнова, Петрушкина.
Факты: ходит с непонятным предметом в Бабаевы пещеры, не заблудился, потому что имеет карту. Тыкает в стены. Подаёт сигналы или что-то ещё задумал.
Итог расследования: до конца не разоблачён, подозрительный.
Вывод: продолжать подозревать. Пока не следить.
Поставлена последняя аккуратная фиолетовая чернильная точка. И вот уже оповцы уговариваются о завтрашней встрече для составления дальнейших планов. Сбор назначен, по требованию Тани Петрушкиной, не на раннее утро, а на половину одиннадцатого. Таня объясняет это тем, что завтра с утра ей к зубному. Лукавит Таня: к зубному ей ещё через неделю, просто хочет она сразу предъявить подозрительного соседа с сумкой Наташе и Юре.
Наташу Семёнову, отказавшуюся переночевать в гостях, одевают в короткий свитер Красицкой-мамы, папа Красицкий провожает её домой.
Так и не рассказавшие друзьям о сумасшедшем пенсионере, совсем забытом ими после бегства от грозы, ребята прощаются с Наташей у подъезда: Стасик идёт направо, к трамвайной остановке, Таня — налево, к своему подъезду. Жёлтая бабушка с третьего этажа, глядя на них, грустно кивает.
После дождя земля дышит тяжело, асфальт нервно блестит, ещё один из последних летних дней приближается к вечеру.