Морайя с нетерпением ждала, когда все в доме уснут, чтобы отправиться в охотничий домик. Она убеждала себя, что дело вовсе не в ее желании поскорее поехать к лорду Роану. Просто необходимо сказать ему, что следует положить этому конец. Едва Лиззи ушла спать, Морайя села в постели. На столике рядом с ней горели несколько свечей, в руках девушка держала книгу. Она пыталась ее читать, но не могла, ибо мысли ее были заняты совсем другим.

Морайя говорила себе, что ничего не ждет от этой встречи, поэтому старалась не вспоминать о виконте Роане, о том, как он смотрел на нее, как держал за руки прошлой ночью. Все в ней слишком живо откликалось на эти воспоминания, и она твердо подавила их. Морайя сосредоточилась на том, что скажет ему по поводу этих постыдных ста фунтов. Они заключили соглашение, но денежные подарки в любой форме не значились ни в одном из его пунктов. Она, разумеется, сумеет заставить его понять свои чувства. Одно дело Уикем…

Эти мысли тревожили Морайю, и она решила придать им иное направление. Аббатство. Она спасла Уикем! Ее глаза скользили по розовым стенам спальни, останавливаясь то на высоком старинном комоде, то на цветастых шторах, подобранных в тон балдахину и покрывалу на кровати. Это была ее комната с того самого дня, как Морайю перевели сюда из детской. И дом этот принадлежал ей, отцу и Тэсс. В первый раз за весь день девушка испытала настоящее облегчение. Она спасла свой дом, свою семью. Морайя так беспокоилась утром за отца, а после полудня занималась столькими домашними делами, что у нее почти не осталось времени предаться размышлениям.

Уикемское аббатство снова принадлежит Лэндонам, как и всегда. «Слава Богу, – подумала она. – Впрочем, Бог тут почти ни при чем. Я заплатила дорогую цену, чтобы вернуть дом, и теперь меня же терзают угрызения совести». Между тем терзала ее не столько совесть, сколько воспоминания о том, как она вернула поместье. Не вполне понимая причину волнения, вызываемого в ней живыми картинами недавнего прошлого, Морайя решила отказаться от попыток анализировать свое душевное состояние.

Теперь она направила свои мысли на то, как удержать отца здесь, в провинции, вдали от лондонских игорных притонов. Однако помимо воли то и дело возвращалась к тому, что ожидало ее этой ночью. Джастин высказал желание поиграть в шахматы и, как показалось Морайе, был полон решимости не… не продолжать их… отношения в прежнем духе. Может, все дело в том, что виконт – заядлый шахматист? Нет, человек не откажется от причитающегося ему значительного долга ради того, чтобы проводить ночи за шахматной доской. Морайя не понимала Джастина. Явно желая ее, он избегал к ней прикасаться. Виконт рассуждал о своей чести, но это, иронически подумала Морайя, имело не больше смысла, чем закрывать ворота, после того как лошадь убежала из стойла. Он даже зашел так далеко, что сделал ей предложение, хотя Морайя отлично сознавала его страх связать себя по рукам и ногам. И все это исходило от того, кто унизил ее при первой же встрече. Нет, девушка решительно не понимала, что такое мужское чувство чести. Не понимала она и своих чувств к Роану. Морайя не забыла о горьком унижении, но при этом получала удовольствие от общения с ним. Она не должна обольщаться его умом, нежностью, тем, что виконт, казалось, угадывает ее мысли. Вместе с тем одно лишь прикосновение руки виконта вызывало у нее… о Господи, даже думать об этом было невыносимо!

Морайя заметила, что свечи почти догорели, а в доме воцарились тишина и покой. Она поднялась. Пора одеваться и трогаться в путь. Тут девушка осознала, что вовсе не от этих горьких дум так часто забилось ее сердце.

Роан приехал в охотничий домик за полчаса до полуночи. Он провел день, точнее, то время, когда Эндрю наконец оставил его одного, в размышлениях о родителях и о Морайе, пытаясь все осмыслить. Виконт тревожился и с нетерпением ждал наступления ночи, хотя уверял себя, что дело вовсе не в этом. И вот теперь он здесь. Отделаться от Эндрю вечером не составило труда. Зевнув несколько раз за обедом, кузен заявил, что хочет рано лечь спать. Роан с облегчением подумал, что ему не придется снова накачивать Дрю вином, однако ему стало не по себе, ибо все получилось слишком уж просто. Теперь он вспомнил, с каким любопытством наблюдал за ним кузен последние два дня. Перед вчерашним вечером Роан был поглощен мыслями о том, что ему предстоит, но Дрю почти не выказал недовольства, когда кузен смущенно сообщил, что не может с ним обедать. Не догадался ли Эндрю, чем он занимается по ночам? Нет, это невозможно. Если бы кузен что-то заподозрил, он не преминул бы намекнуть ему об этом. Когда Эндрю узнал от Роана об игре с Лэндоном, виконт удовлетворил любопытство кузена, сообщив, что барон пригласил его поиграть в карты, но просил держать все в тайне. Тот весьма огорчился, что кузен проиграл, но Роан изобразил облегчение – одним поместьем меньше, и никаких забот.

Теперь, оставив мысли об Эндрю, Роан бегло осмотрел первый этаж и с удовольствием отметил, что Норрис, как обычно, точно выполнил его распоряжения. На сервировочном столике стояла холодная закуска. Большой стол был накрыт. В гостиной лежали наготове шахматы, а в камине – дрова, хотя Роан сомневался, что придется его разжечь.

О камине на втором этаже он Норрису даже не упомянул, поскольку спальня им, конечно, не понадобится. Роан покачал головой, грустно вздохнул и подумал, долго ли он сможет это выдержать. Виконт вспомнил, как посмотрел на него лакей, когда он велел ему принести сюда шахматную доску. Норрис явно не поверил своим ушам и попросил Роана повторить приказание. Его изумило, что виконт намерен провести со своей любовницей ночь за игрой в шахматы.

Роан и сам в это не поверил. К тому же она не его любовница, черт побери!. Она… она… о, он сам не вполне понимал, кто для него Морайя, но…

Он услышал стук дверного кольца, эхом отдавшийся в доме. Девушка пришла раньше времени, и на сердце Роана внезапно полегчало.

– Добрый вечер, Морайя. – Он улыбнулся. Она, как всегда, выглядела восхитительно в своем бледно-лиловом платье и черной накидке, прикрывающей обнаженные плечи. Морайя улыбнулась ему, сняла накидку и перчатки изящно и грациозно. В ее манере не ощущалось былой неловкости. Она вошла в гостиную так непринужденно, словно это было вполне привычно, и повернулась к нему. Роан поцеловал девушку, едва коснувшись ее губ, будто прощался с нею навеки, а затем отступил от нее и слегка нахмурился. Виконт удивлялся себе и Морайе, не предполагая такого поворота событий.

Непринужденность не исчезла, когда он налил два бокала хереса, усадил Морайю на зеленый с золотом диван и расположился рядом с ней. Правой рукой Роан поднял бокал, а левой скользнул по спинке дивана, но так и не коснулся обнаженного плеча Морайи. Чуть склонив голову, она пригубила вино. Блики света играли на ее стройной шее и шелковистых волосах. Выбившиеся из прически черные пряди упали ей на спину. Внезапно покой сменился напряженностью. Роан мечтал погладить ее нежную кожу, едва удерживая свою руку. Где же тот разговор, на который он так рассчитывал? Морайя смотрела куда-то поверх бокала, а виконт спрашивал себя, ощущает ли и она эту напряженность. И вдруг его пальцы потянулись к волосам Морайи.

– Вам не… холодно? – тихо спросил он, перебирая шелковистые пряди. – Может, разжечь камин?

– Нет, я… здесь очень тепло, – пробормотала девушка, не глядя на Роана.

Его рука слегка коснулась ее шеи, и волосы Морайи заструились между его пальцами. Она опустила бокал и повернулась к Роану. Ее алые губы чуть приоткрылись, щеки залил румянец, а глаза сияли, как темные аметисты. Наконец девушка молча подняла на него глаза, и ее дыхание участилось. Роан видел, что она не способна скрывать свои чувства. Он читал в ее глазах неприкрытое желание. Несколько дней назад Морайя едва ли подозревала о существовании такого желания, но страстный темперамент мешал ей утаивать волнение. Роан гордился тем, что возбуждал в девушке желание, и страстно хотел снова овладеть ею. Он хотел ее, хотел постоянно и понимал, что Морайя не стала бы ему противиться. Это было бы гораздо большим, чем выполнение условий соглашения, заключенного по ее настоянию.

Роан поставил бокал на столик и склонился к ней, обводя пальцами ее губы и подбородок.

– Морайя, – глухо пробормотал он.

– Да… Джастин? – тихо отозвалась девушка, чуть придвинувшись к нему. Он отчетливо видел, как вздымается ее грудь под низким декольте. «Боже, – подумал виконт, – она же соблазняет меня, сама того не понимая!»

Да, Морайя не предвидела возможных последствий своего поведения. Она не понимала, о чем говорит ее затуманенный взор, и вообще никогда не задумывалась, как действует на мужчин. Господи, она так невинна…

– Вы удивительно красивы, – сказал Роан и тут же отпрянул от нее. Поднявшись, он схватил бокал и подошел к камину. Залпом осушив вино, он посмотрел на Морайю. Глаза ее расширились, а нижняя губа выступила вперед, как у надувшегося ребенка. Разочарована ли она? Или просто озадачена? Роан этого не знал. Но, так или иначе, лицо ее не было безмятежным.

– Как… как чувствует себя ваш отец? – спросил Роан. – Радуется победе?

Морайя отпила вина и спокойно ответила:

– Он… по правде говоря, я не понимаю его состояние. Отец весь день был каким-то притихшим и подавленным. Если он и радуется, то вовсе не так, как я предполагала. Мне почему-то от этого не по себе. Странно и то, что он… он отдал мне весь свой выигрыш, хотя я не просила его об этом.

– Так, значит, это пугает вас, Морайя? Надеюсь, он не собирается начать новую игру, раз отдал вам деньги? Вы опасаетесь за его здоровье?

– Нет, дело не в этом. Я и сама не понимаю, чего боюсь, но поскольку разговор зашел о деньгах…

– А… остальные домочадцы – они-то, наверное, радуются?

Морайя слегка нахмурилась, недовольная тем что он ее прервал.

– Пожалуй, да. Новость распространилась как огонь, все испытали огромное облегчение и благодарны отцу. Его же все это, по-видимому, почти не интересует. А как отнеслись к этому ваши домочадцы? До них дошла эта новость? Надеюсь, ваш авторитет не пострадал?

Роана тронула ее искренняя забота. У Морайи и без того хватало проблем. Мысль о том, что мог пострадать его авторитет, позабавила виконта.

– Нет, дорогая, ничего подобного не случилось. – В глазах Роана вспыхнул огонек. Он оперся рукой на каминную доску. – Да, слух дошел, но мои слуги не придали ему значения. Да и с какой стати? Они же видели, что я ничуть не огорчен. Нет, Морайя, все в порядке, уверяю вас. Думаю, и вам не о чем беспокоиться. Вы слишком молоды для таких забот. О да, я понимаю вашу тревогу за отца, но все же не стоит так волноваться.

Морайя печально улыбнулась.

– Да, я действительно волнуюсь за него… и за Тэсс тоже. Но я уже не так молода, как вам кажется. Обстоятельства моей жизни сложились так, что я чувствую себя почти старухой.

Сердце у Роана сжалось. Поставив на камин бокал, он подошел к дивану, подал ей руку и помог подняться.

– Ну как с вами не согласиться, дорогая? – иронически заметил виконт. – Вы вот-вот впадете в детство, в старческое слабоумие. Так сколько же вам лет, Морайя? Не больше восемнадцати, полагаю. Готов держать пари, что это так.

– Девятнадцать, Джастин.

– Ах, девятнадцать! Ну, тогда пойдемте, старушка, если, конечно, вы в состоянии добраться до накрытого стола, – Улыбнувшись, Роан повел ее в столовую.

Морайя ждала, когда он усадит ее и направится к сервировочному столику, чтобы начать разговор, которого Роан явно избегал.

– Джастин, я должна вам кое-что сказать од…

– Чего вам положить, цыпленка или говядины? – Роан указал на блюдо с холодными закусками.

– Лучше цыпленка, спасибо. А теперь, Джастин, я хорошо знаю, что…

– Грудку, крылышко или ножку? – снова прервал он ее.

– Грудку, пожалуйста. Прошлой ночью…

– Спаржу?

– Да, благодарю вас. – В голосе Морайи звучало раздражение. Роан размышлял, долго ли еще продержится. – Вполне очевидно, Джастин, что…

– А я, пожалуй, отведаю говядины, – беззаботно продолжал Роан и, быстро наполнив тарелку, уселся за стол, старательно подыскивая благовидный предлог, чтобы сменить тему.

– Джастин, если вы будете…

– Должен признаться, Морайя, что я получил удовольствие, побывав в вашем доме. Усадьба очень красивая. Хорошо, что я приехал при свете дня и увидел фасад дома, сторожку и прочее. Конечно, мне хотелось бы осмотреть все подробнее, но и это произвело на меня большое впечатление.

– Благодарю вас, Джастин. Я горячо привязана к Уикему, и мне приятно это слышать, – обрадовалась Морайя, но тут же нахмурилась: – О, но это вовсе не значит, что я… что из-за одного Уикема я могла бы… то есть… моя семья…

– Морайя, – твердо перебил девушку Роан, взяв ее маленькую руку. – Поверьте мне, вам ничего не нужно мне объяснять. Я… я все понимаю, Морайя. Правда, понимаю.

Темно-аметистовые глаза увлажнились.

– Я… спасибо, Джастин, – вздохнула она. – Тогда вы, возможно, поймете, почему я не могу принять…

– Еще вина, Морайя? – продолжал Роан.

– Ах… да, спасибо. Я хочу…

– Наверное, это аббатство одно из самых сохранившихся мест в округе, не так ли, дорогая? – спросил он, подливая вина.

Девушка взяла себе кусочек спаржи.

– Пожалуй, так, Джастин, хотя я повидала далеко не все старинные монастыри и замки. Надеюсь, когда-нибудь все их объехать. А вот прочла я о них немало. Стыдно сознавать, что многие из них сейчас в полном упадке. Но думаю, все изменится, верно? Даже наша судьба…

– Что вы хотите этим сказать? – отпив вина, Роан с интересом посмотрел на Морайю.

– О, ничего особенного, пустяки. Сегодня я получила письмо от мисс Биллингсли, моей бывшей гувернантки, я вам о ней говорила.

Роан кашлянул:

– Да-да, помню. У нее весьма интересные соображения о браке.

Морайя покраснела и занялась цыпленком.

– Так вот. Она теперь живет в Ланкашире. Мисс Биллингсли была свидетельницей вандализма и насилия, Джастин… Разрушение машин, хлебные бунты… Придет ли всему этому конец? Фабрики вырастают в сельской местности, фермеров сгоняют с земли… Ведь должно же хоть что-то измениться, не так ли?

– Признаться, я не люблю думать об этом, но вы, вероятно, правы, Морайя, – вздохнул Роан. Он отпил вина, потом серьезно продолжал: – Очевидно, нужно прислушаться к требованиям парламентской реформы. Мы, разумеется, не должны отдавать это в руки радикалов, и все же…

– И все же игнорировать их невозможно, – вставила Морайя. – Мисс Биллйнгсли недавно слышала речь Коббетта. Своей риторикой о реформе он будоражит весь север страны.

– Я знаю, Морайя. Об актах насилия много говорят, но в правительстве есть люди, уверенные в том, что назревает революция.

– Мне приходилось слышать об этом. Но я не слишком в это верю. А вы, Джастин?

– Я тоже, Морайя. – Роан умолк. Господи, он пустился в разговор о политике с женщиной, да еще с такой привлекательной! Конечно, именно этим он и занимался, хуже того, радовался этому! Виконт грустно улыбнулся и снова заговорил, хотя и понимал, что часть сведений, которыми он владел, несомненно, не подлежит разглашению: – Мне известно, что в правительстве есть и другие люди, думающие иначе. Один из них – мой дядя Джордж, граф Уэстмейкотт. Полагаю, вы о нем слышали. – Морайя кивнула. – Но таких меньшинство.

– О Джастин, неужели кто-то серьёзно хочет упразднить королевскую власть и привести страну к краху? По-моему, у рабочих одно желание – иметь хлеб насущный.

Роан бросил на Морайю испытующий взгляд.

– Именно так утверждает и мой кузен Дрю, сын графа. Он сейчас гостит в Роанбрук-корте… – Роан замолчал, заметив, что девушка встревожилась.

Огорченный этим, он взял ее руку. – Не волнуйтесь, дорогая. Эндрю спокойно спит в своей постели и даже не подозревает, что я уехал.

– Я… мне очень жаль, Джастин, – прошептала она, потупившись.

Глаза Роана, вопреки его воле, скользнули по ее лицу, шее и спустились ниже. Горячая рука Морайи дала ему понять, что политическая дискуссия закончилась. Напрасно он радовался, что напряжение, царившее в комнате, исчезло, – теперь оно вернулось. Роан ощущал это всем своим существом. Он выпил еще вина, сознавая, что ему не следовало это делать. Поднявшись, виконт спросил Морайю, не хочет ли она сыграть, партию в шахматы, полагая, что сейчас это было бы весьма кстати.

Она начала ходить по комнате. Такого с ней прежде не, случалось.

– О, Джастин, вы… гостеприимный хозяин, и я, конечно, с удовольствием сыграю с вами партию, но… но это не совсем то… наше… соглашение не предусматривает, что вы обязаны меня развлекать. Оно…

Роан подошел к ней.

– Я хорошо помню условия нашего соглашения, Морайя. Не стоит вспоминать о нем. Не буду говорить и о том, как я хочу вас. Я должен вести себя как джентльмен. Так вы готовы сыграть партию в шахматы?

Морайя играла довольно хорошо, но ни ей, ни Роану не удавалось, как следует сосредоточиться. Он пытался, не смотреть на ее грудь, отводил глаза от алых полуоткрытых губ. За игрой они разговаривали мало, но когда их глаза встречались, виконт чувствовал что-то, с первого раза возникшее между ними. Его слон взял ее коня, а Роан поклялся себе, что не возьмет сегодня Морайю. Он не должен этого делать. В конце концов, они все-таки углубились в игру. Ее первые ходы были удачными, но потом она играла слабо.

– Вы неплохо играете, Морайя, – заметил Роан, объявляя ей шах, – но…

– Но, к сожалению, у меня мало практики, я знаю. Хотя мисс Биллингсли была хорошим учителем.

– Не сомневаюсь. Она, как видно, постаралась хорошенько обучить вас.

Девушка настороженно посмотрела на Роана, увидела огонек в его глазах и непринужденно рассмеялась, очаровав этим виконта. Он снова горько пожалел о том, что Морайя отказалась выйти за него замуж, но тут же подавил это чувство. Она отвергла его предложение, и это к лучшему. «Так ли?» – спросил себя виконт, когда Морайя с улыбкой взяла его пешку.

– Как видно, вам очень не хватает мисс Биллингсли? – поинтересовался Роан.

– Да. Мне очень приятно общество Тэсс, и у меня есть еще приятельница Сара, но… я привыкла к беседам, пробуждающим мысль. Мы всегда вели их, пока не…

– Пока – что?

Она склонилась к доске.

– Пока? Да ничего, право, пустяки. Я… я, кажется, проигрываю, да? Вот так, я могу пойти ферзем, но боюсь, это уже не поможет.

Роан быстро взял ферзя и закончил игру, не переставая думать о последней фразе Морайи. Игра не доставила ему особого удовольствия.

Они поднялись, и виконт помог ей надеть накидку. Девушка снова бросила на него особый, знакомый ему взгляд.

– Не смотрите на меня так, Морайя, – тихо проговорил он, застегивая ее накидку. – Это трудно вынести.

– Не понимаю вас, Джастин, – прошептала она.

– Иногда, малышка, я и сам себя не понимаю. Но не стоит к этому возвращаться. Идемте. Я немного провожу вас. – Роан повел ее к двери, но Морайя остановила его.

– Все это хорошо, Джастин. Но есть еще кое-что. Я имею в виду… те лишние деньги, которые отец якобы выиграл у вас. Джастин, не сомневаюсь, вы прекрасно умеете считать и… о, неужели вам не ясно, что я не могу принять от вас деньги и чувствую себя…

– Дорогая, почему это не дает вам покоя? Как вы помните, я был изрядно пьян. Вспомните также об усталости и напряжении. Игра затянулась, и ваш отец выиграл несколько больше, чем мы рассчитывали. Не возьму в толк, почему вы видите в этом какие-то скрытые мотивы. Давайте договоримся больше не думать об этом, – непринужденно предложил Роан.

Она вздохнула, прищурившись посмотрела на Роана, и кивнула. Однако он видел, что Морайя не поверила ни единому его слову. Тем не менее, с этим теперь было покончено и она сможет расплатиться с самыми неотложными долгами.

Они молча ехали рядом, пока не добрались до границы их владений.

– Встретимся завтра на балу у Кроули, – напомнила Морайя, когда они придержали лошадей.

– Да. Первый вальс мой, Морайя.

– Но я… – начала она, и Роан нахмурился. – О, конечно, Джастин, первый вальс. А потом, в ночь на пятницу я…

– Да, Морайя, ночью в пятницу, – подтвердил он, не желая ее обидеть.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

– Спите спокойно, малышка, – прошептал виконт, но, увидев во тьме одинокого всадника, понял, что ему не удастся хорошо выспаться.