– Проблем возникнуть не должно, господин, – бодро рапортовал Аэцию Констанций, только что вброд перешедший Фрудис и присоединившийся к спешившимся западным конникам, наспех завтракавшим bucellatum , жестким печеньем, выдаваемым бойцам во время полевых кампаний. – Франки перепились, как свиньи, и лыка не вяжут, – даже стража. Не сомневаюсь, они уверены, что ни одного римского солдата и за тысячу миль не отыщется. – Он взял протянутые Аэцием печенье и бокал вина. – Спасибо, господин. Думаю, у нас получится. Пусть мы и легкая конница, но за нас должен сыграть эффект неожиданности и… полагаю, лучшей возможности у нас может и не быть. – Сделав большой глоток, он обезоруживающе улыбнулся. – Что скажете, господин? Рискнем?

Если судить по его тону, то может сложиться впечатление, что Констанций предлагает всего лишь поохотиться на зайцев в своем родовом имении в Провинции, криво ухмыльнулся Аэций. Ему нравился этот энергичный молодой парень, в один прекрасный день появившийся в лагере западной армии в сопровождении полудюжины бандитского вида bucellarii и предложивший свои услуги. Отказываться от них было просто глупо – в армии людей и так не хватало, – и Аэций сделал Констанция своим трибуном, с испытательным сроком, – до тех пор, пока назначение это не будет согласовано с консисторией. За исключением легкого намека на то, что в родных краях он стал persona non grata (вследствие скандала, вызванного обольщением жены одного местного сенатора), Констанций о себе ничего не рассказывал, но признал очевидное: что он происходил из богатой и знатной семьи. Но под его веселой беззаботностью – в этом Аэций не сомневался – скрывался человек жесткий, независимый и не по годам мудрый. Великолепный наездник и прирожденный лидер, казалось, незамедлительно ставший своим как среди офицеров, так и солдат, Констанций – как, впрочем, и вся его свита – уже вскоре на деле продемонстрировал свою полезность.

Легкие конные подразделения действующей армии Аэция должны были выяснить, что намереваются предпринять франки. Те, номинально будучи федератами, ушли под предводительством короля Клодия с предоставленных им у нижнего Рейна территорий и, согласно поступившим сообщениям, двинулись по провинции Вторая Белгика на запад, в направлении реки Фрудис. После того как разведка донесла Аэцию, что франки разбили лагерь у небольшой деревушки Хелена в окрестностях Неметака, Констанций вызвался проверить полученные сведения. Действуя в одиночку, заявил новоиспеченный трибун, он сможет подобраться к франкам поближе и рассмотреть их диспозиции в мельчайших подробностях.

Аэций ему доверился, и Констанций не подвел.

– Численность? – спросил полководец.

– Точно не скажу: их палатки стоят на довольно-таки большом участке земли. Примерно между пятью и десятью тысячами человек.

– Расстояние?

– Немногим более двадцати миль отсюда. На всем протяжении пути – низина, так что часа за три доберемся.

– Хорошо вооружены?

– Не думаю, господин. Мне вообще показалось, что у них там – всего лишь большая пирушка.

– Пирушка! Да будет тебе заливать, Констанций!

– Нет, серьезно, господин, все выглядит так, будто они собрались что-то отпраздновать. Вырядились в лучшие свои одежды; повсюду расставили большие тенты, вокруг которых суетятся повара и кашевары. И, – сделав многозначительную паузу, Констанций продолжил, – вот что может быть важно: над одним огромным, ярко раскрашенным шатром реет какой-то флаг.

– Клодий?

Улыбнувшись, Констанций пожал плечами.

– Если так, то нам очень повезло, господин.

– Так чего же мы ждем? Найди себе свежую лошадь; я немедленно прикажу bucinator трубить общий сбор.