Крепко держа за древко старый отцовский angon – заершённый, с длинным железным наконечником, дротик, Клеф лежал, прижавшись к земле, за дубом, росшим на краю расчищенного под пашню участка леса. Росчисть эту надвое делила дорога, по которой вскоре должен был проехать Гизульф. Тишину Тюрингского леса, занимавшего большую часть территории, на которой проживало племя Клефа, тюринги, нарушал лишь стук дождевых капель по земле, все еще – несмотря на то, что уже пришла весна, – покрытой желтыми осенними листьями.

С холодной, контролируемой яростью Клеф припомнил тот летний день годичной давности, когда от руки Гизульфа, заносчивого, неотесанного юноши из comitatus местного вождя, погиб его отец, простой kerl , земледелец. Когда Гизульф беспечно проскакал по колосящемуся яровой пшеницей полю, отец Клефа сделал ему вполне обоснованное замечание. Гизульф же в ответ наотмашь ударил старика толстым концом своего копья. Тяжелое, обитое железом древко угодило прямо в голову, пробив череп – непреднамеренное, но все же убийство. Позднее, столкнувшись с Клефом, Гизульф бросил к ногам парня римский solidus .

– Wergeld , за смерть твоего отца, – надменно произнес воин. – Гораздо больше, чем он, простой kerl , стоил.

– Я не возьму его, – ответил Клеф и плюнул на монету.

Гизульф лишь пожал плечами и, смеясь, поехал дальше. Solidus так и остался валяться в грязи.

«Я обязательно отомщу, – подумал Клеф, – но лишь тогда, когда буду к этому готов». В течение многих недель отслеживал он привычные перемещения Гизульфа, но ничего не предпринимал, давая воину возможность почувствовать себя в безопасности – мнимой. В последнее время Гизульф взял за привычку каждый божий день наведываться в соседнюю деревушку, к одной богатой вдовушке. Несколько раз проследив за своим врагом, Клеф точно знал, по какой дороге тот будет возвращаться, и теперь, спрятавшись в укромном месте, предвкушал сладкий миг расплаты.

Наконец он раздался: приглушенный – из-за сырой после прошедшего дождя земли – стук копыт. Затем на росчисти появился Гизульф, крупный юноша на тощем боевом коне. Подняв angon , Клеф отвел державшую его руку назад, дожидаясь, когда враг проедет мимо дуба, и его широкая спина будет представлять собой отличную мишень.

Вдруг Клеф услышал слабый, глухой рокот – трубили в рог! Звуки эти были ему знакомы: то Этцель [58] , предводитель гуннов, призывал всех присягнувших ему на верность, как гуннов, так и германцев, немедленно явиться на место сбора. Мгновенно опустив angon , Клеф повернулся и со всех ног побежал сквозь лесную чащу в том направлении, откуда доносились трубные звуки. Месть подождет, сказал он себе. Пусть Гизульф поживет еще немного – взаймы. Время его истечет, когда он вернется домой из похода, в который их поведет Этцель.