На следующее утро Софи встала ни свет ни заря, чтобы как следует подготовиться к своей новой роли на кухне. Обычно большинство отдыхающих с большим удовольствием обедало в три пополудни, и обед, как правило, состоял из нескольких блюд. Для более изысканной публики, обедавшей в шесть, предназначался весьма сложный завтрак, кроме того, уже становился модным обычай устраивать ленч с чаем и пирожными. Вечерний ужин подавался независимо от того, во сколько был обед и, как правило, состоял из холодных закусок. В общем и целом, именно таков был распорядок «Старого Корабля».

Софи была чрезвычайно рада тому, что в свое время добрая миссис Миллард познакомила ее с изготовлением английских пудингов, но все-таки предпочитала подходить к этому делу творчески. Ей казалось странным, что на здешней кухне говорили «пудинговая перемена», в то время когда на стол подавались и другие сладкие блюда. Во Франции все подобные кушанья были известны как «десерт». Но в Англии «десертом» называли свежие фрукты, которые подавались в конце обеда вместе с орешками и сладостями. Софи решила, что в независимости от того, сколь изысканным будет приготовленное ею блюдо, оно все равно будет называться пудингом.

Помощнику Гарри, добродушному четырнадцатилетнему пареньку по имени Джош, поручили помогать француженке. Никакой тяжелой работы Джош не боялся, и благодаря этому Софи вскоре забыла о его мальчишеской неловкости. Он тер для нее плитки шоколада, колол сахарные головы, взбивал яичный белок, выполнял другую работу.

Однажды он уже разложил куски белой холстины в емкости для приготовления пудинга, а Софи уже было собралась заворачивать в нее начинку, как в кухню вошел мистер Хикс и, хлопнув в ладоши, попросил внимания.

– Минуточку, это касается всех! Капитан Морган, офицер акцизной службы Его Величества прибыл в наше заведение, чтобы допросить весь наш персонал по поводу убийства двух таможенников, хорошо знакомых некоторым из нас.

Лишь только поднялся недовольный шум, мистер Хикс небрежно махнул рукой.

– Не волнуйтесь, ни на кого из здесь присутствующих подозрение не пало. Не по вашу душу пришел сюда этот офицер. Мистер Баркли и мистер Дин находились в пивной «Старого Корабля» в тот роковой вечер, и капитан Морган лишь надеется добыть хоть какие-то сведения, которые, возможно, помогут быстрее арестовать убийц. Вас будут вызывать по одному.

Софи была удивлена, что за дело взялся чиновник акцизной службы. Обычно, в обязанности этой службы входил контроль за сбором в пользу короны определенной суммы с того или иного товара, а также выдача торговых лицензий. Но этот офицер, похоже, настолько преуспел в борьбе с контрабандистами, что именно ему поручили вести все расследование.

Когда подошла ее очередь, Софи постучала, в дверь отдельного кабинета, где проходил допрос, и голос капитана Моргана попросил ее войти. Он что-то писал, сидя за столом.

– Садитесь, – сказал капитан, не поднимая глаз.

Она села на стул, что стоял напротив, и положила руки на колени. Его волосы были напудрены, а прическа была обычной: все те же букли над ушами, да косица сзади, по военному образцу перевязанная черной лентой. Судя по всему, прежде он служил в регулярных войсках. Вот почему его отряд отличала столь высокая дисциплина. Софи перевела взгляд на руки капитана. Сильные, широкие в кости, но не лишенные изящества. Такие руки способны не только на нежность, их обладатель мог быть жестким и даже жестоким. Она вновь посмотрела на его лицо. Сейчас он о чем-то задумался. От него веяло спокойной силой, и он был так отчаянно красив… Софи вновь почувствовала, как ее влечет к этому человеку, как и тогда – на улице, перед гостиницей.

Капитан отложил перо и, подняв глаза, перехватил ее взгляд. Он широко улыбнулся.

– Ах, это вы, мисс Делькур! Приношу вам свои извинения. Думал сейчас будет очередь официанток из пивной. Ну как вы сегодня, после того вечера?

– Нормально…

Капитан заметил, что в отличие от вчерашнего вечера, она сохраняет полное самообладание и прекрасно знает, что именно ей следует говорить.

– Рад это слышать. Ну, а сейчас я задам вам несколько вопросов.

Перевернув очередную страницу своей объемистой в сафьяновом переплете записной книжки, он вновь взялся за перо.

– Ваше имя и адрес мне известны. Когда и при каких обстоятельствах вы прибыли в Англию?

Обстоятельно записав все сказанное Софи, он оставил перо, и, сцепив пальцы, положил руки перед собою.

– Прежде чем вы еще что-либо мне скажете, я решил объяснить вам, почему так важно найти этих убийц. Слышали ли вы когда-нибудь о том, что если бы каждого рыбака занимающегося контрабандой или служившего контрабандистам перевозчиком сажали в тюрьму, то на рынках южного побережья уже не нашлось бы ни единой рыбки.

– Да, слышала… но как же тогда вы с ними поступаете?

– Мы арестовываем их лишь при поимке с поличным. Но они скользки как угри, которых ловят, и частенько могут заручиться поддержкой уважаемых граждан, как правило, тайно покупающих у них товар. Свободный от налога товар был, есть и будет искушением, перед, которым не устоять. В прошлом мне приходилось видеть и церковные кафедры, набитые коробками с чаем, и подвалы особняков знати, заваленные бочонками с незаконно ввезенным бренди. Богатых людей с их связями, могуществом и влиятельными друзьями гораздо труднее поймать за руку…

– А какое это имеет отношение к убийству тех двух таможенников?

– Ах да, – вернулся он к своим мрачным размышлениям. – Это уже совершенно другая категория. Полным-полно рыбаков-контрабандистов, готовых схватиться за оружие в случае, если кто-то застал их за черным делом, но те, о ком я говорю, куда более преступны и порочны и занимаются широкомасштабной контрабандой. Порой они действуют бандами численностью не менее ста человек. Они отличаются крайней жестокостью и терроризируют рядовых граждан для того, чтобы те прятали их незаконно ввезенное добро. Они не проявят жалости ни к мужчине, ни к женщине, попавшейся им на пути, и без всякого промедления перережут горло своего товарища, заподозренного в предательстве.

Хотя, большинство подобных банд уже разгромлено, осталось еще так называемая брумфилдская группировка, во многих случаях превосходящая наши отряды как в силе, так и в хитрости. И у меня есть причины считать, что теперь они орудуют здесь.

– Но как же они посмели высадиться здесь, когда в брайтонском лагере расквартировано столько драгун?

– Их дерзости нет предела!

– Вы думаете, что они убили ваших товарищей?

– Судя по тому, как совершено это преступление, это почерк брумфилдской банды. – Он избавил ее от некоторых подробностей убийства, не предназначавшихся для ушей порядочных девушек. – А потому, мисс Делькур, вы должны осознавать, сколь важно сообщить мне все, что вам известно.

– Только дайте мне честное слово, что никогда не раскроете источник полученных вами сведений. Кроме того, если вам потребуется еще меня допросить, приходите сюда. Я слишком уважаю свою хозяйку, чтобы водить к ней в дом посторонних людей.

Он снова отложил перо.

– Согласен выполнить ваши условия. Поверьте, они для меня не новость.

– Просто я надеялась, что мистер Баркли и мистер Дин отреагируют на мое послание иначе, – голос ее дрогнул. – Мне кажется, что я невольно стала причиной их смерти.

Рори Морган откинулся на спинку стула, еле слышно сказал:

– Продолжайте.

Рассказав ему все, Софи замолчала, горестно понурив голову. Капитан встал и положил ей на плечо руку.

– В любом случае, в том, что произошло, не ваша вина. Вы выполнили свой долг, как законопослушная гражданка. Они тоже, насколько могли, старались выполнить свой. Спасибо, что вы мне все рассказали…

Она смотрела на него чуть не плача.

– Мне отвратительно насилие. Я думала, вся это кровь осталась там, на моей родине, с берегов которой я бежала сюда. Но беда уже поджидала меня, лишь только я сошла на английскую землю!

– Что произошло?

Морган внимательно выслушал подробности совершенного на Софи нападения и историю ее чудесного спасения. Вернувшись к столу, он записал приметы мнимого Барнза и его сообщников.

– Поскольку по долгу службы, вы часто бываете в горах и контролируете здешнее побережье, я подумала, что, может быть, вам что-то говорит фамилия Барнз? – спросила с надеждой Софи.

В ответ он лишь отрицательно покачал головой.

– Мне известно о подобных преступлениях против новоприбывших эмигрантов, и уже сделано немало арестов. Однако о троице Барнза мне еще слышать не приходилось… А как получилось, что на вашем попечении оказался маркиз? А мальчик? Он что, сирота?

Софи рассказала о случившемся с нею во Франции, по-прежнему скрыв правду о происхождении Антуана.

– Так что сейчас я устроена хорошо, но не успокоюсь, пока не буду уверена, что другие люди уже больше никогда не пострадают от Барнза.

– Можете положиться на меня, я сделаю все, чтобы эту троицу схватили.

Софи с благодарностью кивнула.

– Спасибо, мне сразу, же будто легче стало дышать. Я теперь буду более внимательно смотреть по сторонам, и кто знает, быть может, сыграю свою небольшую роль в поимке брумфилдской банды.

Сказанное ею чрезвычайно его заинтересовало.

– Вот как? Должен заметить, что во время посещения домика миссис Ренфрю я обратил внимание, что оттуда наверняка отлично просматривается вся береговая линия. Я обязательно выдам вам подзорную трубу, но вы обязаны никому ее не показывать.

– И на что же я буду в эту трубу смотреть?

– На ворота какой-нибудь усадьбы, что оставлены настежь открытыми на ночь, чтобы в них могли проскочить повозки с доставленными товарами, какой-нибудь маркер, появившийся близ берега там, где вчера еще его не было, следы на песке, лопасти мельницы, остановленные в момент прилива в определенном положении.

– А что такое маркер?

– Ну, это вроде как маленький буй, как правило, это несколько пробковых поплавков, которые не так просто заметить с берега. Они применяются в том случае, если контрабандисты доставили, например, бочонки с бренди либо с корабля в нейтральных водах, либо у самой Франции, но не уверены, можно ли их спокойно выгружать на берегу. Тогда к бочонкам привязывают груз, чтобы слегка притопить, а сверху цепляют маркер. Естественно, все это делается лишь в том случае, когда злодеи уверены, что за ними не следят таможенники.

– Дайте мне эту подзорную трубу.

Он был просто восхищен твердостью ее духа. Несмотря на все то, что он рассказал, и то, что ей уже пришлось перенести, эта девушка тем не менее хотела ему помочь. Капитан извлек из кармана камзола подзорную трубу и жестом пригласил Софи к окну. Там он показал, как следует пользоваться этим оптическим прибором, после чего протянул его Софи.

Посмотрев в это чудо науки, девушка увидела на горизонте корабль. Его паруса вздымались на ветру, словно гигантские лепестки розы. То было Прекрасное зрелище. Софи опустила прибор и, сложив, положила его в футляр, но взгляд ее по-прежнему не отрывался от горизонта.

– Моряки на том судне наверняка видят в подзорную трубу французский берег.

– Вас охватила тоска по родине? – участливо спросил Рори.

– Порой я и впрямь испытываю ностальгию, – тихо призналась она, тронутая его пониманием, – хотя мне и посчастливилось спастись, бежав оттуда.

– Помните одно, этот новый режим не изменит ни Парижа, ни пейзажей и небес Франции, которую вы знали.

Она отвернулась от окна, вопросительно посмотрев на Рори.

– Вы говорите так, как будто знаете, каково это – быть на чужбине.

– Я помню, сколь часто мысли мои обращались к родине, когда я служил в Индии.

– Когда я вернусь во Францию, – твердо сказала она, – а я надеюсь, что это когда-нибудь обязательно случится, я уже ни за что не покину родину.

Софи положила подзорную трубу в карман своей юбки и, разгладив передник, заверила, что будет как следует прятать ее в доме Клары.

– Я очень рад, что вы согласились с нами сотрудничать. Время от времени мы будем встречаться, и вы расскажете о том, что заметили подозрительного.

– Мне следует приходить в таможенную управу?

Рори отрицательно покачал головой.

– Я там редко бываю. В любом случае мне не хотелось, чтобы кто-то еще знал о том, что я заручился вашей помощью. Чтобы не возбудить подозрений, я просто буду ухаживать за вами как за красивой девушкой. Вы не против того, чтобы совмещать мнимый флирт и дело?

Она на мгновение задумалась.

– И для этого вы придумали всю затею с подзорной трубой. В таком случае, я чувствую себя полной дурой.

– Что вы, что вы! – возмутился он. – Любые, даже самые ничтожные сведения могут в конечном счете привести к аресту злодеев. И данное вам поручение никоим образом не связано с моим личным желанием познакомиться с вами.

Она видела, что капитан говорит от чистого сердца, к тому же ей очень хотелось встретиться с ним вновь.

– Ну, в общем, у меня бывают свободные вечера.

– И когда же ближайший? Мне бы очень хотелось, мисс, пригласить вас отужинать и потанцевать в харчевню «Касл Инн».

– Как насчет следующей недели?

– А раньше никак не получится?

Она напомнила ему, что у него, как и у нее, на этой неделе будет предостаточно работы. Наконец они договорились, и явно удовлетворенный капитан распахнул перед Софи дверь, и она вернулась на кухню.

Когда в тот вечер Софи пришла домой, Клара как раз выходила из спальни мальчиков.

– Клара, – начала Софи, – сегодня на работе нас допрашивал офицер акцизной службы, который вчера к тебе заходил.

– Капитан Морган? Ну и что же…

– Я рассказала ему про Барнза. Нет, нет, не сердись. Он дал мне честное слово, что если понадобится, будет приходить ко мне только на работу. Он также пригласил меня отужинать вместе с ним в «Касл Инн».

– Ну, тогда все нормально, – дружелюбно сказала Клара. – Но если он всерьез приударит за тобой, не вздумай воспользоваться моей гостиной.

Софи так и прыснула со смеху.

– Ну что ты, Клара! Я уж позабочусь о том, чтобы он дальше калитки не ходил.

– И чтоб его даже на улице нашей видно не было, – суровым тоном заявила Клара. – Мне не хочется, чтобы эта вертлявая миссис Фарлоу подглядывала из-за занавески, а потом распространяла бы по всей округе сплетни, что в наш дом по ночам ходят мужчины.

– Не волнуйся, – успокоила ее Софи, – поступлю, как скажешь.

В ту ночь она вновь слышала отдаленный грохот, происхождение которого никак не могла понять. Откинув одеяло, Софи на цыпочках подкралась к окну. Там виднелась лишь залитая лунным светом улочка да застывшие в ночной тишине деревья. Судя по всему, именно морские волны порождали эти странные звуки. Достав подзорную трубу, Софи прошла в спальню мальчиков, окно которой выходило к морю. Прильнув к окуляру, она долго осматривала окрестности, но ничего особенного не увидела. Так и не узнав, что же является источником тревоживших ее шумов, Софи вернулась к себе. Вскоре она услышала, как в дом вошел ночной дружок Клары.

Слава Богу, что, по крайней мере, на кухне «Старого Корабля» к Софи не приставали мужчины. За исключением шеф-повара, державшегося с ней исключительно в пределах служебной субординации, все остальные относились к девушке достаточно враждебно, подозревая в стремлении выжить кого-нибудь из них с доходного места.

В те времена все думали, что женщина хороша, когда речь идет о домашней стряпне. Но когда дело касалось замысловатых блюд, по старой традиции считалось, что готовить их должен только мужчина. Софи знала, что в Европе так повелось с тех пор, когда на кухнях было невыносимо жарко из-за огромных открытых очагов. Работать там можно было лишь раздевшись почти догола. Однако с тех пор все изменилось, в том числе и кухонная техника.

Генриетта предложила одно из своих платьев для свидания с Рори.

В качестве фешенебельного заведения «Касл Инн» была главным конкурентом гостиницы «Старый Корабль» в Брайтоне. Там был свой собственный великолепный бальный зал и, кроме того, в «Касл Инн» нередко можно было увидеть самого принца Уэльского. В гардеробе Софи просто не было одежды, соответствующей здешнему уровню изысканности.

– В доме графини де Ломбард хранится целая коллекция платьев для девушек нашего возраста, – объяснила Генриетта. – Их так много потому, что девушки на выданье не могут посещать все светские мероприятия в одной и той же одежде. Есть еще ларец с шелковыми цветами и крохотные ладанки с сухими духами, но если хочешь, можешь воспользоваться своими украшениями. Большинство из платьев изготовлены по новой моде из мягких тканей: тончайшего муслина, прозрачного батиста и шелкового газа, с кружевным лифом и юбками в мелкую сборку. Такой фасон сделать довольно просто, в том числе и тем французским дамам, которые сроду себе платьев не шили, особенно если учесть, что всех их с детства учили кройке и вышиванию.

Софи примерила несколько платьев, прежде чем сделать окончательный выбор. Генриетта выразила единственное сожаление о том, что Софи пойдет на бал без пожилой дуэньи-компаньонки, как требовал того французский этикет.

– Дуэнья? – рассмеялась Софи. – Что до меня, то я считаю подобный обычай давно устаревшим. Для меня он забыт, как и та жизнь, что окружала нас на родине.

Когда Софи вышла со взятым на прокат платьем, она подумала, что детская невинность Генриетты так же далека от взглядов на жизнь дочери парижского кондитера, как луна от земли.

Клара была потрясена, увидев Софи в этом платье, и сразу же предложила девушке надеть на свидание свои золотые серьги. Примерив украшение, Софи залюбовалась, глядя на себя в зеркало.

– Наверное, приданое?

– Угадала, – бросила Клара. – Они тебе очень идут.

Теперь Софи была окончательно готова к встрече с Рори. В выбранном ею платье тончайшего зеленого батиста и золотых серьгах, она была действительно великолепна. Софи накинула на плечи плащ и вышла на улицу. Проезжавший мимо сосед доставил девушку на своей повозке до Стайни, где неподалеку от Морского Павильона находилась таверна «Касл Инн».

Она сразу же заметила Рори, стоявшего у входа в полной парадной форме. Совершенно неожиданно Софи почувствовала, как затрепетало ее сердце. Он поспешил к ней и, взяв под руку, повел внутрь.

– Я с нетерпением ждал этого вечера, Софи, и думаю, что никакая контрабанда на свете не помешала бы мне прийти на встречу с вами.

Приняв из ее рук плащ, Рори протянул его гардеробщице.

– Есть что-нибудь новое с тех пор, как мы с вами в последний раз виделись?

– Я была очень занята, и как это ни прискорбно, пока мне не о чем вам доложить.

– Не беспокойтесь. Все еще впереди.

– Ну, а как вы, капитан? Надеюсь, дело сдвинулось с мертвой точки?

– Нет, пока никаких зацепок. Но не будем более возвращаться к этой теме. Ведь мы пришли сюда развлекаться.

Они прошли в бальный зал. Как и в «Старом Корабле», он представлял собой большое, прямоугольное помещение, хорошо освещенное сотнями свечей в сверкающих канделябрах. Зеркала на стенах отражали собравшееся здесь блестящее общество: женщин в модных платьях пастельных тонов, мужчин в ярко красных камзолах. Тут и там мелькали цвета войск Его Величества: синий, зеленый, бордовый и черный. Все юные модники были коротко пострижены, и их волосы не были посыпаны пудрой. Одни лишь драгуны составляли исключение. В своей великолепной униформе они по-прежнему, как и большинство присутствующих здесь французов, носили напудренные парики.

Музыканты на галерее наигрывали какой-то веселый деревенский танец, и Рори вывел Софи в центр зала. Хотя этот танец был вовсе не знаком мадемуазель Делькур, его на несколько напоминали фигуры старых французских менуэтов. Софи почувствовала необыкновенную легкость, когда они вместе с Рори закружились в танце. Во время ужина в семейном зале для ассамблей Софи профессиональным взглядом окинула буфетный стол: ей очень хотелось сравнить лучшие кондитерские деликатесы «Касл Инн» с тем, что делали в «Старом Корабле».

Лучший торт здесь был изготовлен в виде замка е башнями и зубчатыми стенами. Софи прекрасно знала, что подобные шедевры изготовляются путем обсахаривания основного каркаса, сделанного из проволоки и папье-маше. Хотя в этом кулинарном произведении видна была умелая рука, бесспорно, кондитер «Старого Корабля» превзошел здешнего мастера, изготовив торт в виде галеона под парусами.

Пока они ужинали, Рори расспрашивал Софи о ее жизни во Франции и о том, что она думает об Англии. Сам он рассказал ей о своем детстве, проведенном в глухой деревушке графства Суррей, и о том, как, следуя по стопам отца, он пошел на военную службу и получил ранение в кровопролитном сражении во время Ист-Индийской кампании.

– Я долгое время болел. Из Индии меня отправили кораблем на родину, где по состоянию здоровья уволили из рядов армии Его Величества. Уже никто не надеялся, что я поправлюсь от болезни.

Он улыбнулся, видя, как ее лицо приняло озабоченное выражение.

– Сейчас в это трудно поверить, не так ли? Наш семейный врач послал меня в Брайтон, сказав, что морской воздух может меня излечить. Поскольку он и впрямь пошел мне на пользу, а моя военная карьера закончилась, я и поступил на акцизную службу. Это была единственная возможность навсегда остаться близ моря.

Далее он рассказал Софи о том, что у него есть три сестры, две из которых уже замужем. Его вдовая мать живет в небольшом приморском городке в нескольких милях от Брайтона. Он был заинтересован историей жизни Софи.

– Должно быть, вы проработали все то время, какое сверстники ваши проводили в невинных детских забавах?

– Нет, почему же, мне разрешалось играть и отдыхать, кроме того, я ходила в школу. Но понимаете, изготовить какую-нибудь новую пастилу для меня было поинтереснее любой игры. Быть может, мое воображение пленяла золотистая фольга и разноцветные эссенции, которыми я пользовалась.

Софи говорила чуть-чуть кокетничая, она явно хотела понравиться капитану.

– Вам бы следовало открыть собственную кондитерскую, – заметил он.

– Это моя мечта, – прошептала Софи. – А пока мне еще столько всего предстоит. Следующей весной я намереваюсь устроиться на работу в Морской Павильон.

– Желаю вам удачи, Софи.

Когда музыка заиграла вновь, Софи заметила, что на пороге бального зала появился высокий, быстрый в движениях мужчина. Лица его не было видно, но фигура показалась Софи знакомой. Он провел в зал довольно веселую компанию, которая проследовала в обставленный золоченой мебелью павильон, оттуда открывался прекрасный вид на танцующих. Когда он нагнулся, чтобы поднять оброненный одной из дам веер, Софи наконец удалось разглядеть его лицо. Ей стало не по себе, но все же спустя мгновение она удивленно воскликнула.

– Вы только посмотрите, да это же Том Фоксхилл, который спас меня и Антуана.

Увы, обаяние этого человека, к прискорбию Софи, обезоруживало ее даже на таком расстоянии. Он был слишком красив.

Том, заметивший ее в тот же момент, почувствовал огромное облегчение. После стольких недель бесплодных поисков, он все-таки ее нашел! Ее партнер только что увел девушку из середины зала, и вот теперь она стояла гордо подняв голову, и ее янтарные глаза были в изумлении обращены на Тома. И словно все, кто был в этом огромном зале, канули в небытие, столь чарующи были взоры, которыми они обменялись. Оттолкнув рукою преграждавший ему путь стул, Том направился к ней. У него из головы не шли воспоминания об их ссоре, которую она тоже наверняка помнит. Слава Богу, она не отвернулась и даже слегка улыбнулась, когда увидела, что он движется ей навстречу.

Подойдя к девушке, Том отвесил поклон сказав:

– Ваш покорный слуга, Софи:

– Ну вот мы и опять встретились при непредвиденных обстоятельствах, – негромко промолвила она. – Позвольте мне представить вам капитана Моргана. Рори, это мистер Фоксхилл, мой добрый самаритянин.

Том, обменявшись парой вежливых фраз с Рори, вновь обратился к Софи.

– Я так рад видеть вас вновь. Но мы не можем говорить здесь. Для меня будет большой честью, если вы и капитан присоединитесь к нашей компании.

Да, такого оборота Рори вовсе не мог предвидеть, судя по всему, ситуация выходила из-под его контроля. В компанию мистера Фоксхилла входили несколько преуспевающих молодых повес со своими милыми, но довольно развязными подружками. Разговоры велись весьма умные, однако Рори постоянно раздражало, что Софи и Том сидят рядом, в то время как он оказался на некотором удалении. Поскольку Софи о чем-то оживленно беседовала с Фоксхиллом, Рори пригласил одну из сидевших рядом красоток на танец, и вскоре уже оба они лихо кружились в котильоне.

Том выразил Софи свою благодарность за то, что она согласилась побеседовать с ним, несмотря на злые слова, прозвучавшие во время их последнего свидания у ворот фермы.

Софи лишь плечами пожала.

– Я зла не держу, к тому же это было так давно…

Он решил более к этому не возвращаться.

– А почему вы решили отправиться в Брайтон?

– Это было моей давней целью, кроме того, меня ждал в Брайтоне друг.

– Этот акцизный офицер?

– Нет, нет, я встретила Рори гораздо позже. Речь идет о эмигрантке, моей соотечественнице Генриетте де Бувье, которая очень хотела, чтобы я сюда приехала. Слава Богу, теперь все хорошо. Я получила работу и неплохо устроилась с жильем.

Она рассказала Тому о своей работе и о квартире, которую снимала, у Клары, поинтересовавшись между прочим, как долго он намеревается пробыть в городе.

– Не так долго, как мне теперь хочется. Я прибыл на побережье с друзьями, которые собрались сегодня за этим столом.

И тут он почувствовал, что пора бы ему посмотреть в сторону одной из сидевших за столом дам, что метала на него гневные взгляды.

– Вот мы и решили остановиться прямо здесь, в «Касл Инн». Завтра я отбываю в Голландию. Амстердам – лучший в мире рынок Китайской старины.

– Вы уже упоминали о своих частых разъездах во время нашей предыдущей встречи, – холодно заметила она.

– Не думайте, что я об этом забыл, – сухо ответил он. – С тех пор я подумываю открыть филиал моего лондонского магазина в Брайтоне. Здесь ведь собирается весьма богатая клиентура.

– Конечно, не составит никакого труда перекупить подешевле предметы искусства у обитающих здесь эмигрантов, – довольно язвительно заявила Софи.

Том поднял в удивлении брови.

– Все, что я приобретаю, покупается по честной цене и за такую же честную цену продается. Наживаться на чужом горе не в моих правилах!

Она густо покраснела.

– Извините. Неужели вы подумали, что я могу счесть вас мошенником? Сейчас я говорила о других! Ваша личная щедрость мне хорошо известна.

Он усмехнулся:

– Я не обиделся. Не думаю, что теперь хоть что-то сможет нас поссорить. Но должен признать, в делах я очень часто поступаю безжалостно. Все мы ищем выгоды, и даже капитан Морган надеется на щедрую награду после того, как накроет склад контрабандистов или поймает очередного преступника. Кроме того, посмею вам напомнить, что не все из ваших соотечественников, проживающих здесь, так уж бедны. Кое-кто приезжает сюда с воистину королевскими сокровищами.

– Но большинство было вынуждено бросить все, а остальные теряют то, что у них было, пока добираются до спасительного берега.

Софи вспомнила о краже бриллиантов графини, о которых она так ничего и не рассказала Тому. Затем они сменили тему разговора.

– Как там Милларды поживают?

– Насколько я могу судить, прекрасно. Но они утверждают, что понятия не имеют, куда вы исчезли. И не один я интересовался у них вашим нынешним местопребыванием. Миссис Миллард уверяла меня, что вскоре после вашего отъезда к ней заходил и расспрашивал о вас какой-то француз.

– Но ведь никто из моих знакомых не мог знать, что я живу на этой ферме!

– Ну так прямо о вас он не говорил. Он утверждал, что, прослышав о смерти маркиза де Фонтэна, хотел уточнить кое-какие детали. Миссис Миллард так и не смогла повторить имени этого человека, сказав, что произнести такое выше ее сил. Однако насколько она смогла понять из его ломаной речи, визитер был не кто иной, как вдовый зять усопшего маркиза.

Софи не могла скрыть своей радости. Оказывается, у Антуана в Англии есть дядя! Хотя это и не кровная родня, приятно знать, что у ее подопечного здесь имеется живой родственник. Быть может, есть и другие, и в один прекрасный день мальчик воссоединится с ними. Однако она вовсе не собиралась лишать Антуана своей опеки до тех пор, пока не выполнит данное его матери обещание.

– А больше миссис Миллард об этом человеке ничего не говорила? Ну, например, где он остановился и была ли с ним его семья?

– Нет, об этом мне ничего не известно. Уходя с фермы, француз подробно расспрашивал, как пройти на могилу маркиза, которому он хотел отдать свою последнюю дань уважения. Миссис Миллард также припомнила, что он интересовался, с кем именно прибыл старый маркиз в Англию и где он может отыскать этих людей. Но, конечно же, она этого не знала.

Почему бы теперь, когда вы здесь окончательно обустроились, вам не написать свой адрес миссис Миллард?

– Она что, сама об этом просила? – перебила его Софи. – Но ведь это не я придумала, она сама хотела, чтобы место моего пребывания хранилось в тайне.

Когда Софи объяснила причины, побудившие миссис Миллард на подобную конспирацию, Том лишь криво усмехнулся, однако никаких комментариев делать не стал, и они продолжили прерванную беседу. Фоксхилл сообщил ей, что именно он снабдил принца Уэльского мебелью для Карлтон-Хауса и Морского Павильона. Очень часто принц лично отправляется с ним на аукционы. Лишь только Тому удавалось отыскать особенной красоты вещь, будь то картина или еще какое-нибудь произведение искусства, возможность купить ее он в первую очередь предоставлял своему царственному покровителю.

Вечер продолжался, и Софи танцевала с Томом, затем с Рори и всеми остальными мужчинами из компании Фоксхилла. Когда бал подошел к концу, Софи и Рори пожелали всем спокойной ночи, а Том проводил их до дверей.

Пока мадемуазель Делькур надевала у зеркала свой плащ, Фоксхилл шепнул Рори:

– Я не хочу портить Софи праздник, но есть кое-что, о чем она должна знать. Думаю, вы выберете подходящий момент, чтобы рассказать ей чудовищную правду. Этот француз, посетивший ферму, осквернил могилу маркиза. Более того, украшавшая могилу белая кокарда, эмблема дома Бурбонов, была изорвана и втоптана в грязь. А ведь Софи так старалась, когда ее делала.

– Как хорошо, что Софи не было на ферме, когда это случилось, – ответил Рори. – Ей и так достаточно пришлось хлебнуть горя. В мои обязанности входит следить за проникновением на нашу территорию вражеских лазутчиков, вроде этого парня, но все они рядятся под беженцев, так что поймать их не так просто.

– Само собой… Ах, Софи возвращается!

На прощание Том выразил надежду, что в скором будущем они встретятся вновь.

– Ну, если вы откроете в Брайтоне свой магазин, то уверена, мы будем видеться чуть ли каждый день, – сказала она совершенно обыденным тоном, желая скрыть, что, несмотря ни на что, она все же помнит тот поцелуй, что они разделили когда-то. По его взгляду она сразу же поняла, что он тоже об этом думает.

Остановившись на пороге «Касл Инн» Фоксхилл долго провожал Софи и ее спутника взглядом. Горевший за спиною канделябр, отбрасывал длинную тень на мостовую. Том чувствовал, что влюблен в Софи, и решил добиться ее любви любой ценой. Это было уже делом решенным, хотя и нелегким… Покорить ее будет непросто, она столь же решительна, как и он сам, и наверняка построит немало преград на его пути, но его уже ничего не остановит, он не позволит ей опять исчезнуть.

До дома Клары Рори и Софи шли по проложенной в дюнах тропинке. Софи без умолку болтала о приятно проведенном вечере, и Рори решил подождать другого момента, чтобы сообщить ей о том, что рассказал ему Том Фоксхилл.

– Как только мы поднимемся по этой тропинке к месту, где моя улочка выходит на приморскую дорогу, – сказала она, – вы меня оставите. – Моя хозяйка потребовала, чтобы домой я возвращалась без сопровождения. Она боится сплетен.

Рори был несколько озадачен.

– Миссис Ренфрю всегда казалась мне прямой, открытой женщиной, совсем не из тех, кто боится пересудов…

Глаза Софи блеснули озорным блеском.

– Мне кажется, я знаю в чем дело, но не уверена, что мне следует тебе об этом говорить…

– А почему? Что-то неприличное?

– Ну, кое-кто может именно так и подумать. А дело в том, что у нее, кажется, есть любовник, что любит приходить за полночь, и именно поэтому она не хочет лишних разговоров. Она даже понятия не имеет, что я всегда слышу, когда он приходит!

– В таком случае, тебе, похоже, не очень хорошо спится по ночам?

– Да, дело в том, что я всегда прислушиваюсь, не плачет ли Антуан, – ее голос дрогнул. – Иногда меня мучают сны о том страшном, что уже было в моей жизни.

– Боюсь, что после любого потрясения такое бывает. Большинство мужчин, побывавших в сражениях, согласятся со мною.

Она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза.

– А ты тоже воевал?

Он молча кивнул, и тогда она коснулась ладонью его лица. Рори тут же сжал ее пальцы и поцеловал их. Она инстинктивно попыталась отнять руку, но он не, выпускал ее.

– Рори! – мягко возмутилась она, но в голосе ее чувствовались твердые нотки. Было бы глупо делать его сейчас частью своей жизни. Ведь прежде ей предстояло еще столько сделать, и больше уж она ни перед одним мужчиной не предстанет столь беззащитной, какой оказалась когда-то перед Томом.

Он отпустил ее пальцы.

– Вы еще плохо меня знаете, – проговорил он вполголоса. – Но я хочу, чтобы это стало началом наших будущих отношений.

Она отрицательно покачала головой, поскольку не вправе была давать какие-либо обещания.

– Только дружба, Рори. Дружбу с тобой я готова разделить с радостью, но не рассчитывай на что-либо большее.

Он нахмурился.

– Простите, что поторопился. Поддался воле чувств. У вас есть кто-то другой?

– Нет.

Она была непреклонна, усилием воли отбросив внезапную мысль о Томе.

– Но наверняка есть на свете девушка, которая любит тебя, Рори?

– Да нет у меня никого. – Он с неприязнью вспомнил ту девушку, которую его мать хотела видеть в качестве своей невестки.

– Запутались в многочисленных кандидатках?! – Глаза Софи искривились веселым лукавством, ей так хотелось вывести его из этой серьезной задумчивости.

– Вот именно, – ответил Рори вполне искренне. – Вы, кажется, говорили о дружбе, Софи, так будем дружить… – и мысленно добавил про себя «пока». Судя по мимолетному взгляду Софи, он понял, что она думает о том же.

Вскоре они стояли на развилке и, Прежде чем расстаться, договорились, когда встретятся вновь. Пожелав Рори спокойной ночи, Софи отошла от него всего лишь на несколько ярдов, но вдруг, резко повернувшись, подбежала к нему, схватила за рукав и проговорила с болью и волнением в голосе.

– Будь осторожнее в своей охоте на брумфилдскую банду! Береги себя!

Он улыбнулся, успокаивая ее.

– Я всегда начеку, но что это вы так из-за меня разволновались?

Она не нашлась что ему ответить, просто ею овладело дурное предчувствие. Страх обволакивал ее подобно незримому холодному туману. Быть может, потому, что внезапно вспомнилось: у матери Антуана не было сестры, значит, на ферму заходил самозванец. Ну как же она сразу не сообразила! Вероятно, неожиданная встреча с Томом заставила ее забыть обо всем на свете. Сделав это неприятное открытие, Софи почувствовала тревогу за безопасность Антуана, укрепились и её мрачные предчувствия в отношении Рори.

– Я просто поддалась внезапной потребности предостеречь тебя.

Взяв ее за руки, он всматривался в ее напряженное, исполненное тревоги лицо, в ее большие темные глаза.

– Благодарю тебя за это. А теперь постарайся забыть о плохом. Все проходит, подобно ночным кошмарам. Когда-нибудь придет конец и твоим страхам. Все будет хорошо.

Она кивнула, пытаясь успокоиться. И вдруг, внезапно отвернувшись, быстро побежала к дому Клары. Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду.

После несчастного случая на кухне «Старого Корабля» Софи несколько раз навещала Гарри и его супругу. Она знала, как радуют его эти визиты и что ему приятно будет услышать, что Джош также собирается его посетить. Софи скрывала от Гарри, как удручает ее в последнее время работа мальчика. Он стал настолько нерадив, что ей не раз приходилось как следует его отчитывать. Довольно часто, когда, например, она просила Джоша добавить в блюдо щепотку соли, он добавлял столовую ложку, а то и больше, и тогда нужно было все выбрасывать и начинать работу заново. Из-за оплошностей Джоша, Софи приходилось метаться по кухне в немыслимой спешке, чтобы успеть сделать пудинг вовремя. Джош всегда при этом возмущался и уверял, что делает лишь то, что она ему приказывает. Потом он опять умудрялся добавлять какой-нибудь приправы в совершенно неверной пропорции, портя тем самым очередное блюдо. А поскольку всю ответственность за изготовление этих блюд несла Софи, то выслушивать брань шеф-повара приходилось именно ей. Постепенно до нее дошло, что Джош преднамеренно саботирует ее работу. Доведенная до отчаяния француженка решила наконец поговорить с ним по душам, но тут он окончательно переполнил чашу ее терпения, подмешав ей песку в муку.

Джошу крупно повезло, что в этот момент на кухне не оказалось шеф-повара, но тем не менее он испытал на себе всю силу гнева Софи. В почтительном удивлении смотрел он на охваченную яростью мадемуазель.

– Хватит! – бушевала она. – Я сыта по горло твоими идиотскими выходками! Если бы я сейчас не заметила, что ты сделал с мукой, что бы сказали за обедом клиенты! Жевать пудинг с песком! Могу предположить, что ты поступаешь так, чтобы доказать свою преданность Гарри, но ты так глуп, что не в состоянии понять, я переживаю за него не меньше, чем ты. Еще одна такая выходка, и я тебе уши оторву. А теперь быстро выброси эту муку и перемой всю посуду.

– Будет сделано, мисс.

Джошу стало стыдно за свой поступок. Посрамленный, он схватил посуду с испорченной мукой и побежал прочь.

Это происшествие вызвало оживленные пересуды на кухне. Кондитер и три его помощника громко выражали свое сочувствие Джошу, которому приходится работать с такой мегерой. Внезапно Софи осенило, что, судя по всему, зло коренится именно в них. Эти люди либо подстрекают Джоша на его каверзы, либо даже силой заставляют его вредить ей.

Когда на кухне появился шеф-повар, Джош испуганно смотрел на Софи, опасаясь, что она на него донесет. Но увидев, что француженка так поглощена работой, что уже ни на что не обращает внимания, вздохнул с облегчением.

В то утро на кухню зашла торговка цветами, сбывавшая свой товар в «Старом Корабле». Съедобные цветы в большом количестве использовались в салатах и гарнирах. Шеф-повар, выбрав то, что подходило ему, обычно предлагал Софи купить что-нибудь для украшения сладких пудингов. На этот раз, положив выбранные ею лепестки в неглубокий поднос с водою, она решила подобрать еще несколько бутонов роз для пудинга-«трясуна», изготовляемого по старинному английскому рецепту, которым поделилась с Софи миссис Миллард. Он имел такое странное название потому, что трепетал при малейшем движении.

– Подождите! – бросилась Софи вслед уже уходившей цветочнице.

Однако розы, оказавшиеся в ее корзине, были уже не того чисто-розового цвета, который требовался Софи, поэтому она возвратилась на кухню несколько раньше, чем все ожидали. Вернувшись, она стала свидетельницей того, как один из поваров, оттолкнув Джоша, опрокинул на пол ее поднос с цветами.

– Так это ты! – в ярости закричала она. – Это вовсе не Джош, это ты!

Все, что Софи ранее говорила Джошу, не шло ни в какое сравнение с теми словами, которые она обрушила на голову подлого помощника кондитера. Негодяй пытался было оправдаться, но Джош, ободренный присутствием Софи, выдал всю правду о том, что все три помощника кондитера всячески вредили Софи все это время. В результате в кухне поднялся такой гвалт, что бедному Джошу пришлось затыкать руками уши. На шум сбежались все официантки и прислуга. Даже бармен из пивной пришел поинтересоваться в чем дело. К счастью, мистера Хикса в этот момент не было в заведении, а то еще неизвестно, чем бы это все кончилось. В конце концов, порядок восстановил прибывший на кухню шеф-повар. Прежде всего, он выставил с кухни посторонних, после чего обрушился на своих подчиненных.

– А теперь, – зловеще прохрипел он в заключение, – быстро за работу! Или же я…

Софи принялась подбирать рассыпанные по полу соцветия, а Джош отскребать пролитое пудинговое тесто.

– Прости, что несправедливо обвиняла тебя, Джош, – извинилась перед мальчиком Софи.

Улыбнувшись, он сказал:

– Все нормально, просто я очень боялся рассказать вам об этом. Я думал, что если вы женщина, да вдобавок иностранка, то вряд ли найдете на них управу. Они говорили, что выгонят меня с кухни, если я не помогу им выжить вас.

– Ну, теперь мы выступили против них единым фронтом, – заявила Софи.

– Само собой, мисс…

Больше Софи уже никто не вредил, однако, когда по близости не было шеф-повара, до ее ушей иногда долетали отпускаемые в ее адрес насмешки. Порой ей приходилось крепко стискивать зубы, дрожа от ярости, тем не менее, она поклялась, что больше уже никому не удастся вывести ее из себя.

Почти сразу же бланманже с карамелью, приготовленное по рецепту Софи, стало любимым десертом у постояльцев «Старого Корабля». Секрет особого вкуса этого блюда, объясняла она Джошу, состоит в том, что во время взбивания яичных белков необходимо добавить в них немного розовой воды. В результате получается белоснежная масса, которую вместе с сахарным сиропом ставят на медленный огонь. При длительном подогреве, карамель приобретает яркий янтарный цвет и нежный вкус. Обычно Софи украшала свои сладости живыми цветами: бутонами роз и маленькими соцветиями анютиных глазок. Они придавали се блюдам особенно эффектный вид. Бланманже, изготовленное Софи, украшали оранжевые настурции. Это блюдо было настолько популярно у завсегдатаев «Старого Корабля», что в конце концов старый кондитер не выдержал и стал швырять сковороды, сетуя на то, что из-за этих треклятых бланманже француженки люди перестали даже притрагиваться к его лучшим фруктовым желе. Только после того как бланманже, приготовленное по рецепту Софи, было изъято из меню, старик немного успокоился.

– Я, кажется, предупреждал вас, мадемуазель Делькур, – заметил шеф-повар.

Он давно бы ее уволил, если бы она не была мастером своего дела.

– Но я не выхожу за пределы своих обязанностей – сердито ответила Софи.

– Согласен, – подытожил шеф-повар, – но все же вы женщина, а потому не резон вам тягаться с профессионалом-мужчиной.

Софи смолчала, но все же на следующий день не выдержала и отомстила. Она сотворила легкий, как осенняя паутина, паровой пудинг под розовым соусом, в который добавила немного свежей земляники.

Блюдо стало гвоздем сезона, а мороженое и желе старого кондитера вновь были забыты. Позже, когда земляника отошла, Софи добавляла в пудинг другие ягоды и фрукты с тем же успехом. Победа ее над посрамленным стариком была полной. Гарри от души смеялся, когда она рассказала ему обо всем этом во время очередного визита. Его веселое настроение обрадовало Софи и жену Гарри, поскольку несчастный мастер по пудингам до сих пор страдал от ужасных болей и повязку с его рук еще так и не сняли.

– Не думаю, что шеф-повар захочет, чтобы я вернулся на кухню, после того как ты развернула там такую бурную деятельность, – сказал как-то Гарри, и голос его от волнения задрожал.

– Что ты! – воскликнула Софи. – Дело в том, что кроме того, что ты первоклассный повар, никто не хочет, чтобы я занимала твое место. Видишь ли, никто из них не был бы против, если бы я просто мыла полы, чистила картошку, но видеть, как женщина с честью выполняет работу мужчины, свыше их сил. Они и терпят меня лишь потому, что уверены в твоем возвращении. В любом случае, я уволюсь, лишь только ты выздоровеешь. У меня совсем другие планы на будущее. А пока я держу место для тебя, да набираюсь опыта, который, несомненно, мне еще пригодится.

По лицу Гарри она поняла, что окончательно рассеяла его сомнения.