1

Словно по мановению волшебной палочки в небе появился реактивный самолет, пронесся мимо окон вертолета, затем резко развернулся, мелькнул рядом с вертолетом еще раз и, мгновенно превратившись в крохотную точку на горизонте, пропал из виду. В то время пока он совершал свои маневры, кроме накладывающегося друг на друга рева двух моторов, ничего не было слышно. Казалось, будто они соперничают — чей двигатель громче. Но самолет улетел. Когда включились его реактивные двигатели, вертолет затрясло.

Тони было не привыкать к подобным фокусам, но сидящему рядом с ним сенатору Кларку это не понравилось, и он что–то зло прорычал, что — Тони не услышал и, нацепив наушники внутренней связи, кивнул Кларку. Тот вздохнул и поправил свой микрофон. Только тогда Тони вежливо спросил:

— Простите, сэр. Что вы сказали?

Конечно, Тони мог просто перекричать гул двигателя, но ему очень хотелось казаться любезным. Сенатор Кларк был конгрессменом Комитета Обороны, и в общении с ним надо было быть максимально корректным. К сожалению, у Тони никак не получалось заставить себя растянуть рот в глупой голливудской улыбке. Он был в курсе, для чего сенатору потребовалось организовать это путешествие, и, несмотря на то, что для Тони он был врагом, от которого было необходимо поскорее избавиться, демонстрировать свою неприязнь не следовало. Поэтому Тони спокойно повторил:

— Что вы сказали, сэр?

С гримасой отвращения на лице Кларк прижал микрофон к губам.

— Я сказал, что здесь чересчур шумно!

— Мы летим очень низко, — стал оправдываться Тони. — К тому же эта модель вертолета знаменита своим шумом, это ее недостаток. Слишком большой вес. Летим низко. Шум моторов отражается от земли.

— Зачем же мы так низко летим?

— Радары. Могут засечь, — кратко ответил Тони. — Радары не видят тел, летящих ниже определенной высоты. А гражданским совсем ни к чему знать, что мы здесь делаем.

Сенатор глянул вниз. Вертолет несся над самой обыкновенной пустыней — от края до края бесконечная череда песчаных барханов, ни намека на воду и даже на такие привычные саксаулы. Лишь где–то у горизонта виднелись пики гор, надменно вздымаясь над тем пространством, мимо которого летел вертолет.

Кларк раздраженно спросил:

— А кому сюда надобно соваться? И, кстати, какого черта здесь делал этот реактивный самолет?

Тони опять пустился в объяснения:

— Эта часть пустыни закрыта для всех. Самолет с военной базы был специально выслан с проверкой — узнать, кто летит. Но он опознал нашего пилота по телеэкрану — в его кабине он тоже установлен. И летать здесь самолеты имеют такое же право, как, впрочем, и мы.

Вертолет мчался через пустыню, вздымая за собой облака пыли и песка. На километры вперед не было видно никаких признаков жизни.

— Идиотизм! — брезгливо бросил Кларк и снова уставился в иллюминатор.

Тони решил промолчать. Высушенная солнцем, абсолютно голая пустыня. Казалось, сюда ни разу не ступала нога человека. И среди этого однотонно–желтого многообразия затерялось одно из многих сверхсекретных мест, в которое было «вбухано» сотни, тысячи миллионов долларов. Можно было только догадываться, в каком восторге будет Конгресс, когда станет известно, что все деньги тратились без их ведома.

— Тайны! — проворчал Кларк. — Секретность! Сверхсекретность! Нет, я не считаю себя ненадежным, но ведь здесь никто не сказал мне ни единого слова!

Тони спокойно кивнул головой.

— Просто сказали отправляться сюда, — размахивая руками, продолжал возмущаться сенатор. — Послушать, что мне скажут, расскажут и покажут, «составить об этом свое собственное мнение, — изобразил он кого–то тонким голоском, нервно тряся головой, — стоит ли эта работа тех денег, что в нее были вложены». Нет, я, конечно, понимаю, что все надо делать по порядку. Но ведь никто даже не намекнул, в чем дело!

— Может быть, вы бы просто не поверили такому намеку, — как можно вежливее промолвил Тони.

Ему запоздало пришло на ум, что вообще–то следовало добавить — «сэр», но он все равно был убежден, что Кларку сейчас попросту наплевать. Сенатор ненавидел неизвестность.

— Это еще почему? — удивился тот.

— Я бы, честно говоря, не поверил, сэр, — ответил Тони.

На этот раз он таки заставил себя сказать «сэр», дабы показать уважение, которое не испытывал, но обязан был выказать.

Кларк фыркнул.

— Я приперся в такую даль, — Тони подумал, что хороший удар в челюсть быстро бы успокоил раздухарившегося сенатора, — и мне до сих пор не сообщают, что же такое мне так необходимо увидеть! Наверно, я выдам страшную тайну! — Кларк посмотрел на Тони. — Меня так и подмывает приказать вам развернуться и лететь обратно на аэродром, откуда я спокойно вернусь в Вашингтон! А мое слово, — сенатор поднял вверх указательный палец, — кое–что там да значит! Мы еще увидим…

— Вы увидите все, сэр, — внушительно–убедительным тоном произнес Тони. — А после того, как вы все осмотрите, ваши слова станут намного весомее, чем догадки. Конечно, вам может и не понравиться что–то, но уж, по крайней мере, вы абсолютно точно будете знать, что и почему вам не нравится.

Конгрессмен уставился на Тони. Плотно сжал губы и отвернулся. Выражение его лица красноречиво говорило о том, что ему ничего не понравится. И даже если это и не означало катастрофу, то, во всяком случае, означало большие проблемы. Проект «Тик–Ток» поэтому и держался в такой тайне, что убедить Конгресс в его крайней необходимости представлялось делом невозможным. Ни один из членов Конгресса просто не станет за него голосовать, не осмелится. И, кроме того, общественное мнение Америки всячески стало бы оказывать давление, стремясь не допустить его претворения в жизнь. Нации будет грозить потеря всех ее друзей, если «Тик–Ток» будет осуществлен, и тем более, если он будет осуществлен успешно, так как не могло быть и речи о том, что другие государства будут к нему допущены. «Тик–Ток» мог быть один, и только один.

Но Тони уже отдал ему более семи лет своей жизни, и ему было непонятно, как можно быть настолько недальновидным, чтобы не видеть его колоссальной значимости. А Кларк, не имея ни малейшего представления о нем, уже относится ко всему предвзято.

Вертолет внезапно заволокло чем–то черным, они даже перестали видеть пилота.

— Очередная предосторожность? — ледяным тоном осведомился сенатор. — Я не имею права даже любоваться голой пустыней? Вдруг я узнаю, где нахожусь!

Тони заерзал и, собравшись с силами, ответил:

— Да, сэр. Здесь у нас все так.

Очень многие люди противятся получению информации, их она просто не интересует, не нужна. Кларк явно не принадлежал к их числу. Являясь представителем Комитета Обороны, он хотел знать абсолютно все. Но любая операция, затрагивающая проект «Тик–Ток» проводилась в состоянии строжайшей секретности. Никто не сомневался в лояльности сенатора, принимались самые обычные для «Тик–Ток»а меры предосторожности. В пассажирской кабине было темно, слышался монотонный рев двигателей, шум лопастей. Вертолет лег на другой курс. И менял его еще несколько раз, чтобы сидящие во мраке люди полностью потеряли ориентацию в пространстве.

Через несколько часов шум моторов стал резче, и вертолет пошел на посадку. Мягко коснулся земли и, выпустив на белый свет Кларка и Тони Ньюмена, набрал обороты, взлетел и вскоре скрылся из виду.

С выражением холодной ярости на лице сенатор оглядел бескрайние просторы пустыни и уставился на Тони. Ничто не указывало на то, что в эти места хоть когда–нибудь ступала нога человека.

— Вот мы и приехали, сэр, — вежливо сказал Тони.

— И вот это мне и надобно осмотреть? — Кларк обвел рукой окружающую их пустоту.

— Нет, — ответил Тони. — Нам просто придется немного подождать.

Сенатор бросил взгляд на Тони, но тот явно не собирался больше ничего говорить — лишь смотрел куда–то за горизонт. Кларк отвернулся и огляделся по сторонам. Пустыня была мертва — не было заметно ни единого движения, — это было страшно. Только раз Кларк заметил какое–то перемещение. Что–то темное и неясное ритмично моталось из стороны в сторону. Тони молчал. На скулах сенатора заиграли желваки. Через некоторое время Тони жестом указал направление.

Очень далеко, оставляя за собой клубы пыли, непрерывно двигалась по мертвому пейзажу черная точка. Постепенно она превратилась в черточку, затем в небольшой шар и, наконец, приобрела очертания машины. Вскоре уже можно было сказать, что это джип, окрашенный в желтый защитный цвет. Джип лихо подкатил и остановился рядом с ними. Кларк сделал шаг и открыл дверцу.

— Фляга с водой на заднем сиденьи, — промолвил Тони.

Сам он сел на переднее, рядом с водителем. Тот по–дружески кивнул Тони и включил передачу. Джип развернулся и двинулся по своему следу обратно.

— Ну, как, Тони? Порядок? — спросил шофер.

— Сомнительно.

Он ни словом не обмолвился о Кларке, но по его тону было совершенно понятно, что все было далеко НЕ В ПОРЯДКЕ, и виноват был в этом человек на заднем сиденьи.

— Что нового? — немного погодя спросил Тони.

— Нацепили на кролика пояс с передатчиком. Дуг приготовил видеоблок для новых испытаний. Но что–то у них не ладится. По крайней мере, не ладилось, когда я уезжал.

Джип несся вперед, оставляя позади себя пылевую завесу.

— Наверное, мне надо вам напомнить, что я мог слышать ваш разговор, — усмехнулся Кларк. — Вам надо быть более осторожными и не говорить о деталях, пока я с вами.

— Простите, сэр, — сказал шофер.

— Сенатор, это Сэм Крейтон, один из наших ведущих специалистов.

Кларк хмыкнул. Джип продолжал мчаться под лучами палящего солнца. Место, где высадились сенатор и Тони, осталось далеко позади. Сенатор поглядел на лежащую рядом с ним флягу с водой, но был так зол, что даже не захотел утолить жажду.

— Ясно, — изрек он. — Весьма предприимчиво с вашей стороны. Только ответьте, а разве не практичнее было бы использовать обычного шофера? Или вы всегда заставляете высокооплачиваемых специалистов выполнять подсобную работу?

— У него нелимитированный рабочий день, — спокойно ответил Тони. — У меня тоже. Почти у всех наших сотрудников. Генерал Кирк — официально находится в отставке. Дуг — доктор Филипс — работает дни и ночи напролет. А Сэм сейчас сидит за рулем только потому, что все коммуникации с внешним миром у нас прерваны. Так что все работы, хоть отдаленно связанные с проектом, мы вынуждены выполнять собственноручно.

Кларк взглянул на него с иронией, но промолчал. Сэм Крейтон запустил руку под сиденье, вытащил микрофон и что–то в него сказал. Машина замедлила скорость и облако пыли за ней постепенно стало оседать.

Они подкатили к лежащему в отдалении большому камню и, объехав его слева, остановились. Земля под ними внезапно провалилась. Они опускались вниз — десять, двадцать, тридцать футов. Затем остановка — и автомобиль чуть подъехал вперед. Позади них что–то поднялось. Плита, замаскированная под часть пустыни, вновь встала на свое место. Джип находился в искусственной пещере с большими дверьми по одной из стен.

— Все, сэр, мы на месте, — сказал Тони.

Сенатор выбрался с заднего сиденья. Он явно не был потрясен. С ухмылкой на лице он оглянулся по сторонам и сказал:

— Вот это мне и придется осматривать? Лифт посреди пустыни?! А еще что–нибудь у вас есть?

— Да, сэр, — выдавил из себя Тони. — Вы не знакомы с Дугом — доктором Дугом Филипсом, сэр?

— Когда–то давно.

— Ас генералом Кирком? Хейвулом Кирком?

— Когда я его знал, он не был генералом. Они здесь? Чем они заняты?

— Они работают здесь именно над тем, что вы и прибыли осматривать, — ответил Тони. — Так же, как я и еще несколько людей, они считают, что то, что мы здесь делаем, стоит и всех тех денег, и лет нашей жизни, которые были сюда вложены.

 

2

Сквозь большие двери они прошествовали в пустынный коридор, бесконечно долго шли по его вырезанным в скале извилинам. Внезапно оказались у лифта и стали плавно спускаться вниз. Мимо них проплывали многочисленные уровни, некоторые из них были ярко освещены, и были видны горы разномастного оборудования, на других же царил полумрак. Наконец, они оказались на дне пещеры. Их остановил охранник. Кивнул Тони, но остался внимательно наблюдать за тем, как тот прикладывает свою руку к освещаемой изнутри прозрачной пластине. Секунда — и под пальцами Тони вспыхнул зеленый свет допуска.

— Приложите сюда свою руку, сэр, — попросил Тони. — Ваши отпечатки пальцев были присланы нам заранее.

— В чем дело? — сухо спросил Кларк. — Я здесь, а мне еще требуется проходить какие–то формальности?!

— Но это единственный способ попасть внутрь, не вызывая сигнала тревоги, — пояснил Тони. — Простите, сэр, ничего не поделаешь.

Кларк приложил руку к прозрачной пластине, через мгновение вспыхнул зеленый свет, и дверь отворилась. Тони показал Кларку дорогу.

Вскоре они вышли на довольно большое открытое пространство с застекленной крышей. Плотно друг к другу стояли различные приборы, машины. Увидев в центре крупный агрегат с полостями и выдвинутыми стержнями, Кларк сдвинул брови.

— У вас что здесь? И атомная электростанция есть?

— Да, сэр. Нам сразу не понравилось зависеть от внешних источников энергии. По тем же причинам, о которых я вам уже рассказывал.

Сенатор промолчал. Они прошли дальше, в машинный зал, где практически бесшумно работала паровая турбина на энергии, вырабатываемой атомной электростанцией. Постепенно этот подземный комплекс начинал казаться все больше и больше и стал напоминать небольшой город где–нибудь в районе Средиземного моря. Без уличного движения. По дороге они повстречали нескольких людей, в основном рабочих, отлаживающих работу различных аппаратов. Когда они уже порядком удалились от электростанции, прошли мимо открытой двери, за которой что–то торопливо печатала на машинке девушка.

— У меня складывается впечатление, — недобро промолвил сенатор, — что невероятное количество денег было угроблено непонятно на что. Сперва я решил, что это несколько миллионов. Потом подумал, что никак уж не меньше десяти. Теперь же я наконец–то осознал, что мне просто–напросто и не сосчитать этих миллионов! А ведь Конгресс ничегошеньки об этом и не знает! Вам надо будет предоставить такие убедительные доказательства того, что вы здесь занимаетесь не ерундой, а чем–то сверхважным, что я, пожалуй, даже не могу представить какие! Вам придется попотеть, чтобы доказать, что вы не бросаете деньги налогоплательщиков на ветер… без разрешения Конгресса!

— Мы уверены, что предоставленные нами доказательства убедят вас в крайней необходимости нашей работы, сэр, — ответил Тони. — Но Дуг, то есть доктор Филипс, сэр, говорит, что мы все вполне можем оказаться за решеткой за то, что сделали.

— Очень даже возможно, — сказал Кларк. — Я лично прослежу за тем, чтобы вы там оказались.

— Очень даже возможно, сэр, — согласился Тони. — Но как бы ни сложилось, мы пришли.

Они подошли к коридору, в начале которого стояли двое охранников. Один разговаривал по телефону. Когда Тони и Кларк приблизились, им знаком приказали подождать.

— Даже так! — с иронией воскликнул сенатор. — А разве одной проверки отпечатков моих пальцев недостаточно?! А вам не кажется, что вы перегибаете палку?!

— В тот момент, когда мы подошли, Дуг увидел нас на экране, — спокойно отреагировал Тони. — Он и приказал охранникам нас пропустить.

Они прошли по коридору около десяти ярдов. Тони открыл одну из дверей, и они вошли в обычный до странности кабинет, один из тех, что можно встретить повсюду, но уж не в самом центре пустыни и в сотнях футах от уровня земли. Дуг Филипс встал из–за стола и с располагающей улыбкой на лице пожал Кларку руку.

— Так странно встретить тебя тут у нас, — сказал он. — Знаешь, я безумно рад, что прислали именно тебя… проверять, куда этот очередной гений разбазаривает правительственные доллары! А ведь они могли назначить проверяющим какого–нибудь идиота… Ну, ты, хотя бы, не из этих!

Кларк продолжал хмуриться.

— Мы не встречались друг с другом многие годы, Дуг. То, что мы когда–то думали о себе, могло быть и ошибкой. Но я не собираюсь судить предвзято, хотя тебе, конечно, придется дать мне ОЧЕНЬ хорошее объяснение того, куда потрачены все эти деньги… без ведома Конгресса!

Дуг весело кивнул Кларку, но Тони понимал, что выражение его собственного лица совсем не такое оптимистическое, и по нему хорошо видно то, что, по его мнению, от Кларка можно ждать всего, чего угодно.

— Да. Это достаточно откровенное заявление, — сказал Дуг. — Тони… тебя не затруднит сходить поискать Кирка? Думаю, он в твоем отделе пытается обобщить последние результаты исследований. А пока ты его ищешь, я покажу сенатору наш завод и расскажу про наши преступные деяния.

Тони вышел. Дуг вполне мог вызвать Кирка, просто надавив кнопку на своем столе. Он прекрасно знал, где в данный момент тот находится. Значит, он послал Тони к нему для того, чтобы Кирк узнал о прибытии Кларка, подготовился к встрече с ним и к возможным последствиям проекта «Тик–Ток».

В свое время Кирк был помощником главнокомандующего Военно–Воздушных Сил, но, рано подав в отставку, он куда–то исчез — стал заниматься проектом «Тик–Ток» и успел вложить в него много своего труда и сил. Имея связи в правительстве, он сумел добиться такой секретности проекта, что никто не только ничего о нем не знал, но даже и не подозревал. Сейчас же, после долгих лет непрерывного труда, управлять процессом сможет практически любой человек, понимающий его сущность.

Тони вошел в зал Туннеля. Именно с этого места и начинался Туннель времени. Кирк стоял в отдалении и наблюдал за его открытым входом, представляющим собой сложнейшую конструкцию из, на первый взгляд, беспорядочного нагромождения стальных плит и медных спиралей, начинающуюся, как казалось, от как бы раскрытого рта входа и устремляющуюся в никуда. Секретность строительства Туннеля была такой, что завершенным его видело менее десятка человек. Даже собирали его по частям разные рабочие, устанавливали же готовые конструкции сами сотрудники. Кирк разглядывал вход в Туннель. Тот был открыт — металл внутри мерцал слабым голубоватым светом. У одной стены зала

Туннеля были сложены инструменты и приспособления, при помощи которых он монтировался. В другую стену был вмонтирован небольшой шкафчик. Перед самим Туннелем находился пульт управления, за которым восседала доктор Энн Макгрегор. Среди несметного количества панелей, клавиш и рычажков на пульте были расположены несколько мониторов и больших рубильников.

— Кирк, — позвал Тони.

Кирк резко взмахнул рукой, прося тишины. И продолжил глядеть в Туннель, вечно вводивший Тони в состояние гипноза в те моменты, когда находился во включенном состоянии. Казалось, будто паук невероятных размеров сплел паутину, использовав в качестве подручных средств металл, который и манил своим блеском.

— Не видишь, Тони? Мы работаем, — одернула Макгрегор.

— Я только что прилетел из Вашингтона, — сказал Тони. — Вместе со мной прибыл сенатор Кларк. Он рвет и мечет, потому что мы потратили энное количество денег и не сказали об этом Комитету.

Кирк снова махнул рукой:

— Энн, как пульс?

Макгрегор уверенно повернула какой–то рычажок на пульте, сделав это слегка небрежно, как человек, который может справиться с этим и с закрытыми глазами.

Тони понимал, что так оно и есть. Слегка дрожащий, почти невоспринимаемый ухом и поэтому до сего момента не замеченный Тони звук стал громче: тук–тук, тук–тук, тук–тук.

— Во всяком случае, воздух там есть, — с облегчением в голосе произнес Кирк. — Он передвигается?

— Координата четыре меняется.

Энн что–то быстро переключила. Звук «тук–тук» звучал так же ритмично.

— Я перемещаю его, — сказала она. — Полсекунды. Затем проверка. Потом опять полсекунды — и проверка. Он дышит. Думаю, да, он передвигается.

Только сейчас Тони обнаружил на полу маленькую коробку, в которой они держали небольших животных перед тем, как преступить к проведению с ними экспериментов. Изнутри коробка была выстелена травой, на ней одиноко белели несколько шерстинок. Он вспомнил, что ее занимал кролик, и тотчас же понял, что происходит. На кролика нацепили пояс времени и посадили в Туннель. Пояс и его перемещение контролировала Энн. Туннель перенес кролика ТУДА — так они именовали место, где заканчивалось это кратковременное путешествие, так как еще не могли его определить. В данный момент Кирк и Энн пытались вернуть кролика обратно. Все это было очень хорошо знакомо Тони. Звуки «тук–тук» были не чем иным, как пульсом кролика, слышать который стало возможно после усовершенствования пояса. Проект «Тик–Ток» близился к своему завершению. Теперь они уже в состоянии отправлять ТУДА. Временами у них получалось возвращать то, что они посылали, назад. Сейчас же, благодаря улучшению пояса, вероятность того, что им удастся вернуть отправленный предмет, многократно увеличилась. Когда они сумеют возвращать живое существо в ста случаях из ста, а не в двух из ста, работа будет закончена. Еще один миг — и проект «Тик–Ток» шагнет в жизнь. И если никто и никогда не узнает о его существовании, это будет только гуманно.

— Дуг хочет, — сказал Тони, — чтобы я вам рассказал, что можно ожидать от Кларка.

— Плевали мы на Кларка, — отрезал Кирк. — Энн, что там?

— Кажется, что я улавливаю шум ветра.

Тони показалось, что он тоже слышит что–то подобное. К ритму «тук–тук» присоединился шорох листвы. Звук шел из расположенных на стене динамиков. До того, как Тони уехал в Вашингтон, их еще не было. Сейчас же, казалось, что они висят здесь испокон веков — так они вписывались в окружающую обстановку. Рядом с ними Тони увидел монитор, которого раньше тоже не было.

Пульс кролика и звуки стало возможно слышать благодаря тому усовершенствованию, про которое говорил Сэм по дороге сюда. Кролик находился ТАМ, что отнюдь не было пустой фразой. Это означало то, что кролик сейчас в Туннеле; то, что он исчез где–то и куда–то; то, что они слышат звуки оттуда, где он находится, и могут его перемещать. Правда, не имея никакого представления о том, где и куда он перемещается. Что обозначала координата четыре? Север, юг, запад и восток? Может, просто расположение в пространстве? Все эти вопросы, занимающиеся проектом «Тик–Ток» люди задавали себе с самого начала работы. Ведь вероятным было и то, что координата четыре соответствовала прошлому вторнику или, например, дню рождения Джорджа Вашингтона, или просто месту его рождения. Все это было вполне допустимым. Кирк слушал звуки и напряженно всматривался в Туннель.

— Шорох листвы усиливается, — бойко сказала Макгрегор. — Я передвину кролика на три секунды и посмотрю, что произойдет. Повредить ему этим мы не сможем. Гравитация там в норме.

Макгрегор явно пришла к выводу, что кролик был где–то на земле.

К шуршанию листьев и сердцебиению кролика добавились и другие звуки. Кролик принялся что–то царапать и хрустеть. То, что сейчас ТАМ происходило, можно было представить и с закрытыми глазами. Послышалась возня, звуки борьбы — словно кролик упал в кучу листьев и тщетно пытался оттуда выбраться.

— Координату четыре изменить не удается, — возбужденно произнесла Макгрегор.

Кирк продолжал пялиться в Туннель. Сердце кролика билось ровно. Шорох листьев прекратился. Кирк еще с минуту понаблюдал за Туннелем и повернулся к Энн.

— Можем передохнуть, — утомленно сказал он и обратился к Тони. — Ну, что у вас там за новости?

— Плохие новости, — ответил Тони.

Кратко рассказав о занимаемой Кларком позиции по поводу проекта, его недоверии к Дугу и возмущении тем, что он не был загодя предупрежден обо всем, Тони высказал собственное мнение:

— Думаю, в нем говорит гордость. Он счел себя незаслуженно оскорбленным, хотя я и сказал ему, что расскажи мы ему обо всем этом раньше, он бы просто–напросто не поверил, пока не увидел проект собственными глазами.

— А возможно, даже и тогда, — подвел удручающий итог Кирк. — Ты ведь в курсе, чем мы сейчас занимаемся?

Тони кивнул. Это было понятно. Они отправили в поясе времени кролика. К поясу был приделан микрофон, и Энн может следить за кроликом по принимаемым сигналам. Конечно, они смогли добиться лучших результатов, чем раньше, но тем не менее не имели ни малейшего понятия о том, как доставить кролика обратно в Туннель. Они могли его перемещать — показания датчиков говорили о том, что это у них получается. Но они не знали природы этого перемещения. Не знали даже, находится ли кролик на земле или где бы то ни было еще.

— Естественно, знаю, — ответил Тони.

— Значит, будем продолжать. Сенатора к черту! — бросил Кирк. — Мы можем закончить всю нашу работу или в три минуты, или никогда! Мы попытаемся. Энн?

Макгрегор кивнула, повернув рукоятку на пульте. Биение сердца кролика донеслось из динамиков. Опять послышалось шуршание листьев. Позади открылась дверь в зал. Тони вздрогнул и резко обернулся. Это были Дуг Филипс и сенатор Кларк. Дуг выглядел несколько взволнованным. Сенатор был мрачнее тучи.

— Подожди секундочку, Энн, — сказал Кирк.

Он поприветствовал вошедших, в то время как слышимость вновь упала до нуля.

— Так это и есть центр этого… э–э… проекта? — ровным выдержанным голосом поинтересовался Кларк. — Здесь это и функционирует?

Кирк кивнул. Дуг что–то утвердительно хмыкнул. Макгрегор спокойно сидела у пульта, подозрительно осматривая сенатора.

— Да, — сказал Кирк. — Точно. Это здесь.

Кларк уставился на грандиозную переливающуюся машину.

— Мне сказали, — угрожающе начал Кларк, — что это и есть машина пространства–времени.

— Можно назвать и так, — промолвил Кирк. — Мы не такие уж фанатики, чтобы совершать путешествия во вчера, но это одна из вещей, которая, наряду со многими другими, возможна, когда Туннель работает.

— И вы истратили сотни миллионов долларов оборонных денег — денег налогоплательщиков — на это сумасшествие! Понимаете ли вы, что вас обвиняют в предательстве?

— Мне так не кажется, — спокойно ответил Кирк.

— Дуг настаивает на том, — сказал сенатор Кларк дрожащим от бешенства голосом, — что вы не предатели. Только он один официально находится на государственной службе, а вы не передавали никаких секретов другим странам. Но вы растратили неимоверные государственные ценности, чтобы доказать то, невозможность чего знает любой школьник! И для меня это — предательство!

— Мы знаем об этом несколько больше школьников, — дружелюбно сказал Кирк. — И я не понимаю, о каком предательстве может идти речь. Например…

Он взглянул на Макгрегор. Она повернула ручку громкости. Опять послышался шум биения сердца кролика. Раздавалось негромкое шуршание листьев.

— Мы взяли кролика, — самым обыденным тоном начал Кирк, — надели на него пояс времени, с помощью которого можно его передвигать, и приладили к этому поясу микрофон, благодаря которому мы сейчас слышим эти звуки. Мы поместили кролика в Туннель и отправили его… в какое–то место и время. Этот кролик сейчас не в том времени, которое мы называем «сейчас». Это какой–то другой момент: может быть, недели, может, месяца, вероятно, века, от того момента, который мы именуем «сейчас». И он перемещается и в пространстве, и во времени, правда, нам еще неизвестно насколько. Но…

Кларк выразительно махнул рукой.

— Не думаете ли вы, что я во все это поверю?!

— Мы можем вам это доказать, — дружелюбно улыбнулся Кирк. — В любую минуту.

— Но прежде, чем доказывать, — свирепо бросил Кларк, — объясните мне кое–что! Вы говорите, что эта машина предназначена для путешествий во времени…

Дуг перебил его.

— Почти, — убежденно сказал он, — но за этим кроется нечто большее, чем путешествие во времени. Мы должны сначала завершить эту серию опытов, прежде…

— Вы верите в то, что сможете доставить человека в прошлое, — сказал Кларк с возрастающим раздражением, — и что он сможет жить, дышать и действовать в этом прошлом?

— Мышь уже была там. Сейчас — кролик. Почему не человек?

— Вам еще надо доказать, что это правда, — отрезал Кларк. — Это невозможно, даже с точки зрения философии! Предположим, человек отправился в прошлое, если вы говорите, что это возможно — и убил своего дедушку, когда тот был ребенком. Его отец никогда бы не родился. Сам он никогда бы не родился. Как он может отправиться в прошлое и убить своего дедушку?

— Это, — сухо сказал Кирк, — тот случай, который нам предстоит исследовать, когда или где он произойдет. Вопрос стоит значительно проще: может ли человек путешествовать во времени? Если да — то да, если нет — то нет. Мы знаем. Да!

— Тогда я задам другой вопрос, — сказал Кларк. — У меня сын увлекается фантастикой. Однажды я прочел одну из его книг, что и вызвало мой вопрос. Положение вещей в настоящем является следствием того, что случилось в прошлом. США существуют потому, что когда–то колонисты пересекли океан, поселились в Новом Свете годы назад потому, что позже они совершили американскую революцию. Я прилетел сюда потому, что люди изобрели вертолеты — годы тому назад. Настоящее всегда является последствием прошлого. Правильно?

Тони пожал плечами. Кларк затронул вопрос, ответ на который он никогда не в силах был принять.

— Вопрос, который вы Задали, — промолвил Кирк, — в точности такой же, как и первый.

— Я вас спросил! — свирепо сказал Кларк. — Если кто–нибудь из настоящего отправится в прошлое и сделает что–нибудь расходящееся с историей — каким бы малым ни было расхождение, — он изменит это прошлое, от которого зависит настоящее. Представьте себе изменяющееся прошлое! Допустим, Джордж Вашингтон умирает от оспы! Допустим, мать Эдисона выходит замуж за другого человека! Допустим, убийца Линкольна промахнулся! Если человек отправится в прошлое — что вопреки воле человеческой и божьей! — и изменит это прошлое, он тем самым изменит настоящее, являющееся его производной. Только бог знает, что может произойти. Вы можете исчезнуть, как залетевшая в лампу мошка, потому что в новом прошлом один из ваших предков умер из–за стечений обстоятельств, которые вы и вызвали! Наши города могут превратиться в топи, потому что в новом прошлом кто–то не изобрел взрывчатку, которыми взрывали скалы. Миллионы людей могут прекратить свое существование, потому что в новом прошлом один из предков умер от болезни, вместо того, чтобы зачать детей. Наши отцы и матери могут стать фантомами — ничем! Их может никогда и не быть, и нас тоже может никогда не быть! И это именно то, что неизбежно произойдет!

— Не неизбежно! — выдохнул Дуг. — Говори…

— Вы не сделаете этого! — закричал сенатор Кларк. — Если только есть бог на небесах, вы не сделаете этого! Это чудовищно! Я не знаю, как заставить вас понять это, но если существуют вещи в мире, которые нельзя простить, то ваш план относится к их числу! Я вернусь в Вашингтон, и когда расскажу, что вы здесь вытворяете…

— Я бы хотел, — сказал Кирк, — чтобы вы все–таки не были таким идиотом, Кларк. Если то, что мы делаем станет известно — хоть самая маленькая частица, — как вы думаете, сколько государств займется разработкой такого же проекта? И сколько государств добьется решения проблемы? Нет большего предательства, Кларк, чем даже просто открыть рот и сказать: «Тик–Ток»!

— Зачем вы затеяли все это? — настаивал Кларк. Глаза его горели яростью. — Зачем? Зачем вы пытаетесь возмутить все законы природы?

— Это может означать, — сказал Дуг так же страстно, как и раньше, — что больше не будет войн. Нашу цивилизацию можно будет остановить на той грани самоубийства, на которой она находится. Такой человек, как Гитлер, угрожающий миру, может быть полностью отстранен от власти.

— Нельзя даже и пытаться этого делать! — вскричал сенатор. — Даже пробовать! Даже думать об этом!

Тони сглотнул. Он уже пытался заговорить — хотя знал, что это бесполезно — но в это время Макгрегор у пульта вся напряглась.

— Кирк! Доктор Филипс! Пульс! Он изменился! — громко крикнула Энн.

Она вновь увеличила громкость. Послышался шум ветра и шуршание листьев. Кролик все еще дышал. Но очень тяжело. С каждым мгновеньем пульс учащался.

Потом послышался вопль, и Тони инстинктивно почувствовал, что это крик умирающего кролика. Кирк, напряженно смотрел в Туннель. Лицо Дуга исказила болезненная гримаса. Один сенатор Кларк выглядел скорее напуганным, чем расстроенным. Пульс замедлился, и через некоторое время сердце остановилось.

— Кто–то на него напал, — сказал Кирк. — Может быть, рысь, если в тех местах есть такие животные, как рыси. Пульс изменился, когда кролик понял, что он в опасности. Он мертв.

Сенатор Кларк был потрясен. Из динамиков донеслось царапанье, шуршание, какая–то грызня, усиленные до того, что становилось страшно.

— Энн! Убери звук! — крикнул Кирк. — Убери! Макгрегор быстро повернула ручку и отключила динамики.

— Я видел его! Он прошел через Туннель, Энн! Останови все немедленно!

Макгрегор уверенным жестом перекинула выключатели в другую сторону и закрепила их. Внезапно она остановилась, глядя перед собой на счетчики.

— Вот он, — сказала она дрожащим голосом. — Я уверена, что нащупала его, Кирк! Но сейчас он опять ушел через Туннель. Он в будущем! Я остановила его.

— Я видел, как он проходил через Туннель, — сухо промолвил Кирк. — Он был в Туннеле какую–ту долю секунды, но потом исчез!

— Он у вас был в прошлом или в будущем, Кирк? — произнес Кларк, вложив в свои слова максимум иронии.

— Это только догадка…

Потом Кирк сообразил, что сенатор попросту издевается над ним, и заорал:

— Черт бы вас побрал, Кларк! Это по–настоящему!

Макгрегор с какой–то ожесточенной уверенностью нажала на кнопку на пульте. Время от времени она поглядывала на счетчик.

— Он… был почти параллельно координате четыре, когда, прошел через Тунелль. Я остановила его дальнейшее продвижение, но недостаточно быстро. Сейчас я думаю… мне удастся вернуть его обратно по линии времени. Он сейчас должен быть… в будущем… и он…

Тони уставился в Туннель. Кирк наблюдал, в напряжении разгибая и загибая пальцы.

Внезапно что–то появилось и приобрело формы. Как в агонии, Макгрегор быстрым движением включила переключатель, приводящий Туннель в действие. Несильный ноющий звук внезапно утих. Предмет упал на пол. Тони подбежал к нему и вынес в зал. Это был кролик, черно–белый кролик, немного больших размеров, чем дикий. Он не дышал. Что–то явно превосходящее кролика по силе и размерам лишило его жизни. Пока Тони его держал, на пол упало несколько капель крови.

Машинально сняв с кролика пояс с дополнительными захватами, Тони почувствовал, как что–то, имеющее отношение к электронике с крошечной и не совсем обычной антенной оказалось в его руках. Это был микрофон.

Все молчали. Кларк подозрительно переводил взгляд с Тони на Кирка, и на Дуга.

— Может, это и не очередной фокус. По крайней мере, вы пытаетесь доказать, что это реально. Но такая реальность — чудовищна!

Тони глубоко вздохнул. Дуг и Кирк переглянулись.

— Мне кажется, — сказал Дуг самым угрожающим тоном, который Тони когда–либо слышал, — что говорить больше не о чем. А?

 

3

Все вышли: и сенатор Кларк, и Кирк, и Дуг Филипс. Тони и Энн остались в зале Туннеля. Внезапно Тони увидел, что Макгрегор еле сдерживает ярость. Ее лицо покраснело от злости. Она молчала. Сдерживая дыхание, выстукивала пальцами барабанную дробь на пульте управления.

— Где новый пояс с камерой и микрофоном? Тот, который Дуг собирался испытывать после этого эксперимента с кроликом? — спросил Тони.

— Я… я убью этого Кларка! Я убью его! Убью!

— Давай не будем убивать его, — спокойно сказал Тони. — А попробуем обратить в нашу веру.

Макгрегор разразилась слезами.

— Где тот новый пояс? — повторил Тони.

— Какая разница? — Макгрегор продолжала рыдать.

— Это следующий пункт нашей программы, — ровным голосом сказал Тони, будто бы говорил об обыденных вещах. — Сначала нам надо было убедиться, что предметы можно перемещать во времени. Потом, что их можно вернуть. Два или три из сотни мы вернули. Выяснили, что жизнь в том, месте, куда мы послали кролика — возможна. Следующий наш шаг — обнаружить, куда мы их перемещали и как перемещать их туда, куда мы хотим. Это нам еще предстоит узнать, прежде чем мы сможем применять Туннель по его прямому назначению.

— Дуг… не переживет этого!

Она опять заплакала.

— Туннель — вся его жизнь! Больше ничего нет…

Тони пожал плечами.

— Куда он положил пояс? — нетерпеливо спросил он. — Сюда?

Тони подошел к вмонтированному в стену шкафчику и, порывшись в нем, извлек на свет множество перепутанных проводов, похожих на пояса. На мгновение это его смутило, но потом он понял, что пояса было два. Один упрощенный, по всей видимости, более удобный, и еще один, такой же, как он снял с кролика. На каждом была закреплена миниатюрная камера, позволявшая пересылать в Туннель не только звук, но и изображение. Но ни один пояс еще не был испытан.

— Ты же понимаешь, — невозмутимо сказал он, — что собирается предпринять Дуг. Он первым совершит путешествие во времени. Вот в этом приспособлении.

— Теперь ему уже никогда…

— Напротив, — сказал Тони. — Теперь он наверняка на это пойдет. Сенатор Кларк не может мгновенно прикрыть весь проект. У Дуга будет время отправиться туда, где только что был кролик. А за пультом будешь ты.

Внезапно выражение злости исчезло с лица Макгрегор. Она побледнела.

— Нет! Нет! Я не смогу! После всех опытов возможно, но не…

— Ты этого не сделаешь, — сказал Тони. — Но лучше тебя управлять Туннелем никто не сможет. Дугу придется приказать тебе, а ты должна будешь выполнять приказ.

— Я… я не смогу, Тони, — сказала она в отчаянии. — Я… мне кажется, что ты прав. Дуг захочет рискнуть. Но я не смогу держать его жизнь в своих руках!

— Точно! — сказал Тони. — Поэтому нам и придется обойти его. Для его собственной пользы. Я отправлюсь туда, где был кролик. По крайней мере, воздух там есть. У нас появится большая возможность доказать Кларку то, что он ошибается.

Макгрегор задрожала.

— Удачный план Кларка об уничтожении проекта «Тик–Ток» надо провалить. И у нас очень мало времени на обдумывание того, как это лучше сделать, прежде чем Кларк успеет начать против нас кампанию. Ты понимаешь? Так что ставь ручки в правильное положение и пойди найди Кларка, Дуга и Кирка, а я пока позабочусь обо всем остальном.

— Я… я не думаю, что это может что–нибудь изменить, — ответила Макгрегор. — Дуг все равно не позволит тебе. Но и вреда от этого нет. И если у нас будет время на обдумывание…

— Точно! — бойко сказал Тони. — Найди их и скажи, что я отправился на год назад или даже во вчера. Потому как Туннель надо спасти.

Энн поставила ручки в нужное положение и заколебалась. Потом, почти окончательно решив, что она этого не сделает, она вышла и закрыла за собой дверь. Тони начал действовать. Он нацепил на себя пояс. Торопливо проверил зажимы. Включил видеокамеру и заговорил в микрофон. Его голос писком донесся до него из динамиков. Он взглянул на монитор над пультом. На нем было изображение комнаты так, как видел Тони со своего места. Он направил камеру на себя, дабы окончательно убедиться, что все работает. После взял конец изоляционного кабеля, свернутого в рулон, и закрепил его к главному переключателю на пульте. Отмотав необходимое ему количество кабеля, он быстро пошел к Туннелю. Вступил в него на первую стальную плиту, избегая соприкосновения с медными частями. Через несколько шагов он достиг того места, на котором появился кролик. Тони на секунду задумался. Затем торопливо скинул пиджак, нацепил пояс, а пиджак надел поверх. Опять проверив работу микрофона и увидев, как на мониторе появилось изображение Туннеля, Тони глубоко вздохнул. Довольно сильно потянул за кабель, прикрепленный к главному переключателю на пульте. Переключатель не поддавался. Он дернул сильнее. Внезапно раздался щелчок. За ним последовало нечто, напоминающее удар грома, а после привычный поющий шум начинающего работу Туннеля. Стальные и медные пластины Туннеля стали мерцать мягким голубоватым светом. Из динамиков в зале послышался голос Тони.

— Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять…

Дверь в зал Туннеля распахнулась настежь. В зал вбежали Дуг и Кирк, а по пятам несся разъяренный сенатор Кларк. Бледная как смерть Макгрегор вошла последней.

Туннель был пуст. Из динамиков доносился голос Тони.

— Четыре. Три. Два. Один.

На экране возникло изображение. Оно двигалось. И не напоминало собой ни зал Туннеля, ни пустыню наверху, ни…

— Я не знаю, — сказал Тони, — слышит меня кто–нибудь или нет, но могу доложить, что Туннель работает, и что я нахожусь где–то и когда–то, что неопровержимо доказывает и оправдывает ту цель, с которой был построен Туннель. То есть…

Лицо Дуга было белее снега.

Кирк перевел дыхание и выругался. Они стояли испуганные, безмолвные. Сенатор Кларк тяжело дышал.

Возможно, потому, что торопился сюда успеть вместе со всеми, но, возможно, и потому, что был в ярости от того, что все, чего он боялся и против чего выступал, сейчас стало реальностью.

Снова прогремел голос Тони:

— Это… еще что такое?

На мониторе появились три качающиеся ветки. Послышался шорох листьев. Тони опять заговорил:

— Это… это странно!

 

4

Это действительно было странно, потому что странного по существу ничего и не было. Кругом росли деревья, но все они были им знакомы. Березы, сосны, дубы, буки. Под ними обычный кустарник. Тони ощутил запах опавших листьев и посмотрел вверх. Сквозь ветки были видны клочки туч — был либо полдень, либо середина дня. По облакам было хорошо видно, какой погоды следует ожидать. Облака были высокие, сквозь них проглядывало голубое небо, но издалека наползала туча, предвещающая дождь.

Тони стоял на склоне. Небольшие овражки были полны водой. Все говорило о том, что была поздняя весна, хотя во времени проекта «Тик–Ток» стоял август. Тони с удовольствием разглядывал детали.

В голове не укладывалось то, что всего несколько секунд назад он находился в зале Туннеля времени, в тысяче футов под землей и мертвой пустыней над бункером, в которой не росла даже полынь. Он мог путешествовать в любом времени. В любом! Но если бы Макгрегор не настроила то же место, где был убит кролик, и где он мог дышать, Тони мог очутиться где–нибудь на Луне, у ядра Земли или же вообще в космосе.

Но здесь пели птицы. Царило спокойствие. Все было так знакомо, что Тони почувствовал некое подобие смущения. В Туннеле времени ему казалось, что может произойти, что угодно. Он готовил себя к чему–то неожиданному, по крайней мере, незнакомому. Но он стоял в самом обыкновенном лесу среди самых обыкновенных деревьев и ощущал самые обыкновенные запахи. Он вновь почувствовал себя пятнадцатилетним пацаном, убегавшим из родного города в лес, находившийся всего лишь в нескольких километрах от городской черты.

Эта мысль его потрясла. Он взглянул на свои руки, на одежду и с облегчением вздохнул. Его руки были руками мужчины, его костюм был таким, каким и должен был быть. Туннель не сделал его моложе. Он был собой, самим собой, со всем своим опытом, накопленным годами. Он проверил, включен ли микрофон.

— Ну, что ж, — громко сказал он. — Вот я и здесь.

Ему моментально ответили.

— Ты дурак, Тони! — с горечью крикнул Дуг. — Какого черта тебе это понадобилось?!

— Кому–то все равно пришлось бы на это пойти, — ответил Тони, стоя в лесу неизвестно где и в каком времени. — Если бы не пошел я — то пошел бы ты. Сенатор Кларк ошибся. Это единственный способ доказать ему, что он заблуждается. И это следовало сделать. Проект «Тик–Ток» слишком важен, чтобы его прикрыли только потому, что сенатор плохо о нем думает.

На этот раз в наушниках послышался голос сенатора Кларка. Наряду со злостью в нем улавливалось отчаянное волнение.

— Я приказываю вам, — выдохнул Кларк, — не предпринимать ничего, пока вас не вернут обратно. Я приказываю! Я приказываю вам не делать ничего, что может изменить настоящее! Именем Конгресса! Именем правительства! Именем народа! Стойте! Ничего не делайте! Мы постараемся вернуть вас в это время! Но вы не должны изменять его!

Далеко–далеко раздался кричащий, вибрирующий паровозный гудок. Во время проекта «Тик–Ток» паровозов уже давно не было. Были дизели, электрички. Но локомотивы с таким грустным гудком уже давно были в прошлом.

— Я в прошлом, не в будущем, — торопливо сказал Тони. — Вы слышали этот паровозный гудок?

Не дожидаясь ответа, он сказал:

— Энн, посмотри, что показывают датчики! Здесь еще пользуются паровозами. Мне кажется, я в Северной Америке. У иностранных паровозов гудок совсем не такой! Я, наверно, где–то в промежутке между 1875 и 1940 годами. Когда мы определим координаты, нам удастся нанести значения на шкалу времени!

— Стой на месте, Тони, — недовольно сказал Дуг. — Мы попробуем тебя вытащить. Не двигайся.

Тони пожал плечами. Он знал, что сейчас происходит в зале Туннеля. Макгрегор, по всей видимости, дрожащими от волнения руками возится у пульта управления, пытаясь вернуть его в то время, которое он знал и в котором жил. С кроликом это ей удалось. Теперь у них на руках доказательство того, что Туннель работает. Тот, кому можно будет об этом рассказать, увидит всю нелепость закрытия проекта после того, как он уже завершен и можно получить практические результаты. Они предотвратят закрытие.

Вокруг места, где стоял Тони, кружилась мошкара. Это было не его время. Он сейчас был примером достижения невозможного: путешествия во времени. Даже самые великие из пророков никогда не предполагали, что такое когда–нибудь станет реальностью. Это считалось немыслимым, но всего этого Тони не чувствовал. Он даже не был взволнован. Просто стоял неизвестно где и когда, посреди леса, слушал пение птиц, шум ветра — все казалось таким знакомым и безопасным. Над его ухом запищал комар. Он, не задумываясь, прихлопнул его ладонью, и только после почувствовал себя неуютно: ведь если он убил комара в этом времени, то это могло как–то повлиять на будущее. Хотя с другой стороны, если бы он позволил ему напиться крови, ситуация была бы приблизительно такой же. Но все это были идеи Кларка, в которые Тони не верил.

— Тони, мы попытаемся! — раздался голос Дуга.

— Я не спешу, — ответил Тони, оглядывая окружающую природу, — но если вам не терпится — валяйте!

Прошло несколько секунд. Затем внезапно что–то на него навалилось, раздирая нервы, мышцы, мозг. Тони подумал, что его изо всех сил тянут в стороны. Это было совершенно невыносимо: голова раскалывалась от боли, казалось, вся кровь прилила к ней и пытается вырваться наружу, брызнув из–под черепа.

Неожиданно все закончилось. Он упал на землю, прежде чем успел сообразить, что его колени подгибаются и ноги отказываются ему служить.

— Тони! Тони! — прозвучал отчаянно взволнованный голос Кирка. — Как ты?! Ничего не получилось! Как ты себя чувствуешь?!

— Не знаю, — чуть слышно ответил Тони. — Я чуть не умер. Не знаю почему. — Он передохнул. — По–моему, здесь что–то не так, что–то не в порядке.

Наступила минутная тишина. Затем он услышал, как шепчутся в зале Туннеля. Голос Кирка звучал выше, чем обычно. Дуг говорил непривычно твердо и жестко. Тони никак не мог уловить предмета спора. В конце концов командование на себя взял Дуг.

— Тони, — сказал он взволнованно. — Ты сейчас, по всей видимости, в том же самом месте, где был кролик. Может быть, с одного и того же места нельзя переносить предметы больше одного раза. Возможно, происходит нечто вроде намагничивания. Какое–нибудь изменение магнитного поля в данной точке пространства, что и влияет на работу Туннеля. Если тебе было плохо, уходи оттуда.

Тони осторожно поднялся на ноги и пошел вперед. Вниз по холму. Вскоре ему полегчало.

— Мы локализуем твое перемещение, — сказал Дуг. — Ты говоришь, что чувствуешь себя получше. Мы сможем потом, если понадобится, сказать тебе, как вернуться на то самое место, с которого ты ушел. Но тебе ведь от чего–то было плохо! Нам придется тщательным образом все проверить, прежде чем вновь попытаться вернуть тебя обратно. Мы хотим сначала выяснить, что произошло.

— Раз вы можете за мной следить и направлять мой путь, — подал голос Тони, — то я пока осмотрюсь тут. Я бы хотел выяснить, где я. И когда. Совсем необязательно, чтобы меня видели, а нам необходима информация.

Опять наступило тягостное молчание.

— Мы собираемся заняться проверкой работы Туннеля, — сказал Дуг. — Отключаемся!

Тони кивнул головой, хотя в Туннеле этого никто не мог видеть. Он пошел вперед по мягкой земле. На его пути валялось поваленное дерево. Он перелез через него и увидел большой овраг, тоже наполненный водой. Тони стоял где–то посередине круто спускающегося вниз холма. Там, в зале Туннеля, на мониторе тоже должны были быть видны и деревья, и овраг, и небо, но только бешено мечущиеся, в соответствии с передвижениями Тони. Впереди показалась вода. Присмотревшись, Тони понял, что это озеро, окруженное покрытыми лесом холмами. Он подошел к берегу. С этого места небо было видно лучше, стало ясно, что сейчас где–то половина двенадцатого, или чуть меньше. Озеро было около мили в ширину и четырех или пяти миль в длину. В его зеркальной глади отражались пролетающие по небу облака, парящие в вышине птицы. Недалеко, запустив маленькие волны, выпрыгнула рыба.

Тони заметил какую–то странность в береговой линии. Под водой росла трава, торчали кусты. Было очевидно, что уровень озера значительно превышает нормальный. Это была пока единственная неестественность, замеченная в этом мире.

Все вокруг было настолько обыденным, что Тони ощутил некоторое разочарование. Почему–то казалось, что природа все–таки земная. От Туннеля времени можно было ожидать и большего, чего–то грандиозного, связанного с другими планетами. Потому что благодаря ему стало возможным продолжать историю в интересах человечества. Но ничто вокруг не желало признавать этого факта. На поверхности озера иногда возникала рябь, спокойно кружили птицы, облака лениво плыли по небу, словно раздумывая, стоит ли проливать дождь на уже оплодотворенную землю.

Это было разочарованием. Тони увидел ранее не замеченное им здание на другом берегу озера, находившееся слишком близко к воде. От берега отходили мостки, к которым были привязаны лодки. Причал был затоплен. Как и лодочная станция. Людей Тони нигде не видел. Но, глянув в противоположную сторону в самый конец озера, увидел работающих мужчин, занятых сооружением непонятной конструкции.

Тони громко заговорил в пространство, зная, что Кирк, Дуг, Кларк и Макгрегор уже могут его слышать.

— Я иду туда, куда указывает видеокамера. Я не собираюсь показываться им на глаза, но посмотрю во что они одеты и, возможно, мы тогда установим, какой это год.

В зале Туннеля кто–то шептался. Было несколько странно осознавать, что если он странствует в прошлом — а это так и было, — проекта «Тик–Ток» еще даже не существует. Громадного комплекса, чуть ли не города, спрятанного под землей, питающегося от атомной электростанции, всех работающих в нем людей еще просто не было. Не сейчас. Не там, где был Тони.

Он осторожно двинулся вдоль озера. Знакомая с детства окружающая обстановка избавляла его от многих ошибок и неприятностей. Он хорошо знал возможности Дуга и Кирка. Если только в Туннеле было что–то не в порядке, они найдут и устранят причину. Ему пришло в голову, что его костюм будет выглядеть странно, если кто–нибудь увидит его, но он, в конце концов, мог и не показываться. Ему немного хотелось есть. Но это легко можно было устроить. Уж если Туннель времени перенес сюда сначала кролика, а потом еще и его самого, то перебросить сюда несколько сандвичей, было парой пустяков. За ним вели наблюдение. Экран в Туннеле показывал все, что видел он сам, а вмонтированный в пояс микрофон доносил каждый звук, любое его слово. Он чувствовал, что беспокоиться ему не о чем.

Даже сенатора Кларка не следовало теперь особо опасаться. Благо доказано, что Туннель работает, и никаких угрожающих последствий, о которых так ярко говорил сенатор, бояться не приходится — либо ему придется удалиться от дел, либо лица вышестоящие присмотрят за ним, за тем, чтобы он помалкивал. Ему могут сказать, что на том месте, где проводились испытания Туннеля, взорвут ядерную бомбу и даже продемонстрируют этот взрыв, и сенатор на всю жизнь останется в твердом убеждении, что с проектом «Тик–Ток» покончено. А работы на самом деле будут вестись в пятистах милях от того места, которое подверглось разрушению для удовлетворения сенатора.

Тем временем Тони шел вдоль берега. Чувствовал он себя совершенно нормально, почти как дома, и это было даже удивительно. Подойдя к концу озера, он свернул в лес, чтобы не быть замеченным рабочими. Вновь раздался паровозный гудок. Ревел локомотив, которого раньше Тони нигде не видел и не слышал, кроме как в кино. Поезд приближался. Слышался стук колес, отдаваясь эхом в лесу до тех пор, пока паровоз не укатил прочь. Немного позже он услышал слабые, далекие голоса. Слов он не разбирал, но кто–то отдавал приказания и выслушивал ответы. Он придвинулся поближе, чтобы разглядеть, что происходит: если бы ему удалось понять, где он и в каком времени, это позволило бы создать шкалу, как времени, так и пространства, и перемещения Туннеля можно было бы контролировать с точностью до определенного момента и необходимого расстояния. Внезапно он увидел рабочих.

Их было человек тридцать–сорок. Они таскали землю и песок на носилках и в сумках, пытаясь построить нечто вроде дамбы против поднимавшегося уровня воды в озере. Они двигались поверху плотины, которая, возможно, и образовала водохранилище. Для регулирования уровня воды в плотине было нечто напоминающее шлюз. Стоило плотине не выдержать, и миллионы тонн воды хлынули бы в долину, сметая все на своем пути. Рабочие двигались неторопливо, не спеша насыпая поверху плотины еще песка. Очевидно, шлюз был не в состоянии отводить достаточное количество воды, чтобы удерживать озеро в берегах. Земляная плотина при определенных условиях довольно надежна, но если вода перехлестнет через ее гребень, то потребуется принимать срочные меры, а если периметр плотины еще и большой, то… Рабочие, разделившись на три группы, укрепляли плотину мешками с землей и песком. Первые наполняли мешки, вторые тащили их к плотине, а третьи укладывали так, чтобы создать максимальное сопротивление воде. Работали они не торопясь, будто держали всю ситуацию под контролем.

Долина была на добрую сотню футов ниже, чем поверхность озера. Тони догадался о том, как была построена плотина, и поймал себя на мысли, что чувствовал себя значительно лучше, если бы ее конструкция была несколько иной.

Рабочие монотонно продолжали трудиться, их начальник, попыхивая сигарой, разгуливал взад и вперед по берегу. Тони увидел, как он помог какому–то рабочему поднять тачку с землей, когда та застряла одним колесом в грязи и была готова опрокинуться.

Стена из мешков поднялась уже примерно на два фута над поверхностью воды, рабочие заканчивали выкладывать третий ряд, но вода уже поднялась практически к самому гребню плотины.

Продираясь сквозь кустарник, Тони тихо говорил в микрофон, спрятанный за отворотом пиджака.

— Они насыпают плотину, — спокойно сказал он. — Мешками с песком. Думаю, вы можете их видеть. Вероятно, здесь несколько недель шли проливные дожди, и вода в озере высоко поднялась.

— Как они выглядят? — спросил Кирк. — Какая на них одежда?

— В основном фланелевые рубашки. Сапоги — я таких никогда не видел. Похоже немного на ботинки. Некоторые из рабочих курят трубки. Глиняные трубки! Один из них как раз остановился, чтобы прикурить. Он зажег спичку о брюки! Это — старинные люциферовские спички! Я уже забыл, когда их перестали употреблять, а здесь они в ходу.

— Надо проверить, — сказал Кирк. — Во всяком случае, из употребления они вышли очень давно. Дуг проверяет работу Туннеля, чтобы перенести тебя обратно.

— У их начальника шляпа дерби и дождевик. Ужасно непривычный дождевик, — добавил Тони. — Рубашка розовая. Пиджака нет. Брюки на подтяжках.

— Примерно 1900 год, — прозвучал голос Кирка. — Дуг все еще не обнаружил никаких неполадок.

— Со мной все в порядке, — сказал Тони. — Послушайте, Кирк! По–моему, я вижу лошадь и фургон. Рабочие наверняка оставляют там свою одежду и еду. Возможно, их завтраки завернуты в газеты! Я смог бы узнать дату и место своего расположения!

— Ни к чему, чтобы вас еще подозревали в краже, — сухо заметил Кирк. — Будьте осторожны.

Тони ухмыльнулся. В такой знакомой окружающей обстановке и зная, что даже Кларку придется признать тот факт, что путешествия во времени возможны — он ничего не боялся и чувствовал глубокое удовлетворение. Он сделал то, что надо было для того, чтобы проект «Тик–Ток» не прикрыли. Он не получит за это никакой награды, но само знание было для него высшей похвалой. Ему даже доставляла удовольствие мысль, что он, как индеец, прокрадется сквозь кустарник и украдет газету, в которую рабочий, строящий дамбу, мог завернуть свой завтрак. Он сделал это. Один раз ему пришлось остановиться, чтобы отцепить от своей одежды колючки. В другой раз его остановило восклицание Кирка, что–то разглядевшего на мониторе.

— Подснежник! — крикнул Кирк. — Майский цветок! А сейчас — август!

— Все это только доказывает, — сказал Тони, — что Туннель действует. Можно попасть не только в определенный год, но и в месяц, день и минуту. Замысел Туннеля и был таким.

Тони полз. Последние десять футов кустарник полностью скрыл его. Затем он увидел колею фургона, идущую откуда–то из–за дамбы. Фургонов было два, но лошадь почему–то только одна. В фургонах лежали костюмы рабочих и коробки с едой. Но несколько завтраков были просто обернуты в газету и перетянуты веревкой.

Чтобы не подвергаться опасности быть замеченным, Тони умудрился, лежа в траве, подцепить один из свертков длинной веткой. Он развязал веревку. Толстые сэндвичи с мясом были старательно дважды обернуты в газету. Тони оторвал первую страницу, аккуратно завернул еду и также с помощью ветки запихал сверток обратно.

Через несколько минут, с газетой в кармане, он уже далеко отошел от озера и от дороги с фургонами. Он развернул газету с чувством удивления и гордости.

— Кирк, — тихо сказал он. — Я достал страницу газеты. Я знаю, где я и когда, с точностью до одного дня от сегодня.

Ответил ему не Кирк, а сенатор Кларк. Голос у него был измученный. Он уже знал, что путешествие во времени возможно, но от своих страхов о его последствиях еще не избавился.

— Вас кто–нибудь видел? — возбужденно спросил он.

— Нет. И никто не хватится этой газетной страницы, — успокаивающе сказал Тони. — Хотите послушать новости?

Сенатор Кларк что–то хмыкнул. Тони удовлетворенно сказал:

— Эта газета называется «Аргус». Выходит в Джонстауне. Дата — наверно, это вчерашняя газета — 30 мая. И держитесь крепче! Год 1889! Я буду рожден только через пятьдесят лет!

Он услышал какой–то шум и насторожился. Вероятно, Кларк отскочил от микрофона в зале и одновременно отключил его так поспешно, что остальные не успели ничего предпринять. Тони нахмурился. Кларк явно заблуждался в своем горячем рвении уничтожить проект. Ему бы давно следовало понять, что ничего страшного…

Раздался щелчок вновь включенного микрофона.

— Тони, — прозвучал взволнованный голос Дуга. — Ты сказал Джонстаун, Пенсильвания? 30 мая 1889? И это вчерашняя газета?

— Да, — удивленно ответил Тони. — Пенсильвания, и вряд ли газета сегодняшняя, тогда маловероятно в нее бы завернули еду. Скорее всего, вчерашняя. А в чем дело?

Голос Дуга звучал сухо и как–то беспомощно, как будто он не видел выхода их того положения, о котором Тони даже не подозревал.

— Эту плотину, на которую ты сейчас смотришь, должно сегодня прорвать. Ты оказался во времена знаменитого Джонстаунского наводнения! В течение нескольких часов в городе погибнет более пяти тысяч жителей. Тони, нам надо успеть вернуть тебя обратно!

 

5

Когда Туннель времени переместил Тони в прошлое, ближайшим городом с населением в тридцать тысяч жителей и довольно развитой инфраструктурой был Джонстаун. Его обслуживал Пенсильванский канал и Пенсильванская железная дорога. В городе имелся Национальный кредитный банк, два государственных банка, выходила ежедневная газета и четыре еженедельных издания и, как доказательство его процветания, скоро должен был начать выходить ежемесячный журнал. Город был расположен в прекрасной Канемагской долине, через которую и была проложена железная дорога. В восемнадцати милях от города находился один из крупнейших рыбных водоемов. Это было самое большое искусственное водохранилище в Соединенных Штатах. Оно составляло около пяти миль в длину и от полумили до мили в ширину, с глубинами от пятидесяти до ста футов. Горожане гордились этим озером и его плотиной, достигавшей в высоту ста футов.

Надвигался дождь. Тони стоял на мокрой, но твердой земле примерно в четверти мили от того места, где рабочие упорно, но не спеша укрепляли плотину. То, что Дуг только что ему сказал, казалось невероятным.

— Дуг, послушай, — обратился Тони. — Здесь все в порядке! Правда, рабочие укрепляют плотину, но это делается каждый раз, когда вода выходит из берегов! Они знают, что делают!

— Ньюмен, — с отчаянием в голосе произнес сенатор Кларк. — Вы ничего не должны делать! Стойте на месте! Вы не должны ничего делать!

— Я и не думаю ничего делать, — отмахнулся Тони. — Я просто жду. Но… Дуг наверняка ошибся! Здесь все совершенно нормально!

— Мы послали за сведениями по этому наводнению, — угрюмо произнес Дуг. — Нам телеграфируют быстро. Держись!

Тони сразу почувствовал себя одиноко и неуверенно. Мир вокруг него был таким естественным, каким он и должен быть. Рядом с ним что–то зашуршало, он повернул голову и увидел взлетевшую на ствол дерева белочку. Весело чирикали воробьи. Там, где он стоял, было абсолютно спокойно, но над его головой ветер раскачивал верхушки деревьев. Послышалось журчание воды. Безо всякой цели Тони побрел на этот звук. У его ног весело журчал небольшой ручеек, образовавшийся, по всей видимости, совсем недавно, в результате проливных дождей. На его пути лежала куча листьев, как барьер, преграждая ему дорогу. Но ручеек все равно найдет себе обход и вольется в и без того переполненное озеро.

Тони просто стоял и разглядывал миниатюрную картину того, что происходило в четверти мили от него. Куча листьев развалилась. Ручеек зажурчал веселее. Он уносил с собой еще сухие листья и даже свалившуюся с дерева ветку. Тони понял, что такое происходит сейчас повсюду. С сотен квадратных миль озеро получит пополнение от вот таких образовавшихся ручейков. Конечно, в нем есть плотина и шлюз, которыми можно регулировать уровень воды, но этот уровень уже был достаточно высок. Что–то должно быть сделано.

Тони пришло в голову, что он сейчас находится в положении, в которое до него не попадал еще ни один человек. Он знал, что должно было произойти. Это следовало предотвратить. Ему надо попытаться сделать хоть что–нибудь. Но все–таки оставалась вероятность того, что так упорно отстаивал сенатор Кларк. Если он изменит события, случившиеся здесь в 1889 году, то будущее, из которого он пришел, будет совсем не таким. Образовался парадокс: если ты отправляешься в прошлое и меняешь его, то меняется и будущее, в котором ты рожден, а, следовательно, ты можешь не родиться и тогда не можешь вернуться в прошлое, чтобы изменить будущее. Но это была сплошная софистика. Если он изменит прошлое, то, кто знает, может быть, Флеминг никогда не заметит странность своей бактериальной культуры, которую он уже был готов выбросить, и пенициллин не будет открыт, так же как и все другие антибиотики, совершившие революцию в медицине. Или произойдет что–нибудь еще. И любое из таких изменений может унести намного больше пяти тысяч человеческих жизней, о которых говорил Дуг. Пять тысяч жизней. Примерно столько же погибало в автомобильных катастрофах каждый месяц в том времени, в котором жил Тони. Но это было совсем не то! Своими действиями сейчас он мог спасти пять тысяч человек, живущих в небольшом городке Джонстауне.

Но он же не мог их спасти! Наводнение уже кончилось. О его последствиях напечатано в книгах. Это история. Мертвые были мертвы. Только это все было неправдой. Он уставился на газету. Она была свежей. Он сам видел плотину, чье падение стоило пяти тысячам людей — их жизней! Но она еще не упала! На ней работали люди. Не могли же они работать на уже разрушенной плотине, пытаясь сдержать наводнение, которое уже погубило пять тысяч людей. Но оно их погубило! Этого еще не произошло — но произошло…

Тони был потрясен. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он взглянул на газетную страницу. Но понял, что времени прошло немало, так как он успел прочесть передовицу о том, что городское управление приветствует расширение и продолжение улиц в таком–то и таком–то направлении. Дальше говорилось о каком–то пожаре, за который было ответственно пожарное управление. Огонь нанес урон, исчисляемый тысячами долларов. Лошадь налетела на магазин и выбила витрину…

Газета задрожала в его руках. Он не мог читать ее. Он сунул ее в карман и пошел к плотине.

— Тони! — зазвучал в его ушах голос Дуга.

Тони не ответил.

— Тони!

Он что–то неосознанно ответил.

— Мы получили факс из библиотеки Конгресса. У нас Джонстаунский «Аргус» от 30 мая 1889 года. Передовица о решении городского управления расширять и удлинять улицы. Там же говорится об огне, принесшем убытков на тысячу долларов. У тебя этот номер?

— Да, — слишком спокойно ответил Тони. — И лошадь разбила витрину.

Дуг судорожно вздохнул.

— Что мне делать? — в отчаянии спросил Тони. — Я в четверти мили от плотины, которую рабочие пытаются укрепить, чтобы спасти город от наводнения. Если вода только перельется через гребень плотины, то все. Конструкции хана! Это земля. Ее просто смоет! Сразу же!

Несколько секунд Дуг молчал. Затем заговорил о другом.

— Мы не смогли найти никаких неполадок в работе Туннеля. Но ты сказал, что тебе стало плохо, когда мы попробовали перенести тебя обратно с того места, где предположительно был кролик. Мы сейчас сделаем попытку перенести тебя с того места, где ты находишься в данный момент.

— Я нахожусь там, — угрюмо начал Тони, — где есть хоть какая–то возможность оказать помощь людям, которые должны утонуть. Когда они умрут?

Дуг задал какой–то вопрос, отвернувшись от микрофона. Затем Тони опять услышал его голос.

— Наводнение начнется в три часа дня. Тони, — настойчиво произнес он. — Если ты сейчас вырвешься обратно, то тем самым докажешь, что Туннель делает именно то, на что мы и рассчитывали. Это твой долг! Это спасет больше человеческих жизней, чем все твои попытки сейчас.

Какая–то часть Тони согласилась с этим. Это было правдой. Но другая сопротивлялась изо всех сил: была половина двенадцатого дня, город будет смыт мирными водами озера, лежащего пред ним. И он мог что–то сделать, потому что знал!

— Держись! — отрывисто сказал Дуг.

Невыносимое головокружение. Опять ужасное чувство того, что его медленно разрывают на части, что кровь пытается вырваться и хлынуть из черепа…

Пытка прекратилась. Он упал на мокрые листья. Окружающая его обстановка не переменилась. Вокруг росли деревья и кусты. Ручей весело журчал там, где он его в последний раз видел. Ему было не совсем хорошо с сердцем. Он глубоко и часто дышал.

— Тони! — послышался голос Дуга. — Ты… нет. Телевизор показывает то же самое. Черт! Попытка перенести тебя хотя бы в другое время не удалась!

Тони, все еще задыхаясь, сказал:

— Я не могу дышать!

— Мы сейчас выясним, в чем дело, — взволнованно произнес Дуг. — Но тебе придется оставаться на месте. Кролик дышал, когда мы его передвигали.

— Я думаю, — с трудом сказал Тони, — что вам не удастся ничего со мной сделать. В этом прошлом, в которое я попал, я, очевидно, что–то сделал. Но в настоящем, в котором я нахожусь, я пока еще не сделал ничего. Может быть, меня невозможно переместить во времени, пока я не сделаю того, что должен был сделать.

— Но это…

— Это только моя догадка, — прервал Тони. — Но мне кажется, что я прав.

Наступила полная тишина, нарушаемая только шорохом листьев и журчанием ручейка. В половине двенадцатого утра на пологом склоне в штате Пенсильвания.

— Скажи мне, — попросил Тони, — что ты знаешь о наводнении? Мне нужны детали. Из–за чего оно произошло?

Голос Дуга звучал неуверенно, как будто в голову ему пришла какая–то новая идея.

— Подожди минутку.

Тони сидел на земле, но ему стало лучше. Он взглянул на свой костюм, весь облепленный мокрыми листьями, грязью и красноватой глиной.

К его удивлению, на его вопрос ответил сенатор Кларк, чей голос звучал неожиданно спокойно.

— Ньюмен, — сказал он, — у нас здесь более поздние выпуски газет. Уже после наводнения было обнаружено, что отводная труба у основания плотины была закрыта. Если бы ее открыли на неделю раньше, то воды отводилось бы достаточно, чтобы она не хлынула через плотину. Уровень воды в озере бы поднялся, но не настолько.

Тони кивнул.

— Понятно. Что–нибудь еще?

— Шлюз был забит листьями и отбросами. Это озеро было собственностью клуба охотников и рыболовов. Они не хотели, чтобы рыба шла вниз по течению. Поэтому ворота шлюза были все время закрыты. В результате и произошло засорение.

— Что–нибудь еще известно?

— Это все. Вы понимаете, Ньюмен, — твердо сказал сенатор, — что изменить это просто чудовищно. Но вам Не следует и пытаться! Если вдруг вам удастся…

Внезапно он замолчал. Это был уже не тот страстный фанатик Кларк.

— Я собираюсь пойти поговорить с рабочими, — сказал Тони в окружающую его пустоту. — Может, мне не удастся предотвратить наводнение, но я смогу хоть немного помочь. Чертовски немного! — с горечью в голосе добавил он.

Он встал на ноги и пошел по холму по направлению к той грязной дороге, где стояли фургоны, из которых он так недавно украл газету. Спустя некоторое время Тони приблизился к плотине. Около него человек прилаживал набитый землей мешок поверх двух других. Рабочие медленно продолжали работать. Один из них окинул Тони безразличным взглядом. Ему было неинтересно. Он вывалил тачку с землей и пошел за новой.

Тони подошел к их начальнику, в дождевике и розовой рубашке. На его голове была надета шляпа дерби и он курил толстую черную сигару. На булавке для галстука сверкал фальшивый бриллиант.

— Послушайте! — нервно обратился Тони. — Эту плотину через несколько часов должно прорвать, если вы быстро что–нибудь не предпримите! Будет наводнение!

Мастер вынул изо рта сигару и безо всякого упрека сказал:

— Немного перебрал, а?

Судя по костюму Тони, облепленному грязью и листьями, так можно было подумать.

— Отводная труба закрыта, — страстно произнес Тони. — Откройте ее, и это поможет больше, чем дюжина мешков с песком.

— Да? — сказал мастер. — Кто–нибудь послал передать мне это?

— И шлюз. Он забит листьями! Воде некуда будет уйти. Снимите несколько людей с этой работы и пошлите их прочистить ворота шлюза! Тогда вода сможет пройти!

— Да, — сказал мастер. — Я вижу. Вы пьяны, правда?

— Я упал, в отчаянии произнес Тони.

Ему показалось, что он видит кошмарный сон.

— Послушайте! Если вода только перельется через плотину, то произойдет обвал! Поток понесется в долину! Он смоет Джонстаун! Погибнут тысячи!

— У вас белая горячка? — спросил мастер. — Кошмары? Похоже, судя по вашему поведению.

— Я знаю, что плотина не выдержит! — свирепо выкрикнул Тони.

— Мистер Парк тоже беспокоился об этом, — сказал мастер. — Он инженер. Несколько дней назад его пригласил городской совет Джонстауна. Тут всегда находятся люди, которые болтают, что плотина не выстоит, пойди только небольшой дождь. Инженер поставил нас сюда работать. Сейчас его нет. Ушел заказывать ломы.

Рабочий, толкающий перед собой тачку, опустил ее на землю и прислушался к разговору. Мастер повернулся к нему.

— Ты получаешь доллар в день, — решительно бросил он. — За работу! Если тебе нужен этот доллар — иди и работай!

Рабочий приподнял тачку за ручки и повез ее прочь.

— Ломы…

— Мистер Парк хочет открыть отводную трубу. Ее заело. Придется орудовать ломами, чтобы что–нибудь с ней сделать. Он недавно ушел.

— Тогда шлюз…

Мастер указал ему рукой. Тони оглянулся и слепо уставился на железные ворота. Они были настолько плотно забиты грязью и листьями, что нечего было и думать очистить их за то время, которое осталось до наводнения.

— Тони! — прозвучал голос Дуга. — Ничего нельзя сделать! Это все в прошлом! Не будь дураком! Ты можешь погибнуть!

— С кем это вы разговариваете? — подозрительно спросил мастер. — Или вы все еще не протрезвели?

Только тогда Тони понял, что он отвечает Дугу в микрофон, спрятанный под отворотом пиджака. Мастер не слышал голоса Дуга. В 1889 году в Америке было мало телефонов, а о радио никто и не слышал. Поэтому мастер решил, что Тони разговаривает сам с собой, и, если он трезвый, то сумасшедший.

— Убирайся отсюда! — резко бросил мастер. — Псих! Говорит сам с собой! Пошел вон!

Он взмахнул рукой. Тони стиснул зубы. Драться не было никакого смысла. То, что хотелось сделать, было невозможно, но Тони не собирался упускать ни единого шанса. Он развернулся и бросился наутек. Подбегая к лошади, привязанной к фургонам, он задыхался. Уздечка с нее была снята. Он торопливо надел ее, сунув мундштук в рот лошади с такой поспешностью, что та чуть было не взвилась на дыбы.

Позади раздавались крики. Тони оперся рукой о лошадиный круп и вскочил ей на спину. Мальчишкой, он часто ездил без седла, и сейчас ему это пригодилось. Он схватил длинные поводья и, хлестнув ими лошадь, понесся вперед.

Позади кричали уже, наверное, все. Прогремел выстрел. В 1889 году любой горожанин считал для себя респектабельным иметь оружие. Мастера же с рабочими, трудящиеся вдали от города, считали это такой же необходимостью, как брюки или рубашку. Тони наверняка приняли или за сумасшедшего, или за пьяного. Мастер вытащил револьвер и принялся садить из него. Возможно, он хотел просто напугать Тони, подстегнув его тем самым вернуть лошадь. Но Тони хлестнул ее поводьями еще раз, и она перешла на галоп. Позади мастер продолжал опустошать барабан своего револьвера. Внезапно прозвучал взволнованный и измученный голос Дуга:

— Ты дурак, Тони! Просто дурак. Что ты можешь сделать?

— Предупредить! — отрезал Тони. — Между Джонстауном и этим озером тоже живут люди. Я предупрежу их! Может, только одного или двух, но и это уже что–то! И этого будет недостаточно, чтобы изменить историю.

— Но ты сейчас скачешь по дороге, куда хлынет поток воды, — с горечью в голосе произнес Дуг. — Тебя просто–напросто смоет — ты потонешь! Уезжай из долины!

— Здесь живут люди, которых следует предупредить, — холодно сказал Тони. — И я отключаюсь, чтобы больше не спорить!

Он выключил пояс, и, сделав это, тем самым временно обрубил те небольшие силовые поля, которые пояс создавал, и которые могли управляться только с помощью огромного силового поля Туннеля. Отключившись, чтобы не слышать того, что ему говорят, Тони, таким образом, полностью отрезал себя от зала Туннеля. Он не сознавал этого. Но это прекрасно понимали те, кто стремился вернуть его в то время, в котором он должен был бы быть. Макгрегор судорожно вскрикнула. Она больше не могла следить за его передвижениями по счетчикам, не могла управлять поясом. Тони отрезал себя от будущего, оставшись в том мире, где ни он, ни его родители еще не были рождены. Затерянный во времени, он пришпорил лошадь, скача по дороге, по которой вслед ему скоро должен был хлынуть поток воды.

 

6

Проскакав по дороге примерно милю, Тони повстречал другого всадника. Как и на мастере, на нем был стоячий воротник, и он был удивительно хорошо одет для своего времени. В тщательно завязанном галстуке сверкала драгоценная булавка с настоящим бриллиантом. Всадник тоже торопился: скакал без седла, его ботинки были облеплены глиной, а брюки покрылись слоем пыли. В одной рукой он держал шестифутовый железный лом, другой же пытался править лошадью так, чтобы она скакала как можно быстрее. По всей видимости, это был тот самый инженер Парк. Лом же был предназначен для того, чтобы открыть отводную трубу.

— Как плотина? — крикнул он Тони.

— Она не выдержит, — выкрикнул в ответ Тони. — Шлюз засорен. Труба не открыта! Вода все еще поднимается!

Последнего он не видел, но был уверен, что это именно так. С огромной площади холмов в озеро бежали вновь образовавшиеся после дождей ручейки.

Тони поскакал дальше. Проезжая по лесу, он чуть было не лишился зрения — мокрые ветки хлестали его по лицу, угрожая выколоть глаза; ноги лошади вязли в грязи. Дважды она пыталась упасть и скинуть своего всадника. Тони превратился в бездумную машину. В голове был туман. Мысли путались.

Через некоторое время он попробовал взять себя в руки. Должна была произойти ужасная катастрофа; ему обязательно надо попытаться сделать хоть что–нибудь. Но, тем не менее, несчастье уже случилось, и что–то изменить невозможно. Все уже описано в исторических книгах. Тони проклинал Туннель времени за то, что, находясь в прошлом и зная, что должно произойти, он не в состоянии помочь. И все же Тони не привык оставаться в стороне. Он не мог просто стоять и смотреть, как умирают люди, тысячи людей. Он должен был что–нибудь предпринять, спасти хотя бы нескольких. Но ведь они уже были мертвы… нет, не сейчас. Сейчас они еще живы, значит, есть небольшая надежда…

Примерно в тысяче миль от него, на сто лет позже, Дуг Филипс в бешенстве прохрипел:

— Он выключил передатчик, Энн! Можно теперь и не пытаться его переместить! Черт меня дери, это я, я должен был быть сейчас там!

Выражение лица Макгрегор изменилось.

— Я думаю, вы поступили бы точно так же, как и он, — прошептала она.

— Но я никогда бы не отключил пояс! — запротестовал Дуг. — Теперь же мы даже не можем наладить с ним контакт! Он неизвестно где, и чем занимается!

— Нет, — тихо сказала Макгрегор. — Не совсем так. Я знаю, приблизительно, конечно, где он может быть. Если бы он включил пояс еще раз…

Она волновалась за Тони не меньше Дуга, но где–то в глубине подсознания ее все–таки терзала мысль о том, что если бы Тони не отправился в прошлое, то сейчас на его месте был бы Дуг. Он, правда, никогда не думал о ней иначе, как о ценном и прекрасном работнике по проекту «Тик–Ток», но все же она была женщиной.

И если бы Дуг был на месте Тони, она бы не выдержала. Но речь шла о Ньюмене, а Макгрегор разбиралась в пульте управления лучше всех остальных.

Тони мчался к Конемагской долине. Позади него вот–вот должна была обрушиться плотина, впереди — в истории — должно было произойти одно из самых ужасных несчастий за всю историю Америки.

Макгрегор настороженно сидела за пультом, ожидая появления сигнала. Сенатор Кларк со смертельно бледным лицом разбирал дрожащими руками присланные газеты. Оказавшийся рядом с ним, Кирк ловко забрал из вялых рук сенатора газеты и быстро их просмотрел.

— Вот оно! — резко бросил он. — Здесь говорится, что инженер Парк руководил работами по укреплению плотины. Когда он увидел, что это бесполезно, он вскочил на лошадь и поскакал в долину, призывая людей забираться на самые высокие места и крича, что грядет наводнение. Тем, кто ему поверил, удалось спастись, другие же погибли.

Дуг в волнении пригладил волосы.

— Мастер сказал Тони, что Парк пошел за ломом, чтобы попытаться открыть отводную трубу. Мы это слышали! Так что он должен еще вернуться, убедиться, что ничего сделать не удастся, и только потом вскочить на лошадь и поскакать предупреждать народ. Если он не погиб при этом, то и Тони смерть тоже не грозит.

— В газете сказано, что он не погибнет? — спросил Дуг.

— Нет.

— Если бы он только включил пояс — у нас была бы с ним связь, — вздохнула Макгрегор.

— И сразу бы все стало на свои места, — с иронией в голосе заметил Дуг. — Если учесть, что мы пытались вернуть его уже два раза, и каждый раз это чуть не оказывалось его смертью!

— Ду… доктор Филипс, — сказала Макгрегор, — у меня возникла одна мысль. Возможно, нам не удалось перенести его обратно потому, что…

Внезапно, она начала менять положение ручек и рукояток на пульте управления, настраивая поле Туннеля на другую частоту.

— Может, нам стоит сделать так… и так…

Дуг уставился на предложенное ей сочетание. Объяснить его заняло бы много времени, но Дуг одним взглядом охватил новое положение ручек. Такое расположение действительно позволяло балансировать поле в широких пределах. Это была абсолютно новая система, и она обещала многое. Дуг с интересом продолжал изучать положение ручек на пульте.

— По крайней мере, это не будет разрывать его на части. И хуже тоже не будет. Но сможем ли мы перенести его обратно при таком управлении полем, я не знаю. Во всяком случае, мы можем попытаться, если только он опять включит пояс, — хмуро добавил он.

Макгрегор кивнула. Будучи женщиной, она замечала то, чего не заметил бы мужчина. Дуг обследовал и одобрил ее идею. Но он даже не похвалил ее. Он был так поглощен самой проблемой, что не думал ни о каких похвалах, когда возникло возможное решение. Но Макгрегор хотела, чтобы Дуг видел в ней женщину. Похвала показала бы, что это так и есть. Возможно, она была разочарована, но ничем это не проявила. Она просто сидела за пультом управления.

В те времена, когда Тони скакал в Джонстаун, некто Бенджамин Харрисон был президентом США, а Леви П.Мортон — вице–президентом. Во внешней политике по отношению к Англии и Германии Америка торжественно гарантировала свой нейтралитет и независимость Самоа. В эти же времена огромной популярностью в Штатах пользовался шеф полиции Луизианы — Ионнеси, вызывавший всеобщее восхищение своей деятельностью против мафии и еще не убитый членами этой группировки у дверей собственного дома.

Все это было в будущем, но не в далеком. Тогда же, когда казалось, что война между Соединенными Штатами и республикой Чили неизбежна. А все дело заключалось в том, что несколько матросов было убито на берегу Чили, в Сантьяго, когда они сошли с корабля «Балтимор» на берег.

Это было время, когда многие любили щеголять французскими фразами, коверкая этот язык, как только могли, хотя, когда речь заходила о бизнесе, они разговаривали совершенно правильно. Это было время, когда общественное мнение считало возмутительным, что рабочие требуют восьмичасового рабочего дня с оплатой один доллар в день, вместо обычного десятичасового с той же оплатой. Начались беспорядки, и анархисты кинули бомбу, убившую шесть полицейских и ранившую неизвестно сколько. Теперь уже все горожане говорили о десятичасовом рабочем дне с оплатой доллар в день.

Но ничего этого Тони не знал, а если бы и знал, то не обратил бы никакого внимания. Он подскакал к дому, стоящему в долине и расположенному примерно в двух милях от плотины. Он придержал поводья и крикнул:

— Плотина не выдерживает! Немедленно уходите на холмы, повыше!

Тони обратил внимание на то, как бедно живут люди. Он увидел, что какой–то оборванный грязный мужчина с бакенбардами услышал его. Во всяком случае, он поднял голову и посмотрел на Тони, но потом пожал плечами и вновь уселся отдыхать.

Тони поскакал дальше. Еще один дом. Еще один. Еще. То, что плотина рухнет, люди воспринимали спокойно. Все это они уже неоднократно слышали и раньше. Некоторые благоразумные жители Джонстауна уже посылали несколько предупреждений по поводу плотины и озера Рыболовному клубу. Городской совет приглашал инженеров, которые осматривали плотину и докладывали, что все в порядке. Может, эти инженеры вовсе так и не думали, но сочли более разумным держать свои мнения при себе — ни к чему было докладывать, что центральная часть плотины примерно на два фута ниже остальной ее части, и что вся беда заключалась в том, что плотина была земляной, отводная труба закрыта, а шлюз засорен листьями.

Тони скакал дальше. Он пытался спасти людей, которые — он знал абсолютно точно — должны погибнуть. Ему никто не хотел верить. Один раз, когда он уже пребывал в полном отчаянии, Тони попробовал сказать, что знает о наводнении потому, что перенесся из будущего. Но мужчина просто–напросто зашел в дом и возвратился с револьвером в руках, чтобы обезопасить себя от странного непрошеного гостя. Тони ничего не оставалось, как продолжить свой путь.

Его лошадь почти выбилась из сил, уставшая от беспрерывной скачки. Тони въехал в деревню, расположенную довольно–таки далеко от Джонстауна. На Тони к этому времени уже невозможно было смотреть, мало что в нем выдавало приезжего — одежда была покрыта пылью и грязью, от усталости он почти валился из седла.

В деревне было около тридцати домов. Тони увидел играющих ребятишек. С отчаянной, беспросветной решимостью он продолжал выкрикивать свое предупреждение. Но только сейчас стал понимать, как ненормально звучат его слова. Эти люди давно привыкли к существованию плотины, к тому, что ее не один раз осматривали инженеры, утверждая, что причин для беспокойства нет. Люди были уверены, что им ничего не грозит.

Лицо Тони напоминало предсмертную маску тяжело больного. Он уже не говорил, скорее, хрипел, пытаясь донести до людей правду. От женщин и детей, которые, может, и сочли разумным не рисковать, его отделяла строгая толпа рассудительных мужчин. Только теперь Тони начал осознавать всю безысходность своей попытки. Не переставая сообщать каждому, кого он встречал, что плотина вот–вот обрушится, Тони продолжал свой нелегкий путь. Ему казалось, будто скачет он уже целую вечность — а люди не собираются принимать его всерьез.

Наконец вдалеке показался Джонстаун. К этому времени Тони совершенно выбился из сил. Он не находил себе места: знал о грядущей катастрофе, но был не в состоянии заставить людей поверит в нее.

Да это было и не удивительно. Одет он был странно, совсем не по моде того времени, без шляпы, что было дурным тоном. Его костюм был перемазан грязью, волосы на голове спутались. В 1889 году существовала рабочая одежда и выходной костюм, обозначавший респектабельность человека и говорящий о его достатке. На Тони не было ни фрака, ни толстого галстука с булавкой. Он не внушал доверия.

Тони въехал на главную улицу города. Голос у него сел и кричать он больше не мог. Вокруг него собралась толпа, но вовсе не для того, чтобы его слушать, а чтобы посмотреть на чудно одетого человека. Охрипшим голосом Тони сказал им, что плотина не выдержит, и вот–вот, уничтожая все на своем пути, ринется поток воды, который уже ничто не сможет остановить.

Но все было против него. Он выглядел непонятным, эксцентричным. Поэтому–то горожане и столпились вокруг него. Некоторые подошли поближе, чтобы лучше слышать, что вещает ненормальный. Полицейский, вынырнувший непонятно откуда, дружелюбно поманил его:

— Я все понял, сэр! Плотина не выдержит, поэтому вы хотите это кому–то сообщить, чтобы срочно приняли меры. Да, сэр! Давайте–ка пройдем…

Передние ноги вконец измученной лошади подогнулись. Тони упал. Раздались смешки. Полицейский помог Тони подняться.

— Да, сэр! — вежливо сказал он. — Я отведу вас к мэру. Вы ему все расскажете, он обязательно примет меры! — он развернулся. — Джо, беги за доктором. Скажи ему, чтобы поторопился. Этот бедняга загнал лошадь, чтобы сказать нам, что будет наводнение. Мы будем у мэра, ты знаешь, где он живет. Квартал отсюда и сразу же свернешь за угол.

Его голос звучал не однозначно, но Тони так устал, что не обратил на это никакого внимания. Полицейский, поддерживая его, повел по улице. Собравшиеся поглазеть на Тони люди остались позади.

Тони едва держался на ногах. От нахлынувшего на него отчаяния он не мог вымолвить ни слова. А вокруг ни о чем не подозревающие жители Джонстауна спешили по своим делам, продолжали жить своей довольно–таки спокойной жизнью. Вдалеке, на западной стороне гор, показался громоздкий железнодорожный мост на массивных арках, и, хотя надежность такой конструкции и была доказана намного позже, ее уже вовсю использовали. Ничего этого Тони, конечно, не знал. Да и вряд ли бы его успокоило то, что мост выдержит грядущую катастрофу. Он как бы наблюдал за собой со стороны, слышал свой собственный хриплый шепот, что он явился из будущего, и поэтому прекрасно знает, что плотина дышит на ладан, что наводнение унесет пять тысяч человеческих жизней, что надо как можно быстрее…

— Ну, вот, сэр, мы и пришли, — встряхнул его полицейский. — Вы все расскажете мэру, и он тут же проведет эвакуацию.

Тони взобрался на несколько ступенек и вошел в дом. По краям зала стояли деревянные скамейки, у барьера за столом сидел человек в полицейской форме.

— Сейчас я приведу мэра, — пробормотал полицейский и, подойдя к коллеге, шепнул ему что–то на ухо.

Тони незаметно включил коммуникатор пояса. Он понятия не имел, наладится ли связь с Туннелем, но быстро зашептал, повествуя о своей провалившейся миссии. Из внутренних комнат здания повалили полицейские, окружив Тони плотным кольцом.

— Меня арестовали как ненормального. Когда начнется наводнение, я буду в тюрьме. Я умру! — быстро сказал Тони в микрофон.

— Смотрите–ка, — произнес один из полицейских, — сам с собой разговаривает. Точно полоумный.

Тони поднялся. Он пытался сопротивляться из последних сил, хотя и понимал, что все это уже бесполезно. Полицейские были вполне вежливы. К тому же их было чересчур много на одного еле державшегося на ногах человека.

Перед тем, как отправить Тони в камеру, его хорошенько обыскали, ища предметы, которыми он мог бы себе принести вред. Но ничего опасного не обнаружили, хотя и сняли пояс времени, решив, что на нем вполне можно повеситься.

Тони остался совсем один, даже не имея возможности поговорить с друзьями из своего времени. Но он уже ни на что не обращал внимания. Плотина должна была обвалиться в три. На часах же было немногим больше двух.

 

7

Перед тем, как пояс забрали, чтобы Тони не смог на нем повеситься, он работал в течение пяти минут. За это время горе–спасатель успел сообщить все, что произошло с ним с того момента, как он бросился предупреждать людей о грядущей катастрофе.

Макгрегор приняла сигнал через тридцать секунд после того, как Тони включил пояс, и сразу же приступила к работе с полем Туннеля, пытаясь связать его с маленьким полем, создаваемым поясом. Ей это удалось, когда смысла в этом уже не было.

В зале Туннеля, пока Тони передавал свое сообщение, обхватив голову руками, Дуг молча корил себя за то, что думал не только о спасении друга, но и о том, что в случае его благополучного возвращения, отношение к проекту сенатора Кларка может в корне перемениться.

Когда из динамиков донесся взволнованный голос Тони, Кларк резко вскочил на ноги. Если до этого его лицо было смертельно–бледным, то сейчас, глянув на него, можно было лишь сказать, что дни Кларка сочтены. Слушая отчаянный пересказ событий, он взбудораженно носился по залу, посматривая временами на монитор, на котором виднелась довольно нечеткая картина полицейского управления. На экране мелькали какие–то неясные силуэты и формы.

Когда Тони сообщил, что арестован как ненормальный, и что он будет находиться в камере во время наводнения, вздрогнул даже Кирк. Из динамиков донеслись звуки борьбы, шорохи — опустошали содержимое карманов Тони. На монеты, видимо, никто внимания не обратил. Затем кто–то сказал, что Тони следует держать в камере до тех пор, пока доктора не признают его сумасшедшим. В том, что оно так и будет, сомнений ни у кого не вызвало. Именно эта беседа полицейских, а также смутное изображение на экране, сказало Дугу, Кирку и Макгрегор, что пояс с Тони сняли. Макгрегор закончила настраивать Туннель и неопределенно сказала:

— Я бы могла попробовать…

— Великолепно! — с иронией произнес Дуг. — Только пояс с него сняли. Мы можем вернуть пояс, только Тони в нем не окажется. Он сидит в камере.

Дуг поднялся и холодно обратился к Кирку.

— Проверьте, какая часть города уцелела от наводнения, а какая — нет. Может, не все так плохо.

Он подошел к шкафчику, из которого Тони достал один из поясов, и взял другой.

— Что это вы собираетесь делать? — противным тонким голоском спросил Кларк.

— Выручать Тони, — так же холодно, как и раньше ответил Дуг. — Ваше идиотское намерение прикрыть проект заставляет нас совершать необдуманные поступки. Да к тому же мне и самому довольно интересно, каково это — путешествовать во времени!

Макгрегор судорожно вздохнула.

— Я… я не сделаю этого, — дрожащим от волнения голосом произнесла она. — Я просто не сяду за пульт! Ваша жизнь будет находиться в моих руках, и если что–нибудь произойдет…

— Садитесь за пульт, Кирк, — сказал Дуг, надевая пояс времени.

Проверив видеокамеру, микрофон и генератор, который создавал поле, он выпрямился.

— Отправление проведете по старой схеме, — угрюмо пробормотал он. — Затем переставьте выключатели так, как это придумала Энн. Но не включайте поле, пока я не найду Тони и не скажу вам об этом.

Он быстро зашагал к Туннелю.

— Включайте, Кирк, — сказал он. — Не забудьте о счетчиках!

Кирк включил Туннель. На секунду свет стал ярче. Затем Туннель замерцал голубоватым светом. Раздался ноющий звук. Дуг осторожно прошел по стальным пластинам в центр Туннеля.

— Давайте, Кирк! — крикнул он.

Покрывшийся потом Кирк протянул дрожащую руку над рукой Макгрегор и повернул основной переключатель. Внезапно Дуг исчез.

Тони сидел в камере. Уровень воды в озере, в нескольких милях от того места, где он сейчас находился, поднялся еще выше, грозя Джонстауну смертью. И Тони. И, конечно, Дугу. Никто не обратил внимания на то, что один край стало подмывать. Люди также размеренно и лениво таскали мешки с песком, укрепляя ее центр.

По дороге от плотины к городу скакал еще один всадник, второй за этот день. Подъезжая к какому–то дому, всадник громко закричал. Он кричал каждый раз, проезжая место, где находились люди. Кричал он то же, что и Тони получасом раньше, но этот человек выглядел достаточно респектабельно, чтобы вызвать доверие. Его костюм ученого девятнадцатого века дополняла шляпа дерби и, хотя его брюки были по колено в грязи, они были испачканы только потому, что он помогал рабочим открывать отводную трубу. Но у них ничего не вышло, не помог даже лом. Он приказал рабочим продолжать укреплять плотину, что не могло предотвратить наводнение, но могло задержать его на некоторое время. И сейчас он, рискуя своей жизнью, торопился предупредить людей о грозящей им беде.

Его звали Парк. Он был инженером, который был послан руководить работами по укреплению плотины. Но он прибыл слишком поздно, когда положение уже было безнадежным. Он, конечно, попытался его исправить, но, убедившись, что наводнения не миновать, нашел единственный верный способ — поставя на карту свою жизнь, ринулся в долину сообщать о неминуемом. Такой человек заслуживал того, чтобы его помнили.

Немногие последовали совету, большинство же просто не обратило на него внимания.

В самом Джонстауне — в тускло освещенном помещении полицейского управления неожиданно появился Дуг Филипс. По понятиям того времени, одет он был эксцентрично. Он понятия не имел, где находился Тони. Знал только, что где–то рядом. У него не было никаких сподручных средств, чтобы попытаться вызволить Тони из камеры, если он, конечно, был в ней. Кроме того, без пояса времени можно было и не думать о том, чтобы вытащить Тони в свое время.

В восемнадцати милях от города вода создала небольшой размыв в плотине. Некоторое время маленькая струйка воды прокладывала себе путь, но вскоре раздался треск, и гигантская трещина пересекла почти всю плотину сверху донизу. Дуг подошел к сержанту, сидевшему за барьером у стола. Резким тоном он объявил, что он доктор Дуг Филипс, и что ему сказали, что его пациент находится в полицейском управлении. Как врач, он убедил сержанта, что молодой человек абсолютно безвреден.

— Его родители, — сказал Дуг, — очень влиятельные и богатые люди, наняли меня испробовать новый метод лечения умственного расстройства. Я завоевал расположение молодого человека, даже стал одеваться, как он сам. Понимаете, — вкрадчиво произнес Дуг, — он верит, что живет в будущем, и что вернулся в прошлое на сто лет назад, причем в костюме эпохи будущего века. Я тоже сшил себе такой костюм, чтобы в конце концов доказать своему пациенту, что он ошибается, но чтобы он также чувствовал, что может мне доверять. Он наверняка давал советы, как избежать грозящего бедствия, о котором он якобы знает из будущего. Но в остальном он совершенно безопасен. Я думаю, его родители не захотят огласки… того, что произошло. Если бы его освободить…

— Дуг! Ты здесь зачем? — Тони выпустили из камеры, и он удивленно смотрел на Дуга. — С минуты на минуту должно прорвать плотину!

Дуг многозначительно кивнул сержанту. Тот уже был полностью уверен в том, что Тони — свихнувшийся сынок богатеньких родителей.

— Надо вернуть ему все его вещи, — шепнул сержанту Филипс. — Он сейчас чуть–чуть взбудоражен, а это его полностью успокоит.

В восемнадцати милях от города целая секция земляной плотины — сто футов в высоту и триста в ширину — сплошной стеной двинулась в сторону Джонстауна. Остальная часть плотины просто не выдержала — исчезла, будто ее никогда и не существовало. Воды озера ринулись на свободу. Громовой удар поднялся к небу. Страшная волна разрушения прогрохотала в долину. Даже многовековые исполины–деревья, как пушинки, были сметены с ее пути. Ничто не могло ей противостоять. Поначалу, будто не торопясь, как змея, набирая скорость, волна вползала в долину, неся с собой опустошение и разруху.

Расстояние от плотины до Конемагской долины поток прошел за три с небольшим минуты, смахнув по пути, словно паутину, старый железнодорожный мост через Пенсильванский канал. Дно озера показалось всего лишь через час.

— Надевай пояс, Тони, — велел Дуг, как только они выбрались из полицейского управления.

В городе пока еще ничего слышно не было. Только голоса, стук копыт да дребезг звонка на дверях какой–то лавки.

— Благо, ты чокнутый. Давай, одевай пояс прямо здесь, не обращай ни на кого внимания, только выгляди поглупее!

Дуг вытащил из кармана факс, который перед переносом в прошлое протянул ему Кирк.

— Это заснято после наводнения, — угрюмо сказал Филипс, внимательно изучив страницу. — Вот магазин Хорошего Тона, А.Кохен и К. Рядом с шорной мастерской. Мастерская пострадала, но «Хороший Тон» — цел и невредим. Если бы мы могли заставить хоть несколько человек пройти туда… Но ведь тогда, как психов, арестуют уже нас обоих. Их ведь раньше уже предупреждали. Слишком много раз. Они не верят в наводнение. Не верят. Как твой пояс? — он повернулся к Тони.

— Готов.

— Теперь нам надо найти какое–нибудь укромное место, где никто не сможет лицезреть, — Дуг усмехнулся, — как двое людей растворятся в воздухе. Это основное положение проекта «Тик–Ток» — чтобы изменить историю, нельзя даже упоминать о нем в истории.

Тони глубоко вздохнул. Несколько человек, проходя мимо, с любопытством взглянуло на них. Но люди в городе всегда привычны ко всему и предпочитают заниматься своими делами. Только теперь, стоя на главной улице Джонстауна, Тони осознал, насколько же бесполезной была его попытка предупредить людей. Люди все равно недоверчивы, даже если от этого зависит их жизнь.

В двенадцати милях от Джонстауна чудовищная стена воды двигалась по Конегамской долине. Она смела еще один железнодорожный мост через канал, словно соломинку, и ударила по Восточной железнодорожной станции, которую Тони не видел из–за деревьев. На запасных путях ждали своего часа составы. Волна обрушилась на них, будто снежинки, весело подбрасывая в воздух вагоны и локомотивы, каждый из которых весил в то время не менее двадцати пяти тонн.

Волна, это была даже не волна, огромная стена воды, все еще набирающая скорость и несшая впереди себя все, что смела на своем пути. Фургоны, деревья, обломки домов, люди мелькали в бешеном водовороте.

В течение семи минут, пока еще волна не обрушилась на город, Дуг и Тони блуждали по Джонстауну. Городу, который еще не подозревал, что уготовано ему судьбой. Было больно смотреть на спешащих по своим делам людей, ежесекундно представляя, как через какие–то мгновенья здесь произойдет страшная трагедия и большинства из них уже не будет в живых.

— Тони, — резко бросил Дуг. — Кирк говорит, что твой пояс не включен. Быстрее подключай его и молись, чтобы он не был поврежден.

— Сейчас мне это абсолютно безразлично, — прохрипел Тони.

Но тем не менее дотронулся до включателя.

— Тони! Скажи что–нибудь! — раздался перепуганный голос Кирка.

— Что? — тихо произнес Тони. — Я иду по улице и разглядываю трупы. Трупы, которые еще не в курсе, что они ими являются. Что тут говорить.

— Мы все видим, — хмуро ответил Кирк. — Энн сейчас пытается вернуть вас обоих в одно время. Но она не уверена, что у нее получится сделать с одного раза.

Тони промолчал.

— Слушай! — крикнул Дуг.

Послышался какой–то шум. Глубокий и глухой, угрожающий, но еще очень далекий и слабый. Постепенно он стал усиливаться.

Полисмен, отводивший Тони в полицейское управление, вдруг увидел его на свободе вместе с Дугом. Он еще не расслышал приближающегося шума.

— Этот ваш друг…

— Это мой пациент, — нетерпеливо бросил доктор Филипс. — Я одет точно так же, чтобы он не волновался. Я его уже успокоил. Пожалуйста!

— Вы лучше прислушайтесь! — сказал Тони.

Люди на тротуарах стали останавливаться и поднимать головы. Раздался чей–то крик. Один экипаж помчался в сторону той части города, что находилась на небольшой возвышенности. Кучер нахлестывал лошадь. Закричала женщина, не в силах сдвинуться с места. Она, наконец, поняла, что означал все нарастающий рев. Люди бросились в рассыпную. Началась паника. Люди метались, не зная, куда им деться, понимая только то, что со стороны долины приближается смерть.

— Кирк! — позвал Дуг. — Пора вытаскивать нас.

— Поле Туннеля надо настроить на вас обоих. Если перемещать вас по отдельности, с разным весом и габаритами каждого, вы не сможете попасть в одно и то же место.

По улице хлынул поток людей. Их глаза застилал ужас. Бросив все и вся, они бежали по головам упавших, не видя перед собой ничего. Но пока еще ничто не указывало на то, из–за чего началась паника. Ярко светило солнышко, по небу плыли легкие, почти невесомые облака. Только непонятный рев и грохот нарастали с каждым мгновеньем, постепенно перекрывая шум толпы.

Спустя какие–то секунды рев превратился в оглушающий гром. Тони увидел солнечные блики, отражавшиеся от вздымающейся над домами огромной волны. Перед собой волна несла локомотивы, рельсы, целые дома. Жуткий вал достигал пятидесяти футов в высоту и полмили в ширину, со скоростью тридцать миль в час он обрушился на город.

 

8

Волна ударила по городу в двух местах. По нижней части Джонстауна, которую до этого уже размыли не прекращающиеся дожди. И по центру города. Рев воды смешался с грохотом обваливающихся зданий, стонами и криками людей.

Во всем городе только одна постройка, сделанная руками человека, приняла на себя всю силу удара и при этом устояла. Это был железнодорожный мост Пенсильванской железной дороги, построенный настолько прочно и незыблемо, что даже тысячи тонн свалившихся на него обломков показались легкой вибрацией.

Когда вал ударил по мосту, его арки, конечно, прогнулись, но в них застряли те крупные предметы, которые до этого служили основной силой разрушения. Наткнувшись на непреодолимое препятствие, вал изменил направление и, уничтожив Кернвилль и Глендаль, обрушился на центр Джонстауна. То, что еще не было разрушено, волна растащила по кускам. Она забавлялась городом, как своей игрушкой. Тони и Дуг не присоединились к бегущей толпе. Они остались стоять почти на том же самом месте, где из застал приближающийся рев.

— Кирк! — сказал Дуг. Он казался скорее раздраженным, чем напуганным. — Кирк! Мы не можем стоять на месте! Через пару секунд мы потонем!

— Вы сдвинулись! — напряженно ответил Кирк. — Стойте спокойно! Не двигайтесь ни на дюйм! Энн почти уже захватила вас полем, но вы передвинулись! Она сейчас попробует еще раз!

Тони молчал. Его глазам открылась невероятная картина. Дома, принесенные волной, неожиданно занялись пламенем. Дым стеной поднялся в небо. Если раньше оставалась крохотная надежда на то, что там может быть кто–то живой, то теперь она была потеряна.

Тони и Дуг стояли на совершенно пустой улице, которую до сих пор почему–то не тронула вода. Вокруг них вал расчищал для себя путь. Теперь он двигался как бы кругами, постепенно теряя свою мощь и скорость. Из окна одного дома какой–то мужчина выпрыгнул прямо в воду. Она опустила его и бросила в тот самый дом, в котором он искал спасения. Мужчина пропал из виду.

Кто–то полз по крыше накренившегося здания, перебираясь на соседний дом. За ним последовал второй человек. Они помогли переправиться туда и ребенку.

— Если они туда доберутся, — сказал Дуг. — Они спасены. На фотографии магазин Хорошего Тона устоял.

Они стояли уже по колено в воде.

— Кирк, времени у нас совсем не осталось, — напомнил Дуг.

— Мы заканчиваем! Энн почти закончила!

Из двери одного дома появился мужчина. Вода поднялась уже на три фута. Мужчина обернулся и кого–то позвал. Тони резко дернулся и побежал на помощь. Дуг поджал губы. Там, в Туннеле времени, Кирк с нетерпением ожидает, когда Макгрегор скажет, что оба они, и Дуг, и Тони, заключены в силовое поле, которое перенесло их сюда и сможет перенести обратно. Кларк в бешенстве меряет шагами зал Туннеля. Он не допускает и мысли о том, что попытка спасти их не приведет к успеху, и что и Тони, и Дуга оставят в прошлом, где они погибнут. Но Ньюмен ушел с того места, на котором концентрировались силовые поля. Теперь, когда силовое поле настроено на них двоих, нельзя и пытаться перенести обратно даже одного. Но Дуг остался стоять на месте, потому что если бы Тони вернулся назад, на то же место, то ничего бы не изменилось. Вода продолжала подниматься, стало ощутимым течение.

Мужчина осторожно пробирался к зданию, в которое уже проникло пять человек. Он боролся с силой течения. Тони схватился за металлическую скобу, торчащую у магазина Хорошего Тона, и поднял руку. Подошли двое мужчин и женщина с ребенком.

— Сюда! — крикнул Тони. — Вода сюда не доберется!

Первый мужчина отчаянно пытался схватиться за руку Тони. Ему это удалось, и он тут же протянул руку идущему позади него. Второй мужчина с ребенком пробирался уже по пояс в воде к тому месту, где он мог схватиться за протянутую руку первого. Дуг выругался и тоже побежал на помощь. Стоя в доходившей ему до груди воде, он протянул руки к маленькой девочке. Девочку передавали по цепочке. Она была испугана, но держалось довольно хорошо. Вода все прибывала. Когда Дугу удалось пробраться к магазину, обвалился четырехэтажный дом напротив. Волна, поднятая его падением, захлестнула улицу. Человек, чью руку держал Тони, был смыт. Дуг едва не захлебнулся. Когда волна поднималась, он на секунду увидел женщину, но после того, как волна отхлынула, ни женщины, ни одного мужчины уже не было. Придерживаясь за скобу, Тони пробрался в магазин. Дуг уже был внутри. Его рука кровоточила, но он крепко прижимал к себе девочку. Весь первый этаж магазина залило водой.

— Наверх, — прохрипел Тони. — Я не верю, что этот дом выстоит, но… ты говорил, что видел его на фотографии.

Они поднялись по лестнице. В воздухе стоял странный запах одежды. На втором этаже находились примерочные. Третий — был забит коробками с продукцией. Вода все еще бушевала и резвилась где–то внизу, но уже не так громко, как раньше.

— Сейчас уже все в порядке. Не беспокойся, — успокаивал Тони девочку.

— Тетя Грация…

— Не бойся! Мы найдем твою тетю позже.

Он услышал голос Дуга, что–то говорившего в микрофон. Доктор Филипс пытался прикинуть расстояние между тем местом, где они были локализованы полем Туннеля, и их новым расположением. Это могло помочь при более точной настройке и повышало шансы на то, что они сразу смогут вернуться в свой подземный город.

Тони пришло в голову, что сейчас они с Дугом сделали то, чего так боялся сенатор Кларк — будущее должно измениться. Они спасли жизнь восьмилетней девочки, за семьдесят лет до того, как был построен Туннель времени.

— Как тебя зовут? — спросил он ребенка.

— Юлия, — ответила девочка. — Юлия Боуэн.

Она взволнованно посмотрела на него.

— Как вы думаете, с тетей Грацией ничего не случилось?

— Надеюсь, что нет, — не стал лукавить Тони. — Но я не уверен.

Дуг все продолжал шептать в микрофон. Но внезапно остановился и поднял голову.

— Тони! Все в порядке. Энн включила нас обоих в поле. Ты готов?

— Секунду.

Он обернулся и посмотрел на девочку.

— Нам надо идти, — сказал он. — Но ты не бойся. Скоро вся вода уйдет. Ты просто сиди здесь и смотри в окно, а когда увидишь, что по улицам снова ходят люди, сможешь спокойно спуститься к ним вниз. Назовешь себя, и они отправят тебя к тете Грации. Ты поняла?

Она посмотрела на него и кивнула.

— Ты умеешь считать? — спросил Тони.

— Да.

— Тогда, когда я скажу «начали», ты закроешь глаза и будешь считать до десяти. Затем можешь их открыть. Нас уже здесь не будет. Потом ты подождешь, когда на улицах появятся люди, спустишься и скажешь им, как тебя зовут. Хорошо?

Девочка кивнула. Она так и не могла решить: то ли ей надо испугаться, то ли считать все это новой интересной игрой. Но она молчала и ждала.

— Все в порядке, Кирк? — спросил Тони.

— Мы готовы.

— Тогда — начали!

Он увидел, как глаза ребенка послушно закрылись. Она начала считать. Его охватила вялость. Потом он опять на мгновенье почувствовал, что его начинает разрывать на части. Потом…

Была темная ночь. Ярко светили звезды. Чистый свежий воздух наполнял легкие. Под ногами — мягкий ковер травы. Дуга рядом не было.

Тони вздохнул. Он был не в Джонстауне. Да и год вряд ли уже 1889.

Но он был не в Туннеле времени.

 

9

Над его головой мерцали мириады звезд, хотя прошло всего несколько секунд — по собственному времени Тони — как он оставил солнечный Джонстаун, захлебнувшийся в наводнении. И он был не в городе. Не было видно ни следов разрухи, никакого света, ничего — только звезды. Тони чувствовал траву под своими ногами. Вокруг него была тишина. Но, как известно, это не отсутствие звуков, а отсутствие звуков, имеющих значение. Такая тишина и стояла вокруг.

Например, шелест. Он слышался отовсюду. Это был не шелест листвы. Что–то совсем другое. Тони не знал, что это такое, он никогда раньше не бывал в прериях, на травянистой равнине, по которой дул мягкий ветерок.

Крохотные шумы производили и насекомые. Потом он услышал вой, причем явно выла не собака. Он не знал, кто это может быть, потому что никогда раньше не слышал койота.

— Я где–то и когда–то, — сказал Тони в микрофон. — Но я понятия не имею — где и когда. Здесь ночь, Дуга рядом со мной не оказалось. Вы не знаете, где он?

Раздался облегченный вздох, затем и голос Кирка.

— Все в порядке, Тони? К сожалению, нам не удалось перенести вас сразу же обратно, как мы надеялись. Мы четко локализуем Дуга. Я не думаю, что он очень далеко от вас. Счетчики показывают приблизительно одно и то же место для вас обоих… Подожди минутку! — неожиданно добавил он. — Тут сенатор Кларк хочет с тобой поговорить.

Спорить Тони не хотелось, поэтому он просто сказал:

— Давайте. В чем дело?

Казалось, сенатор Кларк слегка задыхался.

— Эта маленькая девочка! Вы спасли ее жизнь! Она сказала, как ее зовут?

— Да, — ответил Тони. — Ну и что?

— Как ее имя? — настаивал сенатор. В его голосе слышалось отчаяние. — Как ее имя?

Тони задумался.

— Юлия. Юлия Боуэн. В чем дело? Голос сенатора задрожал.

— М–моя бабушка, — сказал он с горечью, — не погибла в Джонстаунском наводнении. Ее звали Юлия Боуэн. В то время ей было восемь лет. Ее тетя Грация утонула. Когда я… был маленьким, а ей было пятьдесят, я своими ушами слышал, как она делилась своими воспоминаниями о наводнении. Двое мужчин, говорила она, спасли ее, вытащив из воды, и укрыли потом в магазине Хорошего Тона — одном из немногих уцелевших зданий в центре города.

Тон сенатора невозможно было передать.

— Они были странно одеты, велели закрыть глаза и считать до десяти и, и затем они пропали. Но она осталась в доме, пока не увидела на улицах людей. Все эти годы она верила, что эти два человека были ангелами, посланными спасти ее жизнь.

Тони молча стоял в окружающей его темноте.

— Вы… — безнадежным голосом произнес сенатор. — Вы спасли жизнь моей бабушки, когда она была ребенком. Если бы не это, я бы… меня бы…

— Вас бы просто не было, — сухо сказал Тони.

— Но как… как…

— Мы не ангелы, — ответил Тони. — Это были мы с Дугом. Пришли в то время из времени, в котором вы сейчас живете. О, что мы сделали, было сделано в 1889 году, и последствия, включая и вас, были совершенно неизбежными последствиями того, что произошло в 1889. Результаты наших действий нормальны. Немного странно только, что нам пришлось для этого путешествовать в прошлое. Если бы мы прибыли в Джонстаун из другого города, результат бы, я вас уверяю, был бы таким же. Лучше скажите, вы не знаете, где это мы с Дугом? Или хотя бы в каком времени?

— Ваши с Дугом координаты почти совпадают, — обеспокоенно произнес Кирк. — Одна координата совпадает полностью. Надеюсь, что это координата времени. Другая очень близка. Мы думаем, что Дуг от вас недалеко, или на северо–западе, или на юго–востоке.

— Но, — сказал Тони, — это обозначает все четыре стороны света! Где может быть Дуг?

— Я тебя слышу, — раздался голос Дуга. — Я попробую крикнуть, а ты скажешь, слышно меня или нет.

Тони прислушался. Раздался очень слабый и далекий крик. Тони тоже крикнул. Они были людьми двадцатого века, и по неопытности считали, что прошлые времена отличаются только меньшим развитием техники. Тони и в голову не пришло пугаться незнакомой природы, а он и понятия не имел, где находится. Они просто–напросто не понимали, чего можно бояться, стоя по колено в высокой степной траве, не понимали, что своими криками могут привлечь внимание хищных животных. И не только животных.

Время от времени, подавая голос, они шли навстречу друг другу. Одного эха от их криков было достаточно, чтобы они уже лишились своих скальпов. Но им везло. Только стоя в нескольких ярдах друг от друга, они, наконец, могли сказать, что встретились. Обменявшись рукопожатием, что было довольно нелепо, они уже собрались было заговорить, когда услышали Энн Макгрегор.

— Доктор Филипс, я локализовала вас обоих полем Туннеля. Правда! Я… я была уверена, что смогу вернуть вас сюда! Я думала, что можете скакнуть в будущее. Как кролик. И я потом опять верну вас. Но ничего не получилось! Я… я только передвинула вас в пространстве. Во времени — совсем немного, если верить счетчикам. Я действовала по этой новой схеме. Но вместо того, чтобы оказаться в Туннеле, вы теперь…

— Знаю, — нетерпеливо сказал Дуг. — Что–то не дает нам вернуться. Это надо хорошенько обдумать. Кирк?

— Все работает, но не так, как мы предполагали. По–видимому, мы можем переносить вас с Тони с места на место и, возможно, немного во времени. Но нам ни к чему перемещать вас в пространстве, если мы хотим вернуть вас сюда.

— Проблема проста, — сказал Дуг. — Вы же перенесли нас как–то сюда. Требуется обратное. Нам надо просто хорошо подумать: как?

— Но я… я… не могу больше ничего придумать! — прошептала Макгрегор. — Сейчас у вас есть воздух для дыхания и вы стоите на твердой земле, но… вы могли бы очутиться в воздухе, океане или… вообще нигде!

Опять раздался тоскливый вой — не собаки, но и не очень большого животного.

— Это койот! — воскликнул Кирк.

— По–моему, мы стоим на равнине, — сказал Тони. — Что это означает?

— Это означает, что важно знать, когда, — буркнул Дуг. — Кирк, прочитайте показания счетчиков, на которых наши координаты.

Тони слушал невнимательно. Он уставился на небо. Оно было знакомым. Большая Медведица. Коса Вероники. Пояс Ориона.

— Я вижу Орион, — резко сказал он. — Значит, сейчас сентябрь, может, начало октября. Когда мы находились в Джонстауне — был май! Мы все–таки продвинулись во времени! Если бы у меня была карта звездного неба, я мог бы рассказать вам о положении Марса и Юпитера — я думаю, что вижу и ту, и другую планету — сверяясь по карте. Может, у нас это получится. Я направлю камеру в небо. Вы видите звезды?

— Очень нечетко, Тони, — ответил через минуту Кирк. — По такому изображению астрономы ничего не установят. По карте звездного неба можно определить год и даже день. Но как я передам вам звездную карту?

— На кролике, — ответил Тони, — которого убили, был миниатюрный пояс. Обвяжите этим поясом карту и несколько сандвичей, а Энн пускай попытается это все нам переправить. Затем она может попробовать вернуть этот пояс в Туннель. Если все получится, то она будет знать, как вернуть нас домой.

— Сандвичи! — воскликнула Макгрегор. — Вы же, наверно, умираете с голода! Я немедленно что–нибудь приготовлю!

Будучи женщиной, и к тому же неравнодушной к Дугу, ее намного больше взволновало то, что они голодны, чем обсуждение вопроса, как им вернуться обратно.

— Эти показания счетчиков, — задумчиво произнес Тони. — Мы привыкли считать, что чем больше мощность, тем быстрее будет двигаться предмет. Но это не совсем так, когда речь идет о передвижении во времени. Одна и та же мощность может двигать различные массы в разных направлениях. Дуг и я весим примерно одинаково. Мы были в Джонстауне. Но обратно вы переносили нас вместе. Та же мощность, но другая масса. Возможно, поэтому мы и переместились в пространстве.

— Мы не можем рисковать, просто повернув ручки в прежнее положение. Вы запросто можете очутиться опять в Джонстауне. В наводнении. И не на третьем этаже уцелевшего здания! Как бы то ни было, это мы решим потом, если проект «Тик–Ток» докажет свою целесообразность. Особенно для таких случаев.

— К черту все эти случаи, — бросил Кирк. — Мы хотим вернуть вас домой!

— Для начала, — заметил Тони, — вам придется переслать нам карту звездного неба и еду. Проследите, чтобы все это весило не больше кролика. Попытайтесь переслать это по нашим координатам. Затем посмотрим, вернется ли пояс кролика в Туннель. А нам все равно придется ждать рассвета

— Сейчас займусь этим, — проворчал Кирк.

Наступила тишина. Та самая тишина, звуки которой не имеют никакого определенного значения. Тони, неподвижно стоящий в темноте, вслушивался в жизнь равнины. Но также он слышал и то, что происходило в Туннеле времени, где Кирк готовил посылку, чтобы заодно узнать, как перемещать предмет в пространстве и времени одновременно. Сенатор Кларк что–то возбужденно выговаривал Кирку. Чувствовал себя он теперь не очень уютно. Только из–за его упрямства Тони пришлось отправиться в прошлое, чтобы указать Кларку на то, что он ошибается, когда полагает, что можно изменить прошлое, а, следовательно, и будущее. Сейчас они с Дугом были затеряны в пространстве и времени, и сенатор чувствовал свою ответственность за это.

Но чувство это было странным. Он упомянул о человеке, который возвращается в прошлое и убивает своего дедушку. В полную противоположность этому парадоксу Тони и Дуг отправились в прошлое и спасли жизнь его бабушки. Однако, если бы сенатор не возражал так яростно против проекта «Тик–Ток»… То, что он возражал против этого проекта, было причиной, по которой он вообще существовал… Такая логика могла смутить всякого.

— Я думаю, — сказал Тони, — что мы можем и присесть, дожидаясь рассвета. Благо уж Энн знает, где мы находимся, и скоро пришлет нам еду. Лучше нам не трогаться с этого места.

Они уселись на траву. Сидеть было жестко и неудобно. Тони совершенно не к месту подумал о собаке, которая долго вертится, выбирая себе место, чтобы лечь. Дикие собаки таким образом уминали себе траву, чтобы лежать было мягко, и потому вертелись, но инстинкт так силен, что современные собаки вертятся точно также, даже если никакой необходимости в этом нет. Дуг сидел молча и, по–видимому, о чем–то напряженно думал. Он рискнул жизнью, чтобы вызволить Тони из беды, но о таких вещах не упоминалось и не говорилось в слух. Их настоящее положение… Очевидно, они были на равнине или в прерии. Теоретически было вполне возможно, что они перенеслись на тысячи лет в прошлое. Им необычайно повезло, что они не оказались на другой планете или даже в космосе. Наводнение, которое они пережили, происходило примерно за тысячи миль от того места, где был расположен Туннель времени, и около века в прошлом. Сейчас они переместились еще примерно на тысячу миль. Хорошо, что не над поверхностью земли. И не к ее центру.

Они ждали. Звезды над их головами заметно переместились. Вокруг них слышались те же шорохи и негромкие звуки.

Тони вспомнил, что когда он еще шел на голос Дуга, он почувствовал запах падали и жженых волос. Ему стало интересно, что бы это могло значить. Горелые волосы обозначали огонь. Огонь обозначал людей. Если бы это был запах горелого дерева…

Существовало, конечно, объяснение, которое удовлетворяло всем вопросам, но Тони отбросил его прочь. В истории был только один период времени, и только на определенной площади, где эти запахи моли бы значить нечто определенное. Но они никак не могли там быть.

Он не смог полностью отогнать от себя эту мысль, но волновался не сильно. Ему казалось, что он не в состоянии спать, но когда он открыл глаза, небо уже побледнело и на востоке розовела полоска зари.

— Тони, Дуг! — раздался голос Кирка. — Как дела?

— Порядок, — сказал Тони, ловя себя на том, что опять пытается придумать объяснение неожиданному запаху.

Мы посылаем вам звездные карты, — сказал Кирк из зала Туннеля, который теперь казался Тони самым безопасным местом на свете. — И сандвичи. Мы бы переслали вам все сейчас, но придется подождать, пока не достанут аптекарских или других небольших весов.

— Весов? — спросил Дуг.

— Чтобы вы могли взвешивать эти вещи, — сказал Кирк. — Если Тони прав относительно зависимости мощности от веса при переброске предметов в прошлое или будущее, то у нас должно получиться такое же соотношение веса и мощности при переброске обратно. Поэтому вам надо будет взвесить сандвичи и вместо них положить в пояс любой предмет того же веса. Наша посылка весит столько же, сколько весил кролик, потому что мы более или менее уже умеем управлять этим весом с той же мощностью, которую мы использовали раньше.

Это имело смысл. Тони сказал:

— Лучше сконструируйте еще один большой пояс и поскорее! Кроме сандвичей нам может еще немало что понадобиться, прежде чем вы рискнете перебросить нас отсюда.

Дуг ничего не сказал, но Тони знал, что он чувствует себя так же неуютно. Кирк отошел от микрофона.

Наступила тишина. Мир вокруг них постепенно светлел. Звезд на небе было еще много, но темнота постепенно начинала растворяться в бледном рассвете. Ночные шорохи прекратились. Только где–то еще выл койот.

Затем в отдалении послышалась барабанная дробь. Но это были не барабаны. Шум был приглушенный и становился, передвигаясь, все слабее и слабее.

Когда он окончательно прекратился, Тони почувствовал колоссальное облегчение. Он более или менее догадался, откуда мог появиться в этих местах запах гниющей плоти и жженых волос. Этот слабый и отдаленный звук, который они слышали, был, безусловно, стуком многих лошадиных копыт, куда–то передвигающихся.

Дуг так и не сказал ни слова. Тони сильно подозревал, что Дуг сделал те же выводы, что и он. Но ни один из них не упомянул об этом.

Стало еще светлее. Они уже могли видеть друг друга. На щеке Дуга была запекшаяся кровь. Сначала Тони было удивился, но потом вспомнил, что Дуг порезался оконным стеклом в Джонстауне в тысячах миль и бог знает скольких годах отсюда. Стало настолько светло, что они смогли различить окружающий мир в деталях.

Они видели небо. Вокруг, до самого горизонта со всех сторон, расстилалась прерия. К западу виднелось несколько холмов. Повсюду росла высокая трава. Внезапно на небе показались какие–то птицы. Белое облачко стало наливаться розовым светом.

Тони резко сказал в микрофон:

— Кирк, мне надо передвинуться на несколько сот ярдов. Потом я вернусь на это самое место. Хорошо?

Кирк что–то пробурчал. Он работал над машиной времени, которая была намного больше, чем любой из поясов, и была рассчитана не на одного человека. После опытов с точным определением веса в миниатюрном поясе, переброской его к Дугу и Тони и возвращением его обратно они намеревались отправить эту новую машину времени в прошлое и, используя новые знания о передвижении во времени, перенести Дуга и Тони назад, в Туннель.

Но Кирк — генерал в отставке Хейвуд Кирк — видел и новые открывающиеся перед ними возможности. На этой новой машине времени можно будет поместить аптечку первой помощи в случае необходимости. На ней можно будет также поместить резиновую лодку. Для безопасности пассажиров, путешественников во времени, на нее можно будет поместить многое…

Перечислять вещи первой необходимости можно до бесконечности, но сейчас им первым делом нужно выручать Дуга и Тони. Дальше — будет видно.

Тони поднялся и пошел обратно по тому следу, который он оставлял в высокой траве, когда шел навстречу Дугу. Он увидел и другие следы. Следы лошадей. Многих лошадей.

Становилось все светлее, и он мог различить какие–то странные предметы, расположенные на траве. Они не стояли прямо. Они лежали на боку. Иногда парами. Потом он рассмотрел их.

Повсюду торчали ноги скота: быков, более мелких животных, мертвых уже несколько дней. Тут же рядом была большая выжженная лужайка с черной спекшейся массой посередине. С одного взгляда Тони понял, в чем тут дело.

Это был пепел от сгоревших фургонов, которые тащили ныне мертвые быки. Черная спекшаяся масса — была заготовленная пища, мясо бизонов, которую эти фургоны куда–то везли. Животных убили, а фургоны и их содержимое сожгли. Он направил на это место телевизионную трубку.

— Вы видите? — спокойно спросил он, наклоняясь к микрофону в лацкане пиджака. — Сейчас наверняка время между 1850 и 1900 годами, возможно, где–то посередине между этими двумя датами, и мы находимся на месте, которое они обычно называли Великие Равнины.

Он абсолютно забыл, что у него нет оружия. Сжав губы, он подошел поближе, опять вспомнив о странном запахе. Да. Неподалеку лежал мертвый мужчина с оскальпированной головой. Еще один. Еще двое.

Охотничья партия заготовила впрок мясо бизонов, когда индейцы разыскали их, убили и оскальпировали, а фургоны сожгли. Охота на бизонов в таком массовом количестве началась примерно в 1850 году. К 1900 году стада бизонов были почти полностью истреблены. Больше всего бизонов было на Великих Равнинах.

Теперь он твердо знал, что барабанная дробь копыт, которую они слышали раньше, была не чем иным, как звуком, сопровождающим куда–то передвигающихся индейцев. Убитые люди и быки были доказательством того положения, в котором очутились Тони с Дугом.

Раздалось шуршание травы. Тони резко обернулся. К нему бежал Дуг, указывая на что–то рукой. Тони посмотрел в этом направлении.

У самого горизонта, к западу от них, появились маленькие движущиеся точки. Трава скрывала их, но было очевидно, что это люди. Они быстро двигались к тому месту, где стояли Тони и Дуг.

— Индейцы! — с горечью сказал Дуг.

 

10

Они сказали Кирку о приближающихся фигурах и молча стояли в ожидании. У них не было выбора. Конечно, в любой момент можно было пустить в ход силовые поля Туннеля, и это могло быть равносильно самоубийству. К ним приближались всадники. Рядом с ними валялись мертвецы. Эти люди умерли, сражаясь, а ни у Тони, ни у Дуга не было оружия. Поэтому они просто стояли и смотрели на приближающиеся точки, и Тони крикнул в микрофон, что, наверное, придется использовать поле Туннеля и рискнуть перенести их во времени, потому что лучше было умереть так, чем от руки индейцев этого периода.

Всадники приближались. Тони первым увидел, что на них были надеты шляпы. А Дуг увидел, что за этими всадниками едет большой фургон, в который были впряжены по меньшей мере десять быков, потом они увидели второй фургон. Это не были фургоны переселенцев. Они были громадными, с толстыми деревянными бортами, которые невозможно было прострелить. Такие фургоны могли везти в себе до пяти тонн. Самая большая скорость, которую они развивали, была три мили в час.

Всадники перед фургонами держали оружие наготове. Они приблизились к тому месту, где стояли Тони и Дуг, и остановились. Остановились и быки, тащившие фургоны. Высокий мужчина с рыжей бородой с любопытством осмотрел Тони и Дуга.

— Вот это да! — сказал он, оглядывая местность. — Скальпы с них сняли четыре–пять дней назад. А? Куча лошадиных следов. Похоже на каманчей, а?

— Мы не знаем, — сказал Тони. — Мы обнаружили их всего час назад.

Рыжебородый сплюнул табачной жижей.

— Я слышал, как кричит сова, и видел слонов, — сказал он удивленно. — Но таких, как вы, я раньше не встречал. Странно одеты, оружия нет, лошадей нет. Где ваше снаряжение?

— Нас бросили, — сказал Тони. — Мне кажется, они были очень напуганы.

Он импровизировал. Единственное, чего он не мог сказать в это время, когда белые еще сражались с индейцами — это правды. Это было даже не бесполезно, это был кретинизм чистой воды — пытаться убедить этих людей в том, что они путешественники из будущего, и что их родители еще не родились.

Рыжебородый внезапно сказал:

— Я знаю! Вы иностранцы! У нас здесь куча иностранцев, и все приезжают поохотиться. Герцоги и лорды, принцы и все в этом роде. Они нанимают каких–нибудь проводников, затем подстрелят несколько буйволов, а потом вернутся к себе за океан и будут говорить, какой странный народ эти американцы! Вы из тех?

— Примерно, — как можно более сухо сказал Тони. — И мы попали в тяжелое положение.

— Это–то я вижу! — сказал рыжебородый. — Мы направляемся в Эдоб Валз. Садитесь в фургон. Когда доберемся до места, посмотрим, что можно будет для вас сделать.

Он подъехал к одному из мертвецов, который, казалось, беззлобно ухмылялся в небо. Человек был оскальпирован.

— Умер в бою. Счастливчик! — сказал рыжебородый. — Эй, Педро! Томас! Идите сюда! Тащите лопаты!

Подъехал второй фургон. Погонщики быков в обоих фургонах были мексиканцы. Один из них спрыгнул на землю с лопатой в руках. Им не нужно было приказывать, они знали, что им делать. Они вырыли большую могилу. С их точки зрения это было законом любезности по отношению к мертвым. Дугу внезапно стало нехорошо. Пока им грозила опасность, он держал себя в руках, но сейчас, когда она миновала, его стало тошнить.

— Эй, иностранцы! — позвал их рыжебородый. — Больно уж вы чувствительны. Забирайтесь в фургон, я же вам сказал.

Они залезли в большой деревянный дом на колесах. Тони зашептал о том, что произошло в микрофон.

— Мы едем с ними, — сказал он. — Естественно! Как только мы узнаем, где мы и когда, вы сможете сверить эти данные с джонстаунскими и, может быть, тогда поймете, как точно управлять силовым полем Туннеля.

— Понял, — кратко сказал Кирк.

Через некоторое время, вероятно, работа по погребению была закончена, так как послышались какие–то команды, окрики, и фургоны медленно тронулись с места. Внутри пахло заготовленным мясом, виски и жевательным табаком. По обеим сторонам фургона висело по ружью, весившему не менее двадцати фунтов. Такие ружья стреляли пулями толщиной в палец и требовали не менее ста гран пороха для каждого выстрела. Всадники ими, как правило, не пользовались, но тем не менее это было великолепное и точное оружие при охоте на бизонов и при защите от индейцев.

Дуг оторвал от ружья свой взгляд.

— Я хотел попросить Кирка, чтобы он прислал нам вместе с сандвичами и пистолеты, — сказал он иронически. — Но ему пришлось бы посылать нам оружие этого времени, а я думаю, оно одно весит значительно больше кролика!

Фургон продолжал двигаться.

В зале Туннеля Кирк и Макгрегор пытались разобраться в этих перемещениях. Сенатор Кларк отдавал распоряжения по телефону своим подчиненным в Вашингтоне. Почти немедленно стали приходить факсы исторических документов. Тони и Дуг попали в странный для них мир и непонятное для них время. Они должны были знать о нем все, что было возможно.

Например, охота на бизонов. В те времена на Великих Равнинах было четыре стада по миллиону голов в каждом, которые паслись на определенных участках. Эти стада имели каждое свое название: северное, республиканское, арканзасское и техасское. Северное стадо было почти уничтожено охотниками. От арканзасского стада вообще не осталось ни одного бизона. Основной добычей охотников стало техасское стадо. Обычно, техасский поезд состоял из одного охотника, двух людей, снимающих шкуры, и одного повара. Там, где должно будет пройти стадо, охотник устраивал себе «стоянку». Как только стадо приближалось, он начинал стрелять. Он стрелял, и стрелял, и стрелял с одного и того же места, пока глупые бизоны не поворачивали и не убегали. Тогда он выбирал себе другое место для засады. Если уж охота начиналась, то такой поезд двигался за стадом каждый день, убивая бизонов, снимая с них шкуры и опять убивая. К концу сезона он отправлялся в Додж–сити и получал деньги, которые заработал. Существовало примерно полторы тысячи профессиональных охотников, которые убивали несколько сот бизонов в день. Тони и Дугу следовало все это знать, чтобы окончательно не выглядеть чужаками, и сенатор приказал доставить все документы, которые только возможно.

За весь день фургоны остановились всего лишь один раз, для того, чтобы обследовать свежий след, оставленный индейскими лошадьми. Это безусловно были те самые индейцы, которых слышали сегодня утром Тони с Дугом. Их след пересекал путь фургонов к Эдоб Валз.

Сенатор Кларк вел себя сейчас так, как будто он был душой проекта «Тик–Ток». Он имел большой вес в Вашингтоне, в Комитете Обороны, и всевозможные сведения об Эдоб Валз доставлялись в зал Туннеля немедленно. Тони с Дугом направлялись именно туда. Эдоб Валз имел точное географическое расположение. Зная точные координаты Дуга и Тони, координаты Эдоб Валз и сравнивая их с ранее полученными данными по Джонстауну, можно было уже точно рассчитывать силу поля Туннеля и переносить их туда, куда нужно.

Но информация, которую они получили по Эдоб Валз, была скудной. Было известно, что вождь племени каманчей, Белый Щит, был убит в одном из сражений при Эдоб Валз. Сенатор Кларк собственноручно нашел еще один документ, в котором говорилось, что в этой битве участвовал еще Бат Мастерсон, друг Батта Йирпа и Дока Холидея. Конечно, были наверняка известны и другие факты, но они ничего больше не обнаружили.

Историю того времени выясняли не только сенатор и Макгрегор, но и Сэм Крейтон. Сейчас он забросил все свои остальные дела и лихорадочно рылся в факсимиле документов.

Им не помогал только Кирк, но он был занят больше их всех. Он занимался конструированием большой машины времени, которая смогла бы поднять и Тони, и Дуга, и перенести их в нужное время и нужное место. Чертежи такой машины, естественно, были заготовлены давно, но никто не мог подумать, что ими так скоро предстоит воспользоваться.

В это время самолетом им доставили весы, которые они собирались положить в кроличий маленький пояс для того, чтобы его вес всегда был одинаковым. Кирк отложил свою работу по созданию большой машины времени и занялся малой.

— У Тони и доктора Филипса в поясе вмонтированы телевизионные трубки, — внезапно сказала Макгрегор. — Почему бы нам не вмонтировать ее и в кроличий? Тогда мы смогли бы видеть, получили они нашу посылку или нет, и управлять поясом так, чтобы они в конце концов ее получили.

Кирк выругался сквозь зубы. Это было верно. Крохотный пояс с телевизионным глазом мог им здорово помочь.

— Они с людьми, — сказал он как бы между прочим. — Так что о сандвичах можно не беспокоиться. Голодными они не останутся! Передайте им пока, что посылка задерживается и что я монтирую в кроличий пояс телеглаз.

Макгрегор облегченно вздохнула. И уже через секунду она о чем–то говорила с Дугом, едущим в фургоне примерно за сто лет до ее времени и бог знает за сколько миль. Было несколько странно, что после абсолютно делового разговора с Дутом, Макгрегор сочла необходимым отвернуться и вытереть глаза.

До захода солнца ничего особенного не произошло. Тони попытался заговорить с мексиканскими погонщиками быков, но они плохо говорили по–английски. Ему удалось узнать, что фургоны принадлежали братьям Шайдлерам и что они возили груз от Додж–сити к Эдоб Валз и обратно. Сейчас они должны были доставить мясо бизонов в Эдоб Валз. Да, у них бывали стычки с индейцами, но не в этот раз.

Рыжебородый был одним из Шайдлеров, другой… Тут их разговор прервался из–за недостаточного взаимопонимания в английском языке.

Солнце садилось. Повсюду были разбросаны тени. Фургоны следовали по едва заметному следу других колес.

Внезапно из наушников послышался резкий голос сенатора Кларка:

— У меня тут кое–какая информация, — сказал он. — Из Вашингтона мне прислали содержание одной брошюры, изданной в Техасе. Читаю: «Это была отчаянная атака индейцев на Эдоб Валз, ставящая перед собой цель уничтожить всех белых охотников на бизонов, истребивших все стада, кроме техасского, и уже начавших уничтожать и это стадо. Эта атака была абсолютно неожиданной, и индейцы, безусловно, победили бы, но произошло нечто необъяснимое. Одно из бревен, поддерживающих торговый магазин, сломалось. Это произошло за два часа до рассвета и разбудило всех людей, спящих в этом магазине, так что атака индейцев на безоружных спящих людей полностью провалилась. Но даже и это не могло бы спасти охотников, если бы за день до вышеописанных событий в факторию не прибыл Бат Мастерсон, принявший на себя руководство обороной. Если бы только нападение индейцев увенчалось успехом…»

Он остановился, как будто страшно гордясь, что ему удалось раздобыть эти сведения. Но Тони не видел в них ничего примечательного. Он сказал:

— Не вижу, чем это может нам помочь…

Он забылся и проговорил это громко. Один из погонщиков уставился на него. Тони сделал вид, что закашлялся, отвернул голову и продолжал говорить уже шепотом.

Становилось темнее. По мере продвижения фургонов на небе стали появляться звезды. Наступила ночь, но где–то вдалеке виднелись желтые огоньки в окнах — это была фактория, состоящая всего из трех бревенчатых зданий. Ничто не указывало на то, что должно случиться нечто необычное. Три дома стояли недалеко друг от друга. Там можно было достать полную амуницию охотника на бизонов, виски и другие разнообразные товары. Примерно в двухстах ярдах от домов тек ручеек, имеющий очень громкое и звучное название: Канадская река. Деревья почти скрывали его из виду. Одно из бревенчатых строений носило название магазина Харнаана. Другое принадлежало Райту и Рату. Третье — Леонарду и Мейерсу.

Всех этих подробностей Тони пока еще не знал. Для него вся важность Эдоб Валз заключалась в том, что, там можно будет поесть и вообще находиться в большей или меньшей безопасности, пока его друзья не изыщут способ вернуть их с Дугом обратно. Вот и все.

Фургоны проехали последний отрезок пути. Они остановились перед магазином Харнаана. Их вышел приветствовать человек с бакенбардами. Оба Шайдлера и всадники, соскочившие со своих коней, вошли в дом отдохнуть и перекусить. Погонщики быков отвели животных в кораль недалеко от домов.

Тони зашел в магазин. В бутылки были воткнуты свечи. У стены стояли несколько охотников на бизонов. Впереди виднелся прилавок с разбросанными по нему товарами — ассортимент их был не богат — а по другой стороне стояли ружья с деревянными прикладами.

В лавке неистребимо воняло бизоньими шкурами. Пахло потом: людям прерий не часто удавалось купаться. Пахло горячим воском от прогоревших свечей. Но рыжебородый Шайдлер дружелюбно хлопнул Тони по спине и подтолкнул к ряду бутылок. Они выпили вместе. К ним присоединились другие. Не было ни продавца, ни кассира, и, видимо, никто не считал, кто сколько выпил. Люди втащили содержимое обоих фургонов. Шайдлер, громко разговаривая, вышел из магазина и направился к другому.

— Пошли дальше, — сказал он Тони. Дуга как–то сразу все приняли за иностранца, которого бросили испуганные проводники, увидев, что в прериях появились индейцы. Настаивать на чем–нибудь другом и рассказывать, в чем дело, естественно, было просто глупо, тем более, что к Дугу относились с веселым дружелюбием.

Во втором доме, освещенном не ярче первого, Тони увидел девушку. Она то и дело подкладывала дрова в огонь и иногда помешивала ложкой в огромном горшке с тушеным мясом бизонов. Девушка приветливо кивнула рыжебородому Шайдлеру и поставила перед ним тарелки.

— О господи, — сказал Тони. — Почему…

— Ее зовут Елена, — прошептал Шайдлер. — В прошлом году ее муж лишился своих волос. Она тут всех кормит. Хозяйка ресторана — мы ее называем.

У нее были приятные черты лица, но в ней чувствовалась сила. Большая сила, если она оставалась здесь после смерти мужа. И Тони поймал себя на том, что неотрывно на нее смотрит.

Дуг ввалился в магазин со своими новыми друзьями, немного подвыпивший и полностью расслабленный после всех его переживаний. Его усадили за стол. Ни он, ни Тони не ели уже примерно шестнадцать часов, и у обоих сильно сосало под ложечкой. Но вместо того, чтобы накинуться на еду, Дуг сначала пробрался к Тони и шепнул ему на ухо:

— Бат Мастерсон здесь. Я его видел. — Тони никак не отреагировал. Он опять понял, что неотрывно смотрит на Елену. Ей не могло быть больше девятнадцати или двадцати лет, она уже была замужем и овдовела, и сейчас она готовила пищу для охотников на бизонов и прочих мужчин. Но она была не поварихой, хозяйкой дома на индейской территории. Со всеми разговаривала весело и непринужденно, дружелюбно, и Тони мог бы побиться об заклад, что любой мужчина в Эдоб Валз отдаст свою жизнь, чтобы только защитить ее, и что ни один из них не будет думать о ней, как о женщине, которую они будут менять, когда вернутся в Додж–сити.

— Тони! — настаивал Дуг. — Разве ты не понимаешь, что это значит? Бат Мастерсон здесь! Я его видел!

Тони был удивлен. Он уже давно снял наушник из–за уха, где он был прикреплен, чтобы не привлекать большого внимания. Они с Дугом были единственными людьми, не носившими шляп, среди остальных мужчин. Но Дуг оставил наушники на прежнем месте. Он был связан с Туннелем, Тони — нет.

— Разве ты не понимаешь? — со злостью настаивал Дуг. — Он прибыл сюда вчера и уезжает завтра! Он будет здесь в то время, когда начнется атака на Эдоб Валз! Когда нападут индейцы! Завтра перед рассветом!

Тони с трудом отвел взгляд от Елены.

— Они не выиграют, — сказал он. — И Бат Мастерсон останется в живых.

— Вопрос, — зло сказал Дуг, — в том, что выживет ли кто–то еще? И если выживет, то кто? Это будет страшная драка! Многие будут убиты! Может быть, мы! И… мы знаем, что произойдет. Как нам удастся убедить этих охотников, что нападение индейцев начнется еще до рассвета? Чтобы они смогли приготовиться? Некоторые из них спасутся, но мы? Что мы можем сделать?

Тони опять перевел взгляд на девушку. Она улыбалась каким–то словам охотника на бизонов. Они действительно были в тяжелом положении, так как ничего не могли сказать этим охотникам и не могли объяснить, по какой причине им это известно. Попробовать же сейчас переместиться во времени было огромной глупостью. Во–первых, их могут увидеть, а, во–вторых, успех такого перемещения все еще не был гарантирован. Нет, им придется остаться. И, кроме того, здесь находится женщина, которую необходимо было защищать. Елена… Только подумать, что она попадет в руки индейцев…

 

11

Они вышли из магазина, до отвала наевшись бизоньего мяса и запив его несколькими стаканами вина. Чувствовали они себя хорошо только физически. Когда Тони закрепил наушник, до него донеслись голоса.

Кирк вмонтировал в кроличий пояс видеокамеру, но добавить больше ничего он не мог — изменялся вес.

— Если мы оставим видеокамеру, — сказал он, — то что–нибудь послать вам уже не сможем. Как нам поступить?

— Посылайте, — отреагировал Тони. — Нам нужна информация по использованию силового поля Туннеля. И к тому же это может помочь нам при сражении, если оно все–таки произойдет. Попробуйте переправить пояс сюда. На экране вы должны будете заметить речку. Выглядит она темнее равнины, а по обеим ее сторонам растут деревья. Если вы последуете вдоль речки в сторону течения, то, возможно, увидите освещенное окно, а, следовательно, здесь будем и мы.

Повернувшись к Дугу, Тони сухо произнес:

— Если индейцы все–таки нападут, можно будет запустить пояс наверх, чтобы нам сообщали обо всех их передвижениях. Если только Энн будет управлять ею так же, как в свое время кроликом, мы с легкостью сможем вести наблюдение с воздуха.

— Не ночью, — угрюмо буркнул Дуг. — Днем, возможно. Но не обязательно!

— Кирк подумал об этом, — нервно сказала Макгрегор. — Он готов. Мы попробуем послать его сейчас!

Они ждали. До них донесся ноющий звук. Потом раздался треск. Пояс отправили в прошлое. Теперь им оставалось только ждать и надеяться, что все выйдет так, как они рассчитывали. Из домов фактории доносились веселые выкрики. Неподалеку от них шумели деревья. Если бы только удалась попытка маневрировать поясом в таких широких пределах. Это дало бы много новых данных. Но все равно немедленно ничего предпринимать было нельзя.

Важность Эдоб Валз заключалась в том, что охотники начали убивать бизонов неподалеку от этой фактории. Но от этих животных, дающих большое количество мяса, зависела жизнь индейцев, особенно, когда они путешествовали верхом. Индейцы, вышедшие на тропу войны с другими племенами, тоже питались только бизоньим мясом. На Великих Равнинах вообще не существовало какой–либо другой пищи. Поэтому генерал Фил Шеридан и сказал как–то, что охотники на бизонов за два года умудрились поставить индейский вопрос острее, чем все Соединенные Штаты за десять лет. Что, убивая бизонов, они тем самым убивали на Великих Равнинах всякого, будь то мужчина, ребенок или женщина, обрекая несчастных на голодную смерть. Именно поэтому президент Грант отказался позже подписывать указ Конгресса о запрещении охоты на бизонов.

И об этом знала не только армия США. Об этом знал Гвана Паркер, вождь племени каманчей. Он был сыном захваченной в плен белой девушки, ставшей женой вождя племени каманчей. Он видел, к чему может привести полное истребление бизонов. Он собрал вокруг себя тысячу триста воинов из разных племен и планировал одну из самых грандиозных стычек с белыми. По его плану индейцы должны были спасти бизонов и, таким образом, самих себя. Впервые в истории краснокожие объединились не для жертвоприношений и обсуждений различных вопросов, а на войну против общего врага.

Гвана расставил своих воинов недалеко от Эдоб Валз. Если бы ему удалось стереть эту факторию с лица земли и не дать ни одному вестнику пробраться с новостями об этом, он смог бы потом пойти на север безо всякого предупреждения или объявления войны. Охотники на бизонов, убивающие до тридцати тысяч животных в день, никогда не двигались партиями больше четырех–пяти человек. Эти группы для вступивших на тропу войны индейцев были крупицей. И вместо бизонов индейцы просто стали бы охотиться за теми, кто тысячами отстреливал бизонов на Великих Равнинах.

Если бы этот план удался, все фактории были бы уничтожены. Заселение белыми центра Америки приостановилось бы, по меньшей мере, лет на пятьдесят. Погибли бы тысячи людей. И попытка бы вновь основать фактории обошлась бы слишком дорого государству в этот период времени. Но убийство охотников за бизонами должно было начаться с Эдоб Валз. Ни один человек не должен был выжить, никто не должен был узнать о происшедшем за пределами фактории. Это было единственное слабое место в операции индейцев.

Ни Тони, ни Дуг этого не знали. Охотники в Эдоб Валз даже и не думали, что возможно такое развитие событий. На эту факторию никогда не было совершено ни одного нападения. Конечно, им казалось, что его никогда и не будет. Тони и Дуг стояли в окружающей их ночной тьме. В небе мерцали серебристым призрачным светом бесчисленные звезды. Было так тихо, что слышалось журчание протекавшей неподалеку речки. Все, казалось, замерло в ожидании кровавых дней.

Тем временем в Туннеле Макгрегор, сгорбившись над пультом управления, шустро манипулировала переключателями. Из динамиков на стене доносились те же ночные звуки, в которые вслушивались Тони с Дугом. Миниатюрный пояс с вмонтированной в него камерой передавал смутные очертания ночной прерии.

— Стоп! — неожиданно бросил Кирк.

Среди темных пятен выделялась абсолютно черная лента.

— Это, должно быть, речка, — сказал он. — Ты можешь опуститься чуть ниже?

Казалось, Энн только коснулась какой–то кнопки, как темная полоса приблизилась, и стало слышно слабое, но отчетливое журчание воды.

— Перемещай вниз по реке, — сказал Кирк. — Но держи высоту.

Макгрегор, медленно поворачивая какую–ту ручку, заставила пояс скользить над водой в нужном направлении. Внезапно они увидели огонек, мелькнувший на мгновенье где–то вдалеке, будто кто–то откликнулся на их мольбы. Макгрегор тяжело вздохнула. Напряженно уставившись на экран, она продолжала управлять поясом.

— Пояс кролика работает гораздо лучше, чем я надеялась, — осторожно сказала она. — Я думаю, что смогу подвести его вплотную к этим зданиям.

На экране появились угловатые тени, являющиеся не чем иным, как домами фактории.

— По–моему, ничего не получилось, — огорчился Тони. — Энн, мы ничего не видим.

— Нет! — громко ответила Макгрегор. — Из динамиков донесся твой голос. Продублировано! Пояс близко! Зажгите свет.

Тони чиркнул спичкой. В темноте вспыхнул огонек. Макгрегор от неожиданности, что это случилось так близко, вскрикнула, а затем, спустя минуту, и Тони увидел в небе маленький неясной формы предмет, парящий в воздухе, словно птица. Он не спеша приближался к ним, пока не остановился рядом на высоте человеческого роста. Тони сначала не поверил, что такое возможно. Но Дуг протянул руку и дотронулся до него. Пояс слегка качнулся и снова вернулся на прежнее место.

— Туннель, — удовлетворенно признал Кирк, — отлично работает.

— И что сейчас? — спросил Дуг. — Это, безусловно, доказывает что–то, но что делать нам? Рискнуть еще одним перемещением во времени мы сейчас не можем. К тому же…

— К тому же, — спокойно сказал Тони, — мы нужны здесь. Если здесь есть хоть несколько лишних ружей, то нужны руки, чтобы стрелять. В нас нуждались в Джонстауне, во что сенатор Кларк, надеюсь, теперь верит. В нас нуждаются и здесь! К тому же…

— Но я теперь знаю ваши точные координаты, — запротестовала Макгрегор. — Я теперь знаю, как оперировать с пространством и со временем. Предстоит еще только разобраться, где юг, север и так далее, но когда я перенесу пояс кролика обратно в Туннель…

Дверь магазина открылась позади Тони и Дуга. Они замолчали. Пояс упал на землю и сразу же стал невидимым. Вышел человек, которого знал Дуг.

— Мистер Мастерсон! — быстро сказал он. Человек молчал, потом хихикнул.

— Англичанин, а? Лорд какой–то?

— Мне надо кое–что вам сказать, — произнес Дуг. — Мой друг, Тони, — вы его видите, — обладает странным даром. Иногда он предвидит, что должно произойти в ближайшем будущем. Просто как–то это чувствует. Мы только что об этом говорили, и он утверждает, что поблизости толпы индейцев.

Голос Бата Мастерсона звучал вежливо, но не без иронии.

— Ясновидящий, да? Много слышал об этом, но всегда это оказывалось враньем. Предчувствие — возможно. Ясновидение — нет.

— Назовите это предчувствием, — настаивал Дуг. — На факторию будет совершено нападение, еще до рассвета. Тони знает это! Не знает как, но абсолютно в этом уверен! Индейцы нападут еще до того, как взойдет солнце!

По голосу Мастерсона слышалось, что он удивлен.

— Ваш друг знает о том, что должно произойти, прежде чем это произойдет? Как же он тогда не знал, что вас собираются бросить ваши проводники? А он знал, что Шайдлер будет проезжать мимо и подберет вас?

Дуг запнулся.

— Многие верят в эту ерунду, — по–дружески улыбнулся Бат. — Не я. Лучше пропустите еще по рюмочке и идите спать.

Он сделал шаг и растворился в темноте.

— Черт! — со злостью рыкнул Дуг.

— Мы с генералом, — раздался голос Макгрегор, — постараемся что–нибудь узнать. Мы скоро вернемся. Нет, конечно, нам не обязательно возвращаться…

Их положение было невыносимым. Точно знать, что произойдет, и быть беспомощным этому помешать.

Внутри магазина Райта и Рата кто–то запел. Из магазина Ханраана раздались ритмичные похлопывания и нестройный хор мужских голосов. Развлечения охотников не отличались чем–то очень занятным. Вели себя как–то по–детски, до тех пор, конечно, пока не кончался охотничий сезон, и они уезжали в Додж–сити, где ни о какой глупости не могло быть и речи.

— Я сейчас пойду к ним и попробую их хоть немного расшевелить, — резко бросил Дуг. — Шайдлер же видел убитых и, наверное, рассказал об этом. Это всего в двадцати милях отсюда. Фургоны могли направляться и в эту факторию!

Тони промолчал. Он думал о маленьком поясе кролика и о том, что благодаря полученным с его помощью данным им будет легче вернуться домой. Но не сейчас. Сейчас ее надо использовать для поисков военного отряда индейцев, о которых было написано в брошюре, изданной через сто лет, считая уже с того дня, в котором находился Тони. В данном времени не существовало даже подобной типографии. Пояс надо было использовать с этой второй целью, хотя Тони и не был уверен, что из этого может что–нибудь выйти. Но у него в мозгу свербела определенная мысль о том, что должны сделать они с Дугом.

Они вернулись в прошлое Джонстауна и спасли бабушку Кларка, что являлось парадоксом, ибо сенатор был ярым противником проекта «Тик–Ток». Теперь они оказались в Эдоб Валз и, очевидно, должны были как–то повлиять на события, уже занесенные в скрижали истории. Ведь без них эта брошюра вообще могла быть никогда не написана.

— Я все же попробую пойти и немного их растормошить, — сказал Дуг. — Мастерсон не желает слушать «чепуху». Может, меня выслушает кто–нибудь другой, если я расскажу еще что–то. Ты идешь?

— Энн и Кирк захотят рассказать, как у них дела, — ответил Тони. — Я подожду.

Дуг вошел в магазин. То, что он собирался сделать, не составляло для Тони никакой тайны. Но он прекрасно знал, какой будет результат. Дуг скажет об охотниках, которых сегодня похоронили в лесу. Скажет о барабанной дроби лошадиных копыт, которые они слышали перед рассветом. Скажет о следах, которые они видели, проезжая мимо них в фургоне.

Но Дугу не удастся посеять зерно сомнения ни в ком из них. В брошюре было сказано, что охотники не ожидали никакого нападения, что их разбудила рухнувшая балка, свалившаяся по никому неизвестной причине. Это, бесспорно, не могло быть не чем иным, как делом рук его и Дуга. Это будет самым парадоксальным из всех возможных парадоксов. Но это было единственным объяснением. Он стоял в темноте и ждал, вслушиваясь в шорох — ворочались в корале быки, фыркали лошади.

Он опять поймал себя на том, что думает о Елене. Нахмурившись, он заставил себя думать о Туннеле времени, Макгрегоре и Кирке, которые наверняка чертовски устали, но ни за что не передадут дела Сэму Крейтону и сенатору Кларку. Макгрегор была твердо уверена, что никто, кроме нее, не сможет так же хорошо управлять полем. Она не уступит места никому другому… Сенатор будет помалкивать, так как его самые чудовищные предположения о работе Туннеля не подтвердились.

— Тони! Дуг! — внезапно раздавшийся голос Энн вывел его из состояния задумчивости. — Мы нашли их! Кирк расслышал звук, на который я не обратила внимания! Мы спускаем пояс ниже. Индейцы на другой стороне ручья! Их сотни. Кирк говорит, что тысячи!

— Хорошо бы было, имей я динамит, — сказал Тони в пространство. — Но раз в книгах говорится, что это произошло, думаю, у меня получится это как–то сделать.

— Можем ли мы чем–нибудь помочь? — будто сквозь туман донесся до него отчаянный голос Энн.

— Я предлагаю вам немного поспать, — сказал Тони. — Мы не можем отправить вам никаких данных, пока темно. Сейчас здесь около девяти часов. Мне кажется, что нападение произойдет не раньше четырех утра, а скорее всего в пять. Отдохните немного. Потом опять можно будет использовать пояс, как часового.

— Как я могу спать? — раздался отчаянный голос Макгрегор.

— Сражение, — сказал Тони, — не кончится тем, что всех здесь оскальпируют. Сама история дает нам в этом свое слово. Ни Дуг, ни я не собираемся выглядеть героями. У меня всего один вопрос: Кирк, как заряжается ружье такой пулей?

Кирк объяснил ему. Он угрюмо обещал, что Макгрегор пойдет и немного отдохнет. Он ее заставит. Ей еще придется на славу потрудиться, если надо будет выслеживать с помощью пояса передвижения индейцев.

Дуг сидел в магазине Харнаана и что–то горячо говорил собравшимся охотникам на бизонов. Но в Эдоб Валз было двадцать белых, хорошо вооруженных, с большими запасами пищи, и виски, и снаряжения. Индейцы знали это. Они не ползут на факторию.

Тони увидел рыжебородого Шайдлера, отпускавшего иронические, шутливые замечания в адрес Дуга. Груз из его двух фургонов был перенесен в магазин Харнаана. Тяжелые ружья, висевшие по стенкам фургона, сейчас стояли прислоненными к большим пачкам жевательного табака. Коробки со снаряжением охотника стояли рядом.

Позже Тони опять очутился в магазине Леонарда и Мейерса. Ему захотелось опять видеть Елену. Его раздражало, что он все время о ней думает. Он сидел в дальнем углу комнаты и наблюдал за ней. В конце концов она приятно всем улыбнулась, пожелала доброй ночи и поднялась наверх, к себе в спальню.

Тони не знал, куда себя девать. Он не ожидал никаких событий еще долгое время. Потом он опять пошел к Харнаану. Шайдлера там уже не было, но ему и в голову не пришло спросить, где он. Он осмотрел крышу снизу. Стены были из огромных бревен, минимум два фута в диаметре. Окна, в них прорезанные, казались узкими коридорами из–за толщины стен. Крыша была массивной, с толстой подпоркой посередине, и состояла из балок. Со сжатыми губами к Тони подошел Дуг.

— Никто не хочет слушать, — сказал он с горечью. — Если только будет нападение — а оно будет, — у них не будет ни одного шанса остаться в живых.

— Мы можем уйти в кораль и ускакать прочь, — сказал Тони. — Индейцы по другую сторону реки. Может быть, нас будут преследовать, но это маловероятно.

— Попробуй, если хочешь, — холодно сказал Дуг. — Я остаюсь!

— Я тоже, — согласился Тони. — Мы знаем, что здесь убьют не всех, но мы не знаем, избежали ли этой участи два человека из будущего. У тебя есть нож? На поперечную балку этой крыши слишком много навалено. Она даже немного наклонилась под тяжестью. Видишь?

Дуг вздрогнул.

— Но мы не можем этого сделать! Не имеем права! Мы из другого времени! Мы…

— Спроси сенатора Кларка, — сказал Тони.

Дуг заколебался. Затем протянул перочинный нож. Никто не обращал на них никакого внимания. К ним уже привыкли, и они ни у кого не вызывали любопытства. Охотники на бизонов о чем–то оживленно, весело и свободно разговаривали. Но виски на них действовало совсем не так, как на индейцев. Они пили и часто напивались допьяна, но никогда до такой степени, чтобы не вскочить при приближении малейшей опасности. Пьяный же индеец — был отравлен. Безнадежно.

Тони работал в поте лица над пулей, которую он извлек из одного из ружей Шайдлера. Он прорезал в ней бороздку за полчаса. Это была медленная и тяжелая работа. Голоса в комнате постепенно начали стихать. Люди укладывались спать, гасили свечи, доставали свои постельные принадлежности, некоторые укладывались прямо на обернутое заготовленное бизонье мясо, запах которого был далеко не из приятных. Не спали только Дуг и Тони, упорно вырезая вторую бороздку на первой пуле и первую — на второй. Когда он окончил свою работу, все уже спали, и горела всего одна свеча. Несколько часов тянулись, как годы.

— Самое время, Дуг, — сказал, наконец, Тони. — В Джонстауне нам основательно доказали, что настоящее основано на том, что произошло в прошлом. Сейчас нам остается только доказать, что это настоящее может существовать только потому, что мы что–то делали в прошлом для его существования. Короче говоря, мы сделаем то, о чем в истории уже записано.

Дуг нахмурился. Тони взял в руки заряженное ружье. Оно было очень тяжелым. Тони указал руко&на одно определенное место покосившейся балки. На ней, как мишень, темнело грязное пятно, вероятно, в том месте, где проходил сучок. К тому же здесь перекос был сильнее всего.

Вокруг них раздавался храп. Тони нашел, на что опереть свое ружье. Дуг сделал то же самое.

— Раз, два, три! — аккуратно отсчитал Тони.

Они выстрелили одновременно. В толстостенном доме это прозвучало, как взрыв, как пушечный выстрел. Две пули с глубокими бороздками ударили по балке в том месте, где она больше всего перекосилась. С жутким треском балка накренилась. Она свисала почти до самого пола. Раздались крики. Люди вскакивали и хватались за ружья. Никто ничего не понимал. Затем Тони крикнул, что это просто сломалась балка. Две пули с бороздками и сто гран пороха в каждом заряде сделали свое дело, сдвинув с места уже и так кренившуюся под собственной тяжестью балку. Она провисла и, казалось, грозила упасть каждую минуту.

Но охотники в те времена были исключительно практичны. Дом был построен так, что крыша все равно не могла рухнуть. Может быть, значительно позже, но не сейчас. Мужчины выбрались наружу прямо в нижнем белье и скоро вернулись с бревном. Оно оказалось как раз нужной длины. Каждый, включая Тони и Дуга, принялся возиться, прилаживая балку так, чтобы она больше не провисала. Им даже удалось чуть–чуть приподнять ее. К тому времени все уже проснулись. Опять ложиться никому не хотелось. Кто–то разжег огонь.

Охотники уселись в кружок, разговаривая о подобных известных им случаях, когда все вскакивали по тревоге. Закипел кофе. Он был исключительно крепким. Каждый выпил по одной–две кружке.

— Может быть, она бы и сама сломалась, — прошептал Тони. — Но никто так никогда и не узнал, почему так произошло. Мне кажется, что виновники мы. Что ж, сейчас нам остается сидеть и ждать, что произойдет.

Но ничего не происходило. Дело близилось к рассвету. Тони подошел к окну и выглянул. Ничего. Он попытался посмотреть на Канадскую реку, окруженную деревьями. Ничего. Наступал ложный рассвет, когда небо светлело перед тем, как потемнеть еще больше. Тони взглянул на ближайший дом, в котором жила девушка Елена.

В горле пересохло от нервного напряжения. Это было самое время для атаки индейцев. Им пришлось бы спешиваться и подкрадываться пешком. Фактория, безусловно, уже окружена. В любой момент…

Затем Тони увидел нечто, от чего кровь у него застыла в жилах. Кто–то вышел из магазина Харнаана и не закрыл за собой дверь. Если бы Тони увидел их вовремя, то постарался бы остановить любой ценой. Сейчас же он просто подбежал к дверям и закричал им, чтобы они возвращались обратно. Они уже отошли ярдов на пятьдесят. Одного из них, согласно историческим сведениям, звали Билли Огг, а другого — Вильям Тайлер.

Когда Тон закричал, Билли Огг оглянулся. Он крикнул, спрашивая, в чем дело. Вильям Таил ер пробурчал что–то непонятное и продолжал идти к коралю.

Затем неподалеку прогремел выстрел. Тишина взорвалась. Она разлетелась на тысячу кусков. Раздался такой громкий крик тысячи воинов, что он отразился эхом от холмов и прокатился обратно. Кустарник неподалеку от реки ожил. Он как бы поднялся на ноги и, стреляя, помчался к зданиям.

Билли Огг в первую секунду в недоумении смотрел на эту приближающуюся волну смерти. Затем огромными прыжками понесся обратно в магазин Харнаана. Выстрелили где–то рядом с ухом Тони. Индейские пули вгрызались в бревно неподалеку от него. Билли Огг добежал до двери и нырнул в дом. Кто–то оттащил Тони от окна. Дверь уже заперли и забаррикадировали бревном. Тони уселся прямо на пол. Он с фотографической точностью вспомнил внутреннее помещение Харнаана: бревенчатые стены, к которым были прислонены тюки с мясом бизонов и по которым стояли бочонки с виски.

Когда Тони поднялся на ноги, в комнате оставалось всего десять человек. Двое стреляли из окна, такого узкого, что оттуда мог стрелять всего один человек. Еще трое искали свое оружие. Огромный человек с бакенбардами пытался взобраться на крышу. На его поясе висели два револьвера. Еще двое занимались тем, что устраивали у дверей баррикаду.

Затем атакующая волна нахлынула на здание. Тони, казалось, чувствовал их тела, с силой прижатые к бревнам. Он взял в руки одно из ружей, то самое, из которого он уже стрелял раньше. Он открыл коробку с патронами и наполнил ими свои карманы. В окно влетела пуля, чуть не задев его.

Какой–то мужчина отскочил от окна, проклиная опустевший магазин своего ружья. На его место встал другой. Потом выстрелы послышались сверху. Мужчина с бакенбардами забрался, наконец, на крышу и оттуда палил вниз в смутные очертания фигур индейцев. Пули чавкали, ударяясь и застревая в бревнах. И время от времени в шум битвы вплетался дикий, победный крик индейцев.

В этот день сражались индейцы четырех племен под руководством Гваны Паркера, сражались за то, за что обычно сражаются люди. Белые в магазине Харнаана сражались за свои жизни. И это был их стиль сражения, стиль белых людей, не имеющий никакого смысла. Тони и Дуг включились в борьбу, не имея другого выхода. Они заряжали ружья и стреляли, заряжали и стреляли — в абсолютной темноте. Казалось, никаких посторонних звуков нельзя было услышать. Но в наушниках раздавался шум. Макгрегор. Она плакала. Она ревела не из–за Тони.

 

12

Бревенчатые стены дрожали, ружья гремели, и пули смачно чавкали о толстые бревна. В храбрости американских индейцев никто никогда не сомневался. Не приходилось сомневаться в ней и сейчас. Они атаковали упорно, пытались пролезть в узкие окна, ломились в двери. Но магазин Харнаана защищали отлично. Из окон и с крыши индейцев косила смерть. Дверь была заблокирована и забаррикадирована так, что к ней нельзя было пробиться и изнутри. Защищаться от такой массы индейцев можно было, разве что только от отчаяния, но атаковать их — было бы безумием.

Индейцы, казалось, это поняли. Атака неожиданно прекратилась. Они, конечно, не отказались от мысли продолжать свое наступление, но решили выбрать другой, по возможности менее защищенный дом. К примеру, оставался еще магазин Райта и Рата. Харнааан защищали люди уже проснувшиеся, с оружием наготове. Но в Райте и Рате и Мейерсе все еще спали. Никто не охранял. Двери были заперты, но больше никаких предосторожностей не принималось. Индейцы, которые отошли от Харнаана, побежали к другим зданиям. Буквально облепив стены, они пытались разрушить их голыми руками, стреляя в двери и разбивая их своими стальными томагавками. Одно бревно дома было уже оторвано. Индейцы пытались оторвать его окончательно и пробраться в здание. Некоторые пробовали пролезть в узкие окна.

Трудно поверить, но в этой атаке никто не противостоял им довольно долгое время. Но двери устояли от пуль и томагавков. Бревно удалось вытащить ровно настолько, что оно под своим весом вернулось на прежнее место. При первой атаке сквозь окно пробрался только один индеец. Он нырнул в темноту и схватился в рукопашную с только что проснувшимся охотником, которой чудом умудрился его придушить.

Только спустя несколько долгих секунд в Хаарнане сообразили, что отразили первое нападение. И все сразу же ринулись открывать двери, которые незадолго до этого так тщательно подпирали. Магазин Райта и Рата находился всего в двадцати ярдах. Индейцы стояли вокруг дома таким плотным кольцом, что он сам практически не был виден. Охотники, выбежавшие из магазина Харнаана, меткими выстрелами стали сбивать их со стен. На открытом месте они могли стрелять все сразу и значительно быстрее. Наконец, из магазина Райта и Рата тоже послышались выстрелы — очухавшиеся ото сна люди, в конце концов, нашли свое оружие и в течение нескольких минут завалили землю вокруг дома трупами индейцев.

Секундами позже послышались выстрелы из Леонарда и Мейерса. Индейцы превосходили охотников во внезапности своего удара и в количестве воинов. Но каждый из них сражался ради собственной славы.

Неожиданно волна атакующих схлынула. Атака захлебнулась. Сделав основной расчет на то, чтобы проникнуть внутрь зданий через окна, индейцы допустили серьезную ошибку. Окна были слишком узкими для того, чтобы пытаться пролезть в них вдвоем — только по одному, — краснокожие становились почти неподвижной мишенью. Охотникам только и оставалось, что нажимать на курок, когда в проеме окна появлялось разгоряченное лицо индейца. В рядах индейцев началась паника, их первая атака захлебнулась.

Гвана Паркера, вождя команчей и организатора нападения, нельзя было упрекнуть в плохой подготовке к сражению. Он планировал, что несколько воинов осторожно приблизятся к зданиям, проникнут в них через окна и осторожно, не вызывая никакого шума, откроют двери для основных сил. Но в последний момент он понял, что не может приказать им поступить таким образом. Даже его подчиненные, младшие вожди Белый Щит и Одинокий Волк никогда бы не поддержали такого плана. Существовал принципиальный закон, по которому ни одному воину не разрешалось иметь преимущество при убийстве. Атака должна была быть общей. Гвана Паркер не мог предпочесть кого–нибудь своим каманчам. Они были слишком свирепы. Не мог он выбрать арпагосов. Те были чересчур вспыльчивы. Шейенны считались слишком гордыми, а киова никому бы не уступили первенства.

Первая атака закончилась, и в наступившей тишине были слышны только стоны раненых и ржание лошадей.

Тишина была какой–то удивительной, даже больше, чем наступившее утро. Небо посветлело, и сразу же запахло утренней свежестью, ветерок унес с собой запах пороха и крови. Но людям еще было о чем беспокоиться.

В магазине Леонардо и Мейерса спали десять человек. В живых осталось только восемь. В хижине Райта и Рата легло спать восемь, а встало только пять. В магазине Харнаана осталось еще шестеро, способных держать в руках оружие, включая Дуга и Тони. Большие грузовые фургоны братьев Шайдлеров подверглись атаке в первую очередь. Ни им самим, ни четырем погонщикам мексиканцам, спавшим во втором фургоне, спастись не удалось.

Повсюду валялись убитые индейцы, но раненых было немного. Спустя некоторое время из зданий понемногу начали выходить. Из–за деревьев у реки послышались редкие выстрелы. На это никто не обратил внимания, хотя оружие индейцев ничем не уступало тому, что было у охотников — при сражении у Литтл Биг Хорн даже превосходило то, какое было в распоряжении кавалерии Кустера — но они были плохими стрелками. С такого расстояния можно было не опасаться их пуль.

Потом между коралем и домом возникло какое–то движение. Какой–то человек — не индеец, полз в направлении зданий. Двое быстро побежали ему на помощь, а остальные прикрывали их, постреливая по зарослям кустарника. Мужчиной был тот самый Вильям Тейлор, вышедший вместе с Билли Оггом до того, как началась тревога, и продолжавший идти вперед, когда Билли остановился. Легкие Тейлора были прострелены одним из первых нападавших, но второпях индейцы не удосужились скальпировать свою жертву. Внезапно Тони услышал голос Макгрегор.

— С вами все… в порядке? Дуг? Тони?

— Я не вижу Дуга, — начал Тони, но замолчал. Дуг стоял в стороне. По лицу растекалась кровь. Тони бросился ему навстречу. Но потом понял, что это просто открылся старый шрам, который Дуг получил в Джонстауне, когда спасал девочку от наводнения и порезался оконным стеклом.

— С Дугом — полный порядок, — сообщил Тони.

Он отвечал нетерпеливо, чувствуя предпочтение, которое Энн оказывала Дугу, но вдруг вспомнил о девушке Елене, с которой он так и не обменялся даже словом.

— Я просто хотела знать…

— Я не знаю, — раздраженно вмешался Дуг, — записывает история события или изобретает их. Согласно историческим документам, балка сломалась, и мы с Тони сделали так, чтобы она сломалась наверняка. Но этого не произошло бы, если бы не было отражено в документах. Мы никогда даже не подумали об этом!

Он замолчал.

— Энн? Кирк? Что там наш воздушный пояс говорит об индейцах? Достаточно с них?

— Непохоже, — ответил Кирк. — Пояс как раз над ними, и камера смотрит точно вниз. Весь кустарник так и кишит ими. Кажется, они никуда не собираются уходить, но сейчас еще рано судить об этом.

— Пойду гляну, что в других домах, — Тони развернулся и пошел в сторону дома, где должна быть Елена.

Он уже подходил к магазину, когда оттуда вышел Бат Мастерсон. Тони кивнул головой и почти прошел мимо, но Мастерсон остановил его.

— Ваш друг сказал, что вы видите вещи, которые должны произойти.

Тони пожал плечами.

— Здесь вы угадали! Они действительно напали на нас! Да еще как!

Из–за деревьев донесся выстрел. Пуля просвистела в опасном расстоянии.

— А вы случайно не знаете, что еще должно произойти? — спросил Мастерсон.

Он не выглядел убежденным в необычайных способностях Тони, но больше не иронизировал.

— Пока что нет, — ответил Тони.

Он припомнил сказанное Мастерсону Дугом.

— Я или знаю это, или не знаю. От меня, к сожалению, ничего не зависит.

Мимо них со свистом пролетела очередная пуля.

— Я думаю нам лучше отойти, — неторопливо сказал Мастерсон. — Но если ваш дар вновь даст о себе знать, сообщите!

Он махнул рукой и удалился. Тони проводил его задумчивым взглядом, потом стряхнул с себя оцепенение и вошел в магазин. Елена, склонившись над одним их раненых, что–то говорила. Тони подошел ближе.

— Кофе вот–вот сварится, и можно будет чем–нибудь перекусить, — обратилась она к Тони. — Я сейчас перевязываю раненых. Как у остальных дела?

Тони осознал, что что–то невнятно бормочет. Елена спокойно на него взглянула, и он, очнувшись, стал рассказывать о положении в других домах.

— Индейцы все еще стреляют, — запротестовал Тони. — Лучше не ходите.

Она улыбнулась, подняла с пола связку бинтов, располосонного полотна из магазина, не имевшего в Эдоб Валз большого спроса, и направилась к магазину Харнаана. Тони задумался. Сам не зная зачем, стал подкладывать дрова в огонь, на котором готовилось мясо.

Это был его первый разговор с Еленой за все время, что он находился в фактории. Он часто ее видел, иногда она подавала ему еду, но, пока они защищались от индейцев, ему ни разу больше не удалось с ней поговорить. Это его беспокоило.

Положение в Эдоб Валз, несмотря на то, что первая атака была отбита, оставалось крайне тяжелым. Индейцы просто не могли сейчас признать, свое поражение и уйти — они бы потеряли уважение к самим себе. К тому же это был их единственный шанс уничтожить белых переселенцев вообще на этой территории и продолжить жить так же, как и раньше. Решалась судьба их независимости. Либо техасское стадо бизонов будет истреблено, и они начнут помирать с голоду или жить в резервациях на условиях, предложенным им правительством, либо они одержат верх в битве и сохранят свою суверенность. Это были веские причины для того, чтобы сражаться не на жизнь, а на смерть.

Поздним утром Дуг вместе с остальными принял участие в сборе оружия индейцев, оставленного на поле боя. В большинстве случаев трупы валялись прямо под окнами и стенами домов, которые они пытались сокрушить. Оружие попадалось самое разнообразное: от тяжелых томагавков до современных ружей. Оборонявшиеся были теперь вооружены гораздо лучше, чем перед нападением. Но потери были и у них. В трех домах прошлой ночью находилось двадцать восемь человек. Теперь же способных держать оружие осталось только девятнадцать. Из них примерно половина вышла из боя даже без царапин. У остальных имелись ранения. Но все же тот, кто способен был двигаться, спокойно выходил из дома, не обращая внимания на поднимаемую индейцами стрельбу, сопровождающую появление на улице человека.

Огнестрельное оружие ценилось индейцами гораздо больше, чем белыми. Слишком высокую цену платили они за обладание им. Они не могли позволить себе тренироваться, стреляя по мишеням, поэтому их одинокие выстрелы на большом расстоянии практически никогда не достигали цели. Но, тем не менее, их шансы на то, чтобы стереть с лица земли факторию Эдоб Валз, были огромны. Это понимали и обороняющиеся. Было бы невозможно продержаться достаточно долго, если бы их положение не стало известно за пределами фактории. Но об этом можно было и не мечтать. Положение было почти безвыходным.

— Тони! — раздался голос Кирка. — Они собираются начать новое наступление! Все собрались на той стороне холма позади домов, и будут атаковать вас на лошадях. Это сумасшествие! Но их больше тысячи!

К Тони подошел Дуг. Его лицо выражало смертельную усталость.

— Что сейчас? — с иронией спросил он. — Все уверены в том, что индейцы получили предостаточно и теперь уберутся прочь. Охотники говорят, что основная масса индейцев уйдет, останутся лишь несколько человек, чтобы добыть себе пару скальпов. Но…

Далее Тони слушал уже вполуха. Он уже искал Бата Мастерсона. Этого человека, знаменитого уже сейчас, должны послушать. Он был шерифом во многих городах Запада. Там, где царило полное беззаконие. Никто в течение долгого времени и не сможет предположить, что человек–легенда умрет обозревателем спортивных новостей одной из нью–йоркских газет, в своей постели, спокойной смертью. Тони нашел его у одного из бочонков виски, где Мастерсон наливал себе утреннюю порцию.

— Прошлой ночью, — начал Тони, — Дуг пытался убедить вас в том, что я иногда обладаю даром ясновидения. Он сказал, что я знаю о том, что индейцы нападут на рассвете. Вы ему не поверили. Они напали. Совсем недавно вы просили сказать вам, если я еще что–нибудь почувствую.

Бат Мастерсон посмотрел на него с нескрываемым любопытством.

— Ну?

— Индейцы собираются атаковать еще раз, — сообщил Тони. — Теперь с холмов. Конными.

— Конными? — Мастерсон уставился на него. — Это идиотизм!

— Я не пытаюсь вам ничего объяснять, — сухо обронил Тони. — Я просто говорю, что знаю. То случится довольно скоро. Это все, что я могу сейчас сказать. Но времени на подготовку мало.

Он пошел обратно к Дугу, стоящему у дома Харнаана с лицом, искаженным яростью.

— Я думаю, — сказал Тони, — что нам неплохо было бы заняться добытым оружием и зарядить его.

— Что это даст? — скрипнул зубами Дуг. — Эти дураки…

— Мастерсон теперь не отмахнется от моих слов, — сказал Тони. — И он будет думать. Может, он поймет, почему они собираются атаковать нас конными. Я не могу!

Он методично принялся заряжать оружие убитых индейцев. К нему присоединился один пожилой охотник и Дуг. Спустя некоторое время к ним подошел Бат Мастерсон.

— Вы сказали, что не знаете, почему они нападут таким образом, — резко бросил он. — Но я знаю! Сейчас! До такого сумасшествия могли додуматься только индейцы! И они, бесспорно, попытаются это сделать!

Он отошел. Дуг нахмурился и посмотрел ему вслед. Когда они закончили работу, он отозвал Тони в сторону.

— Что ты сказал Мастерсону? — потребовал он.

Когда Тони окончил свой рассказ, Дуг в недоумении развел руками.

— Но зачем нападать на лошадях? Это же полный бред!

— Может, не для индейцев. Мастерсон тоже так не считает. Сенатор Кларк читал мне что–то насчет этого, что только благодаря умелому руководству Мастерсона, краснокожие проиграли. Вот я и рассказал все, что сообщил мне Кирк. Теперь он использует эти знания, когда будет руководить обороной. Возможно, все так и произошло.

— Что произошло?

— То, что он стал лидером охотников на бизонов и своим умением спас их от неминуемой гибели. Вдруг то, что мы называем путешествием во времени… Смотри, Дуг. Я отправился в прошлое, потому что сенатор Кларк собирался прикрыть проект «Тик–Ток». Ты отправился вслед за мной. Из–за того, что мы оказались в Джонстауне, маленькая Юлия Боуэн не погибла при наводнении, и сенатор Кларк был рожден, чтобы потом попытаться закрыть проект, послав меня тем самым в прошлое спасти маленькую Юлию. Разве тебе не ясно?

— Нет, — со злобой прошипел Дуг. — Я сам во всем этом замешан, но ничего не понимаю!

— И я тоже, — ответил Тони. — Поэтому я просто пойду сейчас в другие дома и посмотрю, как у них там.

Он пошел в магазин Леонарда и Мейерса. Пока он добирался до дома, в него выстрелили два раза. Одна пуля подняла облачко пыли у его ног. Другую он даже не слышал.

Елена перевязывала раненого. Тони стоял и смотрел. Он отдавал себе отчет в том, что ничего хорошего из этого не выйдет. Она принадлежала этому времени. Он — другому. Развернувшись, он поплелся к Харнаану.

Стоял великолепный солнечный день. На бирюзовом небе не было видно ни облачка. В него выстрелили еще раз. Но Мастерсон уже руководил людьми, чтобы отразить нападение со стороны холмов. Расставляя людей по местам, он объяснял каждому его задачу. Тони восхитился этим человеком, умудрившимся найти смысл в бессмыслице.

Был полдень. Охотники решили перекусить, и Тони к ним присоединился. Ожидание было невыносимым. Ему было бы намного легче, если бы он мог пойти в другой дом и защищать Елену. Но в магазине Харнаана и так было маловато людей. Ему лучше было остаться.

Вскоре с улицы донесся какой–то звук, напоминающий сигнал охотничьего рога. Люди бросили свои дела, вслушиваясь, но ни один из них не подумал, что это был сигнал к наступлению.

С обеих сторон холма появились индейцы. Поначалу они находились вне пределов выстрела, хотя охотничьи ружья били на семьсот ярдов. Но они быстро приближались. Никто и никогда до этого не видел такой картины. Более тысячи всадников четким строем неслись на Эдоб Валз. Снова протрубил рог.

Самые нетерпеливые из индейцев, сломав строй, вырвались вперед и приблизились к зданиям.

 

13

Из бревенчатых домов раздались выстрелы, но они были неточны. Индейцы приближались к ним в клубах дыма от зажженной мокрой соломы, которую они держали на расстоянии вытянутой руки. Более тысячи воинов скакало на Эдоб Валз за занавесом дыма, который скрывал за собой всех, кроме скачущих впереди всадников. Это была старая индейская тактика еще за полвека до того, как белые додумались применять ее в войнах.

Стрельба стала чаще. Охотники на бизонов стреляли в эту дымовую завесу из дверей и окон всех трех домов. Многие из них даже находили время сунуть в рот кусок жевательного табака. Они прицеливались и стреляли исключительно аккуратно, одновременно жуя табак и сплевывая на землю. Часть индейцев с горящей соломой в руках была уничтожена. Охотники пока что стреляли только из индейского оружия, приберегая свое на потом. Падали лошади и люди. Но индейцы не обращали внимания на потери. Барабанная дробь копыт, приближаясь, становилась все громче и громче, заглушая даже выстрелы. Слышались воинственные крики.

К зданиям катилась волна с подымающимся из–под копыт облаком пыли. Затем эта волна ударила по зданиям. Дома были сотрясены до самого основания, с крыш посыпалась пыль. С сумасшедшей настойчивостью воины пытались сломать забаррикадированные двери живыми телами своих лошадей, если им не удалось сломать их своими собственными. Промежуток между домами был полностью заполнен лошадиными и человеческими телами. И индейцы задумали новый трюк. При свете дня, когда их косила смерть, они пытались разобрать здания голыми руками. Одно бревно в магазине Райта и Рата уже немного отошло в сторону, но на чем–то застряло. Сейчас они накидывали на бревна свои лассо, тащили их в разные стороны, буквально стремились разобрать дома по частям.

Но именно к этому и были готовы защитники Эдоб Валз. Они убивали людей и ранили лошадей. Раненые животные поднимались на дыбы, брыкались, пытались высвободиться из окружающей массы тел и сбивали индейцев с ног. Отовсюду неслись стоны и крики раненых, ржание лошадей. Мертвые лежали грудами.

И индейцы не выдержали. Они откатились прочь. Опять наступила необычная тишина.

Включая Тони и Дуга, перед первой атакой индейцев на факторию в ней находилось двадцать восемь человек. Кроме того, еще были братья Шайдлеры и четверо мексиканцев, но они были убиты сразу же. К концу второй атаки осталось в живых всего восемнадцать человек, и каждый из них был относительно тяжело ранен.

А сражение еще не кончилось. В течение всего дня индейцы продолжали стрелять. На заходе солнца они выпустили зажженные стрелы, некоторые из которых упали на крыши домов. Индейцы подползли ближе, выжидая, когда белые из дома начнут тушить пожар. Но крыши были покрыты дерном и просто–напросто не занялись. В худшем случае они просто дымились, и это легко можно было исправить изнутри.

Ночью защитники попали в еще более тяжелое положение. Луны не было. При свете звезд невозможно было разглядеть индейца, если он спокойно лежал на земле и ничем не отличался от мертвого воина. Некоторые именно таким образом пробрались к окнам.

В магазине Райта и Рата умер еще один человек, в которого попала пуля, пущенная в окно.

С таким положением вещей ничего нельзя было поделать. Ночами индейцы использовали другую тактику, чем днем. Положение белых было таково, что они должны были держаться до тех пор, пока их всех не перебьют. Но и у индейцев положение было нелегким. Они не могли оставить позади себя Эдоб Валз, не уничтожив его. Они не могли оставить в живых ни одного белого. Сохранение техасского стада бизонов и их независимость зависели от разрушения Эдоб Валз с тем, чтобы ни один не выжил. Гвана Паркер напряженно искал решение этой проблемы.

В полдень, на четвертый день осады, Тони увидел на отдаленном холме группу индейских всадников. Они выглядели незнакомыми, хотя Тони видел индейскую одежду только когда стрелял, да еще на мертвых. Он спросил, что это за всадники и что им может быть нужно.

— Профессиональный интерес, — сказал Бат Мастер–сон, внимательно к ним присмотревшись. — Это пауны и осаги. Они не присоединились к тем индейцам, с которыми мы сейчас воюем, но они прослышали о сражении и пришли посмотреть, как обстоят дела. Если бы нас уничтожили, они могли бы посоветовать своим племенам присоединиться к Гвана Паркеру и собрать несколько белых скальпов, пока обстановка выгодна. Но сейчас они видят, сколько людей он потерял в этом сражении.

Группа всадников не ускакала прочь. Они стояли, как будто ожидая, что случится нечто интересное. Бат Мастерсон часто поглядывал в их сторону.

Они стояли на расстоянии ружейного выстрела, но ничего не предпринимали и были нейтральны. Стрелять в них не имело смысла, но присматривать за ними было необходимо.

Когда от одного из холмов отделился один единственный всадник, это прошло почти незамеченным. Всадник был молодым юношей, голым по пояс, со всего несколькими перьями в головном уборе. Он безжалостно погонял свою лошадь, заставляя ее бежать изо всех сил. Оружия у него не было видно.

Это было непонятно. Это не мог быть индейский дезертир, пытающийся присоединиться к белым. Иначе в него стреляли бы индейцы.

Всадник приближался. Охотники на бизонов, наблюдающие за ним из–за домов, были просто удивлены, но юноша поскакал на своей лошади зигзагами, как бы избегая пуль. Лошадь бежала все быстрее. До фактории оставалось триста ярдов. Двести. Сто. Он направлялся строго в промежуток между домами Леонарда и Мейер–са и Харнаана. Все это выглядело как никому не нужная бравада юнца, который захотел проскакать сквозь выстрелы белых.

Он уже был совсем близко. Тони видел бешено вращающиеся глаза лошади, которую заставляли бежать с такой безумной скоростью. Индеец уже был у зданий, уже скакал между ними. Белые все еще не стреляли. Но внезапно молодой индеец выпрямился. Он бросил что–то в боковую стену магазина Харнаана. Тони успел только увидеть в воздухе какой–то летящий шар и почувствовать мгновенный запах дыма.

Скачущий всадник испустил воинственный клич. Он низко пригнулся к шее своей лошади и с той же сумасшедшей скоростью поскакал к холмам. Кто–то выстрелил в него и промахнулся. Затем…

Раздался взрыв. От боковой стены Харнаана повалил дым. С потолка посыпалась земля. Кто–то — дезертир или ренегат — смастерил небольшую пороховую бомбу, которую сейчас и кинули в магазин Харнаана. Но ее было явно недостаточно, чтобы разрушить здание. Это было эффектно. Валил дым. В земле образовалась воронка. Но больше ничего не произошло. Эта идея провалилась так же, как и остальные планы Гвана Паркера.

После захода солнца индейцы, наблюдавшие за сражением с холма, отправились домой. Некоторые киова тоже откололись от основных сил и составили свой собственный отряд. Выстрелы все еще продолжали греметь. На пятый день осады был ранен еще один человек, а на шестой — еще два. На шестой день один индеец, наблюдавший за битвой с холма, сказал белому человеку в Додж–сити о том, что он видел у Эдоб Валз.

Как раз на шестой день Кирк сообщил, что они закончили установку большой машины времени, которая сможет перенести двоих человек в Туннель времени.

Эта машина была испытана, проверена и перепроверена и находилась в полном порядке. Дуг довольно скептически отнесся к этому отчету Кирка.

— Пояса мы тоже проверяли и перепроверяли, но у нас получилось совсем не то, что мы хотели, — сказал он. — Что по этому поводу думает Энн?

Наступило долгое молчание. Затем Кирк сказал:

— Ее здесь нет. Не выдержала. Истерика. Она не могла заснуть и каждые пять минут прибегала к пульту. Она слышала всю эту стрельбу и крики и в конце концов свалилась. Доктор говорит, что все будет в порядке, просто нервы не выдержали.

— Вам следовало сказать нам об этом раньше, — сердито сказал Дуг. — Ее следовало заставить отдохнуть. Я рассчитывал на Энн! Скажите ей, что я прошу ее поправиться как можно скорее.

— Если она больна, — вмешался Тони, — то кто будет управлять этой машиной времени?

Кирк ответил, что за пультом будет Сэм Крейтон, тот самый, что отвез Тони и сенатора к Туннелю времени, когда они вышли из вертолета. Он уже практикуется с миниатюрным поясом, который парит над Эдоб Валз. Он сможет это сделать вне всякого сомнения. Но у Макгрегор было чувство, интуиция, как управлять ручками пульта. Никого лучше ее в этом смысле не было. Дуг помрачнел. Он хотел, чтобы за пультом сидела именно

Макгрегор, когда они рискнут отправиться на только что собранной машине времени. Он доверял ее умению, ее опыту.

К тому же Дуг сильно волновался, что Кирк не смог детально описать ему конструкцию новой машины времени. Хотя это практически не имело значения. Тони с Дугом слышали подготовку этой машины к запуску через наушники. Они слышали ноющий звук, когда включилось силовое поле Туннеля. За пультом управления сидел Сэм Крейтон. Машина времени должна была исчезнуть из Туннеля точно так же, как кроличий пояс, Тони и после него Дуг. Но этого не произошло.

Ничего не произошло. Машина времени не исчезла. С ней вообще ничего не случилось. Она просто осталась стоять на месте.

 

14

Новости об осаде Эдоб Валз молнией долетели до Додж–сити. Уважаемые граждане города немедленно обратились к командующему гарнизоном с вопросом, когда на выручку осажденных будут направлены войска. Майор Додж–сити Дог Келли был потрясен. Это был один из немногих случаев, когда горожане и военные нашли общий язык. Отовсюду сыпались вопросы. Когда будут отправлены солдаты? Не нужно ли им чего–нибудь? Люк Шорт, владелец бара «Длинная ветвь» тоже был ошарашен, но при этом остался практичным. Нужно ли командующему гарнизоном спрашивать разрешения вышестоящих властей, прежде чем выступить? Если нужно, то тогда в поход могут выступить сами горожане Додж–сити, не дожидаясь никакого разрешения сверху. Командующий сообщил, что он послал телеграммы со всевозможными подробностями и ждет ответа.

Наконец ответ пришел. Это была самая настоящая война, когда тысячи индейских воинов нападали на фактории белых, где не могло быть более пятнадцати–двадцати человек. И абсолютно ясно — говорилось в ответе, — что такое небольшое количество людей, в особенности гражданских, не могло обороняться против армии воинственных индейцев. Если они сдерживали нападение уже такое долгое время, как говорилось, то к тому моменту, когда подойдут военные отряды, люди в фактории, безусловно, будут уже мертвы. Поэтому следовало отрядить караульную экспедицию, но не сейчас, а позже, хорошо подготовившись. Но это отнюдь не удовлетворило граждан Додж–сити. Они взорвались, и спустя некоторое время в Эдоб Валз отправилась большая группа горожан, составленная из охотников, скотоводов и многих других. Среди них не хватало только танцовщиц.

А в Эдоб Валз уставшие и измученные люди продолжали бороться. Индейцы избрали новую тактику. Нападали ночью, стреляя в спину. Белые не привыкли к таким сражениям, предпочитая всегда сражаться лицом к лицу. Но индейцы, раз обжегшись на таких атаках, больше их не повторяли.

Вскоре в фактории осталось всего четырнадцать мужчин, способных держать в руках оружие. Признано было неразумным переходить из одного дома в другой, так как теперь стоило кому–нибудь выйти из дверей, начинался ураганный огонь. Визиты пришлось прекратить. Люди настолько устали, что готовы были сдаться. Удерживало их только одно — все прекрасно знали, что с ними будет, попади они в руки индейцев. В зале Туннеля Кирк и Сэм Крейтон отчаянно бились над решением загадки: машина времени, которую они собирали собственными руками, каждый узел и агрегат которой они знали как самих себя, не работала.

В Эдоб Валз Дуг в отчаянии подошел к Тони.

— Эта новая машина не желает работать, — прохрипел он. — Они пытались сотню раз. Ставили в Туннель. Все проверили. Включили силовое поле. И ничего!

— А что должно было случиться? — тупо переспросил думавший о Елене Тони.

— Я говорю о новой машине времени, которую собрал Кирк, — настойчиво повторил Дуг. — В зале Туннеля! Мы ведь можем остаться здесь навсегда! Тони! Из–за этого весь проект может провалиться!

Тони встал на ноги.

— Вероятно, они просмотрели что–то очень простое, — устало сказал он.

— Я хочу домой! — запротестовал Дуг. — Они не пускают Энн к пульту. Ей намного лучше, она просто переволновалась! У нее крепкие нервы!

Тони посмотрел по сторонам. Сломанная балка все еще свисала примерно до середины комнаты. На одеялах лежало трое раненых, которые могли умереть в любую минуту. Кто–то варил кофе. Кто–то разочарованно рассматривал охотничье ружье. Такие ружья следовало протирать мокрой тряпкой после каждых десяти–пятнадцати выстрелов, чтобы оно не нагревалось и, соответственно, продолжало прицельно стрелять. В течение нескольких последних дней это было непрактично. Мужчина определенно был недоволен своим оружием. Из–за него он мог лишиться сотни бизонов и всего охотничьего сезона.

— Каждый узел проверен по отдельности, — настаивал Дуг. — Я сам наблюдал на мониторе, как это делалось. Я сам проверял все вместе с Кирком! Все в порядке! Сама идея должна быть неверна! Если бы здесь было что–то связано с управлением, можно было бы вытащить Энн из постели. Но мы не должны делать этого без крайней необходимости. Ее нервы в ужасном состоянии. Я боюсь за нее, Тони!

Тони удивленно взглянул на него. Любой человек на месте Дуга давно бы понял, почему не выдержала Макгрегор. Только потому, что Дуг был затерян во времени, а она не могла вернуть его обратно. Могла только горячо сочувствовать Тони, но когда дело доходило до ее воображения, она всегда представляла себе скальпированного Дуга. Все ее нервы были вызваны только этим.

— Тут может быть и не совсем то, — сказал Тони.

Он внезапно замолчал.

— Что говорит по этому поводу сенатор Кларк? — наконец спросил он.

— Он хочет привлечь ученых, — раздраженно ответил Дуг. — Академию наук! Консультантов по космосу! Но они ни черта не знают о путешествиях во времени! Они просто–напросто ему не поверят!

— У меня появилась кое–какая мысль, — неожиданно промолвил Тони. — Скажи, все дело в том, что эта новая машина времени работает, но не желает отправляться никуда во времени?

— Да! Конечно! Что еще?

— Хм… В этом–то, по–видимому, все и дело, — сказал Тони. — Энн говорила нам, что обнаружила координату, которая идет прямо из будущего в прошлое, как линия с севера на юг. Но машина времени не может идти так же, как эта линия, из будущего в настоящее или прошлое! Машина времени не может путешествовать только во времени! Это же естественно!

— Наши пояса путешествовали — и мы в них, — угрюмо проворчал Дуг.

— Но мы путешествовали не только во времени! Вместе с веком, мы продвинулись минимум на одну–две тысячи миль! Как ты не понимаешь? Возьми этот пистолет! Можешь ли ты переместить его на пять секунд во времени, не передвинув его хотя бы чуть–чуть в сторону? Помни, что ты должен перемещать его при этом только во времени!

Дуг попытался возразить. Затем жалобно спросил:

— Кирк! Слышал?

— Я готов разбить свою голову о стенку. Продолжай, Тони.

— Пять секунд назад, — вещал Тони, — этот пистолет был на том же самом месте. Вы не можете послать его из настоящего в прошлое на то самое место, которое он уже занимает! Два предмета не могут находиться на одном и том же месте. Точно так же, как один предмет не может находиться в двух разных местах одновременно. Поэтому, если вы передвигаете предмет в пространстве, вы тем самым передвигаете его во времени. Но, чтобы передвинуть предмет во времени, его точно так же необходимо передвинуть в пространстве! Мне кажется, Кирк пытался отправить эту его новую машину назад только во времени — чтобы она двигалась во времени, не передвигаясь при этом в пространстве, что не получилось. И если он попытается…

— Хватит, Тони! — запротестовал Кирк. — Я все уже понял! Мы выставим рукоятки пространства, чтобы машина двигалась не только во времени, но и по всем направлениям: к югу, северу, западу и востоку! Что–нибудь должно произойти!

— Должно, — согласился Тони.

В зале Туннеля раздался какой–то треск. Затем крики. Наконец, Кирк успокоился и сообщил им, что новая машина времени исчезла сразу же, как было включено силовое поле, и что на экране ясно видно, где она находится. Какое бы это место ни было, вся земля оказалась покрытой снегом. Неподалеку возвышались пики гор. Но даже это было не слишком важно. Главное, что новая машина времени работала, и что после нескольких перебросок во времени и опытов по возвращению в Туннель ее можно будет использовать для переноски Дуга и Тони домой. Тони от этого легче не стало. Он сидел в магазине Харнаана, а Елена была у Леонарда и Мейерса, и он не видел ее уже два дня.

Тем временем экспедиция по спасению людей в Эдоб Валз оставила Додж–сити. В экспедиции отсутствовала дисциплина и была слабая организация, но стоило им выступить, как часть из них безо всяких приказов перешла в авангард, а другие оставались дозорными на ночь, третьи шли сзади, прикрывая собой основные силы.

В первый день они прошли тридцать миль. Во второй — пятьдесят. В третий — шестьдесят.

В то время новая машина времени вернулась в Туннель. Даже сенатор Кларк открыто выражал свою радость, хотя у него на это были свои причины. Поставив ручки в другое положение, они запустили машину времени еще раз. На экране появились какие–то растения и мохнатые животные, похожие на слонов. Неподалеку объектив поймал изображение покинутой деревни и заросли растений, которые индейцы употребляли в пищу. Все это давало картину Северной Америки, вероятно, пятнадцать тысяч лет назад. На следующий день машина времени оказалась где–то в 1600 году. Вечером того же дня в лагерь индейцев прискакал всадник, сообщивший, что население Додж–сити спешит на помощь осажденным. Эта информация означала, что попытка обрести независимость потерпела полное фиаско. План индейцев либо узнали, либо догадались о нем. В любом случае, элемент неожиданности нападения был утрачен, а с ним обрушились и планы на успех войны. Гвана Паркер с горечью в голосе признал свое поражение и велел своим последователям расходиться. Некоторые из них послушались совета и в тот же день снялись с места у Эдоб Валз.

На следующее утро к стенам фактории подъехали индейцы, остававшиеся нейтральными. Они сообщили, что из Додж–сити к ним приближается помощь. А Тони с Дугом в эту ночь стояли снаружи магазина Харнаана и ждали. Ждали появления небольшого предмета, пока, наконец, не увидели приближающуюся к ним тень.

— Я опять у пульта, — донесся до них голос Энн. — Машина времени сразу за коралем. Мы с генералом обследовали весь лес, индейцев там нет и в помине. Вы можете пройти к новой машине времени. И мы перенесем вас домой.

— Как приятно вновь слышать ваш голос, Энн, — взволнованно сказал Дуг. — Мне вас не хватало.

Они с Тони отошли от дома. Их исчезновения никто не заметит. Когда прибудет экспедиция, состоится целый праздник, и о них никто не вспомнит. Останется лишь память о том, что двадцать восемь белых много дней противостояли полутора тысячам индейцам и сражались до тех пор, пока только одиннадцать из них не осталось стоять на ногах. Но задолго до всего этого Тони и Дуг достигли кораля, следуя за небольшим предметом, указывающим им путь. Дуг опять был настроен пессимистически, так как по его мнению все шло слишком хорошо. Они подошли к новой машине времени — небольшой платформе с вмонтированными в нее необходимыми устройствами. Им было необходимо взвесить себя и скинуть с платформы соответственное количество балласта.

— Мне кажется, — скорбно заметил Дуг, — будто все идет слишком гладко, и чего–то мы недосмотрели.

Тони промолчал. Они выслушали инструкции. Позже Тони вспомнил, что он на всякий случай взял с собой из магазина ружье, снял его и выбросил в окружавшую их ночь.

— Готовы? — раздался напряженный голос Кирка.

— Готовы, — ответил Тони.

— Смотрите внимательно, сенатор! Ты готова, Энн? Ну… Раз, два, три…

Все–таки путешествовать во времени было достаточно неприятно. Тони опять почувствовал, что его раздирают на части. Внезапно мучительные ощущения прекратились. Но темнота осталась. Они оказались не в зале Туннеля, в тысяче футов под землей, а стояли на поверхности земли. Где–то рядом ослепительно ярко сверкнула молния. Раздался удар грома.

Это был необычный гром. Он был непрерывен.

— Я знал, что что–нибудь случится! — закричал Дуг Тони на ухо. — Черт возьми, знал!

— Посмотри–ка туда, — сухо сказал Тони.

Дуг резко обернулся. Это был город. Но он не мог быть городом того времени, когда строился Туннель. Он отличался от городов той эпохи так же, как, скажем, отличался город девятнадцатого и двадцатого века. Его здания поднимались на необычайную высоту. Между ними были улицы и проходы, исключительно красивые, непривычные. Такой город мог только сниться архитекторам того времени, в котором жил Тони. Дуг уставился на него не в состоянии вымолвить ни слова.

— Мы чувствовали себя такими цивилизованными и могущественными, там, в Джонстауне и Эдоб Валз, — сказал Тони. — Как думаешь, испытаем мы те же чувства, если войдем в этот город?

— Это… это… Я думаю, это будущее. Где мы, Тони?

— Кирк, — прозвучал голос Макгрегор, — пробует определить, где вы находитесь.

— Мы знаем, что вы в трех милях от Сент–Луиса, но не можем сказать в каком году. Не хватает данных.

Стало светлее, утро постепенно набирало силу. Они смотрели на город. Никакого движения. Ни самолетов. Ни птиц. Вообще никаких звуков.

— Если путешествия во времени возможны, — сказал Тони после долгого молчания, — люди, выстроившие такой город, должны были путешествовать по нашему времени.

— Тони, — Дуг глядел в другом направлении.

В четверти мили от них виднелась странная дорога. Она выходила из–за деревьев и убегала вдаль. У одного из деревьев стоял врезавшийся в него автомобиль. Мужчина, очевидно, был мертв, но так и не выпустил руль из рук. Никто не попытался его оттуда достать ли выяснить, в чем дело. Или он разбился, когда движение прекратилось, или все так спешили, что просто его бросили. Последнее было наиболее вероятным.

— Думаю, нам не стоит уходить от тележки, — медленно произнес Тони. — Энн, как ты думаешь, можно будет передвигать саму тележку вместе с нами, как ты это делала с поясом кролика?

— По–моему, да, — осторожно ответила Макгрегор. — Но лучше выбрось это ружье. Тем более что поле настроено на ваш вес.

— Я уже давно его выкинул, — сказал Тони. Он не думал, что это ружье может им пригодиться в две тысячи каком–то году.

Наступила тишина. Потом тележка медленно поднялась в воздух. Сначала ее передвижения были неуверенными, но затем Макгрегор разобралась что к чему, и они двинулись к городу.

— Если нас заметят, — не очень уверенно пробормотал Тони, — лучше бы нам исчезнуть прежде, чем люди поверят своим глазам.

— Хорошо, — ответила Макгрегор.

Дуг блаженствовал. Он не обращал никакого внимания на местность, мимо которой они пролетали. Он был полностью поглощен мыслью о том, почему люди бросили город.

— Мне как–то не по себе, Дуг, — сказала Энн, наблюдая за всем по экрану.

— Пока мы здесь, — сказал Тони, — нам лучше все осмотреть. Ты не поднимешь нас повыше? Если нам придется испариться, то не все ли равно, на какой высоте?

— Да! Теперь я могу вернуть вас обратно, — сказала Макгрегор.

Тележка поднялась выше. Они бросили взгляд вниз. Улицы были пусты. Трудно было поверить в то, что город совсем необитаем. Высоко над уровнем земли был поднят и разбит небольшой зеленый скверик. В него и из него тянулось множество дорог и дорожек.

— Опусти нас пониже, — попросил Тони. — Это место покинуто. Я хочу выяснить, почему.

— Эпидемия? — вдруг заволновалась Энн.

— Да нет, — ответил Тони. — Все в полном порядке. Люди просто бросили это место.

Медленно, как бы колеблясь, машина времени начала снижаться. Наконец, она опустилась, по всей видимости, на центральной площади города.

Дороги, ведущие в сквер, неожиданно пропали из поля зрения. После некоторого осмотра они поняли, что дороги шли под сквером, служившим исключительно для пешеходов. Нигде не было видно ни одной машины, хотя бы просто припаркованной или брошенной посреди улицы. Огромные двери зданий как бы приглашали войти. На одной из них виднелись буквы, складывающиеся в слово «БИБЛИ».

— Я иду туда, — решительно произнес Дуг.

— Оба пойдем, — поправил Тони. Он огляделся вокруг.

— Энн, ты можешь удержать машину времени в прежнем положении, когда мы сойдем? В этом городе жили совсем недавно. Я хочу выяснить, почему наши потомки его оставили. Честно говоря, я немного напуган.

Они вошли в здание, таща за собой покачивающуюся в нескольких футах от земли тележку.

Зал, в который они попали, был огромен. Потолок терялся где–то очень высоко. Книг нигде не было, но повсюду были расставлены компьютеры.

— Давай попробуем вывести новости. Это, должно быть, читальный зал, — Тони почему–то не сомневался, что все оборудование нормально работает.

Наконец, разобравшись, что к чему, они услышали голос:

— Эвакуация Сент–Луиса началась сегодня утром, но основная часть людей успела улететь еще до этого. Пришельцы не пытаются установить с нами никакой связи и сами не отвечают на вызовы. Сейчас стало очевидным, что так называемая «стена давления» на самом деле представляет собой силовое поле, генерируемое откуда–то изнутри. Она продвигается со скоростью примерно две мили в час. Город будет эвакуирован в течение двенадцати часов, население будет вывезено подземными путями, а также всеми возможными средствами передвижения.

— Ученые пытаются выяснить, что представляет собой это силовое поле. Но данных, чтобы уже можно было сказать что–то определенное, не хватает. Известно только, что силовое поле генерируется в том месте, где пришельцы совершили посадку. Животные, которые не в состоянии передвигаться быстрее двух миль в час, умирают от удушья. Было выяснено, что силовое поле никак не действует сквозь толщу воды. Люди, живущие на островах, могут считать себя в безопасности. На корабли в море, пока они находятся на большой глубине, силовое поле тоже не действует.

— Эвакуация всех городов на пути движущейся стены проходит успешно. Существует надежда, что стена ограничена в размерах и не будет увеличиваться до бесконечности. Мы надеемся, что наши ученые разрешат эту проблему и найдут пути для борьбы с силовым полем.

С экрана на них смотрел мужчина, который, видимо, являлся ученым.

— Боюсь, что наука мало что может сказать об этом явлении. С того времени, как на Сатурне лаборатория засекла корабль пришельцев и попробовала наладить с ним связь, мало что изменилось. Нам пока не удалось ничего узнать. Мы знаем, что в восемь часов пять минут Восточного Времени пришельцы приземлились. Вокруг корабля начало расти силовое поле, мгновенно образовавшееся в радиусе трех километров сразу после того, как корабль коснулся земли. Люди, проживавшие на этой территории, очевидно, погибли. Силовое поле не удалось пробить ни одними из известных нам средств, включая ракеты, несущие ядерный боезаряд. Как вы знаете, они просто не взорвались.

— Самое малое, — сказал Тони, — мы тоже знаем то, о чем они не догадываются. Мы находимся внутри силового поля, которое они называют стеной. Если ты находишься внутри — оно безвредно. Вот и объяснение грома, который мы слышали ночью. Я уверен, что мы внутри.

Тони встал и обошел комнату в поисках телефона. Открыл телефонный справочник. Чикаго и Новый Орлеан не отвечали. Из Денвера ему ответил изумленный голос. Очевидно, он звонил оттуда, где не могло быть ничего живого. Тони говорил с большой осторожностью, описывая условия внутри силового поля.

— Может, вам удастся отыскать достаточно глубокую реку, чтобы по ее дну пробраться внутрь. Факт, что силовая стена заставляет отдаваться эхом гром, будет вам полезен. Это все, что я могу сказать.

Тони прекратил разговор и подошел к Дугу, который почему–то виновато отодвинулся от экрана.

— Ну и что? — спросил Тони. — Кто это был? Я тоже должен кое–что узнать. Вот. Хаустон, Техас, 23 января 1941 года. В доме своей дочери в возрасте 86 лет скончалась миссис Елена Смит. Она была последней из уцелевших белых после нападения индейцев на Эдоб Валз в 1874 году. Единственная женщина, принимавшая участие в этом сражении, родилась в 1855, овдовела в семнадцать лет. Двумя годами позже вышла замуж за Джона X. Смита. У миссис Смит четыре сына, три дочери и двенадцать внуков.

На лице Тони не дрогнул ни один мускул.

— Что с этим поделаешь? — решительно сказал он. — Дуг, ты выдающийся ученый. Что ты узнал о том, кто это был? Ты женился на Макгрегор?

— Да. — Дуг явно стеснялся, и ему было не по себе. — У нас будет трое детей. Это не так уж и плохо…

— И ты все это знаешь! — воскликнул Тони. — У тебя будут огорчения, но они не будут выглядеть реальными, потому что ты каждый раз будешь знать, чем это кончится. Радоваться победам будешь еще до того, как они произойдут. Я умнее!

— Я записал координаты, где приземлился корабль пришельцев, — ответил он. — Пойдем посмотрим.

Они вытащили свою тележку из здания библиотеки и направились к кораблю, явившемуся на землю далеко не с мирными целями.

— Зачем индейцы хотели уничтожить Эдоб Валз?

— А? — Дуг был поглощен своими мыслями. — Что ты имеешь в виду? — удивился он.

— Белые грозили им вымиранием. Они стали сражаться, — сказал Тони. — Зачем эти пришельцы хотят уничтожить людей? По той же причине? Мы опасны?

Дуг нахмурился.

— Энн, ты как думаешь?

— Я сейчас не хочу ни о чем думать, Дуг.

Через некоторое время на горизонте возник огромный серый шар — не менее трехсот футов в диаметре.

— Пониже, — приказал Тони. — Думаю, нам надо приземлиться.

— Нас не заметили, — произнес Дуг.

— Я думаю, — с уверенностью в голосе произнес Тони, — что мы двигались очень медленно, а их радары не настолько чувствительны к такого рода перемещениям.

Макгрегор послушно повела машину времени вниз и опустила ее у деревьев. Тони предупредил Энн и слез с тележки. Корабль пришельцев представлял собой громадную сферу, но не идеальной формы. Наверняка корабль был снабжен противометеоритной защитой. Это должно было позволить существенно снизить вес корабля, он и был покрыт как бы тканями, в любой момент готовыми изменить свою форму. Это было как раз то, на что надеялся Тони. Он вернулся к тележке. Погруженный в свои мысли, он споткнулся о камень. Камень был достаточно тяжел, и Тони пришлось волочить его по земле до самой машины времени.

— Слушай внимательно, Энн! — обратился Тони. — Я хочу, чтобы ты точно запомнила показание счетчика по вертикальной координате. Я собираюсь взять этот камень с собой и подняться туда, куда я тебе скажу. Затем я хочу выбросить камень, но тебе придется проследить, чтобы мы сразу не улетели в небо. Ты сможешь это сделать?

— Раз с Дугом ничего не случится, я попытаюсь.

Тони втащил камень на тележку.

— Куда? — спросила Макгрегор.

Он указал направление. Постепенно тележка переместилась на тысячу футов высоты точно над тем местом, где стоял корабль пришельцев. В ослепительно ярком сиянии солнца Тони сбросил камень. Когда камень начал свое падение, скорость была не велика, и его не заметили. Когда же он набрал необходимые мили в час, уничтожить его, не причинив вреда кораблю, было уже невозможно. Камень ударил почти в самый центр корабля. Непрочный корпус не оказался серьезным препятствием, и в тишине раздался глухой звук удара о землю. Из корабля вырвалось пламя, стали выбираться какие–то фигуры. Но рассмотреть их так и не удалось, все погибли в сильном пламени, охватившем корабль.

— Энн? — угрюмо сказал Тони. — Ты готова перенести нас домой? Думаю, у Дуга есть, что тебе сказать.

Внезапно навалилась тяжесть, раздался треск… и после стольких дней скитаний они, наконец, очутились в том месте, из которого начали свое путешествие.

 

Эпилог

Тони давал детальные объяснения Кирку, Макгрегор, Сэму Крейтону и сенатору Кларку. Кое–чего он объяснить не мог, кое о чем только догадывался, но в целом картина получалась довольно ясная.

— О путешествиях во времени нам предстоит узнать еще многое, — весело сообщил Тони, — кое–чего, я думаю, лучше вообще не касаться. Но совершенно очевидно, что путешествиями во времени в прошлое настоящего изменить нельзя! Но прошлое может содержать в себе элемент, который внес путешественник из будущего. Сенатор Кларк — перед вами.

Сенатор кивнул. Он нетерпеливо ждал, когда Тони закончит, чтобы что–то сказать.

— Есть и другая странность, — сказал Тони. — Было важно, чтобы Эдоб Валз не был разрушен. Нам с Дугом сообщили всю информацию, которую только может дать история о предстоящих событиях. Но причиной того, что сломалась балка, были мы. Мы помогали обороняться. Опять–таки нечто произошло в прошлом только потому, что вмешались мы, путешественники во времени.

Кларк в нетерпении заерзал. В его руке был листок бумаги с речью, которую он собирался произнести перед собравшимися.

— Но мы узнали и еще кое–что, — продолжал Тони. — Из прошлого тоже можно попасть в будущее и повлиять на ход событий. Этот город будущего… Мне кажется, что в том времени Туннель уже не существовал. Выполнил свою миссию.

Он вздохнул.

— Я думаю, что абсолютно прав, — уверенно сказал он. — Когда корабль пришельцев был уничтожен, пропало и силовое поле. Может, ученые и обнаружили что–нибудь интересное в останках корабля, но мы про это не узнаем. По крайней мере, я! Никогда больше не отправлюсь в прошлое, и тем более в будущее!

Сенатор Кларк больше ждать не мог.

— Я удовлетворен! Хочу выразить восхищение тем, что было сделано! Я обговорю это с президентом! Если держать существование Туннеля в тайне, это будет самым замечательным достижением человечества.

— Исходя из положения, — после небольшой паузы продолжил сенатор, — когда, допустим, дипломатическая ситуация достигнет своего критического момента. Когда будет грозить война безо всякого предупреждения. Без Туннеля времени мы не сможем сделать ничего, кроме предупреждения этой атаки и разрушения нашего врага, прежде чем он начнет действовать. Но он может предупредить наше предупреждение и напасть первым. Поэтому нам придется предупредить…

— Я думаю, — вежливо обратился Дуг, — что мы уже поняли, в чем дело. Так и что с того?

— Туннель времени! — с триумфом выкрикнул сенатор, — сможет послать человека на пятьсот лет назад. Через Атлантический океан! Тихий! В любое место, где у нас есть враг. И потом перенести путешественника в настоящее, в самое потайное место и уязвимое место противника! Понимаете вы это?

Тони выглядел несколько растерянно.

— Ни один Гитлер на свете с этих пор не сможет получить всей полноты власти! Туннель времени остановит любого опасного человека! Но им надо будет пользоваться исключительно осторожно. Если только заподозрят о его существовании, нас будут ненавидеть так, как до сих пор не ненавидели ни один народ! Туннель сможет контролировать все события мира, так что в один день вся планета будет действовать, как единое целое. В интересах человечества!

Он замолчал.

— Но… сенатор, — неуверенно начал Тони. — Как вы думаете, для чего вообще мы построили Туннель времени?