На следующий день в замок вернулся лорд Баннастер с группой вооруженных охранников. Весть об этом распространилась еще до его появления в большом зале, и у Элизабет невольно возник вопрос: где сейчас может находиться Джон? Она подбежала к двустворчатой двери, чтобы выглянуть во внутренний двор и посмотреть на суматоху, связанную с прибытием Баннастера. Лаяли собаки и бросались на лошадей, люди поспешно освобождали дорогу, чтобы не попасть под ноги плохо управляемым животным, а в центре всей этой чехарды возвышался лорд Баннастер.

Он выглядит весьма довольным собой, подумала Элизабет. У нее противно заныло под ложечкой. Поискав глазами, она наконец увидела Джона, ковыляющего от тренировочной площадки в сторону замка. За ним следовал Филипп. О Господи, неужели она уже начинает полностью зависеть от его присутствия? Элизабет посмотрела вверх на башню и задалась вопросом, наблюдает ли за всем этим Анна.

А вдруг уже слишком поздно? Элизабет до сих пор не нашла способа освободиться таким образом, чтобы не причинить ущерба другим людям. Баннастер совсем недолго пробыл в Лондоне: должно быть, короля Генриха не понадобилось особенно уговаривать. Но что, если король отверг опекунство и разрешил брак, который способен решить проблему Элизабет и ее наследства?

Баннастер перекинул ногу через седло и спрыгнул на землю. Его отделанный мехом плащ взвился, и он снова накинул его на плечи. Оставив солдат возиться с лошадьми, шагая через ступеньку, Баннастер стал подниматься по лестнице, ведущей в большой зал замка. Элизабет отпрянула назад, но, к ее облегчению, он ее просто не заметил. Ведь она была всего лишь горничной госпожи.

– Принесите мне эля! – крикнул он. – За время путешествия у меня пересохло в горле!

За Баннастером последовало около дюжины рыцарей, которые, словно расшалившиеся мальчишки, громко смеялись и подталкивали друг друга, выискивая возможную добычу.

В лице женщин.

Прижимаясь к стене, Элизабет остро почувствовала свою уязвимость. В этот момент в дверь протиснулся Джон, своей крупной фигурой загородив ее от зала.

– С вами все в порядке? – тихо спросил он.

Она кивнула, испытывая необъяснимую благодарность к нему, хотя и понимала, что он ничего не сможет сделать, если Баннастер решит позабавиться с ней.

– Стало быть, это именно тот человек, который хочет отнять у меня то, что принадлежит мне? – спросил Джон у нее над самым ухом.

Элизабет сердито хмыкнула.

– Пока что это все мое.

Джон нахмурился:

– Он что-то разузнал?

– Нет, но разве не видно, что он просто в восторге от себя?

Джон взял ее за руку и снова принялся наблюдать за виконтом. Элизабет вдруг поняла, что она крепко вцепилась в Джона.

– Да, он выглядит довольным, – согласился Джон, – но его вряд ли можно отнести к числу людей, которым свойственна неуверенность в себе. И он оставался в Лондоне не более одной ночи, если так скоро вернулся.

– Я думала, у нас будет больше времени, – прошептала Элизабет.

Она вздрогнула, осознав, что сама употребила слово «мы», и попыталась убедить себя, что имела в виду Анну. Джон бросил на нее взгляд, но никак не прокомментировал ее слова.

– Терпение, – пробормотал он.

Элизабет вспомнила, что это же слово было написано в записке, которая находилась в корзине с продуктами.

Тем временем Джон продолжал:

– Не могу поверить, чтобы король мог так легко нарушить брачный контракт. Может, он просто назвал Баннастера вашим опекуном?

– Мы должны это выяснить.

Хотя в замке только недавно завершили обеденную трапезу, надо было накормить Баннастера и его людей. Из кухни выбежали слуги, предлагая хлеб с сыром, а бедняжка Адалия пыталась в спешке разогреть то, что осталось от обеда.

Милберн вежливо поприветствовал своего господина, после чего сел со своим отчетом по правую руку от него. Джон и Элизабет прошли по периметру зала, надеясь отыскать место, достаточно близкое от них, чтобы что-нибудь подслушать.

Но тут Милберн поднял голову, увидел Джона и позвал:

– Сэр Джон, пожалуйста, подойдите к нам.

Когда Элизабет отпустила руку Джона, Милберн знаком показал ей, чтобы она шла на кухню.

– Принеси еще еды, Анна.

Уходя, она через плечо увидела, что Джон был представлен Баннастеру. Когда она вернулась с подносом, уставленным блюдами, Милберн рассказывал своему господину о болезни бейлифа в Хиллсли и о способности Джона оперативно его заменить.

Баннастер рассеянно отломил кусок хлеба и стал намазывать его маслом. Когда Элизабет поставила перед ним салат, он поднял глаза и задержался на ней взглядом. Очевидно, он узнал ее. У Элизабет похолодело на сердце.

– Вы горничная леди Элизабет? – спросил он.

– Да, милорд.

– Как поживает ее светлость?

– Хорошо.

– Она не плачет и не просит выпустить ее из башни?

– Нет, милорд.

Баннастер вздохнул:

– Она мужественная женщина. Надеюсь, она будет рада видеть меня.

Элизабет едва не фыркнула в ответ на это заявление.

– Она обдумала сложившуюся ситуацию? В конце концов, было бы глупо с ее стороны думать, будто она сможет убежать отсюда.

Элизабет тут же нашлась:

– Она обдумывает ситуацию уже шесть месяцев, милорд.

Бесстрастное выражение лица Милберна сменилось удивленным, когда он поднял на нее глаза. Однако Баннастер только рассмеялся:

– Да, возможно, она ее обдумывала. А может, ее люди помогли ей больше, чем ей кажется.

Элизабет сделала книксен и, чтобы не попасть в новую неприятность, поспешила к столам, где сидели другие голодные мужчины.

Джону предложили разделить с виконтом трапезу. Уголком глаза Элизабет видела, как он возвратился к очагу и осторожно устроил свою якобы сломанную ногу.

Откровенность Элизабет пробудила у Баннастера интерес к ней. Во время еды он то и дело бросал на нее взгляды, и это ей определенно не нравилось. За столом он много пил и ни единым словом не обмолвился о своей встрече с королем. Выглядел Баннастер веселым и общительным и развлекал окружающих рассказами о великих подвигах аристократов при дворе.

Все это казалось Элизабет шутовством. Она скрывала свои мысли, но еще больше ей хотелось скрыться от пристальных взглядов виконта. Она старалась не терять надежды на то, что он не станет подниматься в башню.

Однако когда стали зажигать факелы и убрали посуду со столов, Баннастер со стуком поставил кружку на стол и поднялся. Основательно покачиваясь, порой теряя равновесие, он заявил всему залу:

– А сейчас я иду повидаться с госпожой.

Обменявшись взглядом с Джоном, Элизабет бросилась в сторону башни, чтобы оказаться там раньше Баннастера.

Оба солдата встретили ее хмуро.

– Ты не принесла еду леди Элизабет? – спросил солдат Баннастера.

Она забыла об этом. А теперь было слишком поздно возвращаться за едой, поскольку Элизабет уже слышала громкий голос и шаги приближающегося Баннастера.

– Я только хотела спросить, что она пожелает на ужин, – сказала Элизабет. – Могу я пройти?

Однако солдат, глядя поверх ее головы, встал по стойке «смирно», то же самое, хотя и неохотно, сделал солдат Олдерли.

Было поздно предупреждать Анну. Элизабет повернулась к Баннастеру, но он поверх ее головы смотрел на солдат.

– Кто-нибудь осмеливался не подчиняться охране, которую я назначил сюда перед своим отъездом? – спросил Баннастер.

– Нет, милорд, – ответил его солдат.

– Хорошо. Я поднимусь наверх, чтобы поговорить с миледи.

– Милорд, – сказала Элизабет, ловя его взгляд, – я должна пойти с вами.

– Нет, то, что происходит между миледи и мной, не для посторонних. – Он пьяно ухмыльнулся.

– Но, милорд, вы не можете видеть ее наедине. Как посмотрят на это ее люди? И ваши люди? – добавила она.

– А мне наплевать как…

Баннастер повел рукой, как бы очерчивая контуры замка, и увидел с полдюжины людей, почему-то оказавшихся рядом, а также тех, кто из любопытства столпился в коридоре. Среди последних был и Джон.

Баннастер вздохнул:

– Ладно, горничная. Напомни свое имя.

– Анна, милорд.

– В таком случае пойдем, Анна, со мной. Только ты.

– Благодарю вас, милорд.

Элизабет вошла в дверь первой, но Баннастер следовал за ней совсем рядом. Это нервировало ее. Ей не нравилось, что он поднимается по лестнице за ней и может снизу ее разглядывать. Не нравилось его дыхание у нее за спиной.

У двери в комнату она остановилась и окликнула:

– Миледи! Это я, Анна, и лорд Баннастер.

Какое-то время изнутри не доносилось ни звука. Элизабет вздрогнула, когда Баннастер положил руку ей на бедро и сказал:

– Отодвинься, я постучу погромче.

Но тут дверь внезапно открылась, и сноп света упал на лестницу. На пороге с царственным видом стояла Анна в голубом шелковом платье.

– Добрый вечер, лорд Баннастер, – негромко сказала она, делая шаг назад и давая возможность пришедшим пройти в комнату.

Элизабет вошла первой, и хотя ей, по всей вероятности, следовало занять место позади Анны, она стала рядом с ней лицом к лицу с виконтом.

Видимо, его измотал подъем по крутой лестнице после всего выпитого, потому что он тяжело плюхнулся на стул и попытался изобразить улыбку:

– Вы все такая же, леди Элизабет, красивая и неприступная.

– Я наблюдала за вашим приездом, милорд, – сказала Анна. – Вы, похоже, весьма довольны собой.

Элизабет отметила, что затворничество сделало Анну значительно более мужественной.

– Так вы с нетерпением ждали моего возвращения?

– С нетерпением? Нет, милорд. Но что еще в моем положении остается, как не выглядывать в окно?

Она сказала это с улыбкой, но в то же время многозначительно. Однако Баннастер был основательно, пьян и отреагировал лишь тем, что засмеялся:

– Вы настолько занятны, леди Элизабет, что мне не будет с вами скучно.

Анна сделала глубокий вдох.

– Будем откровенны, милорд. Король даровал вам опекунство надо мной?

Элизабет затаила дыхание.

Баннастер прислонил голову к стене и прикрыл глаза.

– Он еще обдумывает свое решение, но вскоре сообщит мне о нем.

Элизабет опустила глаза, боясь, что выражение ее лица выдаст испытанное ею облегчение.

– Вам не следовало бы выглядеть столь счастливой, – недовольно сказал Баннастер, обращаясь к Анне.

Элизабет подняла взгляд и успела заметить погасшую улыбку Анны.

– Как вы можете винить меня? – мягко спросила Анна. – Мой нареченный скоро приедет за мной, и я не хочу вашего вмешательства.

– Однако король счел мое желание защитить вас и определять даже будущее правильным. Так что, полагаю, это лишь вопрос времени.

Баннастер так оглядел фигуру Анны, что Элизабет невольно сделала шаг к ней. Но даже вдвоем они не смогли бы справиться с мужчиной его габаритов, если у него появятся определенные намерения.

– Вообще-то, – сказал Баннастер, с трудом поднимаясь на ноги, – если бы я взял вас сейчас, король не оспорил бы моего права жениться на вас.

Его истинные намерения наконец-то были высказаны напрямую, и все-таки Элизабет не думала, что он окажется таким глупцом, чтобы прибегнуть к насилию с целью получить желаемое.

Анна сделала шаг назад:

– Но, сэр, вы не можете применить ко мне силу.

– Это не будет насилием, моя девочка. Я умею уговаривать.

Элизабет встала между своей подругой и Баннастером. Она не допустит, чтобы Анна пострадала, даже если для этого придется признаться, кто она на самом деле. Баннастер нетерпеливо схватил Элизабет за руку, чтобы оттолкнуть ее, но в этот момент Анна закричала. Крик ее был громким и достаточно выразительным для того, чтобы всякий услышавший его немедленно прибежал на помощь.

– Тсс! – зашипел Баннастер, отталкивая Элизабет. – Я не собираюсь навредить тебе, девочка!

Элизабет покачнулась и упала на пол.

– Я прошу лишь поцелуя! – выкрикнул Баннастер.

Анна продолжала кричать.

– Один лишь поцелуй! Ты поймешь, что я могу быть великолепным мужем!

Элизабет поднялась и услышала топот бегущих по лестнице ног. Дверь распахнулась, и в комнату ворвались два солдата. Анна начала рыдать. Элизабет обвила ее руками, Баннастер покачнулся и положил ладонь на грудь своего солдата.

– Произошло недоразумение, – сказал Баннастер. – Я просто собирался уйти.

Анна понемногу успокаивалась, ее рыдания перешли в икоту. Элизабет продолжала гладить ее по спине. Баннастер отказался от своего плана. Однако успокаиваться было рано – он мог попытаться это повторить в другой раз. И кто тогда сможет помешать ему?

Когда Баннастер и солдаты ушли, Элизабет и Анна обняли друг друга. Элизабет протянула Анне платок, чтобы вытереть слезы.

– Ты должна знать, что я ни за что не позволю ему прикоснуться к тебе. Но это становится слишком опасным. Позволь мне снова стать тем, кто я есть.

– Нет! Я почувствовала, что вы собираетесь признаться. Именно поэтому Я стала рыдать, надеясь, что он уйдет до того, как вы совершите какую-нибудь глупость.

Элизабет вздохнула.

– Ты здорово его напугала.

Анна покачала головой:

– Только на время, Элизабет, на короткое время. Его встреча с королем прошла совсем не так, как он планировал. Он, похоже, способен сейчас на безрассудство.

– Возможно, в нем сейчас играет эль. Если бы он хотел тебя взять, он попытался бы это сделать еще неделю назад. Обещаю, что отныне будет усилено наблюдение и за Баннастером, и за башней. Мы сделаем все, чтобы у него не было ни малейшей возможности проникнуть сюда.

Анна кивнула, хотя выглядела она не слишком убежденной. Насколько беспомощной она должна была себя чувствовать! Элизабет ощущала свою вину, но знала, что Анна категорически отвергнет ее предложение вернуть все на свои места.

– Я сейчас принесу тебе ужин, – сказала Элизабет. – Еда поспособствует улучшению твоего настроения.

Анна слабо улыбнулась:

– Можно подумать, что я обжора.

– Вздор. Но ты же действительно голодна. Я скоро вернусь.

Элизабет вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и стала быстро спускаться по лестнице. Она преодолела всего несколько ступенек, когда из тени возникла фигура и загородила ей путь. Она вскрикнула и прижалась спиной к стене.

Перед ней стоял улыбающийся лорд Баннастер; на его лице играли отсветы от факела.

О Господи, что ему удалось услышать? Если он стоял под дверью, то мог понять, кто она.

– Анна, ты очень красивая девушка, – сказал он.

У Элизабет отлегло от сердца – Баннастер не знал правды. Однако в его взгляде было нечто такое, что уже в следующий момент она почувствовала страх.

– Ближайшие часы я хочу провести вместе с тобой, – самоуверенно продолжил он.

Он говорил так, словно предлагал ей провести вечер за игрой в большом зале, но Элизабет понимала, что он имел в виду совсем другое. Не говоря ни слова, она повернулась и бросилась бежать вверх по лестнице, но Баннастер поймал ее за руку, и она приземлилась коленями на холодный камень.

– Ну вот, видишь, ты ушиблась, – посочувствовал ей Баннастер, – ты должна быть осторожней. Падать нехорошо.

Перил на лестнице не было. Она была сделана с расчетом, что во время возможного рукопашного боя один рыцарь может сбрасывать другого вниз.

Баннастер помог ей подняться.

– Пойдем, я покажу тебе спальню, в которой здесь сплю. Раньше это была спальня герцога, она великолепна.

При мысли о том, что он тащит ее в спальню родителей, Элизабет сделалось не по себе. Но они находились в весьма рискованном положении, чтобы затевать борьбу. Баннастер повернул ее к себе, обнял и стал спускать вниз по лестнице.

– Так слишком медленно получается, – засмеялся он.

Элизабет вскрикнула, когда он схватил ее за талию и поднял словно мешок с зерном. Она болталась у него на плече, когда он спускался, постепенно ускоряя шаг. Так они оказались у основания лестницы.

Здесь Баннастер споткнулся, и ноша свалилась с его плеча. Элизабет тяжело дышала, ее лицо было мокрым от слез. Она уставилась на Баннастера, не скрывая ярости и страха.

Баннастер нахмурился, когда увидел выражение ее лица.

– Я старался быть осторожным, иначе ты упадешь. Давай поднимайся, девочка, чтобы мы не напугали солдат.

Он протянул ей руку, и у нее не было иного выхода, кроме как воспользоваться его помощью. Когда Баннастер открыл дверь у основания башни, Элизабет юркнула мимо него, между солдатами, и пустилась бежать.

– Очень забавно! В погоню!

Баннастер был изрядно пьян, но и быстр. Элизабет не удавалось оторваться от него. Хотя она вынудила его бежать по лабиринтам коридоров, он не отставал. Какой-то случайно оказавшийся на пути слуга вжался в стену, когда они пробегали мимо.

Оказавшись совсем близко от нее, Баннастер засмеялся, словно это была детская игра. Для Элизабет же это был ночной кошмар детских лет, который снова вошел в ее жизнь. Когда она была девочкой, до ее обручения многие мужчины наносили визит в Олдерли и либо охотились за ней сами, либо натравливали на нее своих юных сыновей, вынуждая Элизабет ощущать себя жертвой. Она стала плохо спать, просыпалась от ночных кошмаров, у нее пропадал аппетит, пока наконец ее родители не увезли девочку подальше от всего этого…

Так она попала в замок Джона. И это было первое место, где Элизабет впервые почувствовала себя спокойно. Обручение защитило ее, помогло ей почувствовать себя в безопасности. Но сейчас все вернулось. Сможет ли она когда-нибудь прекратить эти постоянные попытки спастись бегством?

Внезапно Элизабет почувствовала, что всей душой рвется к Джону. Но она не могла привести виконта к нему. Она знала, что Джон станет защищать ее даже под угрозой заточения или смерти.

А она не хотела, чтобы он умер.

Легкие Элизабет отказывались выдерживать непосильную нагрузку. Она не могла больше бегать по коридорам, зная наперед, что должно произойти. Элизабет повернула к большому залу в надежде, что это собьет Баннастера с толку.

Миновав сводчатую дверь большого зала, она подбежала к очагу. Солдаты танцевали со служанками под звуки дудки и лютни. Милберн играл за столом, передвигая фигуры на доске; подняв голову и увидев Элизабет, он нахмурился. Она могла лишь догадываться, как сейчас выглядит. Ее лицо вспотело и раскраснелось, и ей хотелось сорвать с головы чепец и швырнуть его в огонь.

Хотя ее дыхание еще не успокоилось, она отошла от очага и постаралась ровным шагом пройти по залу, скрывая дрожь в ногах. Элизабет заметила Джона; он сидел на скамье рядом с Филиппом, но, увидев ее, сразу же поднялся. При этом его брови зловеще сошлись вместе, а рука скользнула к кинжалу, висящему у талии.

Нет, Элизабет не собиралась втягивать его в эту кашу! Глядя на Джона, она отчаянно покачала головой и была благодарна Филиппу, который схватил Джона сзади за руку.

– Анна! – окликнул ее Баннастер. – Ты хорошо повеселилась!

Подойдя к ней, он повернул девушку к себе и поцеловал. И хотя солдаты Баннастера одобрительно зашумели, Элизабет ощутила неестественную тишину, которая повисла в другой части зала.

Виконт поднял голову и окинул взглядом зал, на его лице появилась неуверенная пьяная улыбка.

– Почему замолчала музыка? Я хотел станцевать с Анной.

– Пожар! – раздался чей-то пронзительный крик.

Баннастер тут же отпустил Элизабет, оглядываясь по сторонам: оглянулась и Элизабет. Она не обнаружила никаких признаков пожара, однако Адалия, которая и объявила о пожаре, быстро бежала в сторону кухни.

Забегали все: большая часть солдат бросилась к двустворчатым дверям на выход, зато люди Элизабет, к их чести, побежали к ведрам. Баннастер, который, вероятно, опасался, как бы дом, на который он возлагал надежды, не сгорел, последовал за теми, кто побежал на кухню.

Элизабет побежала было туда же, но вдруг кто-то сзади схватил ее за руку. Она вздрогнула.

– Это я, – сказалДжон.

В неожиданном порыве она обвила его руками. Он оторвал ее от пола и прижал к себе.

– Он обидел тебя? – прошептал Джон ей на ухо.

– Нет, просто я очень напугана и страшно устала оттого, что водила его по всему замку. Он даже пьяный здорово бегает!

Джон поставил ее на пол, и Элизабет неловко отстранилась от него.

– Там в самом деле пожар? – спросила она, внезапно смутившись.

– Я сомневаюсь в этом. Но пойдемте посмотрим.

Из кухни доносились крики и тянуло легким дымком. Баннастер стоял на пороге, глядя на суматоху в кухне, и именно в тот момент, когда подошли Элизабет и Джон, на него опрокинулось ведро с водой.

Баннастер шарахнулся в сторону, огорченно глядя на свои испорченные шелка и парчу.

Джон снова притянул к себе Элизабет, обняв за талию, что не вызвало с ее стороны протеста. Их окружили горничные, камердинеры, конюхи и прочие слуги, отгородив от Баннастера, который отфыркивался от стекавшей по его лицу воды.

– Моя одежда испорчена, – сказал он, выжимая фалды своего камзола. – Анна, ты нужна мне для…

Он оборвал себя, увидев окружавшую его толпу. Никто ему не сочувствовал, не предлагал своей помощи. Взгляд Баннастера сфокусировался на Анне, и он не мог не увидеть, что Джон обнимал ее за талию, как бы демонстрируя готовность защитить ее.

– Милорд, – сказал какой-то молодой человек, протиснувшись сквозь толпу и неуверенно озираясь, – я отнес ваши сундуки в хозяйские покои. Вам помочь переодеться?

Видимо, это был оруженосец Баннастера.

Баннастер снова огляделся вокруг и изобразил улыбку, словно его все это позабавило, затем он согласно кивнул:

– Да, Генрих. Я пойду с тобой. Что-то я чувствую себя усталым. Я слишком много выпил.

Элизабет удивленно заморгала, видя, как Баннастер повернулся и пошел вслед за своим оруженосцем. Ее люди, пожелав ей спокойной ночи, стали расходиться.

Элизабет лишь улыбалась, благодарила и старалась сдержать слезы. Все эти люди помогли ей избежать больших неприятностей.

Она попыталась отойти от Джона, но тот удержал ее и шепнул на ухо:

– Он снова попытается это сделать.

– Не думаю. Он видел, как вели себя мои люди. – Однако в душе Элизабет понимала, что нельзя полностью на это полагаться.

– Анна…

– Тсс… – Она провела рукой по его груди и отступила на шаг. – Я должна отнести еду леди Элизабет.

– Я пойду с вами.

– Нет. Я зайду к Адалии и поблагодарю ее за то, что она сделала. Адалия меня проводит.

– Но если вы наткнетесь на Баннастера…

– А если бы вы были рядом со мной, вы попытались бы решить вопрос силой.

– Я рыцарь! – убежденно произнес Джон.

– И все кончилось бы тем, что вас бы либо прогнали, либо убили. Вы думаете, я хочу этого?

Он открыл было рот, но не нашелся что сказать и лишь удивленно поднял брови.

– А теперь отпустите меня. Обещаю никуда не ходить без сопровождения.

– В течение всего времени, пока Баннастер здесь.

– Да. А когда я вернусь из башни, мне нужно будет поговорить с вами. Я приду в вашу комнату.

Элизабет старалась не думать о вопрошающем, удивленном взгляде Джона, когда он кивнул. Она расскажет ему о дерзком плане, который стал вырисовываться в ее голове, когда Баннастер попытался взять ее силой. Это был единственный способ решить проблему, не прибегая к военным действиям с использованием ее войска.