Мартен завел будильник на шесть утра.

Тихо встал, сварил себе кофе и перед уходом зашел взглянуть на спящую Марион. Она спала самозабвенно, как умеют спать только дети.

Он погладил прикрытое одеялом бедро, услышал в ответ недовольное ворчанье и испарился.

В половине девятого он вместе со своей командой был готов приступить к обследованию второго круга с телефонной кабиной в центре. На сей раз предстояло проверить семьдесят два адреса. Работы на целый день.

Публикация фоторобота пока не принесла никаких результатов. В полицию позвонило с десяток человек, но все оказались бездельниками, которым больше нечем было заняться.

Мартен сидел на террасе кафе, расположенной на эспланаде перед префектурой Сержи, и чувствовал себя не столько охотником, сколько торговым агентом. Его не оставляло ощущение, что вчера вечером, в который раз перебрав в уме все детали дела и уже засыпая, он неожиданно нашел решение задачи. Он никогда не придавал особого значения своим снам, но сейчас, размышляя о том, что, возможно, ночью ему приоткрылась истина, он не мог избавиться от внутреннего дискомфорта.

К середине дня они продвинулись не намного больше, чем накануне. Список укоротился наполовину, но это было их единственное достижение.

Телефонный звонок раздался в 14.00, сразу после перерыва на обед. Нашли третью женщину. В VIII округе Парижа.

Мартен с Жаннеттой немедленно выехали на место преступления, оставив Оливье командовать помощниками, продолжавшими обход домов.

За все двадцать пять минут пути ни он, ни она не произнесли ни слова.

В доме убитой их встретила Билье собственной персоной. Ее помощник отсиживался в машине. Незадолго до этого он успел облевать всю квартиру и даже лестничную площадку.

Билье указала Жаннетте на коробку регулятора кондиционера, прикрепленную к дверному косяку:

— Ручку повернули до упора. Когда мы сюда вошли, в комнате было тридцать два градуса. В подобных условиях установить точное время технически невозможно.

— Он что-нибудь унес?

— Пока трудно сказать наверняка, хотя мы не нашли документов убитой. Но перед смертью она, по всей вероятности, пыталась снять деньги с банковской карты, которую он забрал. Мы сейчас выясняем, можно ли восстановить информацию об этой карте.

Мартен только молча поднял брови.

— Понимаю, — сказала Билье. — Вряд ли он платил с собственной карты. Но мы обязаны проверить.

— Проститутка, — зажимая платком нос, произнесла Жаннетта.

Она была очень бледна и не отрываясь смотрела на труп убитой женщины. На обнаженных руках и ногах уже проявились черноватые прожилки.

Жаннетта ткнула пальцем в компьютер, стоящий на небольшом столе:

— Современный аксессуар девицы по вызову. Так и есть. От объявлений в газетах он перешел к знакомствам через интернет.

— А есть способ узнать, с кем она выходила на связь? — спросил Мартен.

— Не знаю, — ответила Билье. — Боюсь, ничего не выйдет. Если только в электронной почте…

— Он пользуется телефонными кабинами, — перебила ее Жаннетта. — Он не стал бы прибегать к собственному компьютеру. Он связался с ней или с работы, или с почты, или из интернет-кафе. Так мы его не поймаем. А что это за полоса у нее на лбу?

— По всей видимости, след его пальца, — ответила Билье. — Но отпечаток слишком мал. Мы из него ничего не выжмем.

— Насколько нам известно, он в первый раз прикасается к жертве, — промолвил Мартен. — Зачем он это сделал?

— Может, хотел оставить послание, — предположила Жаннетта.

— Или отпить ее крови, — добавила Билье.

Жаннетта фыркнула.

К ним подошел командир отделения жандармерии.

— Свидетельница, обнаружившая тело, ждет в машине. Если хотите с ней поговорить…

Мартен с Жаннеттой пошли следом за командиром жандармов.

Внутри полицейской машины тоже воняло блевотиной.

На скамье, прижавшись лицом к стеклу, сидела пухленькая девушка. Она была до того бледна, что выглядела ненамного краше трупа.

Перед подъездом разворачивался фургон с откидным бортом, вокруг которого уже собирались зеваки. Труповозка. Мартен с Жаннеттой переглянулись.

Жаннетта опустила руку на плечо девушки. Та вздрогнула.

— Мадемуазель, мы из полиции, — сказала Жаннетта. — Давайте выйдем отсюда. Поговорим в другом месте.

Девушка поднялась, качнулась и чуть не упала. Мартен подхватил ее и помог выйти из машины.

Они взяли ее под руки и повели в конец улицы, до ближайшего кафе.

Девушка сказала, что не будет ничего пить, но Мартен проявил настойчивость. Рюмка кальвадоса ей не повредит.

— Это была моя сестра, — сказала девушка. — Я знала, что она плохо кончит.

Мартен с Жаннеттой избегали смотреть друг другу в глаза. Оба слушали свидетельницу. Составление протокола и обмен мнениями можно отложить на потом.

— Вы с ней были близки? — спросила Жаннетта.

— Да. Я работаю в туристическом агентстве, вон там. Мы жили вместе. Я ночью глаз не сомкнула. Раз двести звонила в квартиру, но никто не подходил к телефону. Надо было мне сразу сюда ехать…

— Это ничего не изменило бы, — сказал Мартен.

— Вы знали, чем она занимается? — спросила Жаннетта.

— Да.

На сей раз Мартен с Жаннеттой обменялись коротким взглядом.

— Она находила клиентов через интернет? — спросила Жаннетта.

— Да. Я говорила ей, что это опасно, но все всегда проходило нормально. И она продолжала. Надо было мне быть решительней.

У нее по щекам скатились две слезинки.

— Это она мне помогла, когда я только приехала в Париж. Она мне все время помогала. И за квартиру она платила.

Мартен с Жаннеттой обменялись еще одним взглядом. Эту девушку вполне можно привлечь за сводничество. Жаннетта дала себе слово, что не будет вносить в протокол допроса намеки на финансовую помощь, которую старшая сестра оказывала младшей.

— Не представляю, как я без нее буду. Я знаю, кто ее убил, — добавила она.

Мартен и Жаннетта замерли.

— Вы его знаете? — тихо спросила Жаннетта.

— Он заходил в агентство. Мы всегда так делали. Она давала адрес агентства. Я смотрела, что за мужик. Если мне казалось, что нормальный, я давала ему адрес Кристель. Если нет, то делала вид, что ничего не понимаю. Это из-за меня она умерла. Я видела его, но не догадалась. Высокий, красивый… Сволочь. Теперь он и меня убьет, но мне плевать.

— Почему вы думаете, что он вас убьет?

Девушка сунула руку в карман и достала небольшую квадратную коробочку из серебристого металла. Открыла и протянула Жаннетте. Там было зеркальце, к которому прилипло немного пудры.

— Что это? — спросил Мартен.

— Сегодня утром я нашла это у себя в почтовом ящике, под письмами, — сказала девушка.

— Это зеркальце вашей сестры? — поняла Жаннетта.

— Да. И это означает, что он знает, где я живу. Это предупреждение. Я — следующая в списке.

— Не волнуйтесь, мы обеспечим вас охраной, — сказала Жаннетта. — Вы хотите помочь нам его поймать?

— Я бы сердце ему вырвала, — ответила она.

Они передали ее с рук на руки экспертам из команды Билье.

Она поработала с ними над уточнением фоторобота. Оставалось лишь надеяться, что от этого будет польза.

Почему-то Мартен не испытывал той ярости, что обуревала его при двух первых убийствах. Неужели он уже привык? Или это из-за того, что убитая женщина оказалась шлюхой? Он злился на погибшую. Две первые жертвы не подозревали о том, что их ждет. Но третья должна была прочитать газеты и хоть немного поостеречься.

Лучше всего его чувства выразила Жаннетта:

— Мы можем напечатать десятки предупреждений и распространить сотни фотороботов. Все равно люди будут относиться к ним как к автомобильным авариям. Пока сам в нее не попадешь, будешь считать, что это случается только с другими.

У Мартена состоялось долгое совещание с Русселем, посвященное выработке общей стратегии по отношению к прессе. Изображать клоуна перед толпой журналистов Мартен отказывался наотрез, но Руссель настоял на своем. Люди имеют право знать, что происходит, и если руководитель следственной группы прячется от граждан, это выглядит хуже, чем откровенный провал.

В конце концов Мартен согласился с его доводами, особенно когда понял, что его упрямство может обернуться отстранением от расследования. В такие критические моменты, как этот, он переставал быть просто специалистом и волей-неволей превращался в политика.

Вместе с Русселем они решили, о чем стоит информировать общественность, а о чем лучше умолчать.

Мартен изложил ему свою гипотезу насчет убийств-обманок, призванных замаскировать настоящее убийство, и Руссель посмотрел на него так, словно тот свалился с луны.

— Бросьте эти киношные штучки, — заявил он. — Перед нами серийный убийца, и этим все сказано. Вспомните, Мартен, о чем мы с вами говорили после первого же случая. Что ж, дальнейшее показало, что мы были правы…

Мартен молча проглотил это «мы».

Время проведения пресс-конференции было уже назначено. Она проходила в небольшом конференц-зале префектуры за закрытыми дверями. Жаннетта на ней не присутствовала — уехала помогать Оливье. Дышать в помещении было нечем. Начальство рассудило, что в такой обстановке журналисты долго не продержатся.

Среди представителей прессы сидела Марион, и Мартен старательно отводил от нее глаза.

Руссель, не обращая внимания на вспышки фотокамер, коротко поведал заинтересованной публике о том, что объединяло два удавшихся и одно неудавшееся убийство, рассказал, что, несмотря на скудость улик, полиция прочесывает частым гребнем места предполагаемого пребывания преступника, озвучил информацию о красном мотоцикле и пообещал, что уже сегодня к вечеру будет получена уточненная версия фоторобота. О некоторых уликах он умолчал, что являлось стандартной процедурой и позволяло отсечь телефонные звонки вероятных шутников.

Большинство вопросов касались психологического портрета убийцы.

Руссель повернулся к Мартену и представил его собравшимся как руководителя следственной группы. Мартен прочистил горло. Высказывался он крайне осторожно и лишь намекнул на то, что им помогает видный специалист в области криминальной психологии, не назвав Лоретту по имени — из соображений безопасности, как он уточнил.

Марион подняла руку. Мартен мысленно чертыхнулся и посмотрел в другой конец зала, где вздымалась рука другой журналистки.

— Пожалуйста! — своим громким ясным голосом произнесла Марион, не намеренная отступать. — Разве тот факт, что преступник нападает на женщин определенного типа, не может означать, что он замыслил какое-то определенное убийство, а остальные служат ему лишь для маскировки, чтобы все подумали, будто речь идет о серийном убийце?

Головы собратьев по перу дружно повернулись к Марион. Далеко не все из них уловили смысл вопроса.

Спасибо, Марион, сказал про себя Мартен, чувствуя затылком подозрительный взгляд Русселя.

— На данной стадии расследования, — сухо ответил он, — было бы преждевременно выстраивать гипотезы, даже самые соблазнительные.

— Как вы полагаете, он попытается вступить с вами в контакт? — спросил другой журналист.

Он уже пытается, подумал Мартен. Зеркальце. Пятно на лбу. Это его язык. Он начал диалог.

— Насколько мне известно, пока таких попыток не предпринималось, — бесцветным голосом ответил он.

Марион улыбнулась ему, и он понял, что его краткое замешательство от нее не укрылось. Но она не стала задавать новых вопросов.

Вскоре пресс-конференция завершилась, и он выскользнул из зала через заднюю дверь, оставив Русселя в окружении толпы репортеров, надеющихся выжать из него крохи дополнительных сведений.

Он обливался потом, и не только из-за жары. Он признавал право журналистов на информацию, но категорически не желал быть тем, кто эту информацию им предоставляет.

Ему не терпелось присоединиться к своей группе, хотя надежда схватить преступника таяла с каждым часом.

Что именно убийца хотел сказать им этим зеркальцем? Мартен позвонил Лоретте. Ее телефон был переключен на голосовую почту, но двадцать минут спустя она сама ему перезвонила. Он в это время ехал в Сержи — вернее, не ехал, а торчал в пробке на авеню Нейи.

— Не уверена, что здесь уместно рассуждать о каком бы то ни было диалоге, — сказала она, выслушав его рассказ о зеркальце и кровавом следе на лбу жертвы. — Пока что он с вами играет. Показывает, что может нанести удар где угодно и когда угодно. И дополнительно стремится распылить ваши силы.

— И это ему удается, — проворчал Мартен.

— Разумеется, полностью игнорировать символическое значение зеркала и кровавого пятна нельзя. Он взял из квартиры что-нибудь еще?

— Да. Сумочку убитой. В ней лежали ее документы и кое-какие побрякушки.

— Хорошо. С каждым разом он позволяет себе все больше и больше. Он чувствует свою неуязвимость. Полагает, что ему ничто не грозит. И меньше осторожничает.

— Он включил термостат в квартире на полную мощность, — сказал Мартен.

Лоретта поняла его с полуслова:

— О чем я и говорю. Он с вами играет.

— Что вы имеете в виду под «символическим значением» зеркала?

— Ничего особенно оригинального. Зеркало как образ души или нечто в этом роде. Оно говорит о нарциссизме преступника. Или бесконечных отражениях женщин, как капля воды похожих на исходную модель.

— О как! — не удержался Мартен. — Мне это здорово поможет.

— У меня такое впечатление, что он совершает два совершенно разных действа, — не обиделась Лоретта. — С одной стороны, некоторые вполне рациональные — ну, или, если хотите, осмысленные — поступки, такие как кража сумочек, что равнозначно его подписи под очередным убийством. С другой стороны, поступки импульсивные — это история с зеркалом и отпечатком кровавого пальца на лбу убитой. На мой взгляд, эти последние действия — непреднамеренные, своего рода оплошности. Но они-то и представляют собой его настоящую подпись. Возможно, кстати, что с первого места преступления он унес сумку по чистой случайности и лишь впоследствии стал делать это осознанно.

— Значит, вы думаете, что теперь он включит в свою систему зеркало и кровавое пятно?

— Скорее всего, да. Или аналогичные им предметы. Мы имеем дело с очень организованным человеком, который постоянно стремится ввести свои побуждения в строгие рамки; повторяя одни и те же действия, он создает для себя иллюзию, что управляет событиями. Ах, если б только мы хоть что-нибудь знали о его детстве…

— Но мы ничего не знаем, — прервал ее Мартен. — Скажите, а вот эта его манера выстраивать из своих непроизвольных поступков некую систему должна как-нибудь проявляться в повседневной жизни?

— Интересный вопрос. Да, думаю, он и в жизни ведет себя не совсем обычно. Но в чем эта необычность? Мне надо поразмыслить. Я вам перезвоню.

Вторая половина списка не дала ничего. Они завершили проверку без двадцати десять вечера.

Жаннетта приехала на своем новеньком «пежо» 206-й модели цвета синий металлик, которым она страшно гордилась и который вызвал со стороны Оливье град саркастических замечаний.

Они простились перед зданием префектуры Сержи. Перед мультиплексом на пять кинозалов выстроилась очередь. Возможно, в ней сейчас стоял и убийца. Если только он не сидел за кассой. Или не находился в двадцати километрах от городка.

Ну вот, версия «красный мотоцикл — телефонная кабина» закончилась ничем, одновременно подумали Мартен и Жаннетта. А никакой другой у них не было. Несмотря на то, что произошло третье убийство.

Специалисту экспертной службы удалось получить информацию о коде карты, введенной в принадлежавший последней жертве считыватель. Это была карта, украденная у Сабины Рену. Прощальный привет от убийцы. Ну что ж, теперь они хотя бы могут не сомневаться, что имеют дело не с имитатором.

Завтра следствие вплотную займется изучением личности убитой проститутки. С помощью младшей сестры они переворошат ее прошлое в надежде наткнуться на какой-нибудь факт, который убедит их, что она и есть настоящая жертва убийцы, та, кого он задумал уничтожить с самого начала. Ни Жаннетта, ни Мартен не верили в вероятность этого, но что им оставалось?