Жаннетта устала не меньше остальных членов команды, но в отличие от них не спешила домой.

Дочку на несколько дней забрала к себе ее мать, жившая в собственном домике в Марн-ла-Кокет, но Жаннетта с мужем, вместо того чтобы насладиться кратковременной свободой, накануне вдрызг разругались — из-за того, что она пришла с работы за полночь. Он даже заподозрил ее в супружеской измене, а она так разозлилась, что едва не пожалела, что не может бросить ему в лицо: да, я была у любовника.

Утром он ушел на работу, не попрощавшись с ней, и у нее не было никаких оснований предполагать, что к вечеру его настроение изменится к лучшему. Она успела хорошо его изучить.

В других обстоятельствах она бы поехала ночевать к своей сестре Матильде, но сегодня она была не в состоянии отвечать на ее вопросы и выслушивать ее нотации. Эти два дня, в течение которых они обивали пороги чужих домов, пока преступник спокойно расправлялся с третьей жертвой, находясь в тридцати километрах от места, где они искали злополучный красный мотоцикл, возможно никогда не существовавший, доконали ее. Нелепость происходящего буквально лишала ее сил.

А что, если муж прав? Может, ей действительно пора сменить работу? Пожалуй, да. Только не сейчас. Не раньше, чем они поймают мерзавца, убивающего женщин. Пусть это дело станет последним в ее карьере следователя уголовного розыска — пожалуйста, она не возражает.

Наконец она тронулась с места, но вместо того, чтобы, следуя указаниям синего щита, вырулить на шоссе А15 и взять курс на Париж, описала полукруг и направилась к телефонной кабине, с которой они и начали поиск.

Так вот что не давало ей покоя. Только сейчас она сообразила, что все это время ее мучило подспудное ощущение недостаточно профессионально, халтурно выполненной работы. Они слишком быстро забыли про телефонную кабину, не выжав из нее всего, что она могла сообщить.

Паркуясь у кромки тротуара, она заметила двух чернокожих парней в светлых куртках и с белыми банданами, приближавшихся к телефонной будке.

Каждый из них был на добрую голову выше ее.

Один остался стоять возле будки, держа в руках маленький золотистого цвета мобильник. Второй зашел внутрь и набирал номер. Парень с мобильником колдовал над ним, тряс его и переворачивал, пока не раздалась ритмичная мелодия — электронный ремейк музыкальной темы из фильма «Миссия невыполнима».

Второй парень повесил трубку и вышел из кабины.

Наверное, они просто проверяли, работает ли мобильник. Жаннетта приблизилась к парням.

Те смерили ее ничего не выражающими взглядами.

— Добрый вечер, — приветливо сказала она. — Не могли бы вы мне помочь? Я ищу одного человека.

Они переглянулись и снова молча уставились на нее.

— Понимаете, — продолжила она, не стирая с лица улыбки, — я знаю, что у него красный мотоцикл и что он живет где-то здесь неподалеку. Высокий такой мужчина, со светлыми, чуть рыжеватыми волосами. Вы его, случайно, не знаете?

— Это что, ваш приятель? — спросил один из парней.

Она чуть поколебалась, но потом решила, что лучше сказать правду, хотя и не всю.

— Нет, — ответила она. — Уж кем-кем, но своим приятелем я бы его ни за что не назвала.

Парень кивнул:

— Есть тут один такой. Живет поблизости. Проезд Моцарта, дом тридцать шесть.

— Метров пятьсот отсюда, — добавил второй.

— Вы знаете, как его зовут?

— А как же. Псих на воле. И еще сукин сын. И еще говнюк. Два месяца назад он отлупил моего брата только за то, что тот дотронулся до его сраного мотоцикла. Просто дотронулся.

— Спасибо, — сказала Жаннетта. — Большое спасибо. Всего вам доброго.

С бьющимся сердцем она вернулась к машине и проверила список. В префектуре Сержи по адресу проезд Моцарта, дом тридцать шесть не значился никакой владелец красного мотоцикла.

Может, ребята перепутали номер дома? Надо проверить. Она сверилась с планом и покатила вперед.

Ее так и подмывало позвонить Мартену, но она одернула себя. Зачем давать ему ложную надежду?

Она припарковалась напротив дома номер тридцать два, где нашлось свободное место. Потом посмотрела на спидометр. Она находилась в трехстах метрах от телефонной кабины.

Перед тем как выйти из машины, она расстегнула кобуру и проверила, заряжен ли пистолет.

Затем перевела взгляд на свои руки, лежащие на руле. Они не дрожали.

Если б только это оказался он. Ей не слишком верилось в удачу. Слишком уж просто. Наверняка опять ложный след. Ладно, она просто поглядит краешком глаза.

Она вышла из машины и зашагала к дому.

Когда Мартен вернулся, Марион была дома.

Она смотрела на него с каким-то вызовом.

Может, опасается, что он устроит ей сцену из-за ее выходки на пресс-конференции?

Но он просто пошел вымыть руки, потом снял пиджак и сел на диван.

— Судя по твоему виду, вы его не поймали, — сказала Марион, присаживаясь рядом с ним.

Она уже поняла, что ссора — это последнее, в чем он сейчас нуждается.

У Мартена зазвонил мобильник. Он выпрямился, полез за аппаратом в карман пиджака и схватил его с гадливостью, как тарантула.

— Надеюсь, что… — начал он и замолчал, увидев на экране имя Билье.

Значит, не новое убийство. Возможно, Билье что-то раскопала.

— Да? — исполненным надежды голосом сказал он.

— Еще одна, — без предисловий сообщила она.

— Черт! А почему звонишь ты?

— Будь он чуть похитрее, мы бы ни за что не установили связи. Она блондинка невысокого роста.

— Тогда как же?..

— На ее кожаной юбке остался отпечаток большого пальца. Я только что получила факс, а Фабьен на всякий случай сличил его с отпечатком, снятым с водосточной трубы. Четырнадцать совпадений. Это он. Вне всякого сомнения.

— Где обнаружили жертву?

— Неподалеку от Уазы. Сейчас она в больнице в Бове. Она не умерла, но… Он напал на нее вчера вечером, в тот же день, когда убил третью жертву. Его ритм ускоряется.

— Понял. Сейчас выезжаю.

— Подожди! Она в коме. У нее в правом полушарии мозга гематома размером с кулак. Они сделали трепанацию черепа, но неизвестно, очнется она или нет.

— Все-таки поеду, — сказал Мартен. — Спасибо тебе.

— И на сей раз никакого арбалета. Удар, невероятно сильный, скорее всего, нанесен кулаком. Так что наш дружок меняет почерк.

Мартен уже натягивал пиджак.

— Можно мне с тобой? — спросила Марион.

После секундного колебания он кивнул.

Она схватила свою сумку и последовала за ним.

Дорога заняла у них час с четвертью. Мартен успел дозвониться до жандармерии Бове.

Сержант пообещал ему, что подъедет в больницу с отчетом.

Потом он позвонил Жаннетте, но ее мобильник был включен на голосовую почту, что его немного удивило, но не встревожило. Он собрался перезвонить ей на домашний, но передумал. Пусть выспится нормально.

В свою очередь, Марион позвонила в редакцию и узнала у ночного дежурного координаты корреспондента из департамента Уазы. Без всякого стеснения разбудила его и спросила, известны ли ему какие-либо подробности о покушении на убийство молодой женщины, случившемся накануне ночью. Он ответил, что знает лишь то, о чем ему рассказали в жандармерии. Личность пострадавшей установить не удалось. Вроде бы нашелся свидетель — шофер-дальнобойщик, утверждающий, что видел в нескольких километрах от места происшествия спортивный автомобиль темного цвета, удалявшийся по шоссе номер один в сторону Сержи-Понтуаз. Это было свидетельство из вторых рук, к тому же анонимное, — журналист поймал разговор через приемник, настроенный на диапазон частот для частных переговоров, какими все еще пользовались многие водители грузовых фур.

Марион слово в слово повторила Мартену все, что услышала от коллеги:

— Машина, возможно, БМВ. Крутая тачка. С очень низкой посадкой, широкими шинами и обтекаемым кузовом.

— Сначала красный мотоцикл. Теперь темная спортивная машина, — сердито пробурчал он. — В котором часу это было?

— Между половиной одиннадцатого и одиннадцатью.

Он погрузился в размышления. Что же, вроде все сходится. В том, что касается типа автомобиля, дальнобойщику можно было доверять. Убийца знал, что за ним идет охота. И сменил мотоцикл на машину. Логично. Что касается его жертвы, то ведь она не пешком пришла на шоссе номер один — привез ее он и явно не на мотоцикле. Почему именно спортивная машина? Потому что другой он не располагал. А где нашел эту? Взял у знакомых, купил? Или владел ею уже давно?

— На такие тачки многие люди обращают внимание, — сказала Марион. — Мне кажется, имеет смысл расширить обращение к возможным свидетелям.

Она права. С мотоциклом и фотороботом тактика поиска очевидцев не сработала, но дорогая модель БМВ — совсем другое дело. И все-таки его одолевали сомнения.

— Нет, — наконец решил он. — Не сейчас. Все, что мы получим, это обвал звонков от всяких ненормальных, а его это насторожит. Завтра утром я достану список зарегистрированных в девяносто пятом департаменте владельцев автомобилей, которые вносили изменения в техпаспорта. В принципе это обязательная процедура для тех, кто химичит с двигателем. Если это ничего не даст, мы просто потеряем несколько часов.

Он чуть повернул к ней голову:

— Марион! Думаю, тебе не надо говорить, что все, что ты узнаешь…

— Сама знаю, — прервала она его. — Обещаю ничего не печатать без твоего разрешения.

— Спасибо.

Сержант жандармерии Белом ждал их в синей служебной «клио» перед воротами больницы. Мартен представил Марион как свою помощницу.

Они вошли в холл, взяли в автомате по стаканчику кофе и присели в кафетерии.

Мартен твердо решил, что пробьется в отделение реанимации и своими глазами взглянет на жертву, но пока это могло подождать.

Жандарм догадался принести с собой карту района и показал точное место, где была обнаружена пострадавшая.

— Сколько километров оттуда до Сержи-Понтуаз? — спросил Мартен.

— Тридцать пять. Минут пятнадцать — двадцать езды. Ночью меньше, особенно если водитель не соблю дает ограничение скорости.

— А разве вы не контролируете этот отрезок дороги?

Жандарм улыбнулся:

— К сожалению, нет. У нас мало народу. Я спрашивал у коллег из других отделений. В ту ночь на шоссе было пусто.

— Надо позвонить в дорожную полицию, — сказал Мартен и потянулся за мобильником.

— Я им уже звонил, — остановил его жандарм. — Мы с ними часто сотрудничаем. У них тоже по нулям.

Мартен быстро пробежал глазами отчет.

— Здесь сказано, что на ней не было нижнего белья. Как вы полагаете, он ее изнасиловал?

— Не похоже. Хотя врачи взяли все необходимые анализы. У нее всего одно повреждение — огромная гематома на виске. Плюс следы от веревок на запястьях, но это под вопросом. Судебные медики установят точнее.

— А что насчет ее личности?

— Документов при ней не нашли. Ни сумки, ничего. Только юбка, туфли, свитер, часы и кое-какие побрякушки. Все это уже отправлено на экспертизу.

— Хорошо, — сказал Мартен. — Это вы догадались послать им факс?

— Да. Нападение на женщину… И преступник явно считал ее мертвой. Я видел, конечно, что внешне она отличается от остальных жертв, но решил, что лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть.

— Отличная работа, — похвалил его Мартен. — Благодаря вам мы получили выигрыш во времени. Думаю, что больше у меня вопросов нет. Пойду на нее посмотрю.

Они одновременно поднялись и пожали друг другу руки.

Жандарм кашлянул и покосился на Марион. До этой минуты он практически не обращал на нее внимания.

— Если я верно понял, это его четвертая жертва? — тихо спросил он.

— Возможно. Мы должны обеспечить ей охрану. Он уже пытался добить вторую жертву, невзирая на риск. И у нас есть все основания предполагать, что на этот раз он предпримет нечто подобное. Я вызову людей из Парижа, но пока они сюда доберутся… Вы сможете что-нибудь сделать прямо сейчас?

— Смогу, — ответил Белом. — На худой конец сам пока подежурю. Я ведь первым прибыл по вызову на место происшествия. Она была такая бледная… И холодная. Я уж решил, что она умерла. Но она дышала.

Он неловко улыбнулся, пряча смущение:

— Не хотелось бы думать, что я зря провел всю ночь на ногах.

Ночная медсестра позволила Мартену и Марион пройти в отделение при условии, что они наденут халаты, бахилы, шапочки и маски. Мартен давно привык к больничным правилам и воспринимал их как рутину. Марион пришлось оставить свою сумку в раздевалке.

Врача сейчас нет, заявила медсестра, но скоро он подойдет.

В отделении реанимации Мартена охватило ощущение дежавю, не имевшее ничего общего с наличием или отсутствием у него паранормальных способностей.

Они с Марион склонились над кроватью.

Наголо обритый череп девушки обхватывали марлевые повязки. Глаза у нее были закрыты, из горла с еле слышным присвистом вырывалось дыхание.

Грудь казалась неподвижной — лишь приглядевшись, они заметили, что она слегка вздымается в такт дыханию.

Марион прикоснулась пальцами к руке раненой девушки и вздрогнула.

— Она ледяная, — прошептала она.

— У тебя фотоаппарат с собой? — спросил Мартен.

Она кивнула и достала из кармана маленький цифровой аппарат.

— Постарайся снять ее под разными углами, чтобы в кадр попало лицо с повязкой и без повязки.

— Повязка — не проблема, — ответила она. — У нас есть программа ретуши, мы уберем со снимка повязку и нарисуем ее обычную прическу. Вот с глазами труднее. Мы же не знаем, какого они у нее цвета.

Мартен преодолел секундное колебание и приподнял веко раненой.

— Голубые, — сказал он. — Как незабудки.

Марион несколько раз щелкнула фотоаппаратом со вспышкой и без вспышки, просмотрела снимки на контрольном экране, сделала еще несколько фотографий и наконец осталась довольна.

— Все, больше нам здесь делать нечего, — сказал Мартен.

— Удачи тебе, — шепнула Марион, наклоняясь над девушкой.

Они сообщили медсестре, что уходят, но та велела им не торопиться. Врач как раз вернулся с перерыва.

Они пошли ему навстречу. Врачом оказался молодой индиец в накрахмаленном белом халате. Он одарил Марион широкой улыбкой.

— Посмотрели на нашу чудо-пациентку? — с чуть заметным акцентом спросил он. — Она получила удар такой силы, что в мозгу образовалась двойная гематома. Понимаете? Ее мозг как бы врезался с двух сторон в черепную коробку. Мы только что сняли ее с аппарата искусственного дыхания, что скорее является добрым знаком. Но строить дальнейшие прогнозы пока слишком рано. Хотите посмотреть рентгеновские снимки?

Мартен отрицательно помотал головой:

— Нет, спасибо.

— Электроэнцефалограмма показывает определенную активность мозга, хотя и замедленную. В то же время не исключено, что, даже если она выйдет из комы, больше никогда не сможет видеть, особенно правым глазом. Задет зрительный нерв.

Мартен услышал достаточно. Поблагодарив врача, он направился к выходу.

— Почему ты не спросил, какие у нее шансы в ближайшее время выйти из комы? — спросила Марион, пока они снимали больничное обмундирование.

— А смысл? Они сами ничего не знают. Она может прийти в себя завтра, а может через полгода. Или никогда.

Марион покачала головой. Мартен выглядел разозленным, и она терялась в догадках почему. Впрочем, она уже достаточно хорошо изучила его, чтобы знать ответ на этот вопрос. Он злился на самого себя. Справедливо или нет, но он обвинял себя в том, что произошло с девушкой. В том, что не сумел этому помешать. Но что он мог предпринять? Убийца наносил удары вслепую, наугад. Ему было все равно, кого убивать, — лишь бы это была женщина.

Мартен перекинулся еще парой слов с Беломом, на подмогу к которому явился еще один жандарм, помоложе, и оставил ему свою визитку.

Около четырех утра они покинули больницу. На улице было тепло. Очевидно, это обстоятельство и спасло несчастной девушке жизнь. Теплая погода и глубокая кома, которая заставила преступника думать, что она умерла.

Мартен не только злился. Он страшно устал. Слишком устал, чтобы заметить, до какой степени Марион потрясла судьба незнакомки.

Она шла, не глядя на него, и только тут он понял, что что-то не так. Он взял ее за плечо:

— Марион?

Она повернула к нему залитое слезами лицо.

Он снова ощутил груз вины и отвратительное чувство собственной беспомощности.

— Прости, — сказал он. — Мы уже сами не видим, в кого превращаемся. Мы забываем о страданиях потерпевших. Но только злость помогает мне не сдаваться.

Она утерла слезы и улыбнулась.

— Я тоже не думала, что это будет так ужасно. Издалека это все напоминает какую-то игру. С одной стороны, злодей, с другой — полиция. При этом о жертвах никто не вспоминает. Что интересного в жертве? А потом, когда своими глазами увидишь, каково это… Скажи, ты поймаешь эту тварь?

— Да. Я его поймаю.

Вот только когда, мысленно спросил он себя. И потер веки.

Мир перед глазами словно подернулся дымкой. На миг его охватило искушение отправиться в ближайший отель, но… Рано утром ему надо быть на рабочем месте, а дорога до Парижа в час пик обернется кошмаром.

Внезапно Марион прижалась к нему. Она дрожала. Он крепко обнял ее и посмотрел прямо ей в глаза, так близко, что ее черты расплывались.

— Что такое? — удивилась она. — Почему ты так странно на меня смотришь?

Он обнял ее еще крепче.

— Я только что заметил одну вещь.

— Какую вещь?

— Мне кажется, я тебя люблю.

Она положила голову ему на грудь, и они постояли так некоторое время. Марион предложила сесть за руль. Поделившись с ним своими тревогами, она испытала облегчение. Он согласился без споров. Как только они тронулись, он опустил спинку сиденья и попытался заснуть. Безуспешно.

— Постарайся думать о чем-нибудь другом, — посоветовала ему Марион. — О чем-нибудь приятном. Это помогает.

Он протянул руку и погладил ее по бедру.

— Кто б сомневался, — притворно сердитым тоном отозвалась она. — Ты не возражаешь, если я включу музыку? Тихонько?

Он отрицательно помотал головой, и она включила музыкальную радиостанцию.

Мягкие звуки джаза полились в салон, сплетаясь с тихим урчанием мотора. Она водила не так плавно, как Жаннетта, но так же быстро.

— Я еще раз съезжу к этой девушке, — сказала Марион.

— Хочешь сделать репортаж?

— Нет. Ну, не знаю. Просто хочу ее навестить. У нее сейчас никого нет. Ни родственников, никого. Кто-то должен с ней разговаривать. Конечно, есть медсестры, но это совсем не то. Она не должна оставаться одна.

Он согласно кивнул.

Жаннетта обидится, что я не разбудил ее и не сообщил последние новости, мелькнуло у Мартена. Это была последняя мысль перед тем, как он провалился в тяжелый сон без сновидений.