Паук-мех провел их в комнату с парой выступов из пола, немного напоминающих столы, и вышел, правда, не так грациозно, как мехи, управляемые Тиком, а скорее, как тот, которым пользовалась посол. Через несколько минут он вернулся, сжимая тремя руками какие-то свертки, и вывалил их на стол.

– Тут еда, – просвистел он.

– Спасибо, – сказало Гарал. Похоже, его ничего особо не интересовало, кроме собственного благополучия. – А тут есть горячая вода?

Паук-мех ткнул когтем в дальний конец комнаты и удалился.

– Ты что, собираешься есть? – недоверчиво спросила выбившаяся из сил Ингрей. – После всего, что случилось?

– Еду уже принесли, и ситуация все равно не изменится, даже если мы останемся голодными. Гораздо проще размышлять, когда ты сыт и не умираешь от жажды.

Ингрей нахмурилась и хотела ему возразить, но вспомнила, как по дороге на Хвай Гарал запасалось едой, а еще рассказывало, как в «Милосердном устранении» было чрезвычайно трудно добывать пищу.

– Ты ведь тоже давно не ела.

Она побоялась что-либо ему ответить и пошла в ту сторону, куда указал паук-мех. В дальнем углу отсека она обнаружила нишу с раковиной, полной теплой воды. Ингрей осторожно зачерпнула ее рукой и попробовала.

– Пресная теплая вода, – раздался голос посла Тибанвори. Ингрей оглянулась и увидела, как она входит в комнату. – Горячей не сделают, как ни проси.

– А что они обычно едят? – спросило Гарал, усаживаясь на выступ, торчащий рядом со столом.

– Все сырое, – с отвращением ответила Тибанвори. – И гнилое. Но в пакетах человеческая еда. Мы взяли ее на борт в Тир Сииласе, хотя я понятия не имею, что там.

– Питательные брикеты, – предположила Ингрей. – В основном дрожжи с разными вкусами.

Посол Тибанвори скорчила гримасу.

– Или лапша, которую разводят горячей водой, – добавило Гарал. – Думаю, что и теплая сгодится.

– Нет, спасибо, – презрительно бросила Тибанвори и села рядом.

– А еще шербет. Быстрорастворимый.

– Его бы я выпила, – обрадовалась Ингрей. – А тут есть чашки или плошки или…

Она потеряла мысль и не смогла закончить.

– Потрогайте стену над раковиной, – посоветовала Тибанвори.

Поверхность дрогнула под пальцами Ингрей, разошлась, открывая полость в стене, где лежали тарелки, чашки и большие глубокие ложки.

– Мерзкое ощущение, правда? – сказала Тибанвори, и Ингрей пришлось согласиться: стена была очень неприятной на ощупь. Словно это и не стена, а живая плоть. – Ложки используют только для зачерпывания воды. Едят они руками, – продолжила Тибанвори, и ее передернуло. – А что такое шербет?

– Такой горячий напиток, – ответило Гарал. – Шербет.

Посол Тибанвори неодобрительно поглядела на него, вздохнула и подошла к стене. Вытащила несколько чашек и плошек и протянула их Ингрей.

– Держите.

Затем разлила теплую воду из раковины по чашкам.

– Чем бы ни был этот ваш шербет, он наверняка не хуже пойка. Соленой воды, о которой я вам раньше рассказывала. А лапшу нужно залить и подождать чуть дольше. Не знаю, какую вы обычно едите, но та, что приходилось есть мне, в холодном виде совсем невкусная. В любом случае лучше уж это, чем живые морские черви и лапша из водорослей.

– А мне нравится лапша из водорослей, – сказала Ингрей, направляясь следом за ней к столу. – И рыбу я люблю, готовую и сырую. Правда, червей не пробовала.

– Поверьте мне, они ужасны. – Тибанвори забрала плошки у нее из рук и добавила: – Садитесь.

Только тогда Ингрей поняла, что стояла у стола с плошками в руках, не зная, что с ними делать дальше.

– Простите. Я ужасно устала.

– Заметно, – сказала Тибанвори и, разорвав пакетик с сухим шербетом, изучила содержимое. – Его нужно с водой смешать, насколько я понимаю?

– Да, – кивнуло Гарал.

Ингрей села и стала смотреть, как Тибанвори заливает теплой водой лапшу и разводит в чашках шербет.

– Я хочу знать, что происходит на станции, – сказала Ингрей.

– Неплохо, – одобрила посол Радча, сев за стол и отпив немного теплого шербета. – Не чай, но тоже ничего. Интересно, можно ли переслать его на Гек? Без горячей воды чайку не попьешь. В смысле настоящий чай, каким его следует делать.

– Мне нужно знать, что происходит на станции, – повторила Ингрей, так и не сев. Она моргнула, чтобы открыть сообщения, но уставший мозг отказывался воспринимать информацию. Вестей не было ни от Нетано, ни от неди Лак. Она кинула обоим короткое послание, попросив сообщить последние новости.

– Что бы там ни происходило, нас это волновать не должно, – сказала Тибанвори. – Ваша подруга… друг, право, вам нужно поесть, а затем проверить новости. И постарайтесь поспать. Хотя с прискорбием сообщаю: нормальных кроватей, как во всем цивилизованном мире, тут нет. Здешние люди, из тех, что живут на орбите, обычно спят на полу где придется. Эта комната, – она обвела рукой помещение, – уступка иноземным обычаям. Люди с Гек едят стоя или сидя на корточках. Хотя, полагаю, если ты просто закидываешь руками в рот склизких тварей, то тебе не нужны ни удобства, ни хорошие манеры.

– Не понимаю, с чего посол Гек вас так невзлюбила? – сказало Гарал.

Тибанвори язвительно хмыкнула.

– Ну уж если на то пошло, она мне тоже не особо нравится.

Ингрей села и взяла чашку тепловатого шербета. Когда недя Лак ответит, она сразу узнает об этом, а пока делать все равно нечего.

– Тогда почему вы до сих пор служите послом людей?

– Те, кто назначил меня на эту должность, не входили в круг моих друзей или родни. У нас существует одно понятие, не знаю, есть ли у вас такое. – Она сделала глоток шербета и ручкой ложки размешала лапшу, чтобы понять, готово ли. – В общем, можно сказать, что мне дали почетную отставку. Представлять людей перед иными расами, может, и очень почетно, только если эти инопланетяне не Гек. Им совершенно нет дела до того, что происходит в других частях галактики, они занимаются политикой лишь затем, чтобы не пускать к себе никого. Им не нужно ни общение, ни какие-либо другие взаимоотношения с людьми, поэтому делать мне особо нечего, лишь участвовать в конклаве. В моей должности нет никакого смысла. Даже на этом конклаве по поводу ИИ мне, в общем-то, присутствовать необязательно. В прошлый раз, когда в договор были включены Рррррр, я ничего не делала. Может, сейчас даже и соваться не стоит. Я потребовала взять меня с собой лишь в надежде на то, что тут найдется еда повкуснее. В общем, «должность посла людей на Гек», может, и звучит как прекрасная возможность и очень важная работа для наиболее отличившихся и опытных дипломатов, но в реальности это способ разрушить чью-то карьеру самым оскорбительным образом.

– Так почему же вы не выйдете в отставку? – спросила озадаченная Ингрей.

– Я подаю прошение каждый год. И каждый раз мне говорят, что мои услуги неоценимы и я сама незаменима, поэтому Служба переводчиков не принимает моего прошения об отставке. – Она снова помешала лапшу и нахмурилась. – Надеюсь, что хоть на конклаве найдется кто-нибудь, кто поможет мне выбраться из этой дыры. – Она взглянула на Гарал. – Думаю, вы даже не осознаёте, куда угодили, и чуть погодя решите, что лучше бы вам вернуться в тюрьму.

– Ну уж нет, – ответило оно.

– Вы уверены, что хотите обратно в Радч? – спросила Ингрей. – Новости сейчас…

– Там мой дом, – ответила Тибанвори. – Там цивилизация. Куда мне еще податься? Все лучше, чем оставаться здесь. Как вы уже слышали, в доках вчера была перестрелка. Мы в этом не участвовали, как я и говорила, нас не тронули. Но это не слишком безопасное и цивилизованное место.

– Вы знаете, что происходит сейчас? – спросило Гарал. – Помню, вы сказали, что это не наше дело, но вы же должны были хоть что-то слышать.

Посол Тибанвори вздохнула.

– Я слышала, что Служба безопасности станции сумела остановить этих… как их там, омкемцев. Их удерживают в доках и частично на одном из уровней станции. Не думаю, что Служба безопасности так уж хорошо вооружена, так что либо тут уже находились военные подразделения, либо омкемское командование чересчур глупое. Есть и третий вариант, что захват станции лишь отвлекающий маневр для осуществления более сложного замысла.

– Какого, например? – спросила Ингрей.

Тибанвори кинула один питательный брикет Гарал, второй – Ингрей.

– Откуда мне знать? Я туг не живу. Что омкемцам от вас нужно?

– Доступ к шлюзу в Бейт, – сказало Гарал.

– Или в Тир, – добавила Ингрей.

– Вот вам и ответ. Думаю, они станут угрожать всей станции либо кому-то, кто на ней находится, чтобы их условия приняли, хотя, возможно, таким образом они просто пытаются отвлечь вас от реальной приближающейся угрозы. Не самое лучшее время они выбрали, учитывая, что здесь Гек, но откуда им было знать, что посол вдруг отправится вдогонку за украденным кораблем. Учитывая расстояния, такие решения обычно не принимаются за одну минуту. Возможно, омкемцы, прибывшие сюда заранее, начнут активные действия, когда подоспеет подкрепление, а оно, как я уже говорила, скорее всего, в пути.

– Нужно сообщить об этом! – воскликнула Ингрей. Несмотря на крайнюю усталость, она была настолько встревожена, что вскочила с места.

Тибанвори лишь махнула рукой.

– Если ваше военное командование еще не просчитало планов противника, то никакие предупреждения уже не помогут. Поешьте. – Она пододвинула питательный блок к Ингрей. – Поспите. А потом подумаете, что делать дальше. А вы, – она взглянула на Гарал, – должно быть, уже приняли решение.

– Да. Посол права, Ингрей. Сейчас ты все равно ничего не сможешь сделать, а отдохнув, примешь более взвешенное решение.

Ингрей пару раз куснула питательный батончик, съела немного размокшей лапши, а потом нашла затемненную нишу, в которой можно было улечься. Пол, хоть и не слишком мягкий, показался на удивление удобным. Спустя минуту она уже спала.

Ей снилось, что она все еще в скафандре, вокруг лишь черная пустота и ее собственное громкое дыхание в наушниках. Она знала, что это сон, и каким-то образом осознавала происходящее вокруг. Чувствовала, что лежит в затемненной нише, слышала бормочущие голоса и в то же время видела сон о том, что снова заперта в неудобном скафандре.

Она проснулась. Моргнула, чтобы узнать время. Она проспала дольше, чем ей казалось. Должно быть, в какой-то момент кошмар про скафандр закончился, и она провалилась в глубокий спокойный сон без сновидений. Пол под ней прогибался, поддерживая тело, словно матрас на постели. Она полежала еще немного, просматривая сообщения и новости.

Посол Невол сказала, что омкемские мехи удерживаются на одном из уровней станции. Они захватили ларий системы, а также помещения Первой ассамблеи и контролируют весь участок на пути к своим кораблям, пришвартованным в доках. Ингрей удивилась, почему они прорывались именно этим долгим и неудобным путем, вместо того чтобы пойти короткой дорогой. Она точно знала, что такая есть – именно по этому маршруту они с Гарал прошли несколько дней назад, когда прилетели. Ингрей внимательно просмотрела всю информацию, предоставленную новостными агентствами. Несомненно, они многое скрывали, но тем не менее обнародовали карту отсеков, где пришвартовались омкемские грузовые корабли. Они были указаны ярко-оранжевыми точками. В соседнем доке рядом с более удобным выходом зеленой точкой был обозначен еще один корабль. Он принадлежал Гек. По спине побежали мурашки. Если Ингрей выберется в док, то сможет увидеть омкемцев, если, конечно, система защиты еще не перекрыла выход. Скорее всего, уже успела. Но они так близко!

Можно дальше не гадать: омкемцы осторожничали и старались не столкнуться с Гек. Здесь был пришвартован их корабль, пауки-мехи и люди-Гек наверняка ходили взад-вперед по своим делам. Скорее всего, именно поэтому омкемцы пошли к своей цели другим путем, через дальний выход.

Информация подавалась очень скудная. Жителям станции предписывалось сохранять спокойствие. Сообщалось, что силы обороны Хвай держат ситуацию под контролем и власти станции вскоре дадут дальнейшие указания. Пока жителей просили не пользоваться средствами связи, чтобы не мешать работе официальных каналов и не распространять заведомо ложную информацию. Все новостные агентства передавали одно и то же.

Остальное, скорее всего, попадало в категорию слухов и сплетен. Говорили, что пробит корпус станции, что при этом погибли десятки людей. Но на самом деле это была ложь, сработали лишь аварийные люки. Несколько сотен детей эвакуировали из лария за очень короткое время. Ни один ребенок не пострадал, не был захвачен в заложники и не потерялся во время суматохи. Прорываясь к докам, омкемские отряды убили, по крайней мере, шестнадцать хвайцев. В сеть попало изображение лежащего на полу в коридоре доков мужчины с расплывшимся пятном крови у головы. Ингрей, сморгнув, быстро убрала изображение.

Нетано вряд ли находилась в районе доков. Она приехала сюда, чтобы люди увидели, как она разбирается с неожиданным визитом Гек. Возможно, она в палате Первой ассамблеи.

Недя Лак так и не ответило на предыдущие сообщения Ингрей, а это означало, что либо оно не просматривало почту, либо пока не имело достоверной информации. А может быть, связь на станции Хвай рухнула из-за того, что все одновременно пытались связаться с родными и знакомыми, которые могли оказаться в зоне боевых действий. В любом случае потребуется время, пока сообщение от неди Лак дойдет до нее.

В общем, ничего хорошего. Наверняка автоответчик Нетано переполнен, потому что все пытаются узнать, все ли с ней в порядке, но мама не обидится, если Ингрей тоже поинтересуется.

Она послала короткий запрос, зная, что он сразу же привлечет внимание Нетано. Маме нужно будет лишь моргнуть, чтобы послать автоматический ответ, только об этом Ингрей и просила.

Ничего. Может, Нетано спит? Может, она в порядке, но слишком занята, чтобы отвлекаться на Ингрей? А затем пришло сообщение от неди Лак. Она должна сойти с корабля и вернуться на станцию. Они обязаны ее отпустить, потому что она человек. Нужно найти паука- меха или посла и сообщить, что ей необходимо уйти.

Ингрей поднялась и вернулась в комнату, где они ели.

– Гарал! – позвала она. – Гарал, мне нужно срочно сойти с корабля.

Гарал снова сидело за наростом, напоминавшим стол, и поглощало очередную порцию размякшей лапши, выглядело оно слегка помятым, но вполне бодрым.

– Зачем? Что-то случилось?

– Федерация захватила ларий системы и палаты Первой ассамблеи. Мама была в это время в ларии. Она до сих пор там.

– Откуда ты знаешь? В официальных новостях нет ничего, кроме требования найти укрытие.

– Я наконец-то получила сообщение от неди Лак. Оно говорит, что омкемцы с самого начала хотели захватить Первую ассамблею во время заседания, но из-за корабля Гек им пришлось пойти длинным путем. Всех успели эвакуировать к тому моменту, как они туда добрались. Но не из лария, а мама как раз находилась там, на встрече с экскурсантами из Арсамола.

Немного помолчав, Гарал спросило:

– А дети? Они что, тоже до сих пор в ларии?

– Да! Почти все дети, мама и еще несколько человек. Пролокутор Первой ассамблеи Дикат и сотрудники лария.

– Раз уж они не смогли добраться до Первой ассамблеи, то пролокутор Дикат стало их следующей целью, – заметило Гарал. – Полагаю, они взяли в заложники старшее Дикат.

– Да. Оно встречалось с другой экскурсионной группой из приюта. Его наследник был на сессии и вовремя эвакуировался.

Первый пролокутор назначило наследника много десятилетий назад, поэтому тот уже несколько лет фактически в одиночку занимался делами вместо своего предшественника. То есть, с точки зрения Ассамблеи, пролокутор не был заложником.

– Присядь, – сказало Гарал. – Поешь. Выпей пойка. Это… – Оно сморщило нос. – В общем, к его вкусу надо немного привыкнуть. Но все-таки тебе стоит сесть и что- нибудь поесть, да и составить план не помешает, прежде чем ты ринешься дальше. Подозреваю, что прямо сейчас жизни Нетано ничто не угрожает, а если бы и угрожало, ты ей все равно ничем не поможешь.

Есть Ингрей не хотелось, но ей нужно было поговорить с Гарал, поэтому она села рядом.

– У меня уже есть план. Не думаю, что они прилетели сюда, чтобы взять в заложники группу приютских детей.

Они охотились за Первой ассамблеей. Недя Лак сказало, что омкемцы не выходят на связь и не отвечают на запросы, но силы обороны Хвай предполагают, что рано или поздно они выдвинут свои требования.

Гарал поставило перед ней чашку и миску с еще сухой лапшой, плавающей в лужице тепловатой воды.

– Уверено, что окажусь в списке их требований, – сказало оно. – Вряд ли где-то вначале. Скорее, ближе к концу, но все-таки.

– Вероятно, – согласилась Ингрей. – Недя Лак тебя не упомянуло. Но ты же теперь Гек, поэтому они тебя не получат. Но я привезла тебя сюда и была на месте преступления, когда убили Зат.

Оно удивленно посмотрело на нее.

– Хочешь предложить себя вместо Нетано?

– И детей.

Гарал задумалось.

– Считаешь, они согласятся? Не сомневаюсь, что Хвай пойдет на серьезные уступки ради детей. Зачем омкемцам отпускать их и брать взамен тебя?

Ингрей уже успела об этом подумать.

– Там дети по крайней мере из двух приютов, с которыми встречались моя мать и пролокутор Дикат. Так что приблизительно от сорока до ста человек, может, чуть больше. Даже при наличии воспитателей им придется иметь дело с толпой перепуганных детей. Не знаю, идут ли уже какие-то переговоры, но чем дольше это тянется…

– Тем сложнее придется омкемцам, потому что дети устали и боятся.

– И тем дольше силы обороны Хвай будут разрабатывать план, чтобы освободить детей вообще без всяких переговоров, – выдохнула Ингрей. – Но чем больше пройдет времени, тем это опаснее для детей. Омкемцы потребуют что-нибудь очень важное взамен, но вряд ли силовики на это согласятся. Возможно, они совсем не станут вести переговоры.

– Вероятно. Не стоит подавать врагам мысль, что любой может захватить заложников и требовать у властей все, что хочется.

– Правильно, – ответила Ингрей. Ее трясло. – Но я могу предложить себя. Насколько я помню, посол омкемцев жаловался насчет Хевома.

А еще он жаловался насчет того, что Гарал выдали Гек, но об этом и так известно.

– Я была там, когда погибла Зат. Я могу рассказать им все, что знаю. Пусть они отпустят детей и маму и возьмут меня взамен. Она еще не передала имени наследнику, поэтому если с ней что-то случится…

– Дело не в Хевоме. Смерть Зат – просто удобный повод, оправдание их действий. Их целью и вправду была Первая ассамблея, потому что она представляет интересы станции Хвай. И шести внешних Хвайских станций. И тех, кто живет на платформе «Зенит». Поэтому тот, кто контролирует Первую ассамблею, имеет доступ к шлюзам.

И прочим ресурсам со всего космоса.

– Полагаю, это не случайность, что они захватили Ассамблею как раз во время сессии, – продолжило Гарал. – Светлость Зат погибла лишь несколько дней назад, а омкемские грузовики с отрядами мехов находились здесь уже пару недель. Особенно если учесть, что грузовики не самые быстрые корабли, они вылетели с Энтена давным-давно. Так что твое присутствие ничего не изменит. А как только они тебя получат…

– Все равно нужно попробовать. – Ингрей не знала, как еще объяснить. – Там же дети.

– Ты не несешь ответственности за их безопасность. Если они вообще еще живы.

Есть вероятность, что уже нет.

– А Нетано – моя мать.

– Я знаю. Нас с тобой взяли из общественного приюта. И все, что мы имеем, дали нам наши приемные родители. Наши семьи, да и все остальные, считают, что мы всю свою жизнь должны быть им благодарны. Да мы и сами так считаем. Я слишком долго думало именно так. Конечно, Нетано не сделала с тобой такого, как со мной Этьят Будраким, но с той самой минуты, когда ты вошла в ее семью, ты всегда помнила, что в долгу перед ней. Она еще не передала своего имени Данаку, так что, если с ней что-нибудь случится, роду Нетано придет конец. А если что-то случится с тобой, то придет конец тебе. Если не принимать в расчет Этьята Будракима, мне кажется, что большинство родителей предпочитают рисковать своей жизнью ради того, чтобы защитить своих детей, а не наоборот.

– Так и есть, – согласилась Ингрей. Внутри у нее все скручивалось узлом от беспокойства. – Но именно поэтому…

– Ты ведь собиралась уйти, – перебило ее Гарал. – Ты собиралась уйти от Аскольдов. Я же знаю. Ты бы даже не стала думать обо всем этом, если бы оказалась на месте брата. Может, конечно, ты надеялась, но не могла же всерьез думать, что это когда-нибудь случится.

– Нет, – ответила Ингрей и ощутила, как кровь приливает к щекам. Она даже самой себе в этом не признавалась, так что слышать это от Гарал было унизительно. Ко всему прочему она вдруг почувствовала облегчение.

– Никто не ждет от тебя подобного героизма, – продолжило Гарал. – И меньше всех Нетано. А если и ждет, то… – Оно сделало жест рукой, словно отмахнулось от мнения Нетано по этому поводу.

– Знаешь, – вдруг сказала Ингрей. – Тут недавно выяснилось, что тирские посредники ни за какие деньги не соглашаются вытаскивать заключенных из «Милосердного устранения». Тогда я этого не знала, хотя могла бы догадаться, что мне не хватит средств.

Гарал застыло на миг, а затем поставило чашку с пойком на стол. Ингрей даже не заметила бы перемены в его лице, если бы уже не знала его достаточно хорошо.

– Ты работаешь на Тир? Или, скорее, работало? Полагаю, теперь уже не можешь, после того как стало Гек.

Молчание.

– Я много об этом думала. Наверное, они полагали, что я разморожу тебя, когда мы уже прилетим на Хвай, и затем ты сделаешь… то, что им нужно. Но Тик не желал пускать тебя на борт в таком виде, а ты не хотело соглашаться с моими планами. Ты даже отказалось со мной разговаривать, когда я нашла тебя в Службе для вновь прибывших. Там не было ни еды, ни места для сна, поэтому ты могло бы попросить помощи у меня или Тика.

Если уж что и волновало Гарал, так это еда.

– Так почему же ты ждало до следующего утра?

– Я не работаю на Тир. Заявило им, что отказываюсь. Что не собираюсь возвращаться на Хвай, что бы они ни сделали. Они возразили, что с технической точки зрения меня не существует и никому, кроме тебя, неизвестно, что я нахожусь на Тир Сииласе, а я само отвергло твое предложение, поэтому, если я не соглашусь, они меня просто вышвырнут в воздушный шлюз. Тогда я подумало, что, получив документы, буду иметь хоть какой-то козырь против них. – Гарал слабо улыбнулось. – А дальше ты знаешь. Я не смогло уйти, потому что корабль Тика был задержан. Потом, когда все решилось, я подумало, что лучше мне остаться с тобой.

– Чего они хотели? Погоди, я и так знаю. Они хотели, чтобы ты разрушило карьеру пролокутора Будракима.

– Кроме всего прочего. Тут я было не против. Но я сказало, что не буду на них работать. И не работало. И если бы я не стало Гек, то ничем хорошим это бы не кончилось. Они бы не пришли мне на помощь и ничего не предложили. Даже когда они уговаривали меня работать на них, то и тогда не обещали, что помогут в том случае, если у меня начнутся проблемы. Даже лгать не стали, чтобы склонить меня на свою сторону.

Еще бы, конечно, нет. Нарушение договора считалось на Тире тяжелейшим преступлением, даже малейший намек на нарушение.

– Они понимали, что им не потребуется ничего мне предлагать. Тир действует лишь тогда, когда считает, что это в их интересах, других причин для них не существует. Уверено, что, кроме меня, они послали и других, прямо сейчас на станции находятся их агенты. Вопрос лишь в том, кто они и какую пользу могут принести тебе.

– Ответ на последний вопрос – никакой, если это только не послужит их интересам.

– Гек тоже вмешиваться не будут, чтобы не нарушить условия межрасового соглашения. Это означает, что я тоже ничего не могу сделать и здесь тебе ничто не угрожает. Если Нетано более-менее нормальная мать, она наверняка захочет, чтобы ты была в безопасности.

– Послушай, они собирались захватить Первую ассамблею, чтобы получить контроль над шлюзами системы. Уверена, что им нужно было именно это, но ничего не вышло. Теперь у них в руках пустое здание ассамблеи, ларий и несколько заложников. Но зачем им ларий системы?

– Потому что он рядом с палатой Ассамблеи.

– Правильно. То есть их планы не изменились, вот что я хочу сказать.

Гарал нахмурилось.

– Понимаешь? – продолжила Ингрей. – Что хранится в ларии? Хвайские раритеты. «Отказ от дальнейших обязательств перед Тиром», который провозглашает существование Хвай и определяет его таким, какой он есть. А что находится в палате Первой ассамблеи, даже если там нет представителей?

– О! – воскликнуло Гарал, которое наконец-то начало понимать.

– Колокол Ассамблеи.

На самом деле Колокол представлял собой огромную керамическую чашу, она появилась в те времена, когда Первая ассамблея была еще единственной и только начала собираться и обсуждать вопрос, что хвайцы больше ничего не должны Тиру. Все хвайцы знали, что когда-то чашу использовали для засолки капусты, пока однажды звук, раздавшийся от удара ложки о край посудины, не возвестил об официальном начале работы Ассамблеи.

– Ингрей, это всего лишь наши раритеты. Омкемцам нет до них дела.

– А как по-твоему, что искала Зат в заповеднике? Я знаю, ты говорило, что люди, не живущие в Хвай, смеются над нашими раритетами, для них они ничего не значат. Они ценны лишь для нас. По закону Первая ассамблея не может собираться без Колокола. Это, конечно, не то же самое, что контроль над членами Ассамблеи, но уже кое-что. Омкемцы увязли в ситуации и не отступятся. Они захотят удержать в своих руках хоть что-то.

– «Отказ» – несомненная подделка, – сказало Гарал. – И ты это знаешь. А Колокол Ассамблеи… Он относится к тому самому периоду, и да, первые заседания Ассамблеи проходили в небольших временных помещениях, так что я не удивлюсь, если кто-то постучал ложкой по чаше, чтобы призвать всех к порядку. Но, Ингрей, ты когда-нибудь видела другую посуду для квашения капусты, кроме Колокола?

– Нет. Но какая…

– Они выглядят совсем по-другому, – сказало Гарал. – У большинства из них ровные стенки, и верхняя часть обычно уже, чем сама посудина. Смысл в том, что капусту надо плотно закрывать, потому что при доступе воздуха она правильно не заквасится. В общем, то ли всю историю про квашеную капусту просто придумали, то ли Колокол Ассамблеи ненастоящий.

– Но ведь теперь он используется как Колокол Ассамблеи. Возможно, что-то случилось с тем самым, настоящим колоколом, и его заменили. То же и с «Отказом от обязательств». Если с ним что-то случится, это не будет означать, будто Хвай больше не существует. Омкемцы пришли сюда не для того, чтобы уничтожить нас, они не собираются нас захватывать. Они просто хотят вынудить Первую ассамблею сделать то, что им нужно. И если они отберут у нас символы Ассамблеи…

– То, что считает символами большинство хвайцев, – догадалось Гарал. – Теперь понимаю, что ты имеешь в виду. Но что изменится, если ты будешь там?

Ингрей набрала побольше воздуха.

– А то… Что, может, нам удастся все это выкрасть.

– Нам? – спросило Гарал, как обычно, ровным голосом, но Ингрей показалось, что она услышала горькие нотки. – Ты забыла, что я – Гек.

– Не забыла. Просто подумала, что ты могло бы дать мне дельный совет. Или предложить что-нибудь.

– А еще ты забыла, что я ничего не крало. – Гарал с отвращением оттолкнуло от себя миску с лапшой.

– Нет, я это помню. Но ты знакомо с грабителями, так ведь? Ты говорило, что занималось подделками. Самая искусная ложь всегда основывается на правде. Может, ты рассказывало и не о себе, но о каком-то реальном человеке. Возможно, ты встретилось с ним в «Милосердном устранении», а потом опознало его работу в нашем доме. Может, ты само и не подделывало раритеты, но многое об этом знаешь. Ты само ничего не крало, но можешь дать мне совет. Это не будет считаться нарушением соглашения, ведь мы просто болтаем за завтраком.

Она взяла чашку, которую поставило перед ней Гарал, и отпила немного. Скривилась, распробовав тепловатую соленую воду.

– Фу, гадость! Это и есть пойк?

– Я же сказало, к его вкусу надо привыкнуть. Да, ты права, я многое узнало в «Милосердном устранении», но все это тебе не поможет. Такая кража, в какой меня обвинили и которую ты думаешь провернуть, по большей части совершается лишь при наличии превосходящей физической силы. Наши силовики уже сделали бы это, если б считали, что такой план может сработать, так что тебе не нужны мои советы. А если сила не применяется, то обычно кражу совершает тот, кто имеет прямой доступ к раритетам, – добровольно либо из-за того, что на него оказали давление. Все совсем не так, как в развлекательных шоу, где используются древние инопланетные артефакты, отключающие сигнализацию, или еще какие- нибудь хитроумные планы. – Гарал хлебнуло пойка и скривилось. – Иногда, конечно, и планы разрабатываются, но чаще всего что-то идет не так, и преступники попадаются.

– Тогда мне такой план не нужен. – Ингрей постаралась сказать это как можно более спокойным голосом. Ей нужен был такой план. И помощь Тира или кого угодно. – Хочу, чтобы сработало. А если у меня и не получится, то надо хотя бы освободить маму и детей.

– А что недя Лак думает об этом?

– Ты шутишь? – Ингрей попыталась выудить лапшу пальцами. – Я ему ничего не говорила. Оно, скорее всего, скажет, чтобы я ничего не делала.

– Чем больше узнаю твое недю, тем больше оно мне нравится.

– Если бы я все время советовалась с недей Лак, ты до сих пор сидело бы в «Милосердном устранении», – заметила Ингрей. Она сунула холодную размокшую лапшу в рот и тут же пожалела. Вкус был просто отвратительным, но Ингрей заставила себя прожевать ее и проглотить. – Рада, что тебе удалось оттуда выбраться.

Гарал вздохнуло и прикрыло глаза.

– Ты же все равно поступишь по-своему?

– Да, – сказала Ингрей, мучительно желая, чтобы она хоть наполовину была так же уверена в себе. – Сделаю!