Спустя неделю после начала путешествия на Хвай Ингрей обнаружила Гарал сидящим за столом в крохотном камбузе, сзади стоял паук-мех и стриг ему волосы. Без ножниц, просто кромсал пряди своей клешней.

– Скоро закончим, – прошелестел тоненьким голосом мех, заметив, что Ингрей остановилась в дверях. – Простите за неудобство, светлость.

– Ничего страшного.

Камбуз на таком маленьком корабле при необходимости служил и спортзалом, поэтому во время долгого путешествия приходилось строго соблюдать график расписания тренировок. Но когда пассажиров на борту всего лишь двое, можно и обождать пару минут.

– Готово, – сказал паук-мех и нежно пробежался всеми четырьмя клешнями по коротким волосам Гарал, аккуратно уложив их. – Так гораздо лучше. Не могли бы вы выйти в коридор, светлость, пока я тут приберусь.

Ингрей отступила, чтобы выпустить Гарал из камбуза.

– Выглядит симпатично, – сказала она. Откровенно говоря, короткие волосы смотрелись довольно нелепо, на Хвай с такой прической ходили только дети, а Гарал ни в коей мере не походило на ребенка. – Я бы не позволила меху прикасаться к себе.

– Угу, они довольно неприятные.

Ей все еще казалось, что они выглядят как живые и разумные существа, хотя признаться в этом вслух она не смогла. Ингрей думала о последних новостях из сектора космоса, принадлежавшего Империи Радч. Посол Гек покинула родной мир именно потому, что представители искусственного интеллекта радчааи провозгласили свою независимость, претендуя на то, чтобы стать одной из сторон межрасового соглашения с Пресгер. Все это происходило так далеко!

– Комната в вашем распоряжении, светлость! – сказал паук-мех и удалился.

Ингрей заглянула в камбуз. Стол и стулья убраны, спортивные снаряды разложены, пол под беговой дорожкой поднят.

– Жаль, что тут почти нет места, чтобы просто походить, – вздохнула она, надеясь, что паук-мех ее не услышит. В конце концов, она добровольно купила билеты на этот корабль, и до сих пор здесь было тихо и чисто (а еще тесно и мрачновато). Капитан следил за тем, чтобы все работало, да и сам он был неизменно вежлив и приятен в общении. По-бантийски он, конечно, не говорил, но пауки-мехи могли перевести ее слова. Хотя капитан наверняка привык к раздраженным пассажирам и их жалобам во время долгого путешествия.

– А мне здесь нравится, – сказало Гарал. – Тут безопасно.

– Безопасно?

– Тут тесно, и поэтому я точно знаю, кто где находится. А еще тут кормят. Снаружи лишь миллионы километров пустого пространства. – Оно резко замолчало, словно хотело добавить что-то еще, но передумало. – Расскажи-ка мне о своем брате, которому ты продала раритет Палад Будраким. Его случайно не Данак Аскольд зовут?

Ингрей поначалу удивилась, но потом вспомнила, что Гарал занималось подделкой раритетов и, значит, интересовалось известными кланами. Да она и сама выболтала слишком много.

– Так и есть, – сказала она, шагнула в камбуз и поднялась на беговую дорожку. – Считается, что на свое место Нетано должна выбрать самого способного из детей, одного из нас, и нужно как следует постараться, чтобы выбрали именно тебя. Однако все уже знают, что она передаст свое имя Данаку.

– И зачем тогда она поддерживает в вас соревновательный дух?

– Думаю, чтобы он не расслаблялся. Если он будет уверен в том, что его назначат наследником, то у него вообще не останется причин работать над собой. Так ведь?

Гарал хмыкнуло, словно было несогласно, но спорить не стало.

– Думаю, что именно его ты с моей помощью надеешься обвести вокруг пальца.

Всю неделю Ингрей прокручивала в голове разные варианты, но так ни к чему и не пришла, поэтому своими мыслями с Гарал Кет делиться не спешила. Даже сейчас она не знала, что сказать.

– Я не знакомо с Данаком Аскольдом, но наслышано о его репутации. Видимо, ты его не очень любишь.

Ингрей промолчала.

– Нам осталось еще две недели пути. Просто пытаюсь представить, что случится потом.

– Полагаю, ты сможешь делать все, что захочешь. Тебе не обязательно возвращаться туда, где ты жило раньше, или туда, где тебя, скорее всего, отыщут Будракимы. Можешь встать на государственный учет и найти приличную работу.

– Наверное, могу.

Похоже, эта перспектива не слишком вдохновляла Гарал, хотя за целую неделю знакомства с ним Ингрей ни разу не видела, чтобы оно хоть о чем-то говорило с энтузиазмом.

– А какие еще есть варианты?

Ингрей ненадолго остановилась. Она редко кому-то рассказывала о своих планах, не говоря уже о том, что далеко не всегда ей удавалось продумать их до мельчайших деталей.

– Данак, – сказала она. – Очень серьезный коллекционер. По крайней мере, считает себя таковым. Он постоянно охотится именно за такими сувенирами, о которых ты рассказывало, за недорогими раритетами, пока не особо важными. Надеется, что когда-нибудь они поднимутся в цене, поэтому в них стоит вкладывать.

– А зачем ему заботиться о вложении денег, если он получит в наследство невероятные богатства Нетано и все ее раритеты в придачу?

– Хочет прибавить к ним свою коллекцию. Каждый раз, когда он покупает какую-нибудь дешевую ерунду, а потом она становится хоть немного дороже, Данак приходит в восторг от одной только мысли, что обманом завладел чьим-то сокровищем. Он сам так сказал.

– Мило.

Наверное, Гарал имело в виду обратное, хотя ни в голосе, ни в выражении его лица не было ни капли сарказма.

– А что, если… – Ингрей запнулась, чувствуя непривычную неуверенность. Последний ее грандиозный план с треском провалился, и у нее больше не было средств. Она повторила: – А что, если мы вернемся и ты скажешь Данаку, что знаешь, где находятся гарседдианские раритеты Будракимов? Что ты поделишься этой информацией за внушительную сумму. Продать или выставить их он не сможет. Скорее всего, решит отдать их маме.

– Довольно прямолинейный план, – немного подумав, ответило Гарал. – Проблема лишь в том, что я не знаю, где находятся гарседдианские раритеты, и когда твой брат это обнаружит, с нами будет покончено.

– Но если мы слупим с него приличную сумму, то сможем достать новые документы, вернуться на Тир Сиилас и приобрести гражданство.

Молчание. Неудивительно, это была наименее продуманная часть плана Ингрей, далекая от практичности.

– Если мы выберем подходящее место, то можем убедить его, что раритеты достать будет очень сложно и дорого. Ну, или скажем, что у него могут возникнуть серьезные проблемы, если заметят, что он что-то вынюхивает рядом с тем местом, где лежит краденое.

Гарал Кет стояло в коридоре, молча размышляя обо всем услышанном, не менее десяти секунд.

– Давай-ка обсудим это поподробнее.

Ингрей подключилась к связи и получила доступ к новостной ленте и личной переписке уже на станции Хвай. Она могла бы просмотреть всё и раньше, еще на корабле, пока они летели через шлюз Тир – Хвай, но не сделала этого, потому что не хотела знать, пытался ли кто-то из членов семьи связаться с ней. Как только она сошла с корабля, ее захлестнуло потоком сообщений. Ни одно не было срочным или особенно интересным, поэтому она моргнула и отключилась.

– А каким образом мне приходят сообщения? – спросило ее Гарал, идущее сзади.

Она оглянулась. На нем был темно-синий комбинезон капитана Уйсина и большая черная, похожая на бархатную сумка через плечо, видимо, тоже капитанская. Зачем Гарал, у которого и вещей-то не было, нужна сумка, Ингрей понятия не имела.

– Я так настроила, – сказала она. Пусть это и стоило чуть дороже, но если нигде в системе нет информации о человеке, то вычислить фальшивую личность намного проще. – В твоих логах говорится, что тебя давно не было на Хвай.

Она огляделась в поисках указателей и увидела на тусклом зеленом полу стрелку с надписью «Прибытие», ведущую влево.

– Нам в другую сторону, – покачало головой Гарал. – Мы находимся в противоположном конце станции, там, где обычно швартуются грузовые корабли, а не пассажирские. Этот выход ведет совсем не туда, куда нам нужно. Если мы пойдем направо, то окажемся неподалеку от лария системы и палаты Ассамблеи.

От лария системы шел прямой поезд до челнока-подъемника, который мог довезти их как раз туда, куда они направлялись. Ингрей запросила карту.

– Ты право, – сказала она. – Если пойдем по стрелке, то потом столько же времени придется возвращаться назад, только… – Она нахмурилась. – По короткому пути нам, похоже, придется все время идти пешком!

– Там наверняка есть грузовой транспорт с местами для пассажиров. По крайней мере, так было раньше. Нужно послать запрос…

– Спасибо, уже нашла. – Она послала запрос и повернула направо в обшарпанный серый коридор, уводящий за пределы отсека.

Когда они прошли пару отсеков, она сказала:

– У нас достаточно денег, чтобы доехать до дома на транспорте, но тогда не останется на еду. Если же мы решим поесть, то нам хватит денег и на одну ночь в гостинице.

Капитан Уйсин купил у нее контейнер и капсулу жизнеобеспечения, избавив от необходимости снова катить их и искать покупателя. Других средств у нее не было.

– Думаю, ты вполне можешь записаться на получение общественной помощи, если захочешь. А вот я не могу. Но если позвоню домой и попрошу, чтобы нас подвезли, кто-нибудь обязательно приедет.

– Только ты не хочешь этого делать, – догадалось Гарал. – Винить тебя не в чем, но мне кажется, будет лучше, если ты вернешься домой, не прося ничьей помощи.

Ингрей подождала немного в надежде, что оно еще что-то добавит, но Гарал промолчало.

– Ладно, – сказала она наконец. – Закажу нам места в следующем челноке.

Переход по коридорам, поезд, несколько минут в лифте – и они попали на стоянку грузового транспорта. Он медленно повез их по тоннелям, о существовании которых Ингрей даже не подозревала. Так они добрались до еще одного мрачного коридора с двумя выходами в конце. Прошли мимо очереди к двери, над которой было написано «Для граждан из других систем», к тому месту, где тускло-серая плитка заканчивалась и начиналась ярко-голубая с медной окантовкой по краям. Там сидел скучающий охранник.

– Предъявите идентификационные таблички, – привычно сказал он, когда Ингрей с Гарал подошли ближе.

Ингрей уже вытащила свою из кармана пиджака. Она подняла ее и прошла мимо охранника, стараясь дышать спокойно и не суетиться больше обычного. Сейчас документы Гарал подвергнутся тщательной проверке. «Просто иди вперед», – сказала она себе.

Не смея оглянуться, она вышла за дверь, добралась до конца коридора, через следующий выход попала на одну из основных магистралей, широкую улицу, которая вела к большой площади перед ларием системы. Только там, окруженная прохожими и толпами приютских детей, идущих на экскурсию, укрывшись за уличным шумом и гамом, она остановилась и оглянулась. Гарал спокойно следовало за ней, убрав табличку в карман.

– Все в порядке?

– Все отлично.

– Тогда пошли.

Бессмыслица полная, если учесть, что они и так уже шли к поезду, который отвезет их к челноку. Но вдруг кто-то окликнул ее:

– Ингрей! Ингрей Аскольд!

Проклятье! Она узнала этот голос и натянула улыбку, боясь, что смотрится не слишком убедительно. Она устала, уже целый месяц на ней была одна и та же одежда, хоть и чистая, насколько позволяла стиральная машина на борту корабля. Она постаралась как можно лучше собрать волосы и даже вколола несколько оставшихся шпилек, но выглядела все равно неважно, да и багажа у нее кроме сумочки не было. Ингрей приятельствовала с этим человеком, хотя знала, что он больше симпатизирует Данаку.

– Оро! – сказала она. – Вот так сюрприз!

– Я не видел тебя уже несколько месяцев! – радостно воскликнул Оро. – Где ты была?

– Путешествовала. – Она не стала оглядываться на Гарал. – Рада, что вернулась домой.

– Откуда прилетела?

Она хотела солгать, но решила, что в этом нет особого смысла.

– С Тир Сииласа, – сказала Ингрей и приготовилась к вопросу о том, что она там делала.

Но вместо того, чтобы поинтересоваться ее путешествием, Оро спросил:

– Значит, ты видела Гек?

Ингрей моргнула, стараясь сделать вид, что вопрос ее не удивил.

– Да откуда? Они прибыли на Тир Сиилас за пару часов до того, как ушел мой корабль.

Даже сама удивилась, как легко у нее получилось солгать, хотя, конечно, это была не совсем ложь. Оро придвинулся ближе.

– Если ты немного подождешь здесь, то, возможно, тебе удастся их увидеть.

– Что? – Теперь она даже не попыталась скрыть удивления. – Я думала, что они собирались на Ильдрад. Об этом сообщали в новостях на Тир Сииласе.

– По какой-то причине они передумали. Завтра они прибывают через шлюз Тир Сииласа, в новостях об этом расскажут лишь через пару часов. Никто точно не знает, почему они решили изменить первоначальный план, хотя существует множество теорий. Служба планетарной безопасности в срочном порядке переделывает расписание рейсов, чтобы убедиться, что ничего плохого не случится. Как только они определятся, в новостях сразу объявят. Я узнал от своего неди. Вообще-то я как раз иду по его поручениям. Если хочешь, могу включить тебя в группу встречающих. – Он мельком оглядел ее помятую одежду и растрепавшуюся прическу. – Скорее всего, они прибудут завтра вечером, а может, даже послезавтра. Понятия не имею, получится ли увидеть настоящих Гек, но почему бы не попробовать?

Она опять ему улыбнулась, надеясь, что получилось искренне.

– Ужасно милое предложение с твоей стороны, но я так давно уехала, что не могу дождаться, когда доберусь домой. Увидимся с тобой как-нибудь в следующий раз, когда ты вернешься на планету. Расскажешь мне о Гек.

– Само собой.

Пробормотав еще несколько общих фраз, Оро растворился в толпе.

Ингрей оглянулась в поисках Гарал. Не увидев его, закрыла глаза и вздохнула. Вряд ли Гарал успело далеко уйти. А если и так, что ж, ничего с этим не поделаешь. Она открыла глаза. Гарал стояло рядом.

– Тебе придется показать мне, как ты это делаешь.

Гарал лишь дернуло уголком рта, но промолчало, за все эти недели Ингрей ни разу не видела, чтобы оно улыбалось.

– Надо предупредить капитана Уйсина. Сюда летят Гек, – сказала она.

Капитан собирался задержаться в системе Хвай чуть дольше, чем планировал с самого начала, в надежде, что ему удастся избежать встречи с кораблем Гек.

– Я все слышало, – сказало Гарал без единой эмоции на лице. – И уже послало ему сообщение. Он поблагодарил.

– Зачем они летят сюда? Разве им не нужно на встречу конклава?

– Насколько я понимаю, – сказало Гарал, – потребуются годы, чтобы собрать всех на встречу, и, возможно, еще несколько лет, пока конклав не состоится. Вопрос о том, кто будет представлять людей, до сих пор не урегулирован. Участие радчааи в этом деле вызвало целую бурю неприятных эмоций. Исходя из этого, можно предположить, что начнутся споры во всех секторах космоса, населенных людьми, о том, кто должен и не должен входить в конклав. Нам повезет, если из-за этого не начнется война. – В ответ на удивленный взгляд Ингрей оно добавило: – Последние три недели мне было нечего делать. Вот и просматривало последние новости.

Что ж, понятно.

– Полагаю, нас это уже не касается. Давай пойдем в зал ожидания челнока и постараемся хоть где-нибудь присесть.

Исходя из распорядка дня, по которому они жили последние несколько недель, уже было очень поздно. К тому времени, как они добрались до зала ожидания и нашли свободные места, Ингрей растеряла почти все шпильки – осталось две – и мечтала лишь об одном: отдохнуть. Хотелось растянуться прямо на скамейке. Ей казалось, она смогла бы уснуть даже в этой суматохе и шуме.

В зале ожидания толпились путешественники со всех концов Хвай и даже из внешних систем, в основном с Омкема. Тамошних туристов настолько восхищали стеклянные руины планеты, что они были готовы лететь через два шлюза даже несмотря на то, что отношения между Хвай и Федерацией Омкем ухудшились с тех пор, как закрылся шлюз Омкем – Бейт. Теперь омкемцы могли добраться до Бейта, который отчаянно хотели вернуть назад, исключительно через Хвай.

Большинство путешественников были с Хвай. В двух рядах от Ингрей и Гарал расположилась группа хвайских подростков, не меньше двух десятков, в одинаковых голубых рубашках и лунги и с одинаковыми маленькими сумками через плечо. Некоторые стояли, сбившись в группки, болтали, хихикали. Другие сидели, уставившись в наладонники или просто в пустоту. Наверное, читали ленту или смотрели развлекательные программы. Судя по форме, они были из общественного приюта и вряд ли сейчас могли позволить себе имплантаты. Если вообще когда-нибудь смогут.

Возможно, они увлеченно разглядывали исторические картинки, которые постоянно менялись на стенах зала ожидания. Прямо сейчас показывали архипролокутора Ассамблеи Хвай, выплачивавшего последний взнос президенту Тира за постройку шлюза Тир – Хвай. Архипролокутор держал в руках позолоченную инкрустированную коробку, хотя на самом деле ни тогда, ни в последующие столетия никто так и не перевел средства, чтобы окончательно рассчитаться с долгами. За спиной архипролокутора стояли главы четырех Ассамблей Хвай, державшие свернутый в рулон холст и готовые в любой момент развернуть его во всю длину, чтобы обнародовать отказ от дальнейших обязательств и объявить себя правительством независимого Хвай.

Возможно, дети просто устали, и им было скучно. Двое спали в обнимку на одной скамейке. Ингрей вдруг стало тоскливо. Она и сама воспитывалась в общественном приюте, но Нетано Аскольд забрала ее в семью еще маленькой. Она, несомненно, обрела роскошную жизнь, но будут ли у нее хоть когда-нибудь вот такие друзья, на которых всегда можно опереться? Ингрей была воспитанницей государства, одной из многих детей, чьи родители не пожелали или не смогли позаботиться о них. Теперь у нее совсем другая жизнь, потому что Нетано удочерила ее. Если она уйдет от Аскольдов, то семьи она лишится, она не сможет вернуться к истокам, не сможет найти место, где будет своей, тем более если Нетано возьмет себе другого ребенка. И такого товарищества, как у этих детей, у нее тоже никогда не будет. Чтобы она вот так обнимала Данака – представить невозможно, даже в те редкие моменты, когда они не ругались. Такое иногда случалось, особенно когда что-то угрожало интересам семьи.

Но ведь ни ей, ни Данаку никогда не приходилось спать в зале ожидания. Когда они ждали челнок на станции, каждому отводили отдельную комнату с кроватью.

Она просмотрела стоимость билетов на поезд от подъемника до города, где жила Нетано, прикинула, сколько у нее осталось денег от продажи капсулы жизнеобеспечения, и вздохнула.

– На проезд нам точно хватит. По крайней мере, на большую часть пути. А вот с окружного транспортного терминала до дома придется идти пешком, а там далековато.

– Это совсем не плохо, – отозвалось Гарал. – Кажется, еще неделю назад ты говорила, что хотела бы немного пройтись.

Ингрей хмыкнула:

– А еще говорят, что человек без еды может протянуть несколько недель.

По дороге в зал ожидания они оба приобрели запас воды на полдня, так что от жажды не умрут.

Гарал положило сумку на колени и открыло ее. Внутри оказались завернутые в фольгу питательные брикеты.

Ингрей удивленно посмотрела на них, затем оценила исхудавшее лицо Гарал.

– Ты что, пропускало обеды?

Она попыталась вспомнить, видела ли хоть раз, чтобы Гарал ело питательные брикеты на борту. Даже ей самой они порядком надоели.

– Через день. – Гарал никак не отреагировало на ее удивление. – Лапша у меня тоже есть, хотя без горячей воды она довольно противная.

Ингрей даже не подумала о том, чтобы запастись едой. С чего бы? Ей никогда раньше не приходилось голодать и беспокоиться о том, что завтра будет нечего есть, если не считать последних двух дней на Тир Сииласе.

– Молодец, что запаслось.

Гарал вытащило брикет и протянуло ей. Затем достало еще один для себя и закрыло сумку.

– Думаю, Аскольды на общественные экскурсии не ездили, – сказало оно, даже не глядя на сидящих перед ними детей.

– Нет, у нас были репетиторы, но мы ездили на семейные экскурсии. И в ларий тоже ездили.

Конечно, туда ездили все, кто мог себе позволить. Там хранились раритеты со времен основания системы и вообще все, связанные с важными историческими событиями Хвай. У каждого гражданина должна быть возможность хоть раз в жизни увидеть их своими глазами, постоять рядом. Именно поэтому политики, такие как Нетано Аскольд, часто жертвовали деньги на организацию экскурсий для детей из своего округа. Возможно, именно благодаря этой программе подростки в форме сидели здесь и ждали свой челнок, чтобы вернуться домой.

Гарал проглотило кусочек питательного батончика.

– И каково это? Увидеть раритеты, которые твой клан пожертвовал народу?

В ларии хранилось несколько раритетов Аскольдов, но Ингрей даже не знала, как ответить на вопрос. Конечно, она ощущала гордость, но, с другой стороны, это как бы не очень ее и касалось.

– Сложно ответить. Ты же наверняка знаешь, что самые известные раритеты Аскольдов изначально принадлежали другим семьям.

– А-а-а! – протянуло Гарал. – Это все еще проблема? Ей лет сто, не меньше.

– Конечно. Неважно, кому они принадлежат, всем лучше, если они хранятся в ларии.

Гарал хмыкнуло.

– Меня это не удивляет. Учитывая то, что я знаю, интересно, какой процент сокровищ лария – подделки?

– Что? Ты думаешь, что в ларии системы Хвай хранятся подделки? Но ты же само говорило, что слишком рискованно подделывать известные раритеты. Или ты имеешь в виду, что Палад их тоже украло? Не уверена, что у него вообще была такая возможность.

Ингрей нахмурилась. Ей никогда раньше не приходило в голову, что в ларии системы может храниться совсем не то, что должно. Что там могут быть лишь копии. Какой в этом смысл? Как выглядит раритет, из чего он сделан – неважно. Важно лишь то, что к нему прикасались определенные люди, держали его в руках в особенные, поворотные для целой системы моменты. В те дни, когда Хвай обрел независимость, во время событий, которые сделали нас теми, кем мы сегодня являемся. Какой смысл копировать раритеты? Зачем тогда лететь на станцию, чтобы увидеть их? Какая разница, если можно просто посмотреть на изображение.

– Это было бы ужасно!

– Я не совсем то имело в виду, – сказало Гарал и откусило очередной кусок батончика.

– Какой смысл красть такие известные раритеты? Продать их невозможно. И показывать другим тоже. Пришлось бы просто вечно держать их под замком.

– Именно так.

Ингрей посмотрела на свой питательный батончик и сморщила нос.

– Кто вообще придумывает все эти вкусы? Тушеная курица с квашеной капустой? Кого они обманывают? Это просто дрожжи.

– У меня есть еще рыба под соусом карри, если хочешь.

– Фу! – Она разорвала обертку и откусила кусочек. – Прости, не хочу показаться неблагодарной. На самом деле я очень рада, что у тебя есть еда и ты делишься со мной.

Она хотела еще добавить, что тот, кто придумал эти батончики, наверное, просто ненавидел людей, но вовремя вспомнила, как Гарал набрасывалось на лапшу в первые дни, и тот факт, что оно посчитало необходимым запастись провизией на будущее, и молча принялась за еду.