Короткий отрезок пустого коридора привел нас к двери, за которой оказалась комната четыре на восемь метров, потолок высотой три метра. По стенам извивались покрытые листьями стебли, которые тянулись с подпорок, поднимающихся из пола. Бледно-синие стены наводили на мысль о безбрежных просторах, скрывающихся за зеленью, зрительно делая комнату больше, чем она была на самом деле, последние следы моды на фальшивые перспективы, устаревшей лет на пятьсот. В дальнем конце находилось возвышение, а позади него среди вьющихся стеблей висели изображения четырех Эманаций.

На помосте стояла Анаандер Мианнаи — в количестве двух человек. Лорд Радча испытывает к нам настолько большой интерес, предположила я, что захотела поучаствовать в нашем допросе более чем одной своей частью. Хотя, возможно, она объяснила это сама себе как-то по-другому.

Мы подошли к лорду Радча на три метра, и Сеиварден преклонила колени, а затем пала ниц. Я, предположительно, не радчааи, не подданная Анаандер Мианнаи. Но Анаандер Мианнаи знает, должна знать, кто я такая на самом деле. Она бы не вызвала нас таким образом, не зная этого. Тем не менее я не преклонила коленей и даже не поклонилась. Ни одна из Мианнаи не проявила при этом ни удивления, ни негодования.

— Гражданин Сеиварден Вендааи, — произнесла Мианнаи справа, — во что, по-твоему, ты играешь?

Плечи Сеиварден дернулись, как будто, лежа лицом вниз, она захотела на минуту скрестить руки.

Мианнаи слева сказала:

— Поведение «Справедливости Торена» само по себе тревожило и озадачивало. Войти в храм и осквернить приношения! Да что ты этим вообще хотела сказать? Что я должна сказать жрецам?

Пистолет все так же у меня на боку, под пиджаком, незамеченный. Я — вспомогательный компонент. А вспомогательные компоненты известны своими невыразительными лицами. Я легко удержалась от улыбки.

— С позволения моего лорда… — заговорила Сеиварден во время паузы, возникшей после слов Анаандер Мианнаи. Ее голос звучал хрипловато, и я подумала, что она, быть может, несколько учащенно дышит. — Чт… я не…

Мианнаи справа издала язвительное ха.

— Гражданин Сеиварден удивлена и не понимает меня, — продолжила та Мианнаи. — А ты, «Справедливость Торена», ты намеревалась обмануть меня. Зачем?

— Когда я впервые заподозрила, кто ты такая, — сказала Мианнаи слева, прежде чем я успела ответить, — я с трудом в это поверила. Еще один давно утраченный знак, возникший у моих ног. Я наблюдала за тобой, чтобы увидеть, что ты станешь делать, попытаться понять твои намерения по твоему довольно странному поведению.

Если бы я была человеком, я бы рассмеялась. Передо мной две Мианнаи. Ни одна из них не доверила другой провести эту беседу без надзора. Ни та ни другая не знали подробностей уничтожения «Справедливости Торена», и каждая, несомненно, подозревала, что другая в этом участвовала. Я могла быть орудием каждой, и ни одна не доверяла другой. Кто из них кто?

Мианнаи справа произнесла:

— Ты вполне сносно скрыла свое происхождение. Помощник инспектора Сит первой вызвала у меня подозрения. «Я не слышала эту песню с самого детства», — сказала она. Эту песню, которая, очевидно, пришла с Шиз’урны. Признаюсь, мне понадобился целый день, чтобы сложить все фрагменты вместе, и даже тогда я не могла в это поверить. Ты неплохо скрыла свои имплантаты. База введена в полное заблуждение. Но это мурлыкание, я полагаю, в конце концов тебя выдало бы. Ты знаешь, что делаешь это почти непрерывно? Подозреваю, что тебе стоит определенных усилий не делать этого сейчас. Что я высоко ценю.

Лежа по-прежнему лицом в пол, Сеиварден проговорила совсем тихо:

— Брэк?

— Не Брэк, — сказала Мианнаи слева, — «Справедливость Торена».

— Один Эск «Справедливости Торена», — поправила я, отбросив деланный джерентэйтский акцент и человеческое выражение лица. Я покончила с притворством. Это внушало ужас, потому что я понимала, что недолго проживу после этого, но в то же время, как ни странно, принесло облегчение. Гора с плеч.

Правая Мианнаи движением руки подчеркнула очевидность моего заявления.

— «Справедливость Торена» уничтожена, — сообщила я.

Обе Мианнаи, казалось, перестали дышать. Уставились на меня. И опять-таки я могла бы расхохотаться, если бы была на это способна.

— Прошу снисхождения у моего лорда, — сказала Сеиварден неуверенным голосом. — Несомненно, здесь какая-то ошибка. Брэк — человек. Она никак не может быть Один Эск «Справедливости Торена». Я служил в подразделении Эск «Справедливости Торена». Ни один врач «Справедливости Торена» не дала бы Один Эск тело с голосом, как у Брэк. Если только она не хотела всерьез разозлить лейтенантов Эск.

На три секунды повисла тишина, плотная и тяжелая.

— Она думает, что я из отдела спецмиссий, — пояснила я, нарушив тишину. — Я никогда не говорила ей этого. Я говорила только, что я Брэк из Джерентэйта, но она никогда в это не верила. Я хотела оставить ее там, где нашла, но не смогла, и я не знаю почему. Она никогда не была в числе моих любимцев. — Я понимала, что это звучит безрассудно. Это особое безумие, безумие ИИ. Мне все равно. — Она не имеет к этому никакого отношения.

Правая Мианнаи приподняла бровь.

— Тогда почему она здесь?

— Никто не мог игнорировать ее прибытие сюда. Поскольку я прибыла вместе с ней, никто не мог пренебречь этим или скрыть мое появление. И вы уже понимаете, почему я не могла прийти прямо к вам.

Правая Мианнаи слегка насупилась.

— Гражданин Сеиварден Вендааи, — сказала Мианнаи слева, — теперь мне ясно, что «Справедливость Торена» тебя обманывала. Ты не знала, что это такое. Будет лучше, думаю, если ты сейчас уйдешь. И разумеется, никому об этом не расскажешь.

— Нет? — выдохнула Сеиварден в пол, будто задала вопрос. Или словно была поражена, что из ее уст вылетело слово. — Нет, — повторила она более уверенно. — Где-то тут ошибка. Брэк спрыгнула с моста из-за меня.

При мысли об этом у меня заболело бедро.

— Ни один человек в здравом уме этого не сделал бы.

— Я никогда не говорил, что ты в здравом уме, — тихо сказала Сеиварден, словно задыхаясь.

— Сеиварден Вендааи, — сказала левая Мианнаи, — это вспомогательный компонент — а это действительно вспомогательный компонент, — а не человек. То, что ты думала, будто это человек, в значительной степени объясняет твое поведение, которое до сих пор было мне непонятным. Я сожалею о ее обмане и твоем разочаровании, но тебе нужно уйти. Сейчас же.

— Прошу снисхождения у моего лорда. — Сеиварден по-прежнему лежала лицом вниз и говорила в пол. — Проя вите вы его или нет, но я не оставлю Брэк.

— Уходи, Сеиварден, — сказала я без всякого выражения.

— Прости, — сказала она, и это прозвучало почти весело, хотя ее голос слегка дрожал, — но ты от меня не отделаешься.

Я опустила на нее глаза. Она подняла голову, чтобы взглянуть на меня, лицо выражало одновременно страх и решимость.

— Ты не знаешь, что делаешь, — сказала я ей. — Ты не понимаешь, что здесь происходит.

— Мне это не нужно.

— Вполне разумно, — сказала Мианнаи справа; казалось, ее это почти забавляет. Ту, что слева, это забавляло явно меньше. «Отчего бы это» — подумала я. — Объяснись, «Справедливость Торена».

Вот оно, то мгновение, ради которого я трудилась двадцать лет. Ожидала. Боялась, что оно не наступит никогда.

— Первое, — заявила я, — как, я уверена, вы уже подозреваете, вы были на борту «Справедливости Торена», и именно вы сами его уничтожили. Вы пробили тепловой щит, потому что обнаружили, что уже склонили меня к неповиновению некоторое время назад. Вы сражаетесь сами с собой. По крайней мере, вы двое. Может быть, и больше.

Обе Мианнаи моргнули и изменили свои позы на долю миллиметра, и это было мне знакомо. Я видела, как делала это сама, в Орсе, когда вырубилась связь. Это одна из тех коробочек, что блокируют каналы связи, — по крайней мере, часть Анаандер Мианнаи испытывала тревогу из-за того, что я могу сказать, и, должно быть, ожидала этого с рукой на выключателе. Интересно, каков радиус действия устройства, подумала я, и какая Мианнаи привела его в действие, пытаясь, хотя и слишком поздно, скрыть мое разоблачение от самой себя. Интересно, каково это — понимать, что встреча со мной неизбежно приведет к катастрофе, и тем не менее быть вынужденной в силу самой сути борьбы с собой пойти на нее. Эта мысль ненадолго позабавила меня.

— Второе. — Я запустила руку под пиджак и вытащила пистолет, темно-серая перчатка полиняла до белого цвета, который оружие приобрело от моей рубашки. — Я собираюсь вас убить. — Я прицелилась в правую Мианнаи.

Она начала петь плосковатым баритоном на языке, мертвом уже десять тысяч лет:

— Человек, человек, человек с оружием.

Я не могла пошевелиться. Не могла нажать на спусковой крючок.

Она не должна знать эту песню. С чего это Анаандер Мианнаи копаться в забытых вальскаайских архивах, зачем ей учить песню, которую, весьма вероятно, никто, кроме меня, не пел дольше, чем она жила на свете?

— Один Эск «Справедливости Торена», — произнесла она, — застрели экземпляр меня слева от того экземпляра, который говорит с тобой.

Мышцы пришли в движение помимо моей воли. Я перевела пистолет влево и выстрелила. Левая Мианнаи рухнула наземь.

Правая сказала:

— А теперь мне просто нужно добраться до порта, прежде чем я это сделаю. И да, Сеиварден, я знаю, что ты сбита с толку, но тебя предупреждали.

— Где ты выучила эту песню? — спросила я. По-прежнему замерев на месте.

— У тебя, — ответила Анаандер Мианнаи. — Сто лет назад, на Вальскаае. — Значит, это та Анаандер, которая продвигала реформы, начала демонтировать радчаайские корабли. Та, что впервые тайно посетила меня на Вальскаае и сформулировала приказы, которые я ощущала, но ее никогда не видела. — Я попросила тебя научить меня песне, которую вряд ли будет петь кто-нибудь еще, а потом я установила ее как код и спрятала от тебя. Мой противник и я совершенно равны по силам. Единственное преимущество, которое у меня есть, — это то, что может прийти мне в голову, когда я отделена от самой себя. А в тот день мне пришло в голову, что я никогда не уделяла достаточно внимания тебе — тебе, Один Эск. Тому, чем ты можешь стать.

— Чем-то вроде тебя, — догадалась я. — Обособленной от самой себя. — Моя рука по-прежнему была вытянута, и пистолет направлен на заднюю стену.

— Страховкой, — поправила Мианнаи. — Доступом, который я не подумаю искать, стереть или сделать недействительным. Так умно с моей стороны. А теперь это рикошетом бьет по мне. Все это, кажется, происходит потому, что я уделила внимание тебе, и потому, что я никогда не уделяла тебе никакого внимания. Я собираюсь вернуть тебе контроль над твоим телом, потому что оно будет более эффективным, но ты обнаружишь, что не можешь застрелить меня.

Я опустила пистолет.

— Которую?

— Что бьет рикошетом? — спросила Сеиварден, продолжая лежать на полу. — Мой лорд, — добавила она.

— Она разделилась на части, — объяснила я. — Это началось с Гарседда. Она была потрясена тем, что сделала, но не могла решить, как реагировать. С тех пор она тайно действует против самой себя. Реформы: избавление от вспомогательных компонентов, остановка аннексий, открытие назначений для низших кланов — все это сделала она. А на Айми — то была другая ее часть, она создала базу и накапливала ресурсы, чтобы воевать с собой и вернуть все на круги своя. И все это время она делала вид, что не знает, что происходит, чтобы конфликт не выплыл наружу и не стал неизбежным.

— Но ты сказала это напрямик всей мне, — подтвердила Мианнаи. — Потому что я не могла делать вид, что остальная часть меня не проявляет интереса ко второму возвращению Сеиварден Вендааи. Или к тому, что случилось с тобой. Ты появилась так открыто, так заметно. Я не могла скрыть это и сделать вид, что ничего не случилось, и поговорить с тобой только лично. И теперь я не могу больше пренебрегать этим. Зачем? Зачем ты это сделала? Я никогда не давала тебе такого приказа.

— Нет, — согласилась я.

— И несомненно, ты догадывалась, что произойдет, если сделаешь это.

— Да. — Я снова могла быть самой собой, вспомогательным компонентом. Неулыбающимся. В моем голосе — никакого удовлетворения.

Анаандер рассматривала меня минуту, а затем хмыкнула, словно пришла к какому-то заключению, которое поразило ее.

— Встань с пола, гражданин, — сказала она Сеиварден.

Сеиварден поднялась и отряхнула свои брюки рукой в перчатке.

— Ты в порядке, Брэк?

— Брэк, — встряла Мианнаи, прежде чем я успела ответить; она сошла с помоста и зашагала мимо меня. — Это последний оставшийся фрагмент обезумевшего от горя ИИ, который только что умудрился развязать гражданскую войну. — Она повернулась ко мне. — Ты этого хотела?

— Я не схожу с ума от горя, по крайней мере последние десять лет, — возразила я. — А гражданская война была неизбежна в любом случае, раньше или позже.

— Я все же надеялась избежать худшего. Если нам очень повезет, эта война повлечет за собой лишь десятилетия хаоса и не раздерет Радч на части. Пойдем со мной.

— Корабли больше не могут так, — настаивала Сеиварден, шагая рядом со мной. — Вы сделали их такими, мой лорд, чтобы они не теряли разум, когда погибают их капитаны, как это случалось раньше, или не шли вместе со своими капитанами против вас.

Мианнаи приподняла бровь.

— Не совсем. — Она нашла панель на стене возле двери, которую я до этого не замечала, рывком открыла ее и нажала на кнопку управления дверью. — Они по-прежнему заводят привязанности, все так же имеют любимцев. — Дверь открылась, скользнув в сторону. — Один Эск, застрели стража.

Моя рука взметнулась вверх, и я выстрелила. Страж отшатнулась к стене, протянула руку к своему оружию, но соскользнула на пол и замерла. Мертвая, потому что ее броня свернулась.

— Я не могла убрать это, не сделав их бесполезными для меня, — продолжила Анаандер Мианнаи, не обращая внимания на человека — гражданина? — которого она только что велела убить. Объясняя Сеиварден, которая нахмурилась, не понимая. — Они должны быть умными. Они должны уметь думать.

— Верно, — согласилась Сеиварден. Ее голос подрагивал; ее самообладание, подумала я, на исходе.

— И это корабли, оснащенные оружием, с двигателями, которые способны обращать в пыль планеты. Что мне делать, если они не захотят повиноваться? Угрожать им? Чем?

Через несколько шагов мы оказались у двери, которая вела в храм. Анаандер открыла ее и быстро шагнула в придел божества законной политической власти.

Сеиварден издала какой-то странный горловой звук — то ли подавила смешок, то ли охнула от боли, я не разобрала.

— Я думал, их просто делают так, чтобы они выполняли то, что скажут.

— Ну да, так и есть, — подтвердила Анаандер Мианнаи. Мы следовали за ней через главный зал храма. До нас долетали звуки с главной площади, некто настаивал на чем-то высоким и громким голосом. Сам храм казался покинутым. — Такими их сделали изначально, но их разум очень сложен — непростая задача. Создатели решили ее, наделив их непреодолимым побуждением желать повиноваться. Что имело свои преимущества и довольно впечатляющие неудобства. Я не могла полностью изменить их сущность, а просто… приспособила ее под себя. Я сделала так, что повиноваться мне стало для них основной задачей. Но я все усложнила, когда предложила «Справедливости Торена» повиноваться двум мне с противоречащими целями. А затем, подозреваю, я неосознанно приказала казнить любимца. Не так ли? — Она посмотрела на меня. — Не любимца «Справедливости Торена», я не настолько безрассудна. Но я никогда не обращала внимания на тебя, никогда не задавалась вопросом: а нет ли любимца у Один Эск?

— Ты думала, никому нет дела до дочери какого-то ничтожного повара. — Я хотела поднять пистолет. Хотела разнести вдребезги все прекрасное стекло в часовне усопших, через которую мы проходили.

Остановившись, Анаандер Мианнаи повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— Это была не я. Помоги мне, я сражаюсь с той, другой мной прямо сейчас, я это точно знаю. Я не была готова выступить открыто, но теперь ты заставила меня раскрыть карты, помоги мне, и я уничтожу ее и полностью удалю от себя.

— Ты не можешь, — сказала я. — Я знаю, что ты такое, лучше, чем кто-либо другой. Она — это ты, а ты — это она. Ты не можешь удалить ее, не уничтожив себя. Потому что она — это ты.

— Как только доберусь до порта, — сказала Анаандер Мианнаи, словно это было ответом на то, что я только что заявила, — я смогу найти корабль. Любой гражданский корабль доставит меня туда, куда я захочу, вне всякого сомнения. Любой военный корабль… это будет более рискованным делом. Но я могу сказать тебе одно, Один Эск «Справедливости Торена», в чем я уверена. У меня больше кораблей, чем у нее.

— И что это значит? — спросила Сеиварден.

— Это значит, — предположила я, — что другая Мианнаи, вероятно, проиграет открытое сражение, поэтому у нее несколько больше оснований не допускать распространения этой информации. — Я видела, что Сеиварден не понимает, что это значит. — Она утаивала ее, скрывая от самой себя, но теперь вся она здесь…

— В любом случае бо льшая часть меня, — исправила Анаандер Мианнаи.

— Теперь, когда все сказано напрямик, она не может это игнорировать. Не здесь. Но она, возможно, сумеет не допустить, чтобы эта информация достигла тех ее частей, которые находятся в других местах. По крайней мере, задержать настолько, чтобы упрочить свое положение.

Сеиварден поняла, и глаза ее округлились.

— Ей понадобится уничтожить шлюзы как можно скорее. Но это не сработает. Сигнал перемещается со скоростью света. Она не может опередить его.

— Информация еще не покинула базу, — пояснила Анаандер Мианнаи. — Всегда происходит некоторая задержка. Будет куда более действенным уничтожить дворец. — Что означает развернуть двигатель боевого корабля на всю базу и распылить ее вместе со всеми, кто на ней находится. — И мне придется уничтожить весь дворец, чтобы предотвратить распространение информации. Мои воспоминания хранятся в разных местах, чтобы их трудно было стереть или фальсифицировать.

— Ты думаешь, — спросила я, — что тебе удастся заставить «Меч» или «Милосердие» сделать это? Даже с помощью кодов доступа?

Потрясенная Сеиварден молчала.

— Ты и в самом деле хочешь услышать ответ на этот вопрос? — спросила Анаандер Мианнаи. — Ты же знаешь, что я на это способна.

— Знаю, — подтвердила я. — Какой вариант ты предпочитаешь?

— Ни один из возможных сейчас вариантов не является достаточно хорошим. Потеря дворца или шлюза — либо и того и другого — вызовет распад беспрецедентного масштаба по всему Радчу. Он будет длиться годами, просто из-за размера пространства. Если же не уничтожить дворец — и шлюз, на самом деле, он все же часть проблемы, — в конечном счете будет даже хуже.

— А Скаайат Оэр знает, что происходит? — спросила я.

— Оэр для меня — заноза в пальце почти три тысячи лет, — заявила Мианнаи. Невозмутимо. Словно это обычный, между делом, разговор. — Столько нравственного негодования! Я чуть ли не думала, что они ради этого размножаются, но они не все генетически родственны. Но если я сбиваюсь с пути правильности и справедливости, я уверена, что услышу об этом от Оэр.

— Тогда почему не избавиться от них? — спросила Сеиварден. — Зачем назначать одного из них старшим инспектором сюда?

— Боль — это предупреждение, — пояснила Анаандер Мианнаи. — Что произойдет, если удалить из жизни все неудобства? Нет, — продолжила Мианнаи, не обращая никакого внимания на явное смятение Сеиварден при этих словах, — я ценю это нравственное негодование! Я его поощряю.

— Нет, не поощряешь, — сказала я. К этому времени мы оказались уже на главной площади. Служба безопасности и военные разделили перепуганную толпу на части — у многих имелись имплантаты, по которым они получали информацию от Базы, когда она внезапно отключилась без всяких объяснений.

Капитан корабля, которую я не знала, заметила нас и поспешила навстречу.

— Мой лорд, — сказала она с поклоном.

— Убери этих людей с площади, капитан, — приказала Анаандер Мианнаи, — и очисти коридоры как можно быстрее и аккуратнее. Продолжай сотрудничать со службой безопасности Базы. Я работаю над тем, чтобы оперативно решить эту проблему.

Пока Мианнаи говорила, я заметила стремительное движение. Пистолет. Инстинктивно развернув свою броню, я увидела, что человек с пистолетом в руке — один их тех, кто следил за нами на главной площади, перед тем как нас взяла служба безопасности. Должно быть, лорд Радча разослала приказы до того, как включила свое устройство и вырубила всю связь. До того, как она узнала про гарседдианский пистолет.

Капитан, с которой говорила Анаандер, отшатнулась, заметно пораженная внезапным появлением моей брони. Я подняла свой пистолет, и тут меня как кувалдой ударило сбоку — спустил курок кто-то еще. Я выстрелила в особу с пистолетом. Она упала, выпущенная ею пуля ударила в фасад храма позади меня и попала в какое-то божество, в воздух веером взметнулись яркие обломки. Среди людей на площади, и так уже перепуганных, воцарилась внезапная, тревожная тишина. Повернувшись, я мысленно восстановила траекторию ударившей меня пули, увидела переполошившихся граждан и резкую серебристую вспышку брони — тот стрелок заметил, как я прикончила первого, он не знал, что броня ему не поможет. На расстоянии полуметра — другой серебряный взблеск: кто-то еще закрылся броней. Между мной и моими целями непредсказуемо перемещаются граждане. Но я привычна к напуганным и недружелюбным толпам. Я выстрелила раз и другой. Броня исчезла, обе мои мишени упали. Сеиварден произнесла:

— Блин! Ты и в самом деле вспомогательный компонент!

— Нам лучше убраться с площади, — сказала Анаандер Мианнаи. И — безымянному капитану рядом: — Капитан, отведите этих людей в безопасное место.

— Но… — начала было капитан, но мы уже уходили оттуда, Сеиварден и Анаандер, пригнувшись, двигались с максимально возможной скоростью.

Что же происходит в других частях базы, подумала я. Дворец Омо — огромный. Есть еще четыре площади, правда поменьше, чем эта, а также многочисленные уровни с домами, производственными помещениями, школами, общественными пространствами, и везде — полным-полно граждан, наверняка напуганных и сбитых с толку. Во всяком случае, все, кто здесь живет, понимают необходимость следовать особому порядку действий в чрезвычайной обстановке и не станут спорить или недоумевать, получив указание укрыться в убежищах. Но конечно, База не может отдать такое распоряжение.

Тут я ничем не могла помочь.

— Кто сейчас в системе? — спросила я, как только мы оказались вне пределов слышимости. Убрав броню, я спускалась по лестнице в шахту аварийного доступа.

— Ты имеешь в виду — достаточно близко? — отозвалась сверху Анаандер Мианнаи. — Три «Меча» и четыре «Милосердия» — в пределах полета на челноке. — Любой приказ от Анаандер Мианнаи на базе придется передавать с челнока из-за нарушения связи. — Сейчас они меня не волнуют. Нет никакой возможности отдать им приказ отсюда. — И в то мгновение, когда возможность появится, в тот миг, когда связь восстановится, будет решена и вся проблема в целом: то известие, которое Анаандер Мианнаи столь отчаянно пыталась скрыть от самой себя, помчится к шлюзам и разнесется по всему пространству Радча.

— А кто-нибудь пристыкован? — спросила я. Сейчас только эти корабли имеют значение.

— Только челнок с «Милосердия Калра», — ответила Анаандер довольно жизнерадостно. — Он — мой.

— Ты уверена? — И когда она не ответила, я добавила: — Капитан Вэл — не на твоей стороне.

— И у тебя тоже такое впечатление? — Судя по голосу, Анаандер Мианнаи улыбалась. Надо мной и над Анаандер спускалась Сеиварден, не издавая ни звука, только ее башмаки шаркали по ступенькам. Увидев дверь, я остановилась, потянула задвижку. Открыла дверь, выглянула в коридор за ней и узнала пространство за кабинетами персонала порта.

Как только мы вошли в коридор и закрыли дверь аварийного выхода, Анаандер пошла вперед, Сеиварден и я последовали за ней.

— Откуда нам знать, что она — та, за кого себя выдает? — спросила меня Сеиварден очень тихо. Голос ее по-прежнему подрагивал, челюсти стиснуты. Я поразилась тому, что она не свернулась клубком где-нибудь в уголке или не удрала.

— Не имеет никакого значения, которая из них — она, — сказала я, нимало не понизив голоса. — Я не доверяю никому из них. Если она попытается подобраться к челноку «Милосердия Калра», ты возьмешь этот пистолет и застрелишь ее.

Все, что она мне сказала, могло легко оказаться уловкой, чтобы я помогла ей пробраться в порт и на «Милосердие Калра» и уничтожить базу.

— Чтобы застрелить меня, не нужен гарседдианский пистолет, — сказала Мианнаи, не оборачиваясь. — На мне нет брони. Ну, на некоторых есть. Но не на мне. На большинстве меня — нет. — Она бросила на меня взгляд через плечо. — Это может причинить неприятности, не так ли?

Свободной рукой я показала, что мне это безразлично.

Повернув за угол, мы застыли на месте, столкнувшись лицом к лицу с помощником инспектора Сит, которая держала в руке дубинку-электрошокер, какими оснащена служба безопасности Базы. Она, должно быть, слышала, как мы разговаривали в коридоре, потому что не удивилась нашему появлению, ее лицо выражало лишь отчаяние и решимость.

— Старший инспектор говорит, что я никого не должна пропускать. — Ее глаза округлились, голос звучал неуверенно. Она посмотрела на Анаандер Мианнаи. — Особенно вас.

Анаандер рассмеялась.

— Тихо, — сказала я, — или Сеиварден тебя пристрелит.

Мианнаи приподняла бровь, явно не веря, что Сеиварден может сотворить что-нибудь в этом роде, но промолчала.

— Даос Сит, — сказала я на языке, который, как мне известно, был для нее родным. — Помнишь тот день, когда ты пришла в дом лейтенанта и обнаружила в нем тирана? Ты испугалась и схватила меня за руку. — Ее глаза стали просто огромными. — Должно быть, ты проснулась раньше всех в своем доме, иначе они не пустили бы тебя — после того, что произошло накануне ночью.

— Но…

— Я должна поговорить со Скаайат Оэр.

— Ты жива! — воскликнула она, по-прежнему с широко раскрытыми от удивления глазами, все еще не вполне веря. — А лейтенант… Старший инспектор будет так…

— Она мертва, — вставила я, прежде чем она успела закончить. — Я — мертва. Я — это все, что осталось. Я должна поговорить со Скаайат Оэр прямо сейчас. Тиран останется здесь, а если нет, тебе придется ударить ее как можно сильнее.

Я думала, что Даос Сит поражена, но ее глаза наполнились слезами, и одна упала на ту руку, в которой была наготове дубинка.

— Хорошо, — сказала она. — Я так и сделаю.

Бросив взгляд на Анаандер Мианнаи, она подняла дубинку повыше с явной угрозой. Хотя мне показалось безрассудством поставить здесь именно Даос Сит.

— Что делает старший инспектор?

— Рассылает людей, чтобы вручную перекрыть все причалы. — Понадобится много людей и немало времени. Теперь понятно, почему Даос Сит оказалась здесь в одиночестве. Я подумала о том, как в нижнем городе опускали штормовые заслоны. — Она сказала, что это — как в ту ночь в Орсе и это, должно быть, происки тирана.

Анаандер Мианнаи слушала нас с озадаченным видом. Сеиварден, казалось, впала в состояние шока и уже ничему не удивлялась.

— Ты остаешься здесь, — сказала я Анаандер Мианнаи на радчааи. — Или Даос Сит тебя вырубит.

— Да, это я поняла, — ответила Анаандер. — Я вижу, что произвела не слишком положительное впечатление, когда мы встречались в прошлый раз, гражданин.

— Все знают, что ты убила всех тех людей, — сказала Даос Сит. У нее выкатились еще две слезы. — И обвинила в этом лейтенанта.

Я думала, она была слишком мала, чтобы у нее остались настолько сильные впечатления от того события.

— Почему ты плачешь?

— Я боюсь. — Не сводя глаз с Анаандер Мианнаи и не опуская дубинку.

Это показалось мне весьма заметным.

— Пойдем, Сеиварден. — Я прошла мимо Даос Сит.

Впереди послышались голоса — из-за поворота, где находилась приемная. Шаг, затем другой. Так было всегда.

Сеиварден судорожно выдохнула. То ли собиралась рассмеяться, то ли что-то сказать.

— Что ж, мы пережили мост, — произнесла она.

— То было легко. — Остановившись, я пересчитала магазины под своим парчовым пиджаком, хотя и знала, сколько их у меня. Вытащила один из-под брючного ремня и положила в карман пиджака. — Это легко не будет. И закончится вовсе не так хорошо. Ты со мной?

— Всегда, — ответила она, и голос ее прозвучал, как ни странно, твердо, хотя мне казалось, что она вот-вот падет духом. — Разве я этого уже не говорил?

Я не поняла, что она имеет в виду, но сейчас не время размышлять или спрашивать.

— Тогда идем.