Достигнув желанного убежища — своей комнаты, Роза рухнула на диван и наконец позволила себе роскошь снова чувствовать — и думать; до этого ее рассудок лишь фиксировал то, что она видела.

Девушка испытывала не только физическое, но и моральное изнеможение. Она закрыла лицо дрожащими руками, но не разрыдалась истерически, как ожидала; ее бил такой озноб, что даже зубы стучали. Это был ужасный момент, и казалось, что длиться он будет вечно.

Розе пришлось напомнить себе, что Камерона следует скорее жалеть, чем бояться, и что у него нет более верных друзей, чем она сама и господин Пао.

«Я могу справиться… Я сумею стать ему подмастерьем. Я в силах вынести и его грубость, и его высокомерие, я сумею даже, если понадобится, обуздать его гнев».

Камерон в ней нуждался, как бы нелюбезно он себя ни вел. Нельзя же бросить человека, оказавшегося в таком отчаянном положении!

Немного успокоившись, Роза заставила себя вспомнить каждую черту его лица и фигуры — в ней все еще жил страх, не заглушаемый теперь необходимостью срочно что-то делать. Не в ирреальном кошмаре, встретившем ее в апартаментах Камерона, а в спокойной обстановке своей комнаты Роза мысленно взглянула в лицо чудовищу и разглядывала его до тех пор, пока оно не стало казаться ей не более странным, чем все остальное в этом странном доме.

«Я должна привыкнуть смотреть на него как на что-то обычное, чтобы иметь возможность сосредоточиться на работе, а не на странной внешности моего работодателя».

Чем больше она вспоминала, тем менее устрашающей казалась ей внешность Камерона. Роза, безусловно, могла уже думать о том, чтобы работать с ним рядом, без дрожи страха,

«Поля Дюмона, мне кажется, следует опасаться гораздо больше. Если саламандры его не любят, а Закат боится, значит, для этого есть причина».

Если уж на то пошло, Камерон выглядел ничуть не хуже любого звероголового бога Древнего Египта, а Роза всегда находила в них странную притягательность.

«Да! Так я и буду о нем думать — как о младшем брате Анубиса».

Каким-то образом эта мысль обнадежила Розу: она нашла имя для того, чем являлся Камерон, отнесла его к определенной категории, и мир снова обрел упорядоченность. Как только это случилось, исчезло чувство дезориентации, а вместе с ним и остатки страха. Логики тут, конечно, не было…

«Но ведь я прекрасно знаю: эмоции не подчиняются логике».

Роза несколько раз глубоко вдохнула и приказала саламандре, прислуживавшей ей, приготовить ванну. Как же она в ней нуждалась!

«Я вся обливалась потом. Одежду придется основательно почистить, прежде чем ее можно будет надеть снова».

Раздеваясь, Роза услышала, как вернулся Дюмон; через переговорную трубку до нее донеслись смутные отзвуки его разговора с Камероном. Девушка порадовалась тому, что заперла свою дверь. По какой-то причине Дюмон вызывал у нее даже большее отвращение, чем раньше.

«Возможно, это следствие того, что ему больше не доверяет Ясон? Интересно, почему Дюмон так настаивал на том, чтобы помогать хозяину в магическом ритуале?»

Впрочем, может быть, подозрения несправедливы и он просто заботился о своем учителе…

«Однако почему-то, — подумала Роза, наслаждаясь горячей водой, — в такое не верится. Так каков же мог быть его мотив?»

— Спасибо, что приготовила мне ванну. А теперь забери одежду, которую я оставила на полу, и как следует ее вычисти, пожалуйста, — распорядилась она вслух. Роза никогда не забывала говорить саламандре «спасибо» и «пожалуйста», и у нее часто возникало странное чувство, будто огненные существа очень ценят эти проявления вежливости.

Девушка никак не могла отвлечься от мыслей о Поле Дюмоне, как ни хотелось ей в полном покое насладиться ванной. У нее возникло предположение, от которого кровь заледенела в жилах.

«Он секретарь Ясона, и у него было более чем достаточно времени, чтобы научиться подделывать его подпись. Его мотив мог быть сугубо меркантильным. Он мог рассчитывать на исход, какой и в самом деле имел место, на момент абсолютной беспомощности Ясона…»

И что дальше? Может быть, он хотел убить своего хозяина? Роза вцепилась в борта ванны; она с трудом удержалась, чтобы не вскочить на ноги и не помчаться вниз предупредить Ясона.

Да, такое вполне возможно. Камерон так долго жил отшельником, что никто больше не обращал на это внимания. Со своими подчиненными он общался при помощи телеграфного аппарата или писем. Передавать распоряжения по телеграфу мог кто угодно; что же касается писем, то Дюмон давно уже вел всю переписку своего хозяина. Все секретари, с которыми Розе приходилось иметь дело, были мастерами подделывать подпись своего нанимателя, и Роза не сомневалась, что Дюмон не является исключением.

«Ему нужно только избавиться от Ясона, притвориться, будто Ясон жив, и он сможет наслаждаться всеми преимуществами, которые дает богатство».

Роза снова задрожала. Вся ее надежда была на то, что Камерон не обнаружил слабости, когда разговаривал с Дюмоном.

«Воспользовался бы Дюмон представившейся возможностью или стал бы ждать более удобного случая? Боюсь, что такой человек ухватился бы за первый же шанс…»

Секретарю было бы совсем не трудно скрыть отсутствие патрона. Воображение Розы разыгралось так, что Дюмон начал казаться ей самим Мориарти.

«Если бы у кого-то возникло подозрение, Дюмон мог бы купить билет до Таити, Китая или Австралии, нанять кого-нибудь, кто изображал бы Камерона в путешествии, а затем Камерон просто исчез бы в заморских странах или время от времени» присылал распоряжения «. Единственный человек, который знал бы, что Камерона больше нет в живых, это я — я единственная, кого ему не удалось бы обмануть, потому что я знаю голос Камерона».

От этой мысли Роза задрожала еще сильнее. Конечно, Дюмон мог бы в любой момент подделать «приказ Камерона» об ее увольнении, но только станет ли? Зачем ему ее отпускать? Ведь если она исчезнет, ее никто не хватится. Если убийство женщины почему-либо оказалось бы Дюмону не по вкусу, он может просто схватить ее и передать в руки торговца живым товаром…

«Он может и заточить меня здесь и делать со мной, что пожелает».

От страха у Розы пресеклось дыхание, а сердце заколотилось так сильно, что казалось, вот-вот разорвется на части. Она стиснула борта ванны, как спасательный круг, и приказала себе не поддаваться панике.

«Логика! Нужно думать логично! Дюмон не знает о слабости Ясона. Пока ничего не случилось, а если я сообщу о своих опасениях Ясону, он наверняка сумеет защитить себя…»

Защитить! Ну конечно! Внезапно страх Розы исчез, и она снова смогла свободно дышать. У Ясона есть саламандры, которые его защитят. Если хоть часть того, о чем читала Роза, соответствует действительности, защищая своего повелителя, саламандра способна испепелить человека в мгновение ока! Дюмон всего лишь подмастерье, и к тому же, по словам Ясона, не очень прилежный. Не похоже, чтобы он сумел противостоять саламандре.

Страх растаял, как туман на солнце. Роза откинулась в горячей ванне и вздохнула; на смену опасениям пришла усталость.

«Я все же скажу Ясону о моих подозрениях, но теперь, раз он не доверяет Дюмону, тому его не побороть. Дюмон не опасен, когда Ясон настороже. Мне следует сосредоточиться на приготовлениях к роли подмастерья. Надеюсь, я и правда окажусь в силах выполнять эти обязанности, раз уж пообещала».

Из зеркала смотрело лицо гораздо более приятное, чем волчья морда Ясона Камерона, и Поль Дюмон улыбнулся своему отражению, готовясь лечь спать. Поездка в Пасифику принесла ему неожиданно много: не успел он отведать весьма аппетитные блюда, поданные в ресторане маленькой гостиницы, как в зал вошел Саймон Белтайр собственной персоной.

События развивались так, словно все было организовано заранее: в переполненном зале свободных столиков не оказалось, и Поль получил возможность пригласить «незнакомца», ничем не привлекая внимания и просто играя роль вежливого джентльмена; хозяин ресторана остался признателен ему за любезность. Они с Белтайром представились друг другу, сохраняя совершенную невозмутимость, и маг заказал себе ужин, как только к их столику подошел официант.

— Полагаю, что Камерон сегодня совершает какой-то магический ритуал, — сказал Дюмон, когда счел, что за шумом в зале их никто не услышит.

— Он ничего не добьется, — усмехнулся Белтайр, с удовлетворением поглаживая бородку. — У меня есть все основания полагать, что единственный манускрипт, содержащий указания на то, как избавиться от его неприятностей, принадлежит мне. Само собой разумеется, от меня Камерон его не получит.

Дюмон усмехнулся, вспомнив жестокий блеск в темных глазах Белтайра. Маг собирался заставить Камерона страдать как можно дольше, прежде чем нанести решающий удар: это было бы ясно и дураку. Впрочем, Дюмон не винил Белтайра за подобные намерения. Наблюдать страдания врагов было, на его взгляд, одним из немногих ничем не омраченных наслаждений, а Камерон был врагом Белтайра с тех самых пор, как Дюмон узнал о существовании Повелителей стихий.

Ужин прошел прекрасно, и удовольствие от него не было испорчено нелюбезностью Ясона по возвращении. Дюмон развязал галстук, снял воротничок и аккуратно убрал их: галстук повесил на специальную вешалку, а воротничок положил в коробку.

Появление Белтайра не было случайностью: маг признался Дюмону, что специально устроил их встречу в ресторане.

— Я уже несколько дней дожидаюсь вашего появления в городке. Мне срочно нужно с вами поговорить. Я хотел бы, чтобы вы сделали для меня две вещи, — сказал он. — Во-первых, нужно, чтобы вы в ближайшие две недели посеяли в девице Хокинс как можно больше сомнений относительно ее хозяина; во-вторых, было бы хорошо, если бы вы сумели уговорить Камерона еще до Рождества надолго отправить вас в Сан-Франциско или Окленд.

Первое устраивало Дюмона как нельзя больше, однако второе требование Белтайра удивило его и заставило насторожиться.

— Для этого есть причина? — спросил он. Белтайр кивнул.

— Я хотел бы, чтобы вы были в моем распоряжении на протяжении достаточно долгого времени. Я намерен воспользоваться вашими воспоминаниями о Камероне, его методах и обо всем, что имеет отношение к его магии. Чтобы победить его, мне нужны ваши знания, а чтобы получить от вас так много информации, требуется время.

— А что я получу взамен? — тут же поинтересовался Дюмон. Если ему предстоит быть на побегушках у Белтайра, уж он позаботится о том, чтобы не прогадать.

Ответ оказался весьма обнадеживающим, и теперь Дюмон широко улыбнулся своему отражению. Белтайр дал клятву, которую ни один Мастер Огня не посмеет нарушить. Клятву посвятить Поля в секреты, открытые выдающимся магом Алистером Кроули; он подробно описал методы, применяемые последователями Кроули, и на Поля они произвели очень глубокое впечатление. Этот путь нравился Дюмону гораздо больше того трудного овладения азами, на котором настаивал Камерон; некоторые намеки на него он уже почерпнул из книги, которую дал ему Белтайр при последней встрече. Магическая сила могла быть достигнута при помощи магии секса и наркотиков, позволяющих проникнуть в оккультные сферы. Не нужно больше ничего запоминать и штудировать неразборчиво написанные манускрипты; это тот самый путь к власти, в существовании которого Дюмон инстинктивно был уверен и который Камерон отказывался ему показать. Какой смысл современному магу ограничивать себя методами древних только потому, что такова традиция! В конце концов, разве не соответствовало традиции освещение комнат свечами, а не электричеством? Путешествие верхом на лошади, а не по железной дороге? Так почему же современные средства не должны применяться в магии? Дюмон никогда не мог понять, почему Мастера вроде Камерона, такие прогрессивные во всем остальном, столь упрямо отказываются модернизировать магию.

Белтайр даже намекнул, что новые средства дают возможность властвовать над духами не одной стихни, но всех четырех!

— Мне удалось справиться с сильфами китайца, когда тот попытался спрятать от меня рабыню, которую я купил, — похвастался Белтайр. — Я отогнал их надолго — мне вполне хватило времени разделаться с негодяем так, как он того заслуживал. Камерон не смог бы этого сделать.

«Я стану более могущественным владыкой, чем Камерон! — радовался Дюмон. — Моя власть будет безгранична!»

Однако, пока он будет искать средства осуществить задуманное, нужно каким-то образом заставить эту кривляку Хокинс прислушаться к его советам.

«Не знаю, какая может у Белтайра быть причина желать, чтобы девчонка бросила Камерона, но, наверное, он имеет свои резоны. Да мне и не важно. Это его дело, а не мое».

Он, конечно, приложит все усилия, чтобы выполнить задание Белтайра, но самое главное для него другое: придумать, как заставить Камерона надолго отправить его в город.

— Найдите предлог для того, чтобы снять собственную квартиру, — предложил Белтайр. — И будьте уверены: я сделаю так, что она окажется вам по вкусу. Тогда у вас будет место, где за вами не смогут шпионить саламандры Камерона. Я могу это устроить, Камерон ничего не заподозрит. — Белтайр усмехнулся. — Есть вещи, которых саламандры не любят: в вашей новой квартире поселятся ундины, и тогда саламандры туда не сунутся.

Такая возможность Дюмону очень понравилась.

«Если у меня будет собственное жилье, я смогу приводить туда женщин без того, чтобы на меня презрительно косился этот надутый Снайдер».

Дюмона тем более порадовало предложение Белтайра, что вкусы их во многом совпадали. Теперь он сможет осуществить свою давнюю мечту: завести собственную рабыню.

«Китаянку, пожалуй. Во-первых, они дешевле, а во-вторых, если я ее изувечу или она умрет, можно будет просто вышвырнуть ее, и никто не станет этим интересоваться. Никто не станет беспокоиться из-за очередной китайской шлюхи, подохшей где-то на задворках. Из-за мексиканки или мулатки еще мог бы подняться шум, а уж если бы это оказалась белая девушка, полиция начала бы расследование».

Дюмон ощутил знакомый жар в паху при одной мысли о том, что сможет с собственной рабыней делать все, что пожелает. Единственная неприятность в укрощении девушек для кого-то другого заключалась в том, что их приходилось оставлять целыми и невредимыми. Теперь же ему наконец удастся осуществить все свои фантазии. К тому же, если Белтайр говорит правду, он сможет использовать свои развлечения с женщинами еще и для того, чтобы увеличить магическую силу. Белтайр обещал снабдить его трудами Кроули, чтобы он сам убедился в том, какие возможности перед ним открываются.

«Уж это-то читать будет поинтереснее, чем бредни в старых книгах Камерона!»

Дюмон разделся, аккуратно — как всегда — повесил одежду, улегся в постель и погасил свет. Однако мысли его неслись на полной скорости, и уснуть не удавалось.

«Какое дело может потребовать, чтобы я на неопределенное время отправился в Сан-Франциско? Оно должно иметь отношение к бизнесу… Нужно будет просмотреть всю корреспонденцию за последние дни, найти что-то подходящее, а потом раздуть какую-нибудь мелочь до невероятных размеров».

Посеять в девице Хокинс сомнения легче легкого. Ее заманили в поместье под благовидным предлогом; девчонка охотно поверит в то, что Камерон и теперь ее обманывает. Она погружена в научные изыскания, а такие люди не от мира сего. Ученую даму, гордящуюся своим умом, легко обвести вокруг пальца. Те, кто считает себя умнее окружающих, никогда не верят в то, что их можно обдурить.

«Большая ложь лучше мелкой. Пожалуй, стоит намекнуть, что в переписке Камерона я нашел указания на то, что он причастен к торговле белыми рабынями. Можно сослаться на близость его городского дома к Пиратскому берегу как на косвенное доказательство, на его дружбу с китайцами сомнительной репутации, а также на то, что у него на службе есть человек, связанный с Индией».

Может быть, Белтайр хочет, чтобы девица просто сбежала из поместья? Она ведь единственная потенциальная свидетельница расправы с Камероном. Или у мага какие-то более далеко идущие планы? Не собирается ли он сыграть роль ее покровителя? Если она достаточно испугается того, что ей будет сообщено о Камероне, а Белтайр появится в облике заслуживающего доверия почтенного человека — например, священника, — номер может и удаться.

«Нелишним будет снова напомнить о психической неуравновешенности Ясона, его приверженности к опиуму».

Одна ложь подтвердит другую — ведь известно, что торговцы живым товаром к тому же снабжают наркотиком притоны. Еще до своего отъезда в город он так напугает девицу, что ей и в голову не придет искать встречи с Камероном во плоти.

Так, теперь остается сообразить, как убедить Ясона в необходимости для него собственной квартиры…

«Что бы я ни выбрал в качестве предлога для своего пребывания в городе, деловые встречи должны проходить в поздние часы и как можно дальше от городского дома Камерона. Тогда мое желание жить поближе к месту событий, не нарушая распорядка в резиденции Камерона, покажется естественным».

Дюмон знал, что слуги жаловались Камерону, если, бывая в городе, он возвращался поздно: из-за этого нельзя было запереть дом, а персоналу отправиться на покой, Если бы деловые интересы Ясона требовали, чтобы Дюмон занимался бизнесом в поздние часы…

И тут внезапно перед Дюмоном возникло решение головоломки.

«Нашел! Та судоходная компания в Окленде, которую он недавно купил!»

Приобретение ее было частью более крупной сделки, но небольшая компания неожиданно оказалась очень важной для железнодорожных перевозок древесины из прибрежных районов. С новым приобретением вполне могли возникнуть проблемы, которые Дюмон вполне способен не только преувеличить, но и усугубить, отдавая управляющему противоречивые приказания. В Окленде у Камерона не было агента; Поль мог предложить свои услуги. Судоходные компании работали в поздние (или ранние) часы, потому что грузы необходимо отправлять задолго до того, как начнется обычный рабочий день. Ко всему прочему, ежедневно переправляться через залив значило бы терять неоправданно много драгоценного времени, да и неизвестно, удастся ли найти паромщика, готового переправлять пассажира в неположенные часы.

Да, план был безупречен. У Белтайра дом на противоположном берегу залива — маг постарался оказаться как можно дальше от своего соперника, но все же близко к Сан-Франциско. Именно там, должно быть, Белтайр и совершал магические ритуалы, и, поселившись в Окленде, Поль смог бы часто с ним встречаться для получения дальнейших инструкций.

«У Белтайра есть собственная моторная яхта, и он наверняка отнесется с пониманием, если я буду ею пользоваться для ночных поездок в город».

Да. Дюмон улыбнулся, мысленно нанося последние штрихи на схему. Его план сработает замечательно.

Последним местом, где Роза ожидала бы встретить Дюмона, была оранжерея. Девушка часто приходила туда читать; ее успокаивало журчание фонтанов и птичий щебет. Однако сегодня, выйдя из-за поворота дорожки, она обнаружила на своей любимой скамье Дюмона, сидящего с книгой в руках. Она усомнилась, что секретарь погружен в чтение: слишком часто он поднимал глаза от книги. Да и человеком, интересующимся растениями или птичками, Дюмон ей не казался…

«За исключением, пожалуй, поиска способа сделать с ними какую-нибудь мерзость».

Роза прогнала неприятную мысль. Развернуться и сбежать было уже нельзя: Дюмон увидел ее. Он, казалось, специально поджидал Розу и теперь улыбался особенно фальшивой улыбкой. Такое выражение его лица всегда вызывало у девушки желание проверить, не задралась ли юбка и не слишком ли обнажилась щиколотка. Роза вздохнула и продолжала идти к скамье.

Дюмон поднялся и встретил ее на полдороги.

— Прошу прощения, если я вторгся в ваши владения. Я не знал, что вы приходите сюда читать, мисс Хокинс, — сказал он, прежде чем Роза успела поздороваться. — И поскольку мне пора возвращаться к своей работе, я оставляю вас в одиночестве, которое вы явно предпочитаете; не буду навязывать вам свое общество.

«Ох, черт возьми! Неужели я настолько выдала себя?» Сердясь на себя за неуместное чувство вины, еще более сердясь на то, что из-за собственной невольной грубости ей приходится опровергать его слова, хотя она предпочла бы поблагодарить его за наблюдательность, Роза сказала, стараясь скрыть раздражение:

— О, не уходите из-за меня. Ведь вы же не упражняетесь здесь в игре на тромбоне. Мы вполне можем читать, не мешая друг другу.

Однако Дюмон только рассмеялся.

— Нет, единственная причина, по которой можно сюда приходить, — это желание насладиться иллюзией летнего покоя, и я не буду портить вам удовольствие своим присутствием. Я хотел бы, конечно, чтобы вы чувствовали себя свободнее в моем обществе, но я не тот человек, который станет принуждать вас к чему-либо.

«Как бы не так!» — возмущенно подумала Роза, чувствуя, что собеседник беззастенчиво лжет, однако Дюмон продолжал:

— Не знаю, что настроило вас против меня, но на всякий случай приношу свои извинения. Может быть, дело в том, что мне известны некоторые неприятные факты насчет нашего с вами хозяина, а вы чувствуете это, хоть и не отдаете себе отчета. — Поль говорил серьезно и искренне, как если бы был убежден в каждом слове. — Даже самые закоренелые скептики не могут отрицать, что женская интуиция тоньше, чем мужская, и что женщины гораздо чувствительнее к нюансам. Возможно, именно из-за ноши, которую я несу, вы и испытываете неловкость в моем присутствии.

Роза знала, что Дюмон ждет от нее вопроса о «неприятных фактах», и совсем не собиралась идти ему навстречу. Вместо этого она склонила голову, словно желая скрыть, что покраснела.

— Большинство сильных мира сего имеют что скрывать, — пробормотала она. — Мне не к лицу интересоваться делами моего нанимателя и уж тем более беспокоиться из-за того, что может оказаться обыкновенной сплетней.

Однако мягкую отповедь девушки Дюмон воспринял как приглашение привести доказательства.

— Я недавно узнал некоторые вещи, которые никого не могут оставить равнодушным, — сказал он очень тихо, словно сообщая что-то необыкновенно важное. — Это не сплетня, уверяю вас, а факт, что подтверждается собственноручным письмом Камерона.

«Теперь уже не остается никаких сомнений в том, что ты лжешь! Я ведь видела его и знаю, что он сам ничего написать не может — его бедные лапы не способны держать ручку!»

Впрочем, Дюмон едва ли мог знать о том, что Ясон открыл Розе свою тайну; он скорее всего все еще полагал, что девушка думает, будто занимается переводами старинных текстов для эксцентричного инвалида. Все, что Дюмон сейчас ей говорил, основывалось именно на этом предположении, и в результате Роза имела возможность при желании поймать его на обмане.

— Это, — продолжал Дюмон, — деловая переписка с китайцами и другими восточными торговцами, касающаяся не просто сомнительных, но по-настоящему незаконных сделок. — Дюмон постарался вложить в свои слова искреннюю тревогу, как это сделал бы честный и откровенный человек. — Мисс Хокинс, должен признаться, что доказательств, с которыми можно было бы обратиться в полицию, я не имею, однако на вашем месте я очень серьезно обдумал бы ситуацию. Я чрезвычайно встревожен. Камерон ведет дела с китайскими торговцами, имеющими очень скверную репутацию. Он даже нанял в качестве повара для своей городской резиденции головореза, поддерживающего связи с Индией и другими восточными странами. Сам его городской дом находится в опасной близости от ужасного района, известного как Пиратский берег. И Камерон часто нанимает молодых женщин, у которых нет близких родственников и которых в случае их внезапного исчезновения никто не хватится. Кроме того, боюсь, вследствие болезни Камерон становится все более зависимым от опиума и других наркотиков. Это как минимум лишает его ясности рассудка, а в худшем случае отдает во власть тех, кто снабжает его зельем. Вспомните, какими ужасными преступлениями знаменит Сан-Франциско, и будьте, пожалуйста, осторожны. И не забывайте о моем обещании помочь вам, если понадобится. У меня по-прежнему есть хорошие друзья в городе, честные и порядочные люди, которым вы не колеблясь можете доверять,

Роза с трудом удержалась от того, чтобы не рассмеяться. Неужели Дюмон в самом деле считает ее такой простушкой? Уж не полагает ли он, что она забыла, как вел он себя, когда она еще только появилась в поместье? Чтобы скрыть, как предательски дрожат ее губы, Роза отвернулась, притворившись глубоко встревоженной.

— Непременно обращусь к вам, — сказала она. Это обещание как будто удовлетворило секретаря, и он наконец ушел, бросив напоследок на девушку полный глубокого сочувствия и тревоги взгляд.

Роза еще долго сидела на своей любимой скамье, стиснув обеими руками книгу, и обдумывала услышанное.

«Следует ли мне рассказать об этом разговоре Ясону?»

При дневном свете все ее ночные страхи казались глупостью, выдумкой боязливой женщины, вообразившей, будто под кроватью прячется грабитель, только потому, что ветер постучал веткой в окно. Роза решила ничего не говорить Камерону о тех заговорах и махинациях, которые ее воображение приписало Дюмону. К чему? У нее ведь не было ни малейших доказательств, а на Камерона ей хотелось произвести впечатление своим здравым смыслом. Такая чепуха только вызовет у него раздражение.

С другой стороны, похоже, у Дюмона воображение не менее живое, чем у нее…

Задумавшись, она сидела так неподвижно, что одна из птичек села на спинку скамьи с ней рядом и принялась чистить перышки.

Девушке трудно было себе представить, чтобы слуги в городском доме Камерона были замешаны в работорговле; однако она вспомнила, что они терпеть не могут Дюмона, — вполне возможно, что эта антипатия взаимна. Так легко приписать зловещие поступки кому-то, кого ты терпеть не можешь: достаточно вспомнить все козни, которые она сама усмотрела в поведении Дюмона прошлой ночью.

Роза закрыла глаза, пытаясь определить, что в обвинениях Дюмона было правдой. Не было сомнений: Ясон и в самом деле заключал сделки с не особенно чистоплотными купцами, китайцами и не только. Он и не скрывал, что его интересует бизнес, а не моральные качества его компаньонов. Роза такого не одобряла… Значит, по крайней мере в этом обвинения Дюмона справедливы.

Был он прав и в том, что Камерон слишком часто употребляет наркотики. Роза сама видела прошлой ночью, как много таблеток он принял бы, если бы она не вмешалась. Даже господин Пао знал, что у Камерона неприятности из-за наркотиков — возможно, потому, что имел родных и знакомых в Чайнатауне, где Камерон добывал опиум. Ну а что касается стремления Камерона нанимать молодых женщин, лишившихся опеки родственников, то тут она располагала лишь свидетельством Дюмона…

«Но ведь именно так было со мной, и вполне логично предположить, что среди служащих Камерона есть и другие женщины, о которых можно сказать то же самое. В Сан-Франциско до сих пор гораздо больше мужчин, чем женщин, и те, кто приезжает сюда, делают это в надежде поправить свои дела: их не удерживает привязанность к семье, да и поддержки родных они лишены».

Роза открыла глаза и провела языком по губам. Вполне возможно, Дюмон пытается так ее напугать, чтобы она стала искать у него защиты, в каких-то собственных зловещих целях. С другой стороны, может быть, он просто желает удалить ее из поместья, чтобы Камерон в своих контактах с внешним миром оказался в зависимости от него одного.

Нет никакой необходимости приписывать Дюмону какие-то опасные планы. Его мотивы могут быть совсем простыми — например, объясняться желанием сохранить свое положение, заставить ее уехать, чтобы все дела шли так же, как до ее появления. Дюмон мог даже догадаться, что Камерон собирается заменить его Розой в качестве своего подмастерья. Так или иначе, один факт оставался непреложным: после того, как она появилась в поместье, Дюмон здесь больше не единственный человек. «Значит, он видит во мне соперницу и желает от меня избавиться. Вполне обычное человеческое желание! И нечего приписывать ему злокозненные махинации! Кто знает, может быть, у него и правда есть респектабельные друзья, которые готовы помочь мне найти другое место».

Почему бы и нет? Если бы она действительно ничего не знала о несчастье Камерона, если бы ей и в самом деле была предложена лучшая работа, она и не подумала бы вернуться в это поместье. Значит, в интересах Дюмона — самых обычных корыстных интересах — помочь ей найти хорошее место где-нибудь еще.

Да, она приписывает Дюмону слишком многое; не так уж он умен и хитер. Нет смысла ничего рассказывать Камерону — разве что в шутку, чтобы позабавить и развлечь его.

Бедняга! Ему определенно не помешал бы повод повеселиться!

Роза успокоилась и принялась за чтение, порадовавшись, что Дюмон не видел, что за том она принесла с собой: это был собственный дневник Камерона за первый год его ученичества. Утром она нашла его на столике рядом со своей кроватью; несомненно, положила его туда саламандра. Роза не знала, прислал ли ей дневник сам Камерон, или это инициатива его необыкновенно сообразительной помощницы, но, во всяком случае, записи открыли ей многое.

В дневнике было совсем немного личного, и в этом отношении Роза почти ничего не узнала. У нее сложилось смутное представление о чрезвычайно умном и совершенно одиноком ребенке, лишенном общества сверстников. Что ж, такова судьба многих одаренных детей: сам их интеллект отделяет их от других ребятишек.

«Например, так было и со мной».

Другие девочки — ее ровесницы — дразнили Розу «книжным червем»; впрочем, для нее это особого значения не имело, поскольку их игры никогда не казались ей интересными.

«Я получала гораздо больше удовольствия, инсценируя со своими куклами казнь Марии Стюарт, королевы шотландской, чем играя в дочки-матери. А когда я шила своим игрушкам наряды, это были костюмы разных исторических периодов, а не новинки моды».

Камерон начал выполнять обязанности подмастерья в тринадцать лет; даже в этом раннем возрасте его дневниковые записи были безупречны. Их отличала одна особенность, отсутствовавшая в книгах, которые Роза читала раньше: указывалась цель каждого упражнения, заданного юному Ясону. Очевидно, его учитель очень педантично разъяснял смысл самых тривиальных магических действий, а Камерон эти объяснения старательно записывал. Результатом явилось очень подробное описание магии Огня, да и магии вообще; Розе казалось, что рядом с ней находится маг, объясняющий все шаг за шагом.

Теперь очень многое из того, о чем Роза читала в других книгах, стало обретать смысл — многое, и в том числе испытания. Все они были направлены на то, чтобы обеспечить будущему Мастеру власть над духами стихии при любых обстоятельствах, чтобы, даже потеряв сознание или будучи на пороге смерти, он не позволил им взбунтоваться и вырваться на свободу.

В своем дневнике юный Ясон сделал одну очень интересную запись: «Гораздо лучше подружиться с саламандрами, чем принуждать их. Именно так теперь поступает мой учитель, хотя его учили по правилам старой школы. Мне кажется, что на самом деле саламандры — его единственные друзья».

Роза лукаво улыбнулась, прочтя это.

«Каков Мастер, таков и подмастерье. Я уверена, что саламандры — единственные друзья Камерона».

Однако что случится, если дух стихии все же взбунтуется? Роза перевернула страницу и обнаружила, что юный Ясон тоже интересовался этим вопросом. Своим совсем не детским почерком он писал: «Ужасные несчастья продолжаются до тех пор, пока гнев духа стихии не утихнет. Если против своего Повелителя восстает ундина, случаются наводнения, плотины рушатся, родники начинают бить в совершенно неподходящих местах; если сильф — свирепствуют бури, особенно торнадо; если гном — происходят землетрясения, возникают провалы в земле. Если же взбунтуется саламандра, то повсюду свирепствуют пожары, а иногда начинается извержение вулкана. Мой учитель говорит, что Великий пожар в Лондоне случился потому, что разгневанные саламандры вырвались из-под власти жестокого Повелителя, Поэтому-то, считает он, с саламандрами лучше подружиться, хотя на это требуется больше времени».

Роза поежилась. Не в этом ли разгадка таинственной гибели Атлантиды? Не в результате ли гнева духа стихии были погребены Помпеи? А как насчет наводнения в Джонстауне, извержения вулкана Пеле всего три года назад, когда были уничтожены два города, или таинственного землетрясения, лет пятьдесят назад изменившего русло Миссисипи? Не саламандры ли были виновницами пожара в Чикаго, о котором столько рассказывал Розе отец?

Но тут Роза пристыдила себя за то, что видит сверхъестественную причину во всех несчастьях, выпавших роду человеческому.

«О, наверняка во многих катастрофах виноваты сами люди или какие-то совершенно естественные факторы. Я теперь, если не поостерегусь, стану видеть злонамеренного стихийного духа за каждой неприятностью. Какой, например, дух мог вызвать голод в Ирландии — дух картошки?»

И все же было так увлекательно находить причины некоторых необъяснимых происшествий! Обычай древних греков приносить жертвы духам природы перед тем, как что-то строить, стал казаться Розе весьма предусмотрительным и разумным.

Она читала дневник до самого вечера, ничего вокруг не замечая и не думая ни о чем, кроме магии.

Камерон нервничал, как мальчишка, впервые оставшийся наедине с женщиной. Он приказал саламандрам освободить диван в своем кабинете и поставить на столик самую лучшую лампу. Также по его требованию был принесен графин со свежей водой и стакан. Розу ожидала стопка отобранных для чтения книг. Она появилась незамедлительно, как только он ее позвал, но была одета не так, как обычно, не по-домашнему. На девушке был костюм из мягкого кашемира теплого коричневого цвета; она была тщательно причесана и вообще производила впечатление образцовой секретарши. Хотя Роза держалась свободно, она не уселась на диван, как обычно делала, читая, в своей комнате.

«Ну конечно! Она не у себя, где, как она считала, ее никто не видит. Это ее, так сказать, » лицо для общества «, а показывать мне» лицо для себя» она не собирается «.

Однако Камерон не мог прогнать мысль о том, что Роза держится так формально потому, что боится его; несмотря на все ее храбрые слова, она, наверное, не может смотреть на него и не видеть в нем чудовище. Разве способна она так просто принять то, что видит? Такое, конечно, невозможно. Лишь человек с гораздо большим опытом в магии, чем у нее, смог бы отнестись к его внешности как к чему-то несущественному.

— Вы уверены, что вам вполне удобно? — нервно спросил Камерон.

— Абсолютно, — ответила Роза, подняв бровь. — Почему вы все время об этом спрашиваете?

Он, конечно, не собирался сообщать девушке, что наблюдал за ней при помощи зеркала, а потому знает, что ее поза не говорит о спокойствии и комфорте. Что ж, если она когда-нибудь догадается, в чем дело, остается только надеяться, что хорошее воспитание помешает ей в этом признаться.

— Наверное, из-за того, что предвижу неудобства для вас, — наконец ответил Камерон. — Положение, в котором вы оказались, нельзя назвать естественным. Оно…

— Не более странное, чем чтение через переговорную трубку для невидимого хозяина, Ясон, — решительно прервала его Роза. — Как я понимаю, сегодня вы не планируете ничего более трудного, чем просто чтение? Иначе вы предупредили бы меня, когда вызывали.

— Никаких попыток еще по крайней мере две недели, — сообщил Камерон, потирая висок; голова все еще была тяжелой и ныла. Он гордился собой: разве не проявил он замечательного мужества, выпив тот мерзкий отвар Пао! Ему теперь и в самом деле казалось, что он чувствует себя намного бодрее, хотя прежние лекарства избавили бы его от некоторых сохранявшихся неприятных ощущений. Камерон надеялся, что со временем головная боль уменьшится, а не усилится — в противном случае придется вернуться к проверенным средствам. — До того времени подходящих условий не будет. Вы нашли мой дневник?

Роза улыбнулась; как всегда, улыбка полностью преобразила ее лицо — может быть, потому, что улыбалась она редко.

— Нашла, но не рискнула заговорить об этом, поскольку опасалась, что решение показать его мне приняла ваша любимая саламандра, а не вы сами. — Улыбка девушки стала лукавой. — Мне не хотелось, чтобы она рассердила вас в момент, когда вы и так не в лучшем настроении.

« Проклятие! Я никак не думал, что мое раздражение заметно. А может быть, она просто догадалась? У меня определенно есть основания для дурного настроения после этой ночи «.

Камерон взглянул на свою» любимую саламандру «; та лишь крутанулась на своем обсидиановом пьедестале — для духа стихии это было равнозначно усмешке.

— Она вполне способна на такое, как я подозреваю, но в данном случае это была моя идея. Обязательно сообщите мне, когда сочтете, что все усвоили, и я достану из своего архива следующую тетрадь.

« Пожалуй, не стоит отвечать на ее замечание о моей раздражительности. К несчастью, оно слишком соответствует действительности «.

Камерон неуклюже открыл свой особый блокнот на чистой странице и вздохнул.

— Одно положительное следствие моя вчерашняя неудача все-таки имела: она навела меня на мысль о другом направлении поиска. Так что, если вы готовы, начните с книги, которая лежит рядом с вами на диване. Ее стоит прочесть от начала до конца.

В ответ на этот прозрачный намек Роза начала, как обычно, читать вслух. Камерон тоже, как обычно, наблюдал за девушкой и иногда приказывал саламандре сделать запись в блокноте. Розу это сначала немного отвлекало, но она привыкла быстрее, чем ожидал Камерон.

Впрочем, так же, как и он сам. На Розу падал яркий свет, остальная часть кабинета была погружена в темноту. Камерон сидел за письменным столом, саламандра парила в воздухе справа от него, а перед магом на подставке высился огромный блокнот, скрывавший от девушки его лицо. Роза постепенно начала осваиваться: сначала она подперла рукой голову, потом уселась на диване, поджав ноги, — эта поза, как знал Камерон, была ее любимой. Жаль, конечно, что она сочла необходимым надеть этот неудобный костюм и корсет, но по крайней мере она не слишком туго зашнуровалась и могла дышать свободно.

Как только напряжение оставило Розу, оставило оно и Камерона. Для них обоих чтение в его кабинете было гораздо удобнее: ему не приходилось напрягать слух, чтобы уловить ее слова через переговорную трубку, а ей не нужно было почти кричать. Роза быстро добралась до конца тоненькой книжки и удивленно подняла глаза, вспомнив, где находится.

— Ох, простите… — начала она, поспешно опуская ноги на пол.

— Пожалуйста, сидите так, как вам удобнее всего, — мягко сказал Камерон. — Вы читаете лучше, когда не испытываете напряжения. А я ничего не имею против вмятины на обивке дивана.

— У меня с детства такая отвратительная привычка, — призналась Роза, — а отец никогда не пытался меня от нее отучить. Совсем неподходящая поза для леди.

— Я нанял вас не за хорошую осанку и светские манеры, — напомнил Камерон. — Мне нужны ваши знания и ваш ум. Мне все равно, даже если вы будете при чтении изгибаться, как цирковая акробатка, и подопрете ногами затылок.

Роза рассмеялась, как он и рассчитывал, и без напоминания взялась за следующую книгу. Она не обращала на волчью морду никакого внимания и совсем не проявляла страха.

« Похоже, работа у нас пойдет как по маслу, — с изумлением подумал Камерон. — Клянусь Богом, эта девушка снова меня удивила!»

То, что занятия с Розой шли так удачно, оказалось весьма кстати, когда через неделю Поль принес Камерону документы судоходной компании» Золотые Ворота «. Читая их, Камерон едва не потерял самообладание.

— Как случилась, что до этого дошло? — взорвался он. Секретарь, терпеливо ожидавший, пока хозяин ознакомится с бумагами, лишь пожал плечами.

— Похоже, что неприятности начались всего неделю назад, — сказал он. — Вы послали им инструкции, но там, видимо, все перепутали. Откровенно говоря, такого никогда бы не случилось, если бы у вас был там агент. Если хотите знать мое мнение… — Дюмон выжидающе умолк.

— Продолжайте, — прорычал Камерон.

— Мне кажется, что служащие компании — люди такого сорта, за которыми все время нужно присматривать. Так случается: если дать им волю, они все испортят, но под чьим-либо руководством будут работать прекрасно. — Дюмон пожал плечами. — Не берусь объяснить, почему это так, но вы наверняка сталкивались с подобным и раньше.

К несчастью, так оно и было. Камерон никогда не мог понять, почему служащие воспринимают отсутствие хозяина как сигнал, что можно бездельничать и проявлять безответственность.

— Получается, мне срочно нужен агент в Окленде, — раздраженно проворчал Камерон. — Как неудачно! У меня нет никого…

« Если не считать самого Дюмона — я ведь давно пытаюсь найти способ удалить его из поместья, чтобы мы с Розой могли заняться магией, не прячась от него. Не удастся ли…»

— Наверное… Наверное, туда мог бы поехать я, — как невероятное эхо мыслей хозяина, прозвучал голос секретаря. — Честно говоря, Ясон, у меня в последнее время работы стало немного. Ваши знакомые, по-видимому, решили, что им не удастся выманить вас из уединения, а что касается деловых вопросов, вы всегда занимались ими в основном сами, а то, что делал я, вполне может взять на себя ваш агент в Сан-Франциско. Мне представляется, что я сумел бы достаточно быстро исправить положение в судоходной компании и твердой рукой направлять ее в будущем.

Ох, это настолько идеальное решение проблемы, что даже трудно поверить! Однако с чего это Дюмон, лентяй от природы, рвется заняться судоходной компанией — ведь это потребует от него настоящей работы?

— По правде сказать, Ясон, — продолжал секретарь, — тишина в вашем доме доводит меня до безумия. Со времени вашего несчастья мне негде проявить активность, да и общества у меня никакого нет, если только я не езжу в Пасифику. Эта благонравная девица, синий чулок, которую вы наняли, едва ли может быть названа приятной компаньонкой. Может быть, поэтому у меня и с магией дело не идет. Если бы я снова оказался среди людей, меня не так угнетала бы скука и я смог бы большего добиться и в магии.

« Едва ли — но не исключено. Что ж, это тот самый предлог, который я искал и который позволит мне избавиться от негодяя «.

Камерон цинично подумал о том, что Дюмон, возможно, сказал правду и причина, по которой тот предложил свои услуги, заключается в желании вырваться из уединения, снова оказаться вблизи от города, от Пиратского берега, где те удовольствия, которых Дюмон лишен в поместье, станут ему доступны. Присутствие Розы Хокинс, не делавшей тайны из своей неприязни к Дюмону, должно быть, лишь сыплет соль на его раны.

— Вам придется жить в Окленде, — заметил Камерон. — Даже если паром будет работать в нужное вам время, вы потратите лишнее время на поездки туда и обратно. Мой агент сможет найти вам подходящее жилье.

— Об этом я мог бы позаботиться и сам. — Дюмон расправил плечи, словно принимая на них тяжелый груз. — И еще мне кажется, судя по тому, что содержится в документах, что лучше взяться за дело немедленно. Если вы распорядитесь, чтобы мне подали поезд, я могу отправиться завтра утром. Я успею упаковать все, что мне будет нужно на эти несколько месяцев: боюсь, что именно столько времени понадобится для наведения порядка. Нужно показать этим бездельникам, что, хоть хозяина и нет поблизости, он не спускает с них глаз.

Камерон кивнул, стараясь не показать, как хочется ему избавиться от Дюмона.

— Мне очень не нравится перспектива обходиться без вас, но вы правы: агент в Сан-Франциско вполне может взять на себя ваши обязанности. —» Не повредит напомнить бездельнику, что главная причина того, что я держу его здесь, — это то, что он мой подмастерье «. — Я пошлю агенту телеграмму и распоряжусь, чтобы он присмотрел за вашим багажом до тех пор, пока вы не сообщите ему, где поселились. — Камерон решил проявить щедрость и не ограничивать Дюмона в расходах. Да жизнь в Окленде и не будет такой уж дорогой. — Вы можете снять небольшой дом, а не квартиру, если найдете подходящий. Наймите слугу и кухарку: нет смысла рисковать здоровьем, питаясь в местных харчевнях. Пожалуй, и лошадь будет вам нужна, чтобы не нанимать каждый раз кеб; где-нибудь поблизости наверняка найдется конюшня. Как только все устроите, пришлите мне счет.

Камерон не стал называть суммы, которую не следовало превышать: избавление от Дюмона стоило любых денег. Если секретарю удастся добиться успеха, хотя бы самого скромного, можно будет отправить его своим представителем куда-нибудь еще, а то и поощрить повышением — сделать партнером в фирме. Такой путь много лучше убийства: саламандры не слишком любят испепелять людей, да и Роза не одобрила бы убийства, несмотря на свою неприязнь к Дюмону.

« Пожалуй, можно будет купить небольшую железную дорогу или судоходную компанию где-нибудь на Дальнем Востоке, в Индии, на Таити или островах южных морей. Где-нибудь подальше, где климат располагает к лени, а обычаи не препятствуют проявлению самых гнусных пороков. Тогда, если компания лопнет, у меня будет повод вышвырнуть его вон без обратного билета «.

Если же вопреки всякой вероятности Дюмон преуспеет, можно будет отдать ему компанию и предоставить вести дела самому. Почему бы и нет? Камерон мог позволить себе щедрость.

— Прекрасно. Деньги на расходы, как всегда, будут в сейфе в вагоне, — решительно сказал Камерон. — Можете также взять чемоданы и сундуки, которые я использовал во время заокеанских путешествий. Думаю, они хранятся где-то в конюшне. Я телеграфирую агенту в Сан-Франциско. Он позаботится и о расходах, и о том, чтобы вы имели все необходимые полномочия. Можно ожидать, что вы возьметесь за дело с послезавтрашнего дня?

Дюмон скупо улыбнулся.

— Не вижу препятствий. До тех пор, пока я не найду себе постоянного жилья, можно поселиться в отеле. Не думаю, что на обзаведение уйдет больше недели. Не беспокойтесь, Ясон. Я обо всем позабочусь.

— Вот как? — протянул Камерон. — Вы говорите так, словно очень уверены в себе.

Улыбка Дюмона стала шире; он напомнил хозяину кота, который слизал сметану.

— Так и есть, — тихо сказал Дюмон. — Я вас еще удивлю. Камерон не мог поднять брови, но в голосе его прозвучал скептицизм.

— В самом деле?

— В самом деле. — Дюмон с усмешкой поднялся на ноги и уже от двери сказал:

— Я решил считать это дело личным вызовом, пусть оно станет для меня ступенькой к успеху. Уверяю вас, — продолжал он с самодовольством, — я намерен использовать представившуюся мне возможность и показать вам, на что я способен.