Гектор уже засыпал, когда в номер постучали. Он включил настольную лампу и, шлепая босыми ногами по гладкому, покрытому лаком паркету из тропического дерева, подошел к двери. За ней стояла молодая массажистка с труднопроизносимым именем, все такая же очаровательная в своем саронге. Она снова грациозно приветствовала его на восточный лад. Девушка выглядела смущенной. Гектор пригласил ее войти.

Он был очень удивлен. Он ведь ничего не заказывал, а красивые соблазнительные девушки стучатся ночью в дверь вашего номера только в романах. Войдя внутрь, прелестная массажистка протянула ему конверт. Гектор предложил ей сесть в одно из кресел, и она устроилась в нем по-турецки, подложив под себя скрещенные ноги. При свете настольной лампы ее лицо имело восхитительный янтарный оттенок, а гибкая фигурка и улыбка наводили на мысль, что одна из прекрасных каменных танцовщиц с барельефа под покровом ночи отделилась от стены и выскользнула из своего храма, чтобы навестить Гектора. Девушка молча смотрела на него, и он почувствовал смущение.

Гектор вскрыл конверт. Как он и подозревал, это было письмо от профессора Корморана.

Дорогой друг!
Всегда Ваш Честер Джи Корморан.

Еще одну записку я Вам оставил в храме и, надеюсь, Вы ее нашли. В ней я предупреждал, что за всеми Вашими действиями пристально следят, не говоря уж о вашей переписке по электронной почте, независимо от адреса. Именно поэтому я выбрал эту очаровательную посланницу, нежную Вайлу, которая доставит Вам письмо. Я уверен, что она, как жена Цезаря, вне подозрений.

Дорогой друг, теперь, если у вас хватит мужества, Вы можете присоединиться к эксперименту, который я провожу. Так Вы примете участие в крупнейшем прорыве в истории науки, а заодно и в зарождающейся революции, которая потрясет человечество — наши нравы, культуру, искусство и, вне всяких сомнений, экономику. Подумайте о том, как изменится мир, если нам удастся обуздать силы любви!

Но не будем забегать вперед, речь идет всего лишь о первом этапе, и я сам пока что пробираюсь ощупью, если такое выражение позволительно.

Я дал прелестной Вайле два маленьких флакончика. В них раствор смеси двух веществ. Предлагаю Вам обоим одновременно выпить их содержимое в каком-нибудь укромном месте. Ничего не бойтесь, я уже поставил над собой этот эксперимент, и данное письмо — лучшее доказательство того, что я сохранил рассудок. Чтобы было легче убедить мою дорогую Нот, которую не очень интересуют ученые исследования на западный манер, я предложил ей выпить мой любовный напиток на рассвете, в руинах посещенного Вами храма любви. Мы провели там несколько спокойных и одновременно насыщенных часов, о которых она отнюдь не сожалеет, несмотря на то что наше словесное общение было крайне ограничено моим слабым знанием кхмерского языка и ее полным незнанием английского. Однако мы заменили его той близостью и эмоциональной интимностью, которым привычные слова зачастую только препятствуют.

Чтобы Вы избежали побочных действий напитка, которые наблюдались у меня (их Вам, наверное, описал этот болван — директор гостиницы), я изменил пропорции смеси: меньше сексуального влечения, больше эмоций и эмпатии. Кроме того, на случай, если Вы не захотите, чтобы между Вами и очаровательной Вайлой создалась стойкая привязанность, которая может осложнить Вашу жизнь, я разработал и третью формулу, предназначенную для устранения эмоциональных последствий эксперимента. Мне удалось сделать специальную таблетку-антидот. Если решите ее принять, советую сделать это вместе с партнершей, чтобы избавить ее от вечных страданий после Вашего отъезда. Что до меня, то я не принимал это противоядие, поскольку решил, что моя прекрасная и нежная подружка — несомненно, лучшее, чего я могу ждать от жизни. А как насчет беседы, спросите Вы. Но беседы меня больше не интересуют, разве что с несколькими коллегами и с Вами. Поэтому…

Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! Пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей [7] .

Итак, дорогой друг, я представляю себе, как Вы знакомитесь с этим письмом, а чаровница тем временем дожидается решения у Ваших ног, готовая нравиться и подчиняться Вам. Замечу, что на полное и безоговорочное согласие ее должен был подвигнуть рассказ подруги об эксперименте, не говоря уж о Вашем личном обаянии, которое я не склонен недооценивать.

Если Вы умеете читать, то отыщите указание на мои ближайшие планы, и возможно, нам вскоре удастся встретиться.

Гектор сложил письмо и увидел, как Вайла подняла на него глаза. В них он прочел ожидание и такое доверие, какое редко встречал у кого-либо. Сидя в той же позе, она держала на раскрытой ладони два цилиндрических флакончика размером с колпачок от шариковой ручки.

Гектор пребывал в растерянности. Он чувствовал себя примерно как Милу, который оказался перед выбором: то ли нести в зубах очень важное послание, то ли бросить его, чтобы схватить только что запримеченную великолепную кость. На рисунках видно, как его душа мечется между Милу-дьяволенком и Милу-ангелочком, каждый из которых старается склонить его на свою сторону. В данном случае посланием, от которого не следовало избавляться, была его свобода и, возможно, любовь к Кларе, а восхитительно соблазнительной косточкой — нежная Вайла, готовая подарить себя ему, Гектору, и экстазу, который ей описала подруга.

И вдруг письмо, которое он держал, напомнило ему слова Клары: «Мне кажется, что нам не удастся стать настоящей парой».

Он схватил флакончики-близнецы с раскрытой ладони Вайлы. Она ему улыбнулась и нежно обняла его ноги.