…Сознание возвращалось постепенно.
Сперва Джантар увидел потолок из блестящего, гладкого (но при этом как бы рельефного, в извилистых складках под поверхностью) металла; затем — край стены (из таких же металлических листов с параллельными рядами круглых отверстий, в каркасе из ярко-жёлтых, как бы пластмассовых балок); потом и впереди — такую же извилисто-складчатую стену, и в ней — чёрный прямоугольный контур со скруглёнными углами, и крохотную вертикальную панель с двумя кнопками, красной и зелёной, слева от него (поверхность, ограниченная контуром, казалась чуть дальше остальной стены, в глубине её — будто дверь или люк)… Хотя и это Джантар сообразил не сразу. Сознание было ещё туманно, мысли путались — и даже как-то не в первый момент пришёл и вопрос: где он, и как здесь оказался? А вспоминалось лишь — как они вчера (вчера ли?) спускались по крутому склону к той неожиданно встретившейся вопреки всем знакам acфальтовой дороге, и, почему-то не став искать продолжения тропинки за земляным валом, двинулись к видневшейся вдалеке развилке дорог, чтобы там свернуть налево, примерно в прежнем направлении, но налетел непонятно откуда взявшийся летом снежный вихрь — а вот дальше… был провал. И — целая круговерть обрывков какой-то альтернативной реальности, порой даже увлекательных, захватывающих — а порой совершенно чудовищных, где в порядке вещей было вовсе немыслимое наяву…
"Но… где я? И… остальные?" — лишь спустя какое-тo время, с опозданием спохватился Джантар — но успокоился, оглядевшись и увидев длинный ряд наклонных брусьев из светло-коричневого, упругого и даже как бы пенистого на вид материала, с углублениями в форме человеческих тел — в которых лежали его товарищи. Итак, они хоть были все вместе… Но где?..
— Проснулся? — шёпотом спросил Итагаро с соседнего ложа-бруса. — Помнишь, что с нами было?
— Помню, как шли по той горячей дороге, и вдруг — снежный буран… А потом — эти… другие варианты, — сразу признался Джантар. — То, как могло быть… иначе… Твоя татуировка, фильм "Девять ночей ужаса", моя работа сторожем в какой-то школе… и с именем, как у министра — Гулура Марани…
— Точно, — подтвердил Итагаро. — Я послал тебе туда вызов по аппарату связи… И мы встретились на берегу моря, под стеной какого-то завода. Хотя такого места наяву не знаю… И — эти дикие законы… Карцерные кабины в школах, аресты на трое суток…
— И я там — совсем иначе выбрался из монастыря, чем на самом деле, — добавил Минакри. — Один хороший монах вывел меня ночью потайным ходом — чтобы я остановил патрульный фургон и сказал, будто ничего не помню за эти 10 дней. Но пришлось — совсем без одежды, со связанными руками, будто я — жертва какого-то насилия. А всё монастырское облачение — в монастыре и оставить, чтобы никакой связи… И не подумали — на что такой мой вид может натолкнуть самих полицейских. Вот и были бы — полосы от розги по телу, шрамы на запястьях от подвешивания за руки. Хорошо хоть, не наяву… Но сам тот хороший монах — действительно был. Я даже говорил с ним о разном — накануне случая с рясой настоятеля…
— А я… будто видела в кабинете, где проверяли на беременность, у одной из девушек — страшный рубец от ожога этих частей тела, — сказала Фиар. — Такой, что и не знаю, как с ним родить ребёнка… И она сказала, это сделали её же родители… И такие ужасы могли бытъ в других ветвях реальности?..
— И я видел то, чего со мной не было, — подтвердил Ратона. — Какую-то авиакатастрофу, ограбление — но не поезда, а вокзала…
— И… как вы всего втроём — с Джантаром и Лартаяу — поехали к границе с этой записью, — добавил Герм. — А потом — и себя, но… — он помедлил, прежде чем продолжить. — С какими-то протезами в виде объективов — вместо глаз. В результате допроса по поводу вашего побега… Остались, понадеялись на следы чего-то человеческого в этой диктатуре, по-военному распределяющей ресурсы… И такое — могло быть?
— А та, другая запись — допрос Тинилирау? — спросил Донот. — И там — эти "зелёные прожилки"?
— А…Кыйрам Кимур? — вспомнил Джантар. — И — наш переезд через всю Тмефанхию? И что нам сказан президент? Спецслужбы остального мира готовы уничтожить страну, которая разгласит тайну…
— Нет, но Кыйрам Кимур… — удивлённо начала Фиар. — С ним — было не так… Мы угнали самолёт в Страну Оборотней — и встретили их там. Исследовательскую группу из Чхаино-Тмефанхии… Кыйрам Кимур, Инал Юкар — и третий… Кменерф Лхачаранш… А по эту сторону границы — врали, будто у них там какая-то эпидемия… Или — действительно? Хотели устроить её из-за тайны Иорары?..
— Ах, да… Десять бактериальных бомб из Моараланы… — вдруг изменившимся голосом напомнил Итагаро. — Их так и не нашли…
И тут — внезапная страшная мысль могильным холодом пронзила Джантара. Именно внезапная — хотя об этом следовало подумать сразу. Но — будто лишь в тот момент вполне пробудилась какая-то часть сознания…
— А… что — на самом деле? — вырвалось у него. — Что стало с нашим миром? И где мы сейчас?..
— Где-то y тex, кто давали нам знаки, — безэмоционально, как показалось Джантару, ответил Герм. — Я даже видел мельком одного из них. Совсем как мы, но…то ли действительно весь серебристый — и кожа, и волосы, и одежда — то ли я видел его в каком-то необычном свете. И не пойму — где и в какой момент это было…
— А общее чувство — будто всё наше прошлое рассыпалось, но потом сложилось заново, — добавил Ратона. — Снова прежним, таким, как знали… Хотя могло быть что-то ужасное…
— Хорошо, если так, — тревожно ответила Фиар. — Хотелось бы верить… Но где они сами?
— А вот насквозь я его не видел, — продолжал Герм. — И даже — внешнюю ауру… Будто они только с виду похожи на нас, внутри — всё иное… И правда — где же они?..
— Мы здесь, — вдруг прозвучало непонятно откуда — и со странными интонациями. — Мы слышим вас и ответим вам. Просто мы не начинали говорить, ожидая пробуждения всех. Да, всё вернулось. Нам удалось отстоять ваш мир от сил зла и разрушения. Нам, людям иных миров — и вашим горным жрецам…
Мгновенная волна оглушённо-радостной тишины… Джантару даже перехватило дыхание. Их мир, цивилизация — не рухнула! Спасена…
— Это они посылали знаки, ведя вас к дороге, где мы должны были встретиться, — продолжал тот же голос. — Вы действительно очень важны для будущего вашего мира. А знак в виде стрелки содержал некоторые неточности лишь затем, чтобы запутать противника, создать у него впечатление нашей неискренности с вами. Поймите правильно, это было необходимо. И всё же непосредственно перед нашим появлением вы подверглись прямой атаке…
— И… что, действительно был буран? — заставил себя переспросить Минакри. — Сейчас, среди лета?
— Нет, буран был иллюзией, лишь в вашем воображении. Реально было — нападение с целью дезориентировать ваш разум и сломить волю к сопротивлению…
— Но что это было за зло? — уже увереннее переспросил Минакри. — Кто или что угрожало нашему миру? И в чём была его цель?
— То, что вы и предполагали. Минус-разум, порождение информационной энтропии. По крайней мере, это — наиболее вероятное объяснение случившегося. Да, мы знаем, о чём вы думали и тогда, и сейчас, при пробуждении, — сразу уточнил голос всё с теми же "металлическими" интонациями, произносивший звуки странно раздельно. — У нас бывали моменты связи с вами — и непосредственно, и через горных жрецов. Поймите, это также было необходимо. Мы должны были лучшие понять вас. И вас лично — и саму вашу культуру. А сейчас мы говорим с вами через компьютер-переводчик — и вы слышите не сами наши голоса, а воспроизведённые им звуки вашей речи. А нашу ауру вы не видели потому, что наши энергетические характеристики несколько различаются — хотя по внешнему и внутреннему строению организма мы с вами очень сходны. Возможно — даже ближе, чем вы ожидали… Удалось ли нам разрешить ваши сомнения?
— Думаю, что да, — ответил за всех Герм. — И мы верим вам… Но… где мы сейчас?
— В одном из отсеков космического корабля, на околопланетной орбите, в поле искусственной гравитации, создаваемой за счёт вращения вокруг оси. И тут мы сразу должны предупредить: каждый из вас окружён защитным полем, создаваемым генератором у него на поясе — в пределах которого поддерживается привычный вам состав атмосферы, и ни к вам извне, ни от вас в окружающую среду, не пропускаются никакие материальные частицы размеров, превосходящих атомные. Впрочем, состав нашей атмосферы также близок к вашему, но основная опасность — соприкосновение с чуждыми формами биологической жизни, к которой отсутствует иммунитет. Но ваше энергетическое воздействие эта преграда не всегда сможет остановить, так что предупреждаем и об этом: будьте осторожнее! Вы — очень сильные экстрасенсы своего мира, но прорыв защитного барьера опасен для нас обоих…
— Мы — очень сильные экстрасенсы? — повторил Минакри. — При том, что едва справились с ложью наших учителей, с наваждениями по дороге, с самой этой атакой?
— Такая борьба нелегка и для самых сильных и мудрых, — продолжал голос из компьютера-переводчика. — Тем более, побеждена лишь одна злая сила — но не всё злое и несовершенное, что есть в вашем мире. Да, минус-разум отступил, бежал в один из параллельных миров через проход в аномальной зоне. Но осталось множество других иерархов зла — и просто глупых и злых людей, чья объединённая воля и привела минус-разум к обретению такой мощи, и через это — к попытке захватить в вашем мире абсолютную власть…
— Но… как там у нас… вообще? — спросил Итагаро. — Всё вернулось, как было — или?..
— Нет, уже — и не всё, как было, — голос наконец словно обрёл эмоциональную окраску — и окраска эта была суровой и горестной. — Цена победы над минус-разумом оказалась не так уж мала для вашего мира. Местами произошли серьёзные разрушения, катастрофы — вызванные случайным или спровоцированным выходом техники из-под контроля человека, число жертв — достигает сотен тысяч, многие слои астрала всё ещё не пришли в равновесие после одновременного прорыва туда множеств развоплощённых душ… Хотя нам удалось свести реальные последствия к проявлению не более двух десятков крупных очагов разрушения по всей планете — из сотен, если даже не тысяч, подготовленных минус-разумом через организации людей вашего мира, ставшие его орудиями. Иначе — страшно представить, что могло быть. Тысячи заводов, военных объектов, транспортных средств и узлов — были подготовлены к одномоментному уничтожению…
— Но — зачем? — новая волна тупого пронзительного холода будто прошла всё тело, ауру, сознание Джантара.
— И… всё же подробнее — что за минус-разум? — явно с таким же чувством спросил Итагаро. — Что собой представляет, какова его природа?
— И в чём его цель? — словно подхватывая эстафету, спросил Ратона. — Ну, захватить власть — а дальше? Зачем, ради чего?
— И… он не побеждён совсем? Лишь куда-то отступил? И… что конкретно происходит сейчас в городах, названия которых, я надеюсь, вам знакомы — Тисаюм, Риэлант, Кераф? И что — с нашими родными и близкими? Как нам узнать об этом? — закончил Джантар.
— Как раз народы вашей расы практически не пострадали, — поспешил успокоить его невидимый собеседник. — Реально дошло в основном лишь до применения химического оружия, специфичного к иным генотипам вашего человечества. Возможно, минус-разум сам не разобрался в специфике действия поражающих факторов, которые собирался использовать. Презирая цивилизацию, он не обладал её знаниями — и просчитался. Хотя сам в первую очередь — метил именно в народы вашей расы, не склонившиеся перед ним. Или — до применения других поражающих факторов просто не дошло…
— А насчёт самой природы минус-разума, его происхождения… — заговорил (как казалось по трудноуловимому изменению в интонациях компьютерного голоса) уже кто-то другой. — Вряд ли он мог возникнуть как сущность человеческой, стихийной, или даже — животной природы. Это — именно подобие разумной личности со своим интеллектом и волей, но совсем иного — кажется, не предвиденного ни учёными, ни эзотериками обоих наших планет — происхождения. Зародившееся — из конгломерата обрывков информации, генерируемых представителями вашего человечества на почве тех самых мифов, ложных учений, представлений и подсознательных ожиданий слабых и несовершенных людей… И похоже, действительно решил стать каким-то богом слабых и несовершенных — в буквальном согласии с учениями, которые хорошо знакомы вам. Таким образом, слабые и несовершенные в данном случае — виновники собственных бед и горя. Они жаждали каких-то выгод от унижения сильных, позора мудрых, разорения богатых, ждали, что кто-то явится разрушить судьбы других, чтобы удостоиться некой доли благ от их страданий — и, к своему несчастью, дождались…
— Но этот минус-разум был не один? — спросил Талир. — Целое воинство — и в плотном мире, и в астрале… Церковные организации, политики, даже учёные… Как они пошли за ним?
— Прежде всего — страх, — ответил, возможно, уже кто-то третий. — И недостаток знаний… Игра на страшных тайнах — и трусость ума, и стремление слабых пойти за кем угодно. А в астрале были созданы даже целые подразделения духов, различавшихся энергетикой — у каждого из которых в плане минус-разума была своя задача… Но затем в битве — которая шла скорее не в пространстве, а во времени, в форме коррекции смыслов событий, пyтём воздействия на их узловые точки — произошло смешение этих слоёв с трудносовместимой идеологией и энергетикой…
— Точно… Помню, — подтвердил Минакри. — Прямо — целый рай провалился в ад… Хотя помню смутно…
— Но и я тоже… — подтвердил Джантар — действительно вдруг вспомнив смутный, но от этого не менее грандиозный и страшный образ. Сталкивающихся и рушащихся один в другой целых миров — будто наполненных воплем ужаса и страданий огромного, мирового масштаба… Где — чья-то правда вдруг оборачивалась ложью, смыкались и рассыпались части чего-то колоссального, оказавшиеся несовместимыми, и в целый океан таких рушащихся, меняющихся смыслов — будто вливался такой же океан шока, способного свести с ума всякое разумное существо… Нет, это, кажется, и невозможно было воспринять ясным сознанием — сохранив здравый рассудок… И память Джантара — замерла, не решаюсь вспоминать такое…
— Да, это был ужас… — согласился Ратона с дрожью в голосе. — Но — что сейчас в нашем мире?
— Что ж, смотрите, — ответил, кажется, первый голос. — Мы спроецируем образы вашего мира на границу защитного поля, как на экран…
Металлическая стена с дверью вдруг исчезла — и открылась… будто даже не ограниченная рамками какого-то экрана — панорама города! Она медленно поворачивалась, плывя где-то внизу — и казалось, это они сами в креслах-брусьях парили над ней. Ощущение было столь непривычным, что в первое мгновение Джантар даже отвёл взгляд — но всё же заставил себя смотреть…
…Тисаюм, площадь перед городской управой… Под стенами домов — ещё неубранные немногие тела… Оставшиеся люди (здесь, в этом кадре — только каймирцы) укладывали их в открытый кузов грузового автомобиля… Затем поле зрения сместилось — Джантар увидел другие группы людей, что-то обсуждавших (а ещё некоторые — входили и выходили в двери каких-то учреждений рядом с городской управой). И во всём — чувствовался единый, чёткий и целеустремлённый рабочий ритм, с которым так разительно контрастировало и запомнившееся по ночному проезду пригородов Тисаюма обречённо-тупое ожидание, и — уже в новом кадре — толпы бесцельно бредущих по незнакомой Джантару улице пожилых лоруанцев…
— Химическое оружие оказалось специфично в отношении людей средних возрастов всех рас, кроме вашей, — объяснил голос из компьютера то, что они уже знали. — Но и у многих из оставшихся не выдержала психика…
…А кадры сменялись дальше — и то, что видел Джантар, было всё более ужасно… Сошедший с рельс опрокинутый грузовой поезд; какие-то скрученные и оплавленные, как от огня, металлические конструкции — то в остатках развороченных стен, то прямо под открытым небом; заводские цеха с рядами застивших в бездействии станков; огромные залы с целыми блоками пультов управления — тоже в следах огня, дыма, копоти, с лужами ядовито поблёскивающих жидкостей; пустые казармы, общежития со следами беспорядка и разгрома; брошенный на улицах городской транспорт; вновь штабеля тел — в больничном морге, в пустых комнатам каких-то учреждений; и — та растерянная толпа вокруг столкнувшихся автомобилей…
— … Так сейчас выглядят важнейшие города Лоруаны, — продолжал голос из компьютера. — Тисаюм, Риэлант Кераф, Тарнал, Алагари, Нмарваг, Ветафомиси, Моаралана, Алаофа… Да, и Алаофа тоже, — повторил по-прежнему невидимый собеседник. — Хотя она оказалась затронута не полностью… В сельской местности таёжного пояса тоже отмечено несколько очагов — но там жертв меньше, поскольку ниже плотность населения. Впрочем, в районе Гаталаяри степень поражения — наибольшая по всей планете. Самые неудачные комбинации генов…
…Но на границе защитного поля стали появляться уже другие кадры: снова кабинеты в учреждениях, пульты управления, транспортные депо, аэропорт, заводские цеха — но в обычном, рабочем ритме… И всюду — люди чхаино-каймирской расы, в знакомой по фотографиям из старых журналов форме (похожей и на ту, пограничную: зелёного цвета рубашках, с эмблемами в виде двух золотисто-красных семиконечных звёзд)… Службы чрезвычайных ситуаций Чхаино-Тмефанхии!.. А лоруанцы тут выглядели растерянными, и даже нетвёрдо держались на ногах. Чувствовалось: владеют ситуацией — не они…
— … Как видите, жизнь налаживается, — продолжал голос, комментирующий эти кадры. — Но пока в основном — усилиями временного руководства Лоруаны с местонахождением в Риэланте, которое сумело через ещё действовавшие компьютерные сети и радиосвязь объединить страну и обратиться за помощью к Чхаино-Тмефанхии. В Алаофе — вся политическая жизнь парализована…
— Так… что, столица и правительство теперь — в Риэланте? — переспросил Минакри.
— Во всяком случае, пока — да. А теперь посмотрите на это…
На "экране" появился смутно знакомый Джантару коридор со множеством дверей, глубоко утопленных в ниши устрашающе массивных стен — которые к тому же у самого пола, становясь немного наклонными, как бы оплывали книзу… Затем поле зрения сместилось вперёд, стало чуть светлее — Джантар увидел отталкивающе уродливые скульптуры в нишах расширившегося коридора ближе к окну по левой стороне (само окно было справа), и бесцельно блуждающих людей в длинных одеяниях неопределённого цвета… Потом появился большой зал со странным сооружением посередине, и ведущим куда-то наверх люком или отверстием в потолке — и всё показалось ещё более знакомым. Но где он мог видеть подобное, или слышать о нём? Ах, да… Но неужели…
А на "экране" уже появилось тёмное помещение с росписями на стенах — которые сами могли повергнуть в ужас. Ведь изображали — каких-то страшного вида, с оскалами широко разинутых огромных пастей, явно демонических существ — которые то куда-то тащили, то варили в котлах, то резали ножами или пилили на части, растянув прямо на весу в воздухе, некие совершенно плоские, едва ли не двумерные, человеческие фигуры — чьи выпученные глаза и будто застывшие в немом крике рты при одном взгляде на них отдавались неизъяснимым содроганием…
— … А я ещё думал — почему монах, запертый там на три дня, потом трясся от ужаса — и ни о чём, кроме "картонных грешников", сказать не мог… — потрясённо заговорил Минакри. — А раньше, видели — "зал молитв" с компрессором для всасывания подношений верующих? И там же, наверху — "отверстие небесное"?.. — но в этот момент появился уже другой коридор, с бессмысленно блуждающими монахами. — А вот, видите, "святой" унитаз? — изображение, свернув влево, действительно остановилось у распахнутой двери помещения с унитазом странной формы. — А дальше, справа — вытрезвитель…
— В… монастыре? — не выдержала Фиар. Впрочем, изображение сместилось правее — и там действительно оказалась большая комната с рядами сломанных деревянных нар…
— Так это не было средоточие мудрости и праведности, — ответил Минакри. — Приём наркотиков был обычным делом. Вот и надо было где-то складировать впавших в полную невменяемость… И видите — потолка нет? Там наверху хранились "святые слёзы"… Представляете, целая комната на третьем этаже — для хранения воды? А потом, наверно, пол провалился — и даже нары не выдержали…
— И это ты ждал здесь? — поняла Фиар. — В ночь, когда решали твою судьбу?
— Да, страшно подумать, что могло быть, — согласился Минакри. — Я же говорил, как они знали законы физики… Или просто не считались, думали, их вера — превыше всего…
— И вот они — избранники минус-разума, — снова донёсся голос из компьютера. — Его непосредственное воинство и паства в плотном мире. Те, кого он намеревался возвысить над остальным вашим человечеством…
А в кадре вновь появились скульптуры в нишах и монахи. Зрелище было одновременно отталкивающее и жалкое…
— Вот и изображения пороков, — начал Минакри. — Помните, я говорил…
Но — тут уже один из монахов вдруг полез прямо в объектив камеры, с блаженной улыбкой сумасшедшего бормоча что-то столь невразумительное, что, казалось, был не в силах перевести компьютер:
— Вярт… Вэртэшок… Вярзрок…
Но нет — компьютер, будто опомнившись, взялся переводить и это, однако он смог выдать лишь бессвязные обрывки:
— … Согнувша… не… гроб… овая… Пу… ха… р… твец… Хи… хир… т… вец… Не… косте… ключица… По… вис… ок… Помой… ная рожа… Нетолста… (Странно — вот это прозвучало слитно, одним словом.) И вот… Об… резал… и… рас… таскал… и что? Элбэ — ви… со… ся… Элбэ — жир…
— … Но, как видите, этот поражающий фактор поразил и их самих, — вновь заговорил прежний голос — обрывая этот поток бреда сумеречного сознания смутным намёком на что-то трупно-анатомическое.
— Второй настоятель… — прошептал Минакри. — Это же он и есть…
— И это было под боком у правительства! — не выдержал уже Лартаяу. — В ранге верховного центра всей этой веры! Хотя потом роль центра скорее перешла к Гаталаяри…
— Но как конкретно шла подготовка этой… акции? — спросил Ратона. — Как удавалось минус-разуму — на виду у всего нашего человечества, его правительств, спецслужб…
— Не на виду, — заговорил, как показалось Джантару, уже четвёртый голос: компьютер как-то передавал индивидуальные оттенки речи. — Наоборот, весь план осуществлялся в глубокой тайне, через создание разветвлённой сети конспиративных организаций — как входивших в официальную государственную систему, так и чисто общественных или подпольных: как бы эзотерических, самодеятельно-научных, этнокультурных, революционно-освободительных, молодёжных самого разного толка… И некоторые из них сразу получали доступ к государственным секретам, важнейшим промышленным объектам, оставшимся запасам оружия — а другие имели целью лишь численно, своей массой, поддерживать их. Но практически ни одна из них сразу не открывала вступающему в неё своих подлинных целей — и потому рядовой участник не имел представления о том, где и как его намерено использовать руководство. Само же оно — посредством гипнотических методов, подавлявших волю и критический разум, посвящалось в подлинную цель — уничтожение всей вашей цивилизации, как якобы воспротивившейся воле и предназначению Высшего Разума, и вовсе ставшей от него. Всей, кроме них самих — "избранных"… А так как вы специально изучали религиозные доктрины вашего человечества — то и должны знать, что там провозглашалось как конечная цель. Полное уничтожение "неверных", захват то ли всей планеты, то ли даже Вселенной, сторонниками такого-то учения, воцарение кого-то в планетарных или вселенских масштабах в качестве Всевышнего, установление какого-то "вечного" мироустройства, где унижены сильные, гордые, "слишком умные" — но вознесены и приближены к Всевышнему те, кто прежде были нищими и ничтожными… И минус-разум намеревался именно буквально воплотить всё это в реальность. Устроить рай для убогих — и вечное унижение посмевшим подняться выше каких-то пределов…
— Но… как это стало возможно? — Джантар не мог не содрогнуться от услышанного. — И никто ничего не понимал? И… кто же посвящал людей в такое?
— Были и те, кто знали. Например — ваши горные жрецы. И они пытались противостоять этому. Но силы разрушения находили себе опору в множестве людей — которым недостаток знаний, неудовлетворённые желания, внутренняя слабость, дисгармония и несовершенство мешали понять суть собственных проблем, толкая к вере в мифы и надежде на чудо. И именно таким людям, как правило, бывали ниспосланы откровения, мистические встречи, сообщалось, что они — избранные. Предназначены, например — возродить в обществе нравственность, защитить слабых от сильных, научить человечество обходиться малым при недостатке ресурсов… Бывали цели и скромнее, и просто мельче — заняться возрождением традиционной культуры такого-то племени, основать сиротский приют, чтобы помочь слабым и оступившимся в этой жизни…
— Я… понял… — чуть слышно прошептал Ратона. — И… душить там всё здоровое, жизнеспособное — случайно попавшее туда…
— Ты верно понял, Ратона Иагана, — ответил голос их собеседника, всё же услышавшего это. — Ставились формально благие цели — но люди бывали избраны такие, что цели в их исполнении превращались в свою противоположность. И самим "избранным" не хватало воли и мудрости задуматься: почему для конечного торжества высшей справедливости — надо что-то разрушить, кого-то подавить, унизить, ограничить в правах, в информации, заставить пройти тяготы, трудности, нагнетать вражду народов, стран, поколений, намеренно провоцировать пороки, доводя ситуацию до крайнего накала к приходу "спасителя"? Они руководствовались, во-первых — самим внушением, гипнотическим кодом, который гнал их по этому пути, не давая остановиться и задуматься, а во-вторых — опытом собственных проблем и переживаний, на которых умело играли другие, закодированные прежде — вместо того, чтобы помочь тем разобраться. И этому способствовала сама древняя традиция такого кодирования, ломки психики ученика, подчинения воле учителя — под видом неких испытаний, посвящений, присяги. Но вряд ли и сами учителя осознавали — что фактически будучи сломлены сами, затем так же насиловали других. Тут налицо — дефект морали, при котором всё человеческое отставлено в сторону, имеет значение лишь формальный долг и отношения подчинённости. И любое реальное злодеяние, причинение страданий — оправдывается данной кому-то присягой.… А начало ему идёт — из древних тайных обществ, их традиций, их целей, как правило, уже не нужных в современном мире. Но они — как и спецслужбы, подполья и прочие организации, основанные на строгой секретности, и иерархической системе подчинения — очень пригодились минус-разуму как почти идеальный механизм саморазрушения человеческого общества изнутри. Людям внушался идеализированный образ какого-то священного руководителя, обладателя высшей тайны, вершителя справедливости в мировых масштабах — а в случае религиозных учений на его роль посредством малозаметных психологических подмен подставлялась конкретная, известная в истории личность, котopoй приписывалось то, что нужно с позиций данной веры — и таким образом они были убеждены в конечной высшей оправданности всего совершаемого ими. Кодировались монахи, чиновники, военные — и всё это было очень искусно замаскировано под традиционные религиозные испытания, психологические тесты при занятии ответственных должностей, даже — гипноз в лечебных целях…
— И началось-то не сейчас, — прошептал Ратона. — Это — вековые традиции… Так сколько же лет минус-разум шёл к своей цели?
— На этот вопрос ответить трудно, можно лишь предполагать. Но и ваши горные жрецы уже не в одном поколении ощущали неладное, и посланцы высших цивилизаций давно были обеспокоены ходом событий в вашем мире. А ваша власть, озабоченная лишь тем, как ввести в современную цивилизацию сразу большие массы людей из первобытных обществ, не прочь была организовать и объединить их через иллюзорную схему мироустройства на основе традиционных религиозных представлений — будто не осознавая очевидной дикости и нелепости многих из них… Вот и "объединили"…
— Но — тысячи ответственных лиц разных уровней… — потрясённо прошептал Донот. — И что, все они — запуганы или закодированы?
— Я понял, о чём ты хочешь спросить, Донот Риеф, — тут же пришёл ответ. — Но за своих родителей вы можете быть спокойны. Люди вашей расы — также и меньше всего поддавались кодировке. И возможно, именно потому лоруанское руководство — осознанно или неосознанно — старалось не допускать их- к высоким постам даже на самом Каймире… Но теперь те, закодированные, отравили своим химическим оружием прежде всего себя — а среди новых руководителей вашего города, вставших во главе его важнейших учреждений, вы как раз и найдёте ваших родных, близких, тех, кого хорошо знаете…
— Так… с ними всё в порядке? — с напряжённым вздохом вырвалось у Донота. — Мы можем быть уверены?
— Можете, — подтвердил голос из компьютера. — Один из нас только что связался и проверил… Они сразу взялись создавать штабы, центры, организации по преодолению бедствия, постигшего ваш мир — пока люди других рас ждали какого-то приказа с соизволением действовать, который никто уже отдать не мог…
— И даже войска в скафандрах химической защиты, вошедшие затем в город, оказались совершенно беспомощны, — добавил снова уже другой голос. — Вошли — и не знали, что делать, ведь никаких приказов им больше не поступало… И даже не взяли под охрану здание городской управы — после того, как едва, небрежно обыскав его подземную часть, не нашли вас там. А вскоре и обыскивать было некому — скафандры оказались ненадёжными…
— Да, но конкретно мы… — спохватился Донот. — Вы же, наверно, знаете и о нашей роли в этих событиях…
— И вы очень правильно сделали, заняв именно это здание. Ведь в общей толпе — туда удалось проникнуть тем, кто знали, что и где искать. И в одной из открытых вами комнат была найдена вся документация по секретным и особо опасным производствам — что и позволило безопасно вывести их из рабочего режима. А затем — туда же переместился главный штаб управления городом, составивший его новое руководство…
— Правда? — голос Джантара снова дрогнул. — Нет, но мы сами… Хотя вряд ли вы знаете — что мы там наговорили, на чью поддержку призвали рассчитывать… А потом, когда появились войска — сказали, что идём за помощью. И исчезли… На все эти трое суток…
— Мы уже знаем. Ваши горные жрецы сказали нам и это. Но — кто не ошибся бы в такой ситуации? И в любом случае — вы дали людям надежду, дали понять, что можно и нужно сопротивляться…
— Но как мы там запомнились? — решился Донот прямо спросить то, что беспокоило всех. — Что о нас думают?
— На этот вопрос постараюсь ответить я, — уже как-то "помимо" компьютера раздался новый голос (со вполне "обычными" интонациями, без акцента) — и на границе защитного поля снова появилось изображение, скрывшее металлическую стену с дверью: была комната с простыми белыми стенами, за столом с книгами в старинных чёрных и тёмно-коричневых перeплётaх — каймирец лет 60-ти… — Как, вы хорошо меня видите?
— Точно! Это он… — прошептал Лартаяу. — Да… И видим, и слышим, — подтвердил он громче.
— Тогда скажу вам сразу: вы были правы в своих догадках о природе времени. Прошлое — не есть нечто жёстко закреплённое и застывшее уже от самой точки настоящего. На определённом протяжении оно ещё остаётся нестабильным и многовариантным, хотя по мере удаления от современности — всё в меньшей степени… И разумные существа могут производить в нём некоторые изменения. Но реальная способность к этому зависит от личной силы, знания — и близости к узловой точке, в которой происходит переключение на ту или иную ветвь…
— И… именно этим вы занимаетесь? — переспросила Фиар. — Вы знаете основные векторы — и делаете выбор между ними?
— Скажу вам так: мы стоим на страже прошлого нашего мира, его истории, из которой проистекает будущее — и используем нашу силу, чтобы сделать наилучший возможный выбор. Да, мы можем проникать на определённое paсстояние в прошлое — и влиять на выбор одной из альтернативных ветвей… И так же — на определённом расстоянии мы видим и будущее. И через это — знаем возможные проблемы и трагедии этого мира, и ищем путей, как их избежать или преодолеть. Но сами пути складывающейся реальности очень сложны. Всякое событие множеством векторов связано с другими — и не всегда есть идеальное решение, которое удовлетворило бы всех. Во многих случаях — возможно лишь идти путём наименьших жертв. Увы, зная, что и жертвы здесь не абстрактны — это чьи-то конкретные судьбы, несбывшиеся ожидания, обманутые надежды, оценки поступков одних людей другими… И особенно сложно — если это люди, на которых замкнуто слишком много векторов, или — слишком большие энергии в общем ходе событий, или — они находятся непосредственно в узловых точках ветвления крупных стволов. И даже не всегда — по своей воле и соответственно своим силам. Иногда — просто так складывается…
— И мы как раз — такие люди? — переспросила Фиар. — Мы, все девять? Потому так складываются наши судьбы?
— Не буду скрывать: да, это так. На вас замкнуты очень важные события в будущем нашего мира, и вы обладаете всеми соответствующими качествами. Но вы — ещё и просто дети, и многое не всегда понятно вам самим. И вас естественно беспокоит, что о вас подумают. Особенно — в ситуации, где малая неясность может сместить мотивы поступков и породить большую несправедливость… Хотя, как всё сейчас складывается — мы реально такой ветви не ощущаем. А сами каймирцы — наверняка не подумают о вас плохо. Разве что — у некоторых людей останется память о проповеди чего-то непонятного… Не все отчётливо кого-то видели, не все что-то поняли — и мало кто узнал конкретно вас, да и те вряд ли уверены, что это были вы… А в общем — произошло нечто исключительное, чего никто не ждал. Одни люди вовсе не понимали, что назревает, другие верили в мифы, далёкие от реальной жизни, третьи, если и ждали — то пришествия кого-то идеального, согласно своей вере, и никто не был готов к тому, что случилось в действительности. А вы всё же помогли организовать людей, попытались им что-то объяснить, потом — сказали, что идёте за помощью…
— Но что будет дальше? — спросила Фиар. — После таких потрясений в обществе?
— И… люди хоть узнают — какие могли быть альтернативные варианты? — добавил Итагаро. — Или это останется скрыто от них?
— Нет, наверно, всё скрывать нельзя… — задумавшись, стал отвечать горный жрец. — Чтобы наше человечество не забыло — к чему могло прийти, и чем рисковало… Ведь на основе грубо и формально понятых религиозных догматов — этот минус-разум планировал полное уничтожение плотноматериальной цивилизации, с последующей полной неопределённостью перспектив в астрале, поскольку одна сторона мира реально не может обойтись без другой. Что, разумеется, не пришло бы на ум действительно мудрому и совершенному существу — но речь о минус-разуме, который тем и страшен, что при своей исключительной мощи воспринимал всякую идею на самом примитивном уровне. И обществу надо осознать, как ужасно — когда большая сила, не обладая достаточной мудростью, берётся по своей воле вершить суд, устанавливать справедливость, карать тех, кого считает грешниками… Тем более: минус-разум, похоже, в самом деле полагал, будто сотворил не только Фархелем, но и Эян, и вообще Вселенную — и потому является абсолютным хозяином Мироздания, и каждой души в нём…
— И надо, чтобы общество наконец поняло: реальный мир и реальная жизнь — не обязаны соответствовать примитивным представлениям! — твёрдо, хотя и взволнованно, добавил Итагаро. — Да, современная цивилизация сложна… И её следует сделать возможно удобнее для людей, уберечь их от технических и юридических ошибок… Но она не может быть подогнана к чьей-то низости, глупости, порокам, не должна удовлетворять остатки примитивных инстинктов…
— Правильно, Итагаро! — поддержала его Фиар. — До каких пор этих "бедных" и "неграмотных" будут натравливать на то, чего даже не понимают, а нам — внушать, что мы не вправе защищаться? Цивилизация живёт своей жизнью — и что она должна тем, кто бесплодно мечется между нею и дикой природой, не умея устроить себе жизнь ни там, ни тут? Хотя — вопрос сложный. Ведь и те — люди… И им надо найти какое-то место — безопасное для остальных…
— И чтобы без этого подхода: ошибся, что-то перепутал — значит, вор! — добавил Минакри. — Законы — не должны пожирать людей…
— И тут вы правы, — уже без колебаний согласился горный жрец. — Но и давать что-то — можно лишь тому, кто способен взять…
— Но тогда скажите: какие конкретно ветви вы видите в будущем нашего мира? — спросила Фиар. — Есть надежды… на то же, что и раньше?
— Мы имеем в виду — орбитальные обсерватории, базы на Тарменехе, Майрене, подводные научные станции… — уточнил Лартаяу. — Это… теперь возможно?
— Или — опять будет не до того? — с тревогой добавил Минакри. — Всё же — такой шок, такие разрушения…
— Но, как мы видим — ваши личные векторы не нарушены… — со вздохом облегчения ответил горный жрец. — А значит — и весь главный ствол. Где вам — и работать над всем, что вы назвали…
— И … снова нам надо — не подвести… — голос Итагаро дрогнул. — Да, а Иорара? — спохватился он. — Что с ней?
— Иорары всё это никак не коснулось. Её человечество не интересовало минус-разум. Если он вообще знал о ней…
— Нo что будет с ней дальше? — спросил Лартаяу. — Как… что-то изучать, как поддерживать контакт?
— Трудно сказать, — снова с сомнением ответил горный жрец. — Чисто практический разум, полная неготовность воспринимать что-то от нас… Не то, чего мы ожидали веками. Хотя, наверно — о контактах вам больше и лучше расскажут наши гости из другого мира, которые помогли нам в борьбе с минус-разумом… Правда, те, с кем вы говорили — сами представляют цивилизацию, не очень далёкую по уровню развития от нашей — а здесь находятся для обретения опыта, нужного в их мире… И сами — доставлены сюда звездолётом иной, более высокоразвитой цивилизации…
— Так… как же? — растерянно переспросила Фиар. — Мы говорили… не с теми, кто вышли в Космос самостоятельно? Не с теми, кого вы попросили о помощи?..
— Мы не просили, — объяснил горный жрец. — Высшие космические цивилизации сами предложили нам помощь. Как мы поняли — они постоянно ведут наблюдения за планетами, где разумная жизнь ещё не достигла их уровня… И сейчас, определив грозящую нам опасность, решили прийти на помощь — но так, чтобы помочь и другой планете. А вы говорили с её посланцами, у которых в своём мире — та же миссия, что у нас здесь. Но об этом расскажут они сами…
— Нет, а… происхождение человечества Иорары… — снова начала Фиар.
— Результат генетических экспериментов ещё какой-то из высших цивилизаций — так нам объяснили. И — увы, не совсем удачный… Ведь человечество, что получилось в итоге — намного старше нашего, но при этом развилось лишь до куда более примитивной стадии, и ни к чему не стремится дальше. И даже: кто его создавал, какие цели ставил — теперь неизвестно. Видимо — тайный эксперимент тайной организации, существовавшей где-то в космических далях сотни тысяч наших лет назад…
"Сотни тысяч лет…" — мысленно повторил Джантар, охваченный странным чувством. Ведь нелегко было представить: сотни тысяч лет — застоя в развитии… И — загадочное высокотехнологическое общество ещё большей древности где-то в глубинах Космоса, сумевшее осуществить такое… Чьи следы затерялись в лабиринтах пространства-времени — a Иорара существует, неизменная, как была. Нет, это сразу — нелегко принять…
— А мы здесь и сами — на чужом звездолёте, — снова заговорил голос из компьютера-переводчика. — Как бы "на практике", для обретения опыта… И за нами на нашей планете наблюдают высшие цивилизации. И у нас пока не построено достаточно совершенное общество, и в общем — те же проблемы. И наши люди — в основной массе не готовы к открытому контакту…
— И мы только начинаем осваивать нашу планетную систему, — продолжил второй голос. — И тоже — столкнулись с опасным разрывом своей истории. Хотя на фоне этого разрыва — многие как раз ждут контакта, не понимая, что другая цивилизация — не миф о чём-то из собственного прошлого, не идеализированный вариант нас самих, не рай в представлении малограмотных неудачников — а иная культура, развившаяся на иной основе и в иных условиях. К которой нельзя стремиться от одной лишь нерешённости собственных проблем — надеясь, что кто-то поможет их решить. Ведь они могут сделать это только со своих позиций — возможно, не понимая наших потаённых мыслей и надежд…
— И вообще — наиболее продуктивен лишь контакт равных, — это был уже третий голос. — Иначе — одна сторона получит слишком многое, и просто не сумеет это освоить, а другая — ничем не обогатится. И есть риск вовсе сорваться со своего пути, вступив на чужой — и стать лишь чьим-то более или менее удачным повторением… Но у нас многие не желают это понимать — вопия о своей нищете, лишениях, ожидая, чтобы кто-то явился "свыше", покарал "нечестивых" владык нашего мира, и устроил в нём рай, где всё берётся непонятно откуда…
— Точно!.. — вдруг понял Джантар. — Вот и суть идеи рая всех этих учений, вот её корни… Просто — полузвериная жажда верить, что есть некий мир, где всё даётся даром… А его, оказывается, нет и на Западном континенте, там — только Иорара! И — никаких древних общин, построивших для себя такой рай… И очевидно — нет его и на других планетах, в мирах тех, кто создал человечество Иорары! И тогда — всё вообще бессмысленно: никто не решит за слабых их проблем… Остаётся — скрыть сам факт, что реальный мир якобы слишком жесток для них, слабых. Они-то ожидали: мир будет жесток для сильных, образованных, чего-то достигших! Чтобы всякий, кто посмел подняться выше — получал оглушающий удар на потеху им, "слабым", и теряя всё, скатывался вниз! И даже… взять сказки, мифологии других культур нашего человечества — так тоже… Зло владеет магией, колдовством — а добро побеждает его грубой силой, ведь добро — это то, что должно быть понятно "простому человеку"… Хотя вряд ли вы знаете, о чём это я… — спохватился Джантар — вспомнив, что говорит всё же с представителями иного мира.
— Думаете, у нас — не так? — сразу пришёл ответ. — И мы — не знаем подобных мифологических сюжетов?.. Зло владеет тайной — добро громоздится горами мускулов; зло "особенное" — добро "обыкновенное"; зло загадочно — добро элементарно малограмотно; зло аристократично и богато — добро явно исходит "из народных низов"; зло ставит себе большие цели, добро — малые; зло самоуверенно — добро боится чьего-то осуждения… И в итоге — такое добро побеждает такое зло простым ударом меча иди дубины, замок или дворец зла рушится сам собой — а кто олицетворял добро, может жениться на ком хотел, ведь спор чаще всего — именно об этом… Похожи в чём-то наши культуры и взгляды на мир?
— Удивительно… — признался Джантар. — Нo… я имел в виду — мифологию не нашей расы… У нас — положительный персонаж чаще всего разрешает какую-то загадку, что-то изобретает, открывает людям новую мощь и знание. А примитивно и невежественно — как раз зло. Дикие племена, низшие духи… И им противостоят и магией, и хитростью, если надо — в чём нет никакого позора… Да, но… Ещё вопрос… — внезапно вспомнил Джантар…
И — будто тревожно сжался в ожидании ответа. Но не мог же — не спросить…
— … Вот эти миры страдания из тех же мифологий… Неужели и они есть где-то в астрале? И в них — на протяжении времён, не сравнимых с жизнью человека здесь в одном теле, мучаются несчастные души — за малые на наш, человеческий взгляд, прегрешения? А то — мы столько читали об этом… И сейчас услышали — что победа достигнута лишь над одной из форм зла в нашем мире…
— И мы чувствуем, что есть какие-то скрытые, малоизвестные нам силы зла — и тысячелетиями ведём борьбу с ними, — скорбно ответил горный жрец. — А их — невольно поддерживают множества глупых и злых людей плотного мира… Будто не знают из тех же мифологий — чего, по ним, достоин человек, который не признал себя чьим-то paбoм, творением, пocмел усомниться в спорном вопросе, не стал выполнять странные предписания, унижающие его достоинство… А те же астральные иерархи животного происхождения — разве они мудрее минус-разума? Да, и насчёт них вы правы — как и в том, что многим людям свойственно скорее сознание члена банды, а не свободной, самоценной и достойной личности. И свобода для них — прежде всего чувство, что их бросили, и повод искать нового хозяина… И точно такими же они идут в астрал — и создают там соответственную астральную реальность. И становятся орудием злых сил, склонных устанавливать истину карательными мерами, хотя это — очевидный признак малого ума… Мудрые понимают, как сложна и многогранна Истина — а эти "исполняют долг" на страже примитивно понятых идей и мифологических образов. Хотя — сами легенды порой очень странно соотносятся с тем, что сложилось как реальность… Кровавых тиранов и демонов — почитают как святых, толпы молятся тем, кто сумел обмануть или запугать такие же толпы — а сколько подлинных благодетелей забыто….Ведь те, кто несли благо — не обещали никого покарать, и люди уходили от них просветлёнными, а не перепуганными… Но больше помнят — тех, кого боятся, или кто даёт иллюзию правоты во зле…
— И — создают там такую же реальность… — прошептал Лартаяу. — Вот вам и "зеркало других миров"… Вот вам и рай…
— И по-прежнему не оставляют попыток охватить своим "порядком" весь мир, — печально согласится горный жрец. — А нести им свободу и совершенство — тоже очень сомнительно… Так что примитивные умы — вот подлинное мировое бедствие… Да, что такое? — повернулся он там, в своей комнате, чуть в сторону. — Оказывается, надо скорректировать ещё кое-что в Тисаюме. Чтобы вас не узнали — те, кому не надо… Так что я должен вас оставить…
— Но… Сириола Кивау — узнал… — успел договорить Джантар в пустоту — перед ними снова была металлическая стена с дверью в ней. — И я его — тоже…
— И это — в числе прочего — будет сведено к мистике, — ответил голос из компьютера. — А стыдно должна быть не вам — тем, кто хотели выдать вас войскам, оцепившим площадь… Да многие и запомнили: вы не просто сбежали — пошли за помощью. И за вами опустилась штора — которую стоило немалого труда поднять вновь. Хотя… Что мы так говорим? — вдруг спохватился их невидимый собеседник. — Сейчас мы выйдем к вам, и вы сможете нас увидеть…
— … Значит — правда, — чуть слышно, как эхо, прошептала Фиар. — Борьба продолжается тысячелетиями… И там есть такие миры страдания…
— Да, что мы сейчас узнали о нашем мире, — с оттенком невыразимой скорби согласился Лартаяу. — Кто мог подумать — что он действительно в чём-то чудовищно жесток…
— И есть кого от чего освобождать, — согласился Итагаро. — Но пока — и думать некогда. Они идут сюда… И какими мы их увидим?..
— Сказали: очень похожи на нас… — ответила Фиар. — Больше, чем мы ожидаем…
…А время шло — но перед ними никто не появлялся, и даже не раздавалось звуков, свидетельствующих о чьём-то приближении…
…"И правда — какие они? — думал Джантар. — Чем отличаются от нас? Общий план строения, сказали, тот же — но сама внешность… Конкретная форма, пропорции частей тела, цвет глаз, волос, кожи… Не увидим ли снова кого-то, мало похожего на нас?.."
…Но вот дверь в металлической стене стала медленно открываться — и здесь, по эту сторону защитного экрана, все затаили дыхание. Сейчас войдут… Кто? Какими они окажутся?..
…И — единый вздох удивления вырвался у всех. В дверном проёме появился… как будто — обычный на вид фархелемский подросток, в котором, судя по смуглой коже, было не менее одной восьмой доли каймирских генов!..
И тут же, следом, вошёл второй — со светлой, как у лоруанцев, кожей, тёмными волосами, большими серыми глазами — и в точно таком же серебристом комбинезоне, что и первый… А за ним — и третий (у этого и волосы были светлыми, а из oдeжды — лишь плавки или набедренная повязка того же серебристого цвета, что давало возможность рассмотреть пропорции тела, в самом деле практически идентичные фархелемским — лишь кисти рук, как показалось Джантару, чем-то отличались); и четвёртый — тоже со светлыми волосами, снова в серебристом комбинезоне (на котором, как лишь тут заметил Джантар, и была… та увиденная во сне эмблема: два витка красной ленты вокруг жёлтых соплодий какого-то растения, посередине — голубой диск планеты, и наверху — маленькая золотая пентаграмма! И — та же эмблема была на груди у первого и второго, на поясе же у третьего выделялся лишь красный прямоугольник.)…
— … Не удивляйтесь, — вновь донёсся голос из компьютера, но уже было видно: говорил первый из вошедших. — Мы действительно так похожи на вас…
"А ведь это — первый контакт… — пронеслось в сознании Джантара. — Теперь уже точно — первый, с подобными нам…"
— И мы — из мира, параллельного вашему… Он находится в других пространственных измерениях, но как-то связан через центральные звёзды наших систем. И похоже — есть и какое-то информационное взаимодействие. Хотя — и общая биологическая целесообразность в сходных условиях отбирает сходные формы жизни… Так что мы тоже — позвоночные, плацентарные, живородящие, с постоянной температурой тела…
— И сами наши цивилизации во многом подобны, — теперь уже говорил третий, в короткой одежде. — Мы также преимущественно шли путём развития техники — и лишь в недавнее время стали искать путей сочетания её с магией… Ну, а конкретно здесь, на звездолёте, мы — экипаж капсулы исходно мирного, исследовательского назначения — переоборудованной в боевую, для отражения энергетической агрессии, блокирования и рассеивания сил зла, о которых вам говорил Джонор Хиеф… (Джантар понял: это — имя горного жреца.) Вот и разгоняли эти сгустки черноты над "святыми местами" — се эти три дня. Не давали нечисти собраться для новых ударов. Видели бы люди — как иногда выглядит то, чему они поклоняются… Да, а где Хельмут? — обернувшись к своим товарищам, спросил пришелец из дальнего мира. — А то нас в нашей группе вообще-то пятеро…
— И правда — где? — переспросил вошедший четвёртым. — Чем он там занят?
— Наверно, мышами, — предположил вошедший вторым. — На звездолёте есть голографический архив форм жизни обеих планет, материалов по её эволюции, — сразу объяснил он. — И ему как биологу есть что сравнивать. Вот он и увлёкся… На людей Иорары, правда — ничего похожего не нашёл, зато столько конвергентных форм плацентарных, особенно грызунов… Да, они у нас тоже есть. И сходство — просто удивительное…
— Давайте передадим изображение сюда, — предложил четвёртый. — Хельмут, ты слышишь? Включаем твою каюту…
— Включайте, — перевёл компьютер пришедший откуда-то ответ.
И в правом углу границы защитного поля возник вид тёмного помещения — где за обычного вида лабораторным столом с приборами сидел кто-то, с трудом видимый в темноте, а перед ним прямо в воздухе медленно поворачивалось светящееся изображение пушистого зверька с длинным хвостом… И хотя Джантар сразу понял, что это голограмма — невольно вздрогнул, увидев, как это изображение будто "раскрылось", став прозрачным — и открывая внутренний план строения организма…
— Но это… ваша мышь? — как-то больше от неожиданности вырвалось у Фиар. — У нас я такого вида не помню… Хотя — очень похоже… Я имею в виду — все те же системы органов…
— Биологическая целесообразность, — повторил уже тот, в тёмном помещении, перед голограммой. — Природа всюду отбирает самые приспособленные формы. И даже — ещё на добиологическом уровне, на этапе химической эволюции… Так что не удивляйтесь — когда увидите на голограммах, какие химические компоненты составляют у нас молекулярную основу жизни. В точности те же аминокислоты, нуклеотиды, во многом сходные липиды клеточных мембран, углеводы соединительной ткани, фибриллярные белки кожи, костей, волос, сходные кофакторы ферментов, медиаторы межклеточных взаимодействий… И сами пути молекулярных превращений — распад глюкозы, циклы двухуглеродных фрагментов — и принципы последовательной передачи электронов на конечный акцептор, матричной репликации и трансляции генетического материала… И соответственно, те же внутриклеточные образования: митохондрии — тоже со своим особым генетическим аппаратом, рибосомы, ядро, системы мембран… И — те же ткани и системы органов, развившиеся примерно в той же последовательности, и примерно соответствующие группы живы у организмов… Сперва — безъядерные, гетеро-, а затем — и аутотрофные, далее — водоросли, мхи, папоротники, семенные растения… А — из животных… Вернее: сперва — грибы, гетеротрофы без оформленных тканей, а уже потом — и животные. И тоже — одноклеточные, двуслойные, губки, актинии, червеобразные формы… И далее — те же два основных ствола. На одном — и членистые, и вторично утратившие членистость тела моллюски, на другом — позвоночные и далеко родственные им через личиночную стадию радиальные формы. У нас называются — "иглокожие"… В общем — сходство удивительное. Вот только летающих позвоночных с особым образом устроенными покровами тела у вас нет — их заменили летучие мыши. Которые, впрочем, есть и у нас… И эволюция растений — дошла только до стадии "голосеменных". Растения с внутренним оплодотворением — так называемые "цветковые" — у вас почему-то не появились…
— Хельмут, не надо так сразу, — перевёл компьютер ответ кого-то из четверых. — Всё-таки — другой мир, хотя и похожий…
— Нет, мы всё понимаем, — поспешила заверить Фиар. — И даже гипотеза, что могут быть растения с внутренним оплодотворением, у нас известна. Но сами они так и не обнаружены…
— А у нас — преобладают в растительном мире, — ответил Хельмут. — Так же, как среди летающих животных — птицы. Это — те самые позвоночные, что отсутствуют у вас. Ну, вы потом увидите на голограммах. А эта мышь… Да — из нашего мира. И по стандартному биологическому коду — в основу которого положен один из древних языков — называется "селевиния бетпакдалензис"…
— И обитает — на родине Хельмута в одном из прошлых воплощений, — добавил тот, кто вошёл четвёртым.
— Да, в пустыне Бетпак-Дала, — подтвердил Хельмут. — У нас принят такой двойной биологический код: название рода и вида. Хотя этот род — и включает лишь один вид… — с этими словами Хельмут переключил что-то рядом с собой, на почти невидимом в темноте пульте, и голографическое изображение сменилось другим — тоже мышевидного зверька, похожего на обычных фархелемских подвальных крыс. — А, это — другая… — объяснил Хельмут. — "Раттус норвегикус" — вид повышенной приспособляемости и выживаемости, распространена фактически по всей планете… Ладно, это потом, — добавил Хельмут, отключив и эту голограмму. В углу отсека на границе защитного поля просто стало темно. — А пока я тоже иду к вам…